000
ОтложитьЧитал
– Помочь, но как?
– Меня зовут Альберт Кохни. Можешь называть меня лорд Альберт, или просто милорд. Тебе ведь не сладко живётся в этом захолустье, населённом пьяными старухами, похотливыми бакалейщиками и вульгарными девицами. Твой хозяин с тобой жесток, а я мог бы изменить твою жизнь. Изменить раз и навсегда. Я хочу забрать тебя из этого ужасного места. Избавить от этих людей, которые не ценят тебя и издеваются над тобой. Для начала ты должен будешь поехать со мной, что бы я познакомил тебя с той самой женщиной, о которой я тебе рассказывал.
– Это ещё зачем? – вновь насторожился Пит. В его голове снова завертелись тревожные мысли. А что если этот человек врёт?
– Я хочу, чтобы ты произвёл на неё впечатление, понравился ей.
– Понравиться благородной леди? Думаете, я смогу?
– В таком виде, конечно, нет. Тебе нужно будет измениться, научиться правильно говорить, сменить причёску и отмыться от грязи.
– Я регулярно моюсь в бочке, Джулия недавно стригла меня, просто на чердаке было столько голубиного помёта, что мои волосы слиплись.
Лорд Альберт рассмеялся. Для того чтобы превратить тебя в приличного юношу я нанял специального человека. Он мастер своего дела, и тебе придётся слушаться его. Признаюсь, для такого как ты это будет нелегко.
– Но ведь это не труднее, чем чистить конюшни и отхожие места.
– Не труднее, и я уверен, что ты справишься со своей задачей.
Лорд Альберт встал, монета в его пальцах снова забегала быстрее. Пит почувствовал азарт. Лорд Альберт задумался о чём-то, потом резко заговорил:
– Эта женщина живёт на одном из островов Сафского моря. Ты слышал о Сафских островах? Чтобы туда добраться, нужно долго плыть на корабле. Ты, когда-нибудь ходил под парусом? Море, чайки, простор. Тебе это понравиться.
– Я всегда мечтал увидеть море.
– Ты увидишь море, я даже порошу капитана, чтобы он дал тебе возможность самому постоять у руля.
– Постоять у руля? Мне?
– Тебе, тебе, – гость подошёл к Питу и положил руку ему на плечо, но тут же отдёрнул. – Сколько же времени ты просидел на своём чердаке?
– Совсем недолго, я залез туда вечером, а нашли меня уже под утро, – Пит посмотрел на поднос с фруктами и спросил: – Скажите, это и есть настоящий виноград. Я много слышал о нём, но никогда не пробовал, Да что там говорить, если честно, то я и вижу его впервые.
– О… прости, я должен был раньше об этом подумать. Бери и ешь, сколько хочешь. Вот виноград, груши, фробские сливыи. Там, куда мы с тобой отправимся, такой виноград растёт повсюду. Если ты согласен мне помогать, то ты никогда не будешь голодать. Сядь за стол и поешь.
– Никогда-никогда? Даже если в чём-нибудь провинюсь. Мэтр Ульри за некоторые мои провинности не только порол меня, но ещё и лишал еды.
Лорд Альберт подошёл к столу, указал Питу на место за столом и подвинул поднос с фруктами.
– С этого дня тебя не будут порот, и у тебя всегда будет много пищи, но за это ты должен будешь стараться. Ты понимаешь меня?
Лорд Альберт легонько подтолкнул Пита к столу. Тот снова почувствовал боль в боку, но не придал вину, подошёл, уселся и сунул в рот несколько ягод. Он едва не подавился. Мягкий медовоый вкус наполнил рот слюной. Пит проглотил ягоды, почти не жуя. Ему очень хотелось съесть ещё, но он не решился. Виновато посмотрел на лорда и сказал:
– Я хотел бы поплыть на корабле. Но, боюсь, мэтр Ульри не отпустит меня.
– Забудь навсегда про этого человека. Ты будешь жить в достатке: есть и пить, сколько хочешь, носить дорогие одежды, никто и никогда не станет домогаться тебя. Но не забудь, ты должен будешь понравиться той женщине, о которой я говорил.
Пит слушал и совал в рот ягоды одну за другой, виноградный сок тёк по щекам, что-то хрустело на зубах.
– А мэтр Ульри точно меня отпустит, – произнёс Пит с набитым ртом. – Я знаю, что Джулию я раздражаю, но хозяину нужен кто-нибудь, кто убирал бы в свинарнике и чистил отхожие места.
– Я найду способ убедить твоего хозяина. Я очень богатый человек.
