Варвара начинает и побеждает

Часть третья. По слову короля

1.

Жизнь продолжается

Утренний звук трубы был для меня спасением. Он говорил о том, что в мире есть нечто незыблемое, нечто такое, что останется, даже если весь мир куда-то покатится. Так и вышло – мир катился куда-то, подпрыгивая на кочках, мы летели вместе с ним, а труба просто напоминали, что наступило утро, следует подниматься, умываться, бежать на завтра к и на утреннюю тренировку. Если нет другого задания от мастера, конечно же.

Я только успела привыкнуть к хорошему, и этим хорошим для меня стал почти нормальный учебный процесс и практика в его же рамках – все эти дозоры, дежурства и вылазки. Я что-то умела, а что-то – пока ещё нет. Я сносно колдовала, не терялась в бою, умела ввести противника в ступор сильными сторонами и пользовалась разными приёмами как из прошлой жизни, так и из нынешней. Зато – в отличие от большинства местных мальчишек того же возраста – с мечом управлялась весьма посредственно, бросать ножи так и не научилась, и собственно физической силы во мне было немного. Зато я брала выносливостью и изобретательностью.

Но – всё это касалось сестры Феникс, давшей обет служить Ордену стражей и мастеру. А что теперь касается представшей перед всем честным народом Барбары Ливарио?

И не будешь ведь всем объяснять, что жила-была в тридесятом царстве Варя Лискина, которая умерла и нежданно-негаданно оказалась в теле тоже умершей Барбары Ливарио. И уже в этом теле встретилась с братом стражем по имени Лео, который привёл её в Орден, и там она назвалась сестрой Феникс.

А потом всё пошло кувырком. Предатели и изменники убили короля и хотели убить принца Годфруа, наследника престола. Брат Лео схватился за артефакт и утратил свою вроде бы крепко прибитую личину, оказавшись ещё одним принцем – Руджеро, женихом Барбары Ливарио. А я… выстояла в схватке с некромантом и встретилась со своим здешним альтер эго – призраком той самой Барбары. И потом ещё принц Годфруа, то есть уже король, добил – прилюдно подтвердил мои права на все владения той самой Барбары.

Так что из политического кризиса все мы вышли вроде бы даже с каким-то прибытком. Только вот… братец Лео, к которому я успела привязаться, оказался совсем другим человеком.

О нет, он был прав. Наверное. Когда говорил о том, что важна суть, а никак не внешность. Что ж, я тоже призналась, что на самом деле вовсе не та красавица, какой он привык меня видеть, и вдруг со мной тоже что-нибудь случится, и я окажусь Варей Лискиной – без роскошных статей Барбары, без её красоты и без магии? Не знаю, отчего такое может произойти, но вдруг? Когда вокруг тебя то и дело происходит что-то такое, что в нормальной жизни бывает только в сказках, ты привыкнешь ко всему и перестанешь удивляться вовсе.

Если я не смотрела на Лео – то он оставался тем же самым. Я ощущала его магическую и жизненную силу – привычным образом. И для него-то ничего не изменилось, только для меня.

Хотя… он однажды видел, что я умею убивать прикосновением, но знал, что это вышло случайно. А теперь я, кажется, взяла смертоносную силу под контроль, и стала – как некромант, некромантом при том не являясь. Легко ли ему это знать? Или наоборот – он доволен всем тем, что я, оказывается, могу?

Впрочем, он просил разрешения завоёвывать меня снова. И просил выйти за него замуж – когда мы оба освободимся от обета. И я не стала возражать – потому что зачем, пусть оно идёт себе, как идёт. Душа болит, что называется, а сердце плачет, но вдруг мы проникнемся друг другом заново, и всё образуется?

Вчера мы вернулись в крепость стражей уже в сумерках – пока разбирались меж собой, пока говорили с принцем. Но мастер ждал нас, и сидевший на воротах Медуза первым делом сказал, что нам обоим велено идти наверх и докладываться. И заворачивал голову на Лео – потому что тот ощущался, как раньше, но оказался выше и стройнее, больше похожим на своего старшего брата. Наверное, ему тоже придётся несладко – ведь к той личине привыкла не только я, но решительно все, кто жил в крепости – и братья Ордена, и те, кто заботился о наших повседневных нуждах.

