Серебристое авто притормозило возле потрёпанного жизнью двухэтажного дачного домика. Когда отворилась дверь машины, и на разъезженную после дождя дорогу ступила аккуратная ножка в белом кроссовке, мимо как по заказу пронёсся на бешеной скорости велосипед.
– Сука, – процедила сквозь зубы Вика. Её некогда белый кроссовок немедленно окатило грязевым потоком. Как и штанину джинсов.
Авто осталось стоять возле забора, а Вика, выбравшись, наконец, на воздух и проклиная тихим словом велосипедиста, побрела к багажнику. За два с половиной часа, что длилась дорога до дачного участка родителей, всё тело затекло и как жаль, что здесь нельзя было набрать ванну и расслабиться после долгого пути.
Обвесившись сумками, невысокая хрупкая брюнетка мысленно попрощалась с фирменной обувью и зашагала к калитке, хлюпая и увязая в грязи.
Зачем? Ну зачем она притащилась сюда? Ах, да, она же сама оплатила родителям путёвку в санаторий, чтобы отдохнули, и даже не вспомнила, что мама уже успела засеять половину грядок, а рассада помидоров на подоконнике давно требовала простора.
С большим трудом, обнимая одной рукой ящик с рассадой, а другой воюя с замком калитки, она далеко не с первой попытки открыла его. Пришлось придержать лямку висевшей на плече сумки, чтобы не свалилась, после чего, напрочь лишившись свободных рук, заведённая до предела Вика с остервенением пнула ногой дверь. Та отлетела в сторону и с грохотом ударилась о прутья забора.
Вика заставила себя успокоиться. Переведя дыхание, она успела сделать лишь пару шагов в сторону дома, как вдруг чей-то резкий голос откуда-то сбоку остановил её.
– Ты чья такая замученная?
Вика, которой в её положении повороты давались с большим трудом, обернулась на зов всем корпусом. Встретившись взглядом с вихрастым, светловолосым мужчиной, который опираясь локтем на забор, насмешливо пялился на неё с соседнего участка, она устало ответила:
– Здрасьте, дядя Серёжа, – и побрела дальше.
Мужик не успокоился.
– Какой я тебе дядя Серёжа? – делано возмутился он. Сам-то уже догадывался, кто перед ним. – Вот так Егорыча обворуешь сейчас и свалишь. Знаю я таких.
– Ну да, с его же ключом, – Вика уже скрипела дверным замком.
– Гляди, договоришься у меня. Сейчас скручу тебя и запру до приезда полиции.
– Какая бурная у вас фантазия. И чего вы со мной со скученной намерены делать до приезда полиции?
– Фу, срамота, – мужик лыбился, откровенно лаская Вику неоднозначным взглядом. – Это ещё вопрос, у кого из нас фантазия богаче, Викуся. Но так и быть пригляжу за тобой, пока родители не приедут. А то покатишься по кривой наклонной.
– Очень смешно, до свидания.
– Скучная ты, – услышала она вдогонку, после чего дверь дома закрылась за ней.
Сергей Витальевич был их соседом по даче, сколько Вика себя помнила. Весной и в начале лета, в самый разгар посевной дядя Серёжа частенько зазывал Викиного папу в гости, а потом к ним являлась Викина мама и устраивала скандал. После этого папа возвращался домой на бровях и ложился спать, а Викина мама ещё долго ругалась с дядей Серёжей через забор.
С возрастом Вика стала лучше понимать происходящее. Каждое лето на даче ежегодный сюжет повторялся с точностью. Но теперь Вика не обращала внимания на ссоры мамы с соседом, удивляясь лишь тому, почему папа моментально пьянел после их посиделок, а этому дяде Серёже, чтоб его, хоть бы хрен.
Летом после выпуска из школы Вика поехала с родителями на дачу в последний раз. И именно тогда она с маминой подачи особенно остро ощутила неприязнь к соседу. «Мужлан, женоненавистник и пьяница!» – отзывалась о нём мама, что помогло сформировать впечатление о нерадивом соседе на многие годы.