– А если я не понравлюсь той женщине, что тогда?
Лорд Альберт подошёл к Питу, взял за подбородок, приподнял.
– Почему-то мне кажется, что ты понравишься ей. Об этом я позабочусь. Ты умеешь ездить верхом? – Пит потупился. – Так я и думал, это усложняет дело, но думаю, мы с этим справимся. Кстати, можешь выпить вина. Это фробское белое, тоже с островов, – лорд Альберт наполнил кубок. – Это очень хорошее вино, только не пей много, это вино быстро кружит голову. И больше не ешь виноградные косточки, иначе у тебя случатся колики. Научиться правильно есть – тоже очень важно.
Оставив Пита наедине с фруктами и вином, странный гость вышел из комнаты.
Оставшись один, Пит тут же схватил бокал и набросился на содержимое подноса.
Ночь он провёл на сеновале, возле лошадей. Уснул сразу, хотя всё время ворочался и кряхтел от боли. Ему снилось море, путешествия под парусами, огромные гроздья винограда и красивые замки. Проснувшись, Пит почувствовал, что боль в боку поутихла, зато появилась резь в животе, голова трещала. Сколько же он вчера выпил этого вина? Да ин а подносе, когда он уходил лежали только ветви винограда без ягод и косточки от слив. Пит вышел из сарая, пошатываясь, и направился к отхожему месту.
Когда он оттуда вышел, навстречу ему выбежала Нолли и, поднявшись на задние лапы, забросила передние ему на грудь, лизнула в лицо. Пит отмахнулся от собаки и поспешил дальше. Толстуха Ханна, когда увидела Пита, подошла и, сунув ему в руку кусок пирога, украдкой шепнула:
– Тебя вчера досталось, я знаю. Вот, возьми. Он с курятиной, очень вкусный. Джулия сказала, что ты от нас уезжаешь?
– Тебе-то что? – Пит отмахнулся и не стал брать пирог. – А это отдай своим карапузам.
– Ну знаешь… – возмутилась Ханна и тут сама откусила кусочек от пирога.
О том, что его мутит от еды, Пит говорить не стал. Выйдя во двор, он увидел мэтра Ульри, тот у здоровенной колоды, ощипывал тощего цыплёнка и насвистывал себе под нос. Пит остановился, почесал затылок и, придерживая рукой штаны, осторожно приблизился к хозяину.
– Доброе утро, мэтр… как вам спалось?
– Кто тебя учил так подкрадываться к людям со спины? Чего ты тут шастаешь, ты уже собрал свои вещи?
– Все мои вещи – это то, что надето на мне. Я хотел спросить, – Пит втянул голову в плечи.
– Валяй, – пробасил Ульри.
– Я тут подумал. Мне ведь совсем неплохо живётся у вас, мэтр. Вы и мисс Джулия всегда были ко мне так добры…
– Ну, и… – лицо Ульри скривилось.
– Я просто подумал, что я мог бы остаться. Не уезжать с этими людьми…
Пит застыл на полуслове, потому что Ульри стиснул бледно-розовую тушку так, что позвоночник и рёбра цыплёнка хрустнули, словно скорлупа лесного ореха под сапогом великана. Щёки мужчины надулись, лицо приобрело пунцовый оттенок и снова стало похоже на перезрелый помидор.
– Ты знаешь, сколько золотых теймов за тебя уплачено, гадкий мальчишка? И ты хочешь, чтобы я вернул их нашему гостю? Я растил этого оборванца! Ухаживал за ним и заботился как о собственном сыне, а он!.. Он хочет лишить меня кровно заработанных денег! А это ты видел? – Ульри сунул под нос Пита кулак. – Если ты ещё хоть раз заикнёшься о том, чтобы остаться, или если наш любезный гость вдруг передумает, я взгрею тебя. Убирайся, что бы я тебя больше не видел. Мерзавец! Негодяй!
Ульри ещё долго что-то кричал, но Пит, уже забежал за конюшню, и тут на глаза ему попался один из людей лорда.
Это был коротышка в коричневой шерстяной куртке, плечи которой свисали едва ли не до локтей. Смешная шапка сидела на голове, прикрывая уши. Мужчина был уже не молод, и был прям как палка и надменен как индюк. Когда Пит вышел за ворота, он увидел, что коротышка идёт следом.
«Похоже его приставили следить за мной? Это всё Ульри, намекнул лорду, что я могу снова удрать, вот тот и приставил ко мне этого коротконогого», – размышлял Пит, косясь на плетущегося за ним мужчину. Тот то и дело сдвигал назад свою огромную шапку и поправлял готовый выпасть из-за пояса кинжал.