Мастер ждал нас – с магическими осветительными шарами, с раскрытой книгой и с миской гранатовых зёрнышек, как в самый первый раз. Кивнул нам обоим на лавку.

– Ну что, герои, рассказывайте. Что случилось в королевских покоях? Подробно и детально.

Вроде бы Лео вчера что-то докладывал… ну да что там можно было сказать, после такого-то дня и такой ночи! Вот мы и принялись вспоминать – что было за чем, кто что делал, кто с кем говорил, и кто кого бил. И о явлении Барбары я тоже рассказала.

– И что, скажите на милость, теперь будете как тот волк – то и дело в лес смотреть? – сощурился мастер.

– Нет, – я успела с ответом быстрее, чем Лео. – Я… поклялась. Маги не нарушают клятв. Приличные маги.

– И я не буду, – Лео раздумчиво покачал головой. – Принц… король… в общем, мой старший брат не требует от меня отказа от клятвы. Поэтому я в вашем распоряжении, мой мастер, моё время, мои силы и мои возможности.

– Как и мои, – я тоже согласно наклонила голову.

– А владения? – сощурился мастер.

– Стоят без меня уже некоторое время, и сдаётся мне, проживут ещё. К посевной я уже не успела, и ещё к чему-то, наверное, тоже.

– Я услышал вас, – кивнул мастер. – Сестра Феникс, тебе задание: взять в королевском архиве документы о твоих владениях, и изучить. А как изучишь – отправишься посмотреть, что там у тебя вообще.

Что ж, разумно. Я поклонилась.

– Исполню.

– А тебе, брат Лео – поднять все договоры, которые заключал с кем бы то ни было твой отец, и изучить. С кем, когда, на чём уговорились. И доложить его величеству.

– Да, мой мастер. Это может оказаться важным, вы правы.

– Уже оказалось – час назад Звёздные Дожди известили магической связью, что договаривались они с покойным Руджеро, а с его сыном не договаривались ни о чём. И прогонят со своих земель всякого, кто явится к ним без спросу и приглашения.

– Так, стоп, там же были какие-то непонятки по территории у этих Дождей и… графа Ливарио? – вспомнила я.

Наверное, нужно было говорить иначе, ну да уж как есть.

– Именно, сестрица Феникс, – кивнул с усмешкой мастер. – Будешь воевать? – поднял бровь с усмешкой.

Да куда мне воевать-то, я ж вояка-то того, без году неделя!

– Не умею я воевать. А разговаривать с ними так же бесполезно, как с Тиграми и их главными?

– Отчего же? А вдруг убедишь? – мастер улыбался. – Дева, которая касанием убила Фабиано Апостоли и обездвижила Аль-Карима, должна справиться, как я думаю.

– Я не отпущу сестру Феникс одну, – пробурчал Лео.

– Сначала – документы. Что там было, что есть, на чём можно настаивать, а на чём – не стоит.

Да. Пожалуй. Я бы и сама могла догадаться, наверное – что нужно выяснять. О чём вообще договаривались, и от чего следует плясать. Эх, не политик я, вот вообще. Я только на сцену. И иногда ещё в бой, как оказалось.

– Ступайте, – махнул рукой мастер.

И пододвинул к себе миску с гранатовыми зернышками.

На лестнице Лео взял меня за руку и придерживал, пока шли. Света не зажигали – вроде бы, и так ничего себе, на ощупь.

– Ты голодна?

– Да, наверное. Обед с принцем был давно.

– Пойдём, поплачемся сестре Матильде, она не даст пропасть.

Лёгкий смешок – точно такой же, как и был. Лёгкое, невесомое прикосновение пальцев к щеке – мимолётная ласка, он и раньше был большой мастер такого вот.

Что он говорил? Завоевать меня снова? Ну, пусть.

Смотреть на кого-то другого мне всё равно не хочется.

Так что – идём, добываем еды, разбегаемся по комнатам. А утром – звук трубы, и жизнь продолжается. И хорошо, что продолжается.

