Начало
Азамат стоит на плато космопорта и таким взглядом смотрит на взлетающий звездолёт, что я решаю его придержать на всякий случай – как бы не побежал допрыгивать до ножек.
– Может, нам всё-таки надо было с ним полететь? – в очередной, сто тысяч двадцать пятый, раз спрашивает он.
– Не надо, – я похлопываю его по руке. – Кир уже большой мальчик и хочет быть самостоятельным. Ты не можешь всю жизнь его за ручку водить.
– Ну да, но это всё-таки чрезвычайное событие. Это первый раз, когда муданжец будет учиться в земном университете.
Я пожимаю плечами.
– Муданжец – первый, а так там публика разношёрстная, им что муданжец, что эспажанец какой-нибудь, разницы нет.
Азамат кивает, не отводя взгляда от постепенно исчезающей на небе точки.
– А если он заблудится? Или не найдёт, к кому обратиться?
– То он позвонит, и мы всё уладим, – твёрдо говорю я.
– А вдруг он растеряется?.. Всё-таки он волнуется.
– Котик, – я дёргаю его за руку. – Это ты волнуешься. А Кир, когда теряется, начинает действовать нахрапом. В худшем случае он войдёт к своему куратору сквозь проломленную стену.
Азамат тяжело вздыхает, явно старательно себя успокаивая.
– Я ему позвоню, – решает он и достаёт телефон.
Я оборачиваюсь ему за спину и подаю сигнал. Чача тут же вырастает рядом и суёт Азамату поверх телефона планшет с нарочито открытыми двумя десятками вкладок.
– Ахмад-хон, если вы освободились, то сейчас у вас по плану обсуждение мер по пресечению самозахвата земельных участков…
Азамат тихонько стонет и убирает телефон.
– Точно надо было с Киром сбежать, – ворчит он, но принимает планшет и двигается к канатной дороге.
Чужие боги
Доктор Поэма, заслуженный популяризатор науки и ведущий образовательного подкаста, стоял посреди сцены и жевал губу в микрофон. Пути назад у него особо не было: о том, что на этой конференции произойдёт что-то невозможное и эпохальное, они трубили в каждом анонсе, но всё же ясно сказать, что за гвоздь торчит из этой программы, побоялись.
С одной стороны, привлечь побольше народа – это, конечно, хорошо, но всё же привлечённый народ должен поместиться в зал, а с таким гвоздём был шанс, что те, кому не достался билет, полезут в вентиляцию. С другой – как бы не началась паника в народе, а хуже того, в госбезопасности. Риск, конечно, был и так, но хотя бы одним глазком публика на гостя взглянуть успеет.
Однако вот настал момент Ч, и молчать больше было нельзя. Сейчас доктор откроет рот, назовёт следующего спикера, и зал… Ломанётся к дверям? Хлынет на сцену? Прирастёт к креслам? Или вообще никак не отреагирует… Съёмку с телефонов они благоразумно заблокировали, иначе никто ничего и не увидел бы, все бы смотрели только в экранчики. Хватит им официальной трансляции…
– А сейчас на сцену приглашается… – доктор сделал вид, что сверяется со списком в дрожащей руке, хотя на самом деле просто успокаивал дыхание, – муданжский бог, Ирлик-хон Мангуст, Повелитель Подземного царства.
По залу прошёл шепоток. Не слышать о существовании муданжских богов просвещённая публика никак не могла. Вот поверить, что одного из них удалось привести на научно-популярную конференцию – тут возникали вопросы. Доктор Поэма и сам в своё время не поверил, когда получил согласие в ответ на своё письмо.
Несколько секунд ничего не происходило, и доктор начал уже подёргиваться: не прокатил ли их экзотический выступант. Но тут слева от него вспыхнуло сине-фиолетовое пламя, и из него выступил… очевидно, Ирлик-хон. Доктор никогда не видел его лично и был вынужден признать, что фотографии не передают действительность даже в первом приближении.