Пит воровато огляделся, и сиганул в ближайшие кусты.
– Подождите. Подождите же, молодой человек, – бросился следом, запнулся о корень, упал и выронил при этом кинжал.
Пит остановился. Коротышка сидел на земле и тянул себя за ворот куртки.
– За чем? Зачем я на это согласился? Я не желаю носить эту ужасную одежду и выдавать себя за деревенщину. Зачем мне нужен этот нож? Я ненавижу оружие, я создан для другого.
Пит подошёл ближе спросил:
– Это мэтр Ульри вас послал за мной следить?
Коротышка поднялся, вытянул шею точно гусь.
– Я не знаю никакого мэтра Ульри. Моё имя Рикон, я твой будущий наставник. И не смотри на мой странный костюм и на этот злосчастный клинок. Это всё лишь временно, чтобы не бросаться в глаза.
– Ваш лорд хочет, чтобы я понравился какой-то женщине. Не скажите, кто она?
– Я ничего про это не знаю. Лорд Альберт так любит секреты. Это Эйн попросил меня приглядывать за тобой, – коротышка сделал паузу, – не смей больше от меня убегать.
Пит рассмеялся, но тут чья-то рука легла ему на плечо. Цепкие пальцы сильно сжали плечо, Пит обернулся.
– Ты познакомился с коротышкой, теперь пора познакомиться и со мной.
Говоривший, тот кто не так давно отыскал его на чердаке, был довольно высок. Чернобровый, с длинными прямыми волосами и взъерошенной бородой. Улыбка на тонких губах незнакомца скорее походила на грозный оскал, он говорил гнусаво, сквозь зубы. Волосы его были стянуты налобной повязкой, одет он был в коричневую стёганую безрукавку с ровными рядами стальных клёпок. Поверх безрукавки мужчина носил потемневший от времени, местами помятый, нагрудник из прессованной кожи. На поясе, помимо кинжала, висел меч, короткий, но довольно массивный. Глаза его сияли так яростно, что у Пита тут же пропало всякое желание спорить и сопротивляться.
– Ты как всегда много болтаешь, Рикон, – обратился к коротышке бородач. – Я велел тебе присмотреть за мальчишкой, а не болтать с ним, и уж тем более не обсуждать планы хозяина. Тем более, здесь, где так много ушей.
– Я просто решил с ним познакомиться, а он…
– Снова хотел удрать?
Пит опять почувствовал урчание в животе.
– Я вовсе и не думал бежать, – жалобно проверещал он.
Мужчина, державший его, нагнулся к самому уху и прошептал:
– Этот болван Рикон – сущий простофиля, от него даже гусеница сможет удрать. Я – не такой. Хозяин велел за тобой присмотреть, и я присматриваю. Попытаешься сбежать, я тебя достану, – мужчина притянул Пита ближе. – Меня называют Эйн Гуриец. Я недавно в этих краях, но там, откуда я родом, моё имя наводит страх даже на тех, кто посильнее и посмышлёнее тебя. Помни, я смотрю за тобой, а значит, ни один чердак больше не станет для тебя надёжным убежищем.
В день отъезда Пит ни с кем не хотел разговаривать. Ульри и Джулия занимались своими делами, а вот Ханне он снова нагрубил, когда та пыталась всучить ему мешочек с тыквенными семечками. Сама мысль о том, что его продали приводила Пита в бешенство. Лорд Альберт заперся в своей комнате, его люди готовились к отъезду. Пит нервничал всё больше и больше. Этот лорд, без земель и родового имения, слишком уж походил на самозванца. Пит весь день просидел в сарае среди кур и свиней, при этом изгрыз себе ногти. Кончики пальцев покраснели, что вызывало ещё большее раздражение. Потом выяснилось, что выезд назначен на вечер.
Куда же он так спешит – этот таинственный Альберт Кохни?
Последние слова Гурийца тоже не выходили у Пита из головы. Приятной неожиданностью стало появление Рикона. Перед отправкой коротышка сменил свой походный костюм на светскую одежду. Пит даже присвистнул, когда впервые увидел своего нового знакомого в, по всей видимости, в привычной для него одежде. На этот раз на Риконе был хорошо подогнанный и суженный в талии зелёный кафтан с галунами, узкие светлые штаны, на ногах красовались коричневые башмаки с золочёными пряжками и на квадратном каблуке. В общем выглядел теперь Рикон очень даже благородно и на лорда, по мнению Пита, даже больше чем сам Альберт Кохни.