2. Красным по белому

В королевском архиве нас с Лео встретил очередной местный дед. В отличие от некоторых других знакомых дедов он не был арабом, и северянином не был тоже. У него были роскошные седые усы и борода, на крупном теле он носил долгополое одеяние из хорошей шерстяной ткани, подпоясанное драгоценным кованым поясом.

Усатый дед встретил нас в светлой комнате с большими окнами, открытыми по тёплому и светлому времени суток. Вообще рамы были забраны какими-то условно прозрачными пластинами – и не стекло, и вообще не пойми что. За его спиной дверь вела видимо в собственно хранилище наиважнейших документов. А в этой комнате возле окон стояли три стола, и рядом с ними – лавки.

– Госпожа моя, позвольте представить вам господина Алексия Фоку, – Лео вежливо поклонился деду. – Господин архивариус, я не знаю, знакомы ли вы с моей спутницей.

– Наслышан, – кивнул дед по имени Алексий Фока, не сводя с меня пристального взгляда. – Не могу только взять в толк, что заставило наследницу Ливарио искать убежища в Ордене стражей.

И принюхивается, прямо как зверь, усами своими шевелит – прямо как тот фока, тюлень, по которому назван. Может, у него тоже были звериные предки?

– Вы можете предложить вариант лучше? – поинтересовалась я.

Может быть, это прозвучало не слишком-то вежливо, но – честное слово, нет ему никакого собачьего дела до моих причин. И вообще – почему помянутую наследницу Ливарио так плохо охраняли, что её смог похитить первый попавшийся брат страж? Кому бы задать этот неудобный вопрос?

– Ох, нет, – тут же пошёл на попятный господин архивариус. – Я – человек мирный, боевой магией не владею, убивать себе подобных не спешу.

– Наверное, вас хорошо охраняют, раз вы благополучно дожили до своих лет? – поинтересовалась я. – Что ж, надеюсь, в сложной ситуации ваша охрана не дрогнет и не предаст. Желаю вам того от всей души. А сейчас – не могли бы вы отреагировать на наш запрос? У нас с братом Лео поручение от мастера.

– И от короля, – вкрадчиво добавил Лео.

– Не мог бы я сделать – что? – нахмурился тюлений родич.

– Нам нужно ознакомиться с документами, которые хранятся в архиве, – общаться с чиновниками я, что уж, умела, в прошлой жизни без этого умения было сложно. – Мне – с документами об имуществе Ливарио – со всеми, какие существуют. А брат Лео сейчас скажет о своём деле сам.

– А мне нужно всё, что написано о договорах короля, моего отца, с правителями здешних земель, – Лео почтительно наклонил голову – то ли в память об отце, то ли показывая деду уважительное отношение.

– Вы должны знать, что без королевского приказа я даже ни одной печати вам не покажу, не только сами грамоты? – тюлень продолжал хмуриться.

Лео усмехнулся и протянул ему руку, что-то показал. Я глянула – это был перстень, то самый перстень с красным камнем, который он когда-то давно, в походе на Аль-Сиру, мазал своей кровью!

– Вы знаете этот предмет, господин Фока? – и после мрачного кивка продолжил. – Вы знаете, что он обозначает?

– Слушаться подателя сего как короля Годфруа.

– Верно говорите. Сестра Феникс изложила вам просьбу, и я тоже изложил. Мы будем вам весьма признательны, если вы её исполните.

– И где я вам сейчас буду искать всё, что относится к Ливарио и их предкам? – сварливо спросил дед. – Сами, небось, знаете, сколько эти предки наследили!

– Начните с предыдущего царствования, – великодушно разрешила я.

Дед засопел, но, видимо, крыть было уже нечем. Глянул на нас недобро, пробормотал что-то про распоясавшихся девиц, и пошёл в ту дверку, что вела в соседнее помещение, там засветил магический огонёк, и мы услышали шаги и шорохи – очевидно, что-то искал.

Я села на лавку и уставилась в окно. Лео сел рядом.

– Прекраснейшая, не вешай нос. Сейчас он нам найдёт всё, что сможет.