Ирлик-хон в общих чертах был похож на человека: рыжего разодетого в шитые золотом шелка и обвешанного драгоценными украшениями сильно татуированного человека. Метров четырёх ростом, с огоньками в глазах, светящими из черноты, как будто из глубины Вселенной.
Оглядевшись, Ирлик-хон полностью проигнорировал ведущего, подошёл к краю сцены и уселся на него, свесив ноги.
– Меня тут позвали с вами поболтать, – сказал он, от слова к слову меняя местные акценты, как будто подстраивался под зрителей, пока обводил взглядом зал. – Не знаю, о чём, но Император попросил согласиться, а кто я такой, чтобы не уважить хорошего человека? Но о чём говорить, я без понятия, так что давайте сразу вопросы. У вас же тут задают вопросы? – он наконец обратился к доктору Поэме.
– Да-да, конечно, пожалуйста, поднимайте руки, микрофончики поднесут…
Только произнося это, ведущий осознал, что у бога микрофона не было, однако его голос звучал из динамиков. Пока он обдумывал этот момент, в зале возникла заминка: на разносчиков микрофонов напали какие-то небольшие зверьки, отобрали технику и помчались по рядам.
– Зачем руки? – удивился Ирлик-хон. – Что я, думаете, не пойму, кто высказаться хочет? Вон, например, там, наверху какой-то интересный вопрос.
Зверёк с микрофоном в зубах резво взобрался по занавеске и передал его девушке в первом ряду балкона.
– Скажите, пожалуйста, – неровным голосом начала зрительница, глядя вместо самого Ирлик-хона на экран с его увеличенным (хотя куда уж) изображением. – Почему у вас глаза, как у Сэндмана?
– А это кто? – нахмурился тот.
Девушка чуть не выронила микрофон, в последний момент прижав его к животу, и тут же дрожащими руками подняла ко рту.
– Бог сна…
– У вас есть бог сна? – удивился Ирлик-хон. – Придумают же! Хмм, а это интересно, надо будет попробовать… Что ты там спросила-то? Глаза? Не знаю, сегодня решил такие сделать. Ты сама в цветных линзах, между прочим, а мне что, нельзя? Бог сна… Ничего себе. Уже не зря съездил. Расскажешь мне потом про него, в перерыве, я хочу знать, как им стать.
Случайные гости
Кир оглянулся на звук. Осень выдалась ясная, но холодная, и в горах рядом с Долом тишина стояла хрустальная: чуть тронь – запоёт. Шагам за спиной было взяться совершенно неоткуда. Ма около дома под чутким руководством бабушки по видеосвязи обрезала на зиму какие-то кусты, локтями отгоняя мелких, и их визги Кир слышал едва вышел из лесу на скалистый уступ. А мать и сестра Хоса, которых он так и не видал до сих пор, перемещались по лесу бесшумно, Кир бы не услышал.
Он вернулся к кромке леса и выбрал дерево потолще в качестве наблюдательного пункта. Вскоре кроме треска веток под ногами стали различимы голоса: мужской и женский, молодые. Кир прикинул, мог ли кто-то из сыновей фермера заблудиться в зияниях, но с женой?.. Насколько Кир их знал, невестки фермера были не настолько продвинутые, чтобы шататься с мужьями по лесам.
– Смотри, просвет! Может, тут река? – сказала женщина. Мужчина ответил неразборчиво, но вскоре оба они вышли на уступ и замерли, оглядывая бескрайнюю степь и маленький уголок Дола, спрятанного горой.
Не муданжцы. Кир за время подготовки к универу повидал всяких-разных, да и на Землю летал уже, но одно дело на экране или на другой планете, где всё странное и противоестественное, как во сне, а другое – в знакомом, как свои пять пальцев, лесу у дома.