Рикон заглянул в сарай и гордо сообщил, что поедут они в повозке.
Неужели они поедут на карете, настоящей, с огромными колёсами, какие он видел на картинках – с резной люлькой, подвешенной на гнутых рессорах, с орнаментом и узорами, с высоким облучком? Но то, то Пит увидел потом, его немного разочаровало.
Это была старая четырёхколёсная подвода, в которую была впряжена такая же захудалая лошадка, буро-пегая с обрубленным хвостом. Пит хорошо знал эту повозку, знал и её хозяина – Транжиру Ганза, тощего торговца рыбой с лысой макушкой, вечно красным лицом и носом, похожим на сморщенный баклажан. Оказывается, после приезда лорда Альберта и его людей, Ганз заявился в «Мятного кабана» в поисках выпивки. Ульри выпроводил его, как и тех выпивох, что приходили накануне, но Ганз успел познакомиться с одним из людей Кохни, долговязым Мелом, которому было поручено разыскать транспорт для мальчишки. Узнав о проблеме и почувствовав запах денег, хитрый торгаш тут же предложил Мелу свою развалюху. На этой повозке Транжира Ганз регулярно возил в город пойманный рыбаками-селянами улов. Повозка досталась Ганзу ещё от его папаши, а кому она принадлежала до этого – уже не знал никто.
Когда повозку увидел Рикон, он разразился гневной тирадой:
– Мы не можем ехать на этой рухляди. Она же развалится на первом ухабе. Что такое? От неё воняет!.. воняет рыбой! Меня уже тошнит!
– Так иди и сунь два пальца в рот, пусть тебя вывернет. Может хоть тогда ты заткнёшся, хотя бы ненадолго, недомерок, – зло проворчал Мел.
Его такая повозка, видимо, вполне устраивала. Рикон аж подскочил и замахал руками.
– Гони колымагу обратно – туда, где взял и ищи другую, на этой я никуда не поеду.
Мел отшвырнул вожжи и сжал кулаки.
– Если тебе нужна королевская карета, то боюсь, что не смогу тебе помочь. Так что, закрой свой рот, а заодно и заткни чем-нибудь свой чувствительный нос и занимайся своими делами. А не хочешь, так надевай снова эту хламиду и поезжай верхом.
К повозке подошёл ещё один из людей лорда Альберта. Это был невысокий смуглый крепыш в вытертой кожаной куртке. Голова здоровяка было обрита наголо, шея была такой короткой и мощной, что казалось, что её просто нет, вали здоровяка Джаго. Он подмигнул своему приятелю и сказал:
– Мел, может чтобы он меньше принюхивался, стоит сломать ему нос? – здоровяк заржал.
– Давно собираюсь это сделать, но боюсь, что наш лорд этого не одобрит, а вот когда получу свои денежки, подумаю об этом.
Рикон, с возмущённым видом бросился в дом.
– Смотри, жаловаться побежал. Как бы ни влетело тебе от лорда, – продолжал посмеиваться Джаго.
– Не очень-то я его и боюсь, если бы не Гуриец…
Пит с интересом наблюдал за ссорой и не заметил, как сзади к нему подошёл ещё один из слуг лорда Альберта, мрачный паренёк с осунувшимся худым лицом, с тёмными впадинами под обоими глазами. Приятели называли его Малыш Гук.
– Тебя тоже пугает запах рыбы, мальчик? – сказал Малыш.
– Я привык к запаху рыбы.
– Тогда прыгай в повозку, пора ехать.
Пит попятился, но парень ухватил его за руку и подтолкнул.
– Коротышка сказал, что никуда не поедет. Транспорт и в самом деле никудышный. Может и впрямь поискать что-то получше? – в присутствии этого парня, Пит ощущал страх. – Я знаю, в Щучьем Зубе есть мельник по имени Хугар, у него…
Пит не договорил, потому что палец Малыша Гука прижался к его губам.
– Тебе сказали садиться, значит садись.
Пит отступил и прижался спиной к повозке, ему просто хотелось потянуть время, а вдруг Ульри передумает… Если сам лорд Альберт показался Питу славным малым, то его слуги внушали страх, в особенности Гуриец и этот Малыш.
– Но коротышка сказал…
– Эйн сумеет убедить нашего маленького друга, и он займёт место кучера, даже если ему придётся при этом дышать через раз.
Вскоре действительно появился Рикон, мрачный как ночь, в сопровождении Гурийца. Эйн что-то шепнул Джаго, и они с Мелом выпрягли из повозки буро-пегую, заменив её парой вьючных лошадок, загрузили провизию. Рикон занял место кучера, его лицо выглядело так, будто он только что проглотил стручок жгучего перца.