Дед вернулся довольно скоро и выложил передо мной крупный свёрнутый в трубку документ. Я осмотрела его с опаской – а такое вообще можно руками-то трогать, это ж почти музейный экспонат! Одёрнула себя – дома был бы музейный экспонат, а тут просто документы. Как свидетельство о праве собственности на землю, например. Кадастровый паспорт ждать не нужно, геодезию, скорее всего, не проводили, координаты не определены. Я всю эту мороку прошла с дачным участком, который остался от родителей, и который я потом продала, но перед продажей пришлось пошевелиться, пока все документы оформила. Поэтому я бестрепетно взялась за трубку и попыталась развернуть…

Но плотная кожа разворачиваться не желала. Скручивалась снова, и не давала себя развернуть.

Лео улыбнулся, отогнул один край и будто бы прилепил его к столу, затем проделал то же самое со вторым. М – магия.

– Вперёд, прекраснейшая, – подмигнул он мне.

Я глянула на раскрытый документ… ох ты ж!

Вообще мне, конечно, уже доводилось читать здесь кое-что. Языком образованных людей был древний имперский – его учили в немногочисленных монастырских и ещё более немногочисленных светских школах. Плюс ещё язык учёных людей был на востоке, в Бизантиуме. К счастью, этот документ был составлен на древнем имперском, и Барбару научили читать на этом языке. А вообще в королевстве в ходу были все три языка – аналоги наших латыни, греческого и арабского, плюс на каком там говорили наши друзья северяне. Любопытно, а как тут у них с государственными языками вообще? И на каком из них составляются документы? Или на всех сразу?

Я сосредоточилась и вчиталась в текст. Разделять слова пробелами здесь было не принято – видимо, не желали переводить на эти самые пробелы драгоценную кожу. Цифры обозначались буквами – ну, в латыни так же, а с латынью я в университете сталкивалась. Но сами буквы имели совершенно иное начертание, впрочем, что бы сделала грамотная девица Барбара в такой ситуации? Грамотная, упрямая, как тот ишак, и привыкшая получать всё, что ей нужно? Сидела бы и читала. Вот и ты сиди и читай.

Я сосредоточилась… И вдруг внезапно поняла. Не вчитываясь в каждый абзац, но каким-то невероятным образом охватив весь текст. Документ гласил, что октября одиннадцатого дня Руджеро из дома Отвилей и Аделард из дома Ливарио встретились в Кастелло Ливарио и там договорились о том, что Аделард обязуется поддерживать Руджеро и выступать на его стороне, служить верой и правдой до самой своей смерти или смерти Руджеро, а в последнем случае – подтвердить клятву его преемнику. И говорит за всех своих вассалов, а его преемник подтвердит его клятву. А Руджеро обязуется принять Аделарда с семьёй и всеми вассалами под свою руку, охранять и защищать от врагов и даровать за службу блага и привилегии. Записано королевским писцом Робером Кривым под диктовку доверенного человека его величества Руджеро Анастазия Багряного. И записано восемь лет назад.

Так, ещё один бизантианец, да ещё и Багряный. Интересно, нет ли подвоха?

Я принялась трогать выбеленную кожу, но ничего не почувствовала. Рассмотрела печати на шнурках – на одной стройная башня, это Ливарио, на другой Белый Лев, это Отвиль. Так, а это ещё что?

Печать с башней легко разделилась на две половинки, на две тонких пластинки. На одной из них была понятная всем башня, а на другой… животное? Кто-то с когтистыми лапами и головой. Я поскребла пластинку ногтем, ничего не вышло. Тогда пришлось взять нож и проткнуть палец – противно, но что делать? И капнуть кровью на печать. Раз все они тут так делают.

Печать покраснела, будто там не капля крови была, а целая пробирка. Засветилась. А ещё одна капля крови прямо с пальца упала на белую кожу.

Я уже представила, как дед сейчас меня загрызёт за порчу официального документа, прямо здесь, прямо зубами и с особой жестокостью, и на Лео не посмотрит. Но кровь впиталась в белую поверхность без остатка. И поверхность переменилась.

На белом поле горели алые буквы: «Изменник Аделардо, привечавший чужеземца Руджеро, погибнет. Погибнет весь его род и приплод, и род чужеземца Руджеро так же. Иначе не ходить мне по этой земле. Аль-Джафар-ад-Гияс».

3. Червяки и драконы

Я глянула на мужчин – но Лео таращился в окно и зевал, а дед снова ушёл в хранилище.