Мужчина не вышел ростом, хотя был в хорошей форме, подчёркнутой кожаным жилетом с туго затянутым поясом и широкими плечами, на которые для пущего эффекта были нашиты пушистые звериные хвосты. Из-под хвостов выглядывали голые бледные руки в веснушках. Веснушки покрывали и всё его лицо, уходя под линию медно-рыжих волос. Кир засмотрелся было: веснушки его до сих пор глубоко впечатляли, но тут его внимание перехватила женщина. Высокая, почти одного роста с мужчиной, она была чёрная, как начищенный сапог. Длинные прямые волосы она заплела в две косы, и из них тут и там торчали увядшие цветы. С чернотой кожи и волос контрастировало светло-жёлтое платье с оборками из шитья, свободновато висящее на тощей фигуре.
– Откуда тут поля? – изумлённо спросил мужчина.
Кир пытался хоть примерно прикинуть, кто он такой. Не ареянин точно, те долговязые и одеваются совсем иначе. Но и на землянина не похож, какие-то черты вообще другие, Кир даже не мог точно сказать, в чём. А кто ещё бывает светлокожий?
Да и женщину он не мог никуда пристроить на заученной наизусть карте фенотипов. Однако же говорили они на всеобщем, хоть и с каким-то неведомым акцентом.
– Не знаю, – ошеломлённо откликнулась она. – Я тут живу всю жизнь и никогда такого не видела. Тут река должна быть, в долине, а за ней снова горы!
Кир начал догадываться, в чём дело. Весь лес по северному побережью Дола испещряли зияния, и далеко не все из них вели куда-то в пределах планеты. Возможно, гости забрели из какой-то другой галактики. Но всеобщий?.. Планеты расселения?
Проверив, на месте ли охранный браслет, сплетённый Айшей, и поправив ружьё за спиной, Кир выступил из-за дерева.
– Привет, – сказал он, запоздало соображая, что не подготовил речь на всеобщем. – Вы… шли по лесу около своего дома и внезапно оказались здесь?
Пара уставилась на него в четыре глаза, и сначала Кир испугался, что его муданжский акцент слишком густой и они его не поняли.
– Да, – наконец выдавил мужчина. – А ты – жрец Синего Храма?
Кир понятия не имел ни о каком храме, но, оглядев себя, понял, что путешественник, должно быть, принял его синий диль за униформу.
– Нет, я просто тут живу рядом, – неуверенно сказал Кир. – Вы, э-э, случайно попали на другую планету.
Женщина и мужчина переглянулись. Подойдя ближе, Кир теперь видел, что их одежда вся самодельная. И если платье на женщине было ещё ничего, хоть и велико, штаны и жилет мужчины, похоже, клепал кто-то, едва знакомый с кожеделием. Должно быть, для них аккуратно сшитый бабулей диль с вышивкой выглядел как что-то божественное.
– Мы просили помощи у богов, – сказал мужчина. – Оракул велел идти сюда и искать жрицу Синего Храма. Она может исцелять.
– Что вам такое надо исцелить? – нахмурился Кир. – Вы говорите на всеобщем, значит, живёте где-то в доступе к земной медицине.
– Земная медицина – это только для господ, – растерянно пояснил мужчина. – Мы работаем в космопорту, сами из разных стран, поэтому между собой говорим на всеобщем.
Женщина между тем боязливо рассматривала торчащий над плечом у Кира ствол. Глаза у неё были с желтизной, а руки мелко подрагивали.
– Давно болеешь? – спросил Кир.
– Несколько месяцев, – ответил за неё мужчина, бережно обхватывая её тощее плечо своей лапищей.
Раз несколько месяцев, и мужик не подцепил, значит, вряд ли заразное, но как знать, вдруг у него иммунитет.
– Я отведу вас к жрице, – Кир решил, что обучит их правильным понятиям как-нибудь потом. Пока что надо было обеспечить, чтобы у этого качка-недомерка не возникло идей. – Но сначала будете ждать снаружи. Когда она велит, женщина войдёт внутрь одна.