Поступив в универ, Вика перестала бывать на даче, потому что каждое лето вписывалась в какую-нибудь студенческую активность, становилась вожатой в лагере или ездила отдыхать с друзьями. В одной из поездок она познакомилась с будущим мужем, с которым на данный момент уже была в разводе. Дача не видела её десять долгих лет, а Вика не видела бы дачу еще дольше, если бы не обещание, данное родителям.
Городскому жителю, привыкшему к удобствам, непросто бытовать в деревенских условиях. Вот и Вика, оказавшись в недрах деревенского домика, не знала, куда приткнуть себя: то ли ей полы мести, то ли окна от годовой пылищи намывать. К счастью, папа озаботился тем, чтобы в их фамильной усадьбе имелось всё необходимое. Водопровод с газовой плитой работали исправно, а возле кровати торчала розетка – телефон заряжать. А что, собственно, ещё нужно?
Оптимист внутри Вики окончательно ожил, когда получилось отрегулировать воду и помыться в душевой кабинке. Организм после водных процедур упорно сопротивлялся работе, а потому в свой первый день на природе Вика решила в полной мере ощутить себя отдыхающей. Растворив окно в своей неизменной комнате на втором этаже, она поставила на подоконник чашку горячего кофе и погрузилась в чтение лёгкого романчика.
Утро следующего дня вопреки ожиданиям разбудило её не соловьиными трелями. Кто-то явно решил начать трудиться спозаранку, и когда Вика выглянула в окно, то смачно выругалась. Звук её голоса потонул в шуме безжалостной газонокосилки, надрывавшейся на соседнем участке.
Вика долго буравила спину соседа яростным взглядом. Восемь утра! Он попёрся стричь траву в восемь утра! Долбаёб несчастный! И сколько это будет продолжаться?! За гневными размышлениями Вика не сразу опомнилась, а когда это случилось, ощутила внутри себя нечто странное, о чём она за всеми делами забыла думать. Загорелая, крепкая спина соседа, расчерченная рельефом бугристых мышц, его мускулистые руки, которые с лёгкостью управлялись с тяжёлым агрегатом, завораживали. Лохматая и полусонная Вика поспешила схватиться за оконную раму. Не может быть, чтобы этот человек вызывал у неё такие мысли, но низ живота уже во всю сводило, грудь в легкой ночнушке часто вздымалась от порывистого дыхания, а рука так и просилась туда, где уже давно не было ничего, кроме собственных пальцев и фаллоимитатора.
Она смотрела на него долго. Видимо, слишком долго. Настолько, что сосед внезапно обернулся и уставился на Вику с привычной усмешкой. Вика чуть не вскрикнула от неожиданности.
– Что смотришь, Викуся? Выходи, трудовой день в самом разгаре.
Его бесцеремонное «Викуся» вернуло её в реальность.
– Послушайте, дядя Серёжа, вы не могли бы хотя бы ещё час не шуметь?
– Не могу. У меня на сегодня много дел запланировано.
– Ну так, наверное, не все они предусматривают рёв мотора? Очень вас прошу, отложите шумную работу на попозже. Спать хочется.
Сосед безжалостно покачал головой.
– Дорогая моя, я бы и рад, но не могу. Предпочитаю всё самое тяжёлое выполнять с утра, чтобы потом легче было. А ты давай, пошевеливайся, городская неженка. Одевайся и вперёд. Вон у тебя каким бурьяном участок зарос. Стыдно должно быть.
На этих словах он снова завёл косу и отвернулся, чтобы продолжить работу. Наваждение как рукой сняло. От былого вожделения не осталось и следа. Теперь Вика готова была метать молнии в спину соседа, если бы могла. И лишь когда она отступила от окна, до неё дошло, что сосед всё время их разговора видел её в одной нескромной ночнушке. Вика ахнула, ругая себя последними словами. Оставалась лишь смутная надежда на то, что из-за ракурса дядя Серёжа не мог видеть всего. «Дядя Серёжа» – мысленно повторила она. – Интересно, а сколько ему лет?