– Кто такой Аль-Джафар-ад-Гияс? – спросила я у Лео.

– Кто-кто? – так, кажется, здесь мне не помогут.

Лео смотрел так же изумлённо, как и я сама, наверное.

– А вот взгляни, какая красота, – я кивнула на преобразившийся документ.

Лео живо обернулся – и вытаращил глаза. Тоже, видимо, не сталкивался с таким дивом.

– Что это вы тут делаете? – грозно спросил появившийся из хранилища дед.

– А что это вы тут мне подсунули? – в тон ему спросила я и показала на алую надпись.

Дед подошёл, прочитал… и у него из рук посыпались свитки, которые он притащил для Лео. Вот натурально – где стоял, там и сел, на соседнюю лавку, и ещё громко охнул.

– Кажется, вы знакомы с предметом, – кивнула я. – Кто таков этот Аль-Джа…

– Замолчите, глупая девчонка, и не произносите здесь это имя, никогда не произносите!

Эй, да он насмерть перепуган, похоже. Кто же таков, гм, здешний Тот-кого-нельзя-называть?

– Хорошо, не буду, – примирительно кивнула я. – Но вы объясните, кто это, и почему он испортил договор между графом Ливарио и королем Руджеро.

– Что же вы-то ей не рассказали, – дед снова был сварлив и суетлив, и сверкал глазами на Лео.

– В то время, когда был подписан этот договор, меня не было здесь, и потом ещё долго не было, – покачал тот головой. – Я ничего не знаю о том, кто оставил здесь свою подпись.

Дед Фока огляделся – что ли, в самом деле, проверял, не подслушивает ли кто? Но для того можно просто прикрыться от подслушивания, и он знает об этом ещё получше меня!

Я подумала немного, и поставила нам троим защиту.

– Брось, дева, если тут замешан он, то ничем ты не закроешься, – махнул дед руками.

– Свиток пролежал в архиве восемь с половиной лет, и за это время никто за ним не явился, никому он не был нужен, и никакой страшный и грозный враг ничего ни у кого не потребовал, – отмахнулась я.

– Так вот потому и не потребовал, что никто не касался свитка, и уж точно никому не приходило в голову ничего на него колдовать! А теперь-то уж наверное он знает, что его слова прочли, и начнёт действовать!

– Ты понимаешь что-нибудь? – спросила я у Лео.

– Не более твоего, – хмурился он. – Так, уважаемый господин Фока, если вы не в состоянии нам помочь и прояснить эту историю с испорченным договором, то я буду связываться с теми, кто знает и может больше.

– Да пожалуйста, я даже касаться его не хочу! – и ещё перекрестился для убедительности, да как-то не так, как местные.

Хорошо, не так, как местные аналоги правоверных католиков.

– Так, прекраснейший на свете Феникс, сейчас я спрошу кое-что для начала, и буду тебе очень благодарен, если ты дашь мне зеркало.

– Конечно, – я достала из поясной сумки подаренное им зеркало и протянула ему.

А он сначала вызвал принца, и спросил – не может ли тот прийти? Да, сейчас, во владения уважаемого господина Фоки. Что он тут забыл? Как же, выполняет распоряжение. Да-да, то самое. Да, тут есть любопытное явление, на него нужно взглянуть.

– Он сейчас будет, – кивнул Лео, возвращая мне зеркало. – А с мастером свяжемся потом, пусть сначала брат посмотрит.

Помянутый брат появился прямо тут же – через свой увечный портал.

– Приветствую вас, господин Фока. Доброго дня вам, прекрасная госпожа, – а это уже мне, да ещё и с поклоном. – Рассказывай, что ты выискал такого удивительного, брат мой, о чём не сказать громко и в кабинет тоже не принести.

– А вот тут, на столе лежит, – Лео кивнул на мой стол. – Это сестрица Феникс нашла. По твоему слову, между прочим, переданному через мастера. Ну или вы это вместе придумали, не знаю.

Мы обернулись к столу… и я рассмеялась. Потому что алые буквы исчезли, и перед нами слова лежал обычный развёрнутый свиток.

– Он прячется. А если я попробую снова? – я уже достала нож и приготовилась проткнуть палец, но Лео забрал и проколол свой собственный палец.