Женщина явно занервничала, но мужчина решительно кивнул. Кир, на голову выше его, наверняка казался им обоим очень страшным.
– Идите вперёд, – велел он, скрывая ухмылку, а сам вынул телефон, чтобы предупредить “жрицу”.
Пращур
– Ты это видела?!
Янка потрясала у меня перед носом распечатками какого-то анализа ДНК. Пришлось отобрать бумажку, чтобы вчитаться.
Удалось разобрать имя – ну как разобрать, скорее узнать. Я же сама и записывала со слуха, хотя там были какие-то щелчки и что-то невнятно-гортанное. Повторить бы я это не смогла, но изобразила муданжскими буквами в очень удалённом приближении.
Сам носитель имени, рыжий инопланетянин, нёс круглосуточную вахту у постели своей чернокожей подруги, восстанавливающейся от аутоиммунного панкреатита. Объяснить ему, что это такое, я не смогла, но, к счастью, Дом Целителей недавно принял на работу иммунолога, и теперь это его проблемы. Всеобщий у рыжего такой себе… Своё имя он на нём написал, кажется, произвольными буквами.
– Мы вроде уже выясняли, что он с какой-то планетки в одной из систем Эридана. Результат второй волны расселения. На что мне тут смотреть?
– Расселения откуда?! – напирала Янка. – Расселение – это ж два-три века последние, гены все легко прослеживаются, да что там гены! Фенотипы можно невооружённым глазом проследить. А этот кто?
Я призадумалась. Если отмести рыжину и бледнокожесть, глаза-то у товарища были довольно монголоидные, с эпикантусом, хоть и без нависшего века, что в сочетании с плоским лицом создавало впечатление, будто они глядят из сложенного телескопического объектива. А вот нижняя часть лица была массивной и с поползновениями в негроидность. Я бы предположила какую-нибудь Меланезию, но уж очень глазки саамские…
– Какая-то хитрая смесь? – предположила я.
– Ага, – фыркнула Янка. – С муданжцами!
– Чего-о-о?! – Тут уже я уставилась в бумажку. Там и правда давали результаты сравнения нуклеотидной последовательности мусорной ДНК с типичными муданжскими геномами. И для случайного совпадения что-то многовато общего… – То есть предки этого рыжика были с Муданга? А по мутациям смотрели, давно? Я хочу сказать, в космическую эру уже?
– Смотрели. – Янка сделала драматическую паузу, явно намереваясь меня добить. – А потом ещё митохондриальную посмотрели. Всё ровно наоборот.
У меня в голове со скрежетом провернулось, как это может быть наоборот.
– То есть этот меланезиец-альбинос – предок муданжцев? Что за бред, мы же знаем, откуда они произошли!
– Мы знаем основных предков, но ты ж читала прошлогоднюю статью про исследования генома. Там куча всего неопознанного.
– Ну хорошо, – развела руками я. – Ясен-красен, что раз люди попадали сюда через зияния задолго до космической эры, то попадать могли самые разные люди, пусть основных пути было два. Как знать, может, мелкие или кратковременные зияния открывались и в Меланезии, и на Таймыре или ещё где. Но этот-то рыжий красавец – потомок тех, кто расселился на свою планету пару веков назад и, скорее всего, там же и смешался. Как он мог поучаствовать в формировании муданжского генома?
– А я чего кипишусь-то! – поддержала Янка. – Теперь все хотят это знать! И вот ещё, смотри, знаешь ведь, что у северных европейцев и, скажем, японцев светлокожесть возникала отдельно, разными генами контролируется? Так вот, по тому же принципу, этот рыжий – он не такой рыжий, как я. Он рыжий, как муданжские горцы. Мы думали, это они сами себе такую мутацию намутили, ан нет, заимствовали весь генный комплекс у таких вот квадратных товарищей. То-то они и ростом помельче.
