Иностранная литература №06/2021

У меня очень редко бывает такое, что я совсем не могу прочесть журнал. Хоть что-то но обязательно найду для себя. Но последние годы мне везло. Каждый номер – настоящая находка. Каждый – вдохновлял на рецензию (иногда, даже просто на один рассказ, даже на введение, то самое «слово редактора/ составителя», которым открывается каждый номер). «Иностранка» – это знак качества. Потому-то для меня было большой неожиданностью насколько конкретно этот номер мне не лег на душу.Во-первых, много поэзии. Может быть, и не больше, чем обычно, а это я отвыкла. Не знаю. Сейчас я не хочу читать поэзию. Во-вторых, специфический язык Юзефа Виттлина. Польский номер открывается его воспоминаниями «Мой Львов». Я билась с этим Львовом несколько месяцев. Витиеватый язык, пресыщенный ностальгическими пышными эпитетами и завихрениями. Я могу читать разные книги, и такие тоже. Но конкретно это произведение мне не зашло. Хотя одну цитату я себе отметила на память:«За Закопане числим мы одни лишь ясные дни, как за друзьями, что мертвы, – одни лишь достоинства»Мне очень понравилось.В общем, не хочу я больше перечислять и объяснять, что именно не понравилось мне в номере. В конечном счете, я благодарна ему за две вещи. За рассказ Ханны Краль «Правнук» и фрагменты мемуаров Анджея Бобковского «Наброски пером (Франция 1940-1944)», о которых я хочу рассказать.Анджей Бобковский был прекрасен! Теперь я точно знаю, что хочу прочесть полную версию воспоминаний. Кроме того, мне было невероятно интересно читать «Наброски пером», потому что за последний месяц это уже третья книга, которая так или иначе рассказывает о Франции в период 1940-1944 годов. Это мемуары Ольги Андреевой-Карлайл и вот сейчас я читаю Белякова «Парижских мальчиков в сталинской Москве», где автор достаточно подробно описывает те же события и те же настроения. Это удивительно – не специально. Не ища преднамеренно книги на эту тему, рассматривать вопрос с трех сторон.Журналистский дневник о первых месяцах нацистской оккупации Франции написан таким живым и ярким языком, настолько прямо и откровенно рассказывает о настроениях французских обывателей и жителей провинции, что в пору удивляться. Удивительно, как автор смог отдохнуть на море, где зачитывался книгами (и вот как раз предыдущий пост – цитата об Андрэ Моруа из тех описаний). Удивительно как метко, как болезненно точно подмечает поляк настроение Франции, может быть, все дело именно в том, что он не француз, а потому может быть объективным? Впрочем, пишет он с такой горечью и злостью на правительство и войска, что это вполне себе субъективно.«Слабая и небогатая Польша и великая и богатая Франция по времени защищались одинаково. Мы и все прочие читали нашу оборону позором. Французская оборона на этом фоне – просто преступление. Мы хотели защитить себя, но было нечем. У них было чем, но они не хотели защищаться»Умный, глубокий взгляд на вещи. Мелочи и детали, на которые мало кто обращает внимание, ситуации, которые были возможны только в такое необычное время. Фотографическая точность сочетается с языком настоящего художника. «Расставание с тем, кто нравится или кого любишь, часто потому так печально и сложно, что это расставание с самим собой».У меня очень много закладок в этой книге. Удивительно красивый язык и близкие по духу мысли.Я очень рада, что прочла этот номер «Иностранной литературы». Советовать его не буду, но от души рекомендую уже опубликованные воспоминания Анджея Бобковского «Наброски пером. Франция 1940-1944». Вас ждет 740 ценных страниц.Бобковский Анджей – Наброски пером. Франция 1940-1944