– Тоже хочу попробовать. Нужна ему определённая кровь или сгодится любая?

Экспериментатор хренов. Но капля крови упала на растянутый по столу лист… и точно так же впиталась, как моя перед тем. Прямо было видно, как волны расходятся от того места, куда она упала, до краёв листа. Но… ничего не произошло.

– Печать ещё помажь, ту, которая двойная, – показала ему я.

– Печать, говоришь, ещё и двойная, – Лео взял предмет разговора и внимательно рассмотрел – обе части. – Смотри, о брат мой, что тут можно разглядеть.

– Постой, это же печать, как его, ну, дождевого червяка, так его звали! – Годфруа едва ли не принюхивался.

– Кого-кого?

– Да был такой, один из легендарных героев Звездных Дождей. Вроде бы и из Дождей, и из тех, что прежде людей жили в мире, только я не понял, как он разом ухитрился попасть и туда, и туда.

– Как смешивают кровь? Берут кого-нибудь в жёны. Или в мужья, – пожал плечами Лео. – Так что там за червяк?

– В общем, он умел оборачиваться в дракона. Видишь, тут на печати рисунок как будто не до конца пропечатался? Больно мала печать. Вот голова, вот четыре лапы, от крыльев только намёк, а хвост не поместился. Большой он, зараза, понимаешь ли.

– И почему тогда червяк? – не поняла я.

– Потому что злобный был, мелочный и пакостный, дракону такое не по чину, а червяку – самое то, – усмехнулся Годфруа. – Ладно, дай ему крови, и посмотрим.

Лео коснулся проколотым пальцем печати, помазал… да, сработало. Мы все увидели, как из глубины листа проступил текст – теми самыми алыми буквами.

– Это вашего червяка так звали? – я ткнула пальцем туда, где было написано имя.

Изнутри листа меня как укусил кто-то, я от неожиданности ойкнула и отдёрнула палец. Потрясла рукой, потом осмотрела внимательно – повреждений нет, и то ладно.

– Что там, прекраснейшая? – Лео взял мою ладонь и тоже осмотрел. – Ничего не вижу.

– Оно кусается, – сообщила я. – Агрессивный документ.

– Говорю же – мелочный и пакостный, – ухмыльнулся Годфруа.

– А он что, того? – спросила я. – Ну, кончился?

Раз уж мы тут вокруг да около и с осторожностью, то и я поддержу.

– Он куда-то делся, о нём давно уже не было никаких известий.

– Он из Дождей, так? А Дожди нам нужны. Или не нужны? – я глянула на Годфруа.

– Да шли бы они себе, но непорядок же. Во-первых, не мне разбазаривать то, что собрал наш отец. Во-вторых, они же спокойно жить не дадут. Поэтому – нужны. И ещё, госпожа моя, для спокойствия ваших владений – с ними нужно жить в мире.

– А они вообще умеют, в мире-то? – усомнилась я.

– Я всегда полагал, что умеют, – хмуро кивнул принц.

То есть король. Кстати, когда коронация-то? Нужна же, да? Надо спросить.

– И в целом ты не знаешь, что это и зачем тут написано, – вздохнул Лео.

– Нет, – честно и прямо сказал его брат.

– Кого спрашивать? Я тут, понимаете ли, тоже поименована, и мне нужно знать, что к чему. А господин Фока не захотел нас просвещать.

– Ещё несколько дней назад я бы спросил Аль-Адиля, – усмехнулся Годфруа.

– Позови брата Смерча и вели расспросить его голову, она ж до сих пор висит? – усмехнулся в ответ Лео.

– Ну, висит. Но может того, к мастеру? – скривился король.

– Наверное, к мастеру, – согласился Лео и принялся сворачивать в трубку документ, который уже снова принял свой обычный вид.

– Что это вы, собрались выносить свитки из хранилища? – попробовал возмутиться Фока. – Не положено!

– Воля короля, – пожал плечами Годфруа.

Дед Фока только вздохнул и принялся собирать с полу всё ещё лежавшие там другие свитки, а Лео уже говорил через моё зеркало с мастером, и просил разрешения прибыть немедленно, чтобы обсудить с ним удивительное и странное дело.