– Ну погоди, – поморщилась я. – Получается, кто-то где-то с кем-то смешался, потом попал на Муданг и тут со всеми скрестился… А потом в чистом, неразбавленном индейцами и монголами виде переселился в Эридан? Бред. Значит, смешался, разделился, часть ухнула сюда, а часть…
– Да нет же! Переселились они в Эридан пару веков назад, перемешались там, а потом часть их из Эридана ухнула на Муданг! Только на полтыщи лет назад!
– А технологии?.. – протянула я.
– Какие там технологии, ты его одёжку видела? – фыркнула Янка. – Там в Эридане пещерные люди, промышляющие охотой на караваны. Хотя как знать, может, что и принесли. Муданг же не на пустом месте отрастил космический транспорт посреди раннесредневекового общества.
– Но это же значит, – продолжаю переваривать я, – что на Муданг попадали люди вообще со всех концов Вселенной, да ещё и в разное время… А что если Муданг такой не один? Не мёдом же тут намазано, чтобы все зияния только сюда выходили.
– Вот и я о чём. Короче, поскольку для всей этой геномики пришлось привлекать земные исследовательские центры, там уже всё знают. Сейчас ты зайдёшь в кают-компанию, и там на тебя накинется Дэн с просьбой уговорить Ирлика твоего дать интервью про то, сколько на самом деле планет расселения и как давно они заселены.
– Боюсь, что мы на этом поимеем эффект наблюдателя, – вздохнула я. Ирлик согласится на такое, только если донести до него эпохальность открытия, а когда донесём, он же захочет нам таких открытий наштамповать пару галактик.
Сплетники
– А слышал, что Хотон-хон надысь отчудила? – приглушённым голосом спросил клиент Сороны, сильно отклонившись в сторону своего соседа. При этом он, конечно, дёрнул рукой, на которой она как раз подстригала кутикулу.
– С бассейном-то? Да только глухой не слышал, – неохотно кивнул сосед. Ему учитель Сороны делал матовое покрытие.
– С бассейном – это уже прошлый век, – фыркнул её клиент. – Путешественников каких-то в лесу подобрала и в своём доме поселила!
Сосед недовольно скривился:
– Да ты больше слушай, про неё такое каждый день сочиняют.
– Точно тебе говорю, у меня друг давний держит магазинчик, так она этим типам у него одежду заказала! Я хочу сказать, они, видать, голыми из леса вылезли!
Говоря, он отклонился так далеко, что Сороне пришлось бы лечь на стол, чтобы продолжать стричь.
– Гость-хон, – обратилась она странной фразой, которую придумал хозяин заведения. – Сидите, пожалуйста, поровнее.
– А, да-да, – бездумно бросил мужчина, придвигаясь обратно на ладонь. – А по размерам-то судя, мелкие! Небось устала уже исполина обслуживать!
Соседу было не очень приятно всё это выслушивать, и он отодвинулся, так что клиент Сороны потянулся ещё дальше.
Сорона поджала губы и, впившись в запястье клиента остро обпиленными ноготками, рванула на себя. Если отец думал, что, поработав в ногтевом салоне, она быстро выйдет замуж, то он сильно ошибался.
– Экая ты резкая, – изумился клиент. – Обижаешься за Хотон-хон? Вот вечно вы, бабы, друг за дружку горой, хоть какой грех разводи!
– Я не могу тянуться за вами через стол, – вздохнула Сорона, понимая, что её уже никто не будет слушать.
– Твоё дело ногти стричь, а не Хотон-хон выгораживать, она сама справится как-нибудь, без твоих соплей, – завёлся мужик. – Уж не убудет от неё, что мы посудачим.
– Да судачьте, сколько хотите, только сидите ровно! – попросила Сорона.
– Действительно, приятель, дай девушке поработать спокойно, – вступился сосед.