Когда одевшись во всё, что не жалко и собрав свои тёмные волосы в высокий пучок, Вика вышла из дому и оглядела фронт работ, ей сделалось дурно. Днём ранее она не обратила внимания на то, как сильно грядки и кусты заросли травой. Прополку она ненавидела больше всего, а потому, чтобы совместить неприятное с полезным, засунула в ухо наушник, включила лекцию с очередного онлайн-курса по маркетингу и согнулась над грядкой моркови.
Спустя час с небольшим, морковная и свекольная ботва, а также огурцы стали вполне узнаваемы вдоль аккуратных земляных дорожек. Теперь следовало очистить участок под помидоры, но как только Вика разогнулась, чтобы выпрямиться, то едва не рухнула на колени, взвыв от боли в пояснице. Раскорячившись над усердно очищенными грядками, Вика непрерывно отдуваясь и матерясь, как была попятилась назад. Равновесие подвело несчастную. Споткнувшись о ком земли, она повалилась назад и неуклюже села на самый край грядки, ничего, к счастью, не повредив.
Знакомый голос за спиной чуть не прошиб слезу обиды. Оказалось, за ней всё это время наблюдали с предельным вниманием.
– Болезная, – усмешка соседа ощущалась спиной. – Езжай-ка ты домой, пока не загнулась тут. Не твоё это.
– Дядя Серёжа, – процедила Вика сквозь зубы, – как поживает ваша куча дел, которой вы меня с утра пугали?
– Процесс движется, Викуся, если тебе так уж интересно. Сейчас вот малину полить решил, а тут ты воешь. Дай, думаю, проведаю.
– Какой вы заботливый, – простонала Вика, переезжая на четвереньки, чтобы хоть как-то поднять себя с земли. Поясница всё ещё болела, но уже не так и хотя бы двигаться позволяла. Характерный щелчок фотоаппарата заставил её изумлённо обернуться на соседа. Тот уже отвёл смартфон, и с преувеличенным восторгом рассматривал кадр, на котором соседка стояла на четвереньках, демонстрируя аппетитную попку, облачённую в рабочие спортивки.
– Бате твоему отправлю под отчёт, – ответил сосед на её непонимающий взгляд. – Чтобы не думал, что ты бездельничаешь. Нет, ты, конечно, бездельничаешь, никто не спорит, но хотя бы вид делаешь, что трудишься.
– Удалите это немедленно, – приказала Вика, поднимаясь над землей в позе хищного динозавра. Спина всё ещё не давала выпрямиться в полный рост, а руки машинально тянулись кое-кого придушить.
– Ещё чего! Такой кадр. Слушай, Викуся, – он убрал телефон в карман шорт, – у меня мазь есть – лучшее средство от радикулита. Сослуживец из Карелии привёз. Если пустишь, могу спинку тебе намазать. По-соседски. Мы ж свои люди.
– Обойдусь, – выплюнула Вика. Развернувшись, она заковыляла к дому, прихрамывая и хватаясь за спину. Требовалось отлежаться и впредь повоздержаться от трудовых подвигов.
Провалявшись полдня с перерывами на походы по нужде и за чаем, Вика к вечеру оклемалась. Сидеть дома не хотелось, но как только она вышла на крыльцо и оглядела скорбную картину запущенного участка, руки зачесались продолжить работу. Как нарочно, в тот же миг поясницу легонько кольнуло, и решив, что это знак, Вика вернулась в дом, нацепила довольно откровенный купальник малинового цвета, поверх него лёгкое белое платье и отправилась к озеру.
Она всегда любила бывать здесь. Тихое уютное место, где всегда можно было устроиться в тени какого-нибудь раскидистого куста и полюбоваться природой, спокойной гладью воды, в которой отражалось лазурное небо, редкими птицами, что прилетали к воде, а главное – тишиной. Дачники хоть и приходили сюда, но её не беспокоили. Им тоже хотелось тишины и покоя.
Вика скинула с себя обувь, платье и с наслаждением улеглась на заранее расстелянное покрывало. Вечернее солнышко ласково нежило кожу, поглаживая её косыми лучами и вызывая лёгкую дремоту. Купаться Вика не любила. Ей нравилось греться на бережке, тогда как всякий, кто приходил сюда, считал своим долгом хотя бы разок окунуться.