Открылась дверь, и из дома вышел лорд Альберт. На нём был просторный плащ с капюшоном, из-под которого торчали ножны длинного меча. Джаго подвёл коня, и лорд взобрался в седло.
– Вы выезжаете втроём, но не переживай, мы скоро вас нагоним, – сказал Малыш Гук.
– Разве лорду не положена охрана? – удивился Пит. – Дороги небезопасны.
Малыш усмехнулся.
– Сэр Альберт способен и сам за себя постоять. Чего не скажешь о твоём вознице.
Возмущённый Рикон бросил на парня недобрый взгляд, но так как из дома вышел Гуриец, высказывать свои замечания парню он не стал.
Ульри и Красотка Джулия даже и не вышли его проводить. Мальчик увидел лишь, Толстуху Ханну, которая напоследок, через окошко, помахала ему рукой. Откуда ни возьмись, появилась лохматая Нолли. Она долго бежала за повозкой, высунув язык и виляя хвостом. Рикон замахнулся на собаку кнутом, та отскочила и разразилась лаем. Потом она отстала, и Питу стало совсем страшно и одиноко.
Глава четвёртая, которая подтверждает истину о том, что дурные предчувствия имеют свойства сбываться
– Опять Ханна не закрыла окно. Налетело дряни, хоть из дому беги. Вот возьму и поколочу эту толстую корову, – Ульри взял тряпку и прихлопнул огромную ночную бабочку, сидевшую на столе возле коптящей лампы. – Закрой окно, пока в него ещё кто-нибудь не залетел.
Он сидел на смятой кровати, свесив ноги. На мужчине была длинная ночная рубаха до колен. Джулия, также одетая лишь в лёгкую ночную сорочку, подошла к окну.
– Голуби загадили подоконник, – сказала женщина.
– Это всё Ханна, прикармливает их, а они гадят. Один из них сегодня даже влетел к нам в окно, еле выгнал его, чуть подсвечник не перевернул. Терпеть не могу этих тварей.
– Если птица влетела в окно – жди беды. – Джулия захлопнула окошко, подошла к камину и стала сгребать угли кочергой.
Ульри завалился на спину.
– Ты, что замёрзла? Или ко мне, я тебя согрею. Не хочешь? Что-то я тебя не узнаю, мы заработали хорошие деньги, надо радоваться. Или ты переживаешь из-за этого мальчишки? Что-то я не припомню, чтобы ты его любила.
– На мальчишку мне плевать. Кому нужен такой грязнуля?
– Вот именно, поэтому ты должна радоваться, что мы провернули такую удачную сделку.
– Если мальчишка такой никчёмный, зачем этот чужак вывалил за него такие деньги? Сколько он тебе заплатил?
Джулия повесила кочергу на крюк и подошла к кровати, Ульри приподнялся на локтях.
Пока женщина ворошила угли, она немного вспотела, отчего лёгкая полупрозрачная сорочка приклеилась к телу. Ульри вытер ладонью губы и устремил взор на проступившие сквозь ткань огромные соски. Джулия нахмурилась и одернула рубаху.
– И не думай об этом больше, ты своё получил. Как же вы мне все надоели: ты и твои вонючие посетители. Всем вам нужно только одно.
– Не бурчи, иди лучше ко мне, – Ульри протянул руку.
Джулия отступила.
– Так ты мне не ответил. Сколько?
– Двойная плата за все наши комнаты за неделю, плюс десять золотых теймов за мальчишку. Представь, что это за деньжищи. Я, конечно, мог бы всё забрать себе, но, если ты будешь послушной девочкой, я поделюсь с тобой.
– Тут что-то не так!
– Что не так? Щедрый простофиля укатил, денежки у нас. Что тут может быть не так?
Джулия подошла к двери, прижалась к ней ухом, потом вернулась и заговорила тихо:
– Лорд с коротышкой уехали, но четверо его людей всё ещё здесь. Странные они какие-то. Лорд явно не беден, но его одежды так изношены, будто он носит их, не снимая. Коротышка заявился к нам похожим на пугало оборванцем, и вдруг напяливает на себя наряды, в которых не стыдно явиться на королевский пир. И это несмотря на то что ему уготовано стать простым возницей для нашего Неряхи. Странно всё это… очень странно. Чернобородый и парень, похожий на скелет, смотрят так, точно готовы тебя съесть, а дылда и здоровяк