– Поработать! Х-ха! – выдавил клиент, исторгнув волну не очень свежего дыхания. Сосед отшатнулся и прикрыл лицо.
– Рот полощи хоть иногда, а то у тебя что слова, что запах – всё гнилое!
– Ничего себе обхождение! – возмутился клиент. – Да я сюда ногти, что ли, стричь пришёл? Нужны вы мне!
И с полуостриженными кутикулами так и вымелся вон. На хлопок двери тут же явился хозяин и смерил Сорону взглядом, полным истончившегося терпения.
– В подсобку. Поговорим.
– Да чего я-то? – возмутилась девушка.
– Я сказал, в подсобку!
Сорона нехотя встала со стула, но тут зазвонил дверной колокольчик, и в салон вошли двое: разодетый в вышитый серебром диль демон, в котором Сорона узнала министра природопользования, и невысокий тощий мужичок в магазинных шмотках, с серыми волосами и такого же цвета огромными кожистыми крыльями.
– Мастер есть свободный? – прогундосил министр, оглядывая столы.
– Найдём, найдём, присаживайтесь! – побледнев, засуетился хозяин. – Личный мастер господина министра сегодня в отгуле, но я могу его вызвать…
– Не надо, – буркнул министр. – Не мне. Вот тут, – он бесцеремонно приподнял кончик крыла своего спутника. Там, где кончались перепонки, торчали длинные жёлтые когти, обломанные и местами окровавленные. – Поломал, летать больно. Путешественник, по-муданжски ни слова.
Хозяин заозирался, но мастера, побросав клиентов, все испарились, как будто в салон джингоши пожаловали. Клиенты тоже почти все сделали ноги. Одна Сорона стояла у стола, задумавшись, какой насадкой пилить эти копыта.
– Садись работай! – шикнул на неё хозяин.
Девушка пожала плечами. В родной деревне корове копыта обрезала, а этот хоть не лягается. Она села и указала клиенту на стул, тут же меняя использованные инструменты на новую пачку.
– Покрытие на ногтях есть?
От двери за ней с восторгом наблюдал единственный не сбежавший клиент.
Сломанное колесо
В этот унылый осенний день Исар устроился довольно неплохо: сидел в своём кабинете на лесопилке у камелька, накинув на плечи любимую душегрейку, и занимался сведением бюджета. На улице в шторм не очень-то постругаешь, так что все процессы уже полностью перенесли в крытые мастерские до весны. Там хоть тесновато, но тепло. Исар отхлебнул горячего шоколада и принялся подсчитывать убытки от неоптимальной логистики, когда вдруг раздался звонок.
– Начальник! Ось полетела! Не доедем сегодня.
Звонил один из водителей, развозивших заказы.
– Это какой номер? – нахмурился Исар, открывая базу. Он не держал в голове все доставки.
Оказалось, что то был заказ не в центральном регионе, а на востоке, чуть юго-восточнее Долхота. Дороги там всё ещё оставляли желать лучшего, а эту, судя по мутным фоткам, присланным водителем, ещё и подмыло осенними дождями. Однако машина на заказе была новая, а товар весил малую долю её грузоподъёмности. Заводской брак? Исар задумчиво поскрёб подбородок.
Фотки, кстати, были уж очень тёмные. Исар сначала думал, до чего же мужик безрукий, даже снять нормально не может, но потом решил проверить погоду над трассой. И обомлел.
Весь восточный край материка стремительно накрывал тайфун. Пролистав погодную карту на несколько часов вперёд, Исар понял, что у водителя есть максимум часа два, чтобы сделать ноги.
– Вали оттуда! – рявкнул он в трубку, вставая, потому что нервы не позволяли сидеть.
– Как, начальник?!
– Как угодно! Бегом в Долхот и в самый крепкий трактир! Как раз за два часа успеешь!
– Да как же я машину брошу?! – поразился мужик. – И мебель в ней… Украдут же!
– Вали, кому говорю!!! – заорал Исар. – Если ты там скопытишься, это мне три раза в цену той машины влетит, не говоря уж о мебели! Тебя там смоет сейчас!
– Да ничего, я в кабине высоко сижу, не смоет, – беззаботно отозвался тот.
Исар выругался сквозь зубы, проклиная того, кто отрядил эту бестолочь на доставку в непогоду. На восточном побережье уж наверняка знали, что тайфун идёт! Но этого долбодятла было не убедить, а долететь туда за два часа Исар бы никак не успел. Он стал прикидывать, кого послать эвакуировать балбеса, да ещё такого, чтобы смог с ним справиться, если тот упрётся. И тут сообразил: у него же жена с востока. У неё отец там живёт!
К счастью, номер Медведя он со дня свадьбы не удалил, хотя тогда очень хотелось, пусть даже Байч-Харах и настаивал, что его надо задействовать как посредника в поставках фурнитуры. К ещё большему счастью, Медведь взял трубку и даже не звучал пьяным. Не то чтобы он слыл выпивохой, но Исар знал этот тип провинциальных дельцов, и они часто были невоздержанны.
– Сыно-ок! – радостно приветствовал его Медведь, пустив спазм отвращения Исару по хребту. – Я уж думал, ты обо мне забыл совсем! Выслать тебе каталог-то?
– Я по другому делу, – затараторил Исар, кляня свою дурацкую идею на чём свет стоит. – У меня там на трассе около вас водитель поломался, идёт тайфун, а этот чурбак надеется пересидеть в машине. Нет кого поблизости вытащить его?
– Обижаешь, всегда есть! – заверил Медведь. – Человека спасти – благое дело! А что мне за это будет?
Исар на пару секунд онемел. Но вариантов у него было не густо.
– Там в кузове мебельный ансамбль на двухэтажный дом, с кручёными ножками и мозаикой. Забирай.
– Да ну-у?! Твоей мастерской? Вот это по-семейному! – обрадовался Медведь. – Сейчас отправлю человека.
– Только учти, он может сопротивляться, он дурной, – напомнил Исар. Ладно уж, мебель так и так потерял бы, хоть за придурка компенсацию не платить.
– Это не он дурной, это ты ещё зелёный, – усмехнулся Медведь. – Давай координаты.
Исар продиктовал и отключился, оставшись стоять за спинкой своего кресла и изучать точку на карте, где пинговался телефон водителя. Тот не двигался с места, а ливень за окном даже здесь, под столицей, набирал обороты. Через час Исар захотел пить, но сил отойти от стола не нашёл.
И вдруг точка сдвинулась. Сначала неторопливо, в сторонку, а потом рванула по долхотской трассе, да так, что Исар и не представлял, как можно развить такую скорость на машине в дождь. Вряд ли же у Медведя есть унгуц? Весной ещё не было…
Медведь отзвонился ещё через полчаса, когда точка водителя плотно окопалась в жилом доме на окраине Долхота. – Доставили и твоего красавца, и груз в целости. Машину только бросили, уж извини. Я посмотрел по видео, там ось только что не пластиковая, стыдно, в моей-то семье и такое барахло! В следующий раз у меня спроси, где транспорт покупать.
Исар проглотил напоминание, что Медведь ему не семья, и сконцентрировался на важном:
– Как вы его уговорили бросить машину?
– Пфф! – Медведь немного заплевал динамик. – Он там на всю трассу раскорячился со своей поломкой. Я ему сказал, мол, поймают на таком, штраф будет за опасное вождение и помеху другим водителям. Он тут же из кабины выпрыгнул, ещё и сам товар перетащил!
– Какой штраф? – изумился Исар. – Он же сломался, сам говоришь, из-за некачественной детали!
– Вот я и говорю, – хохотнул Медведь. – Зелёный ты! Ну всё, бывай, а то сейчас связь прервётся. После тайфуна чтоб явился наконец и фурнитуру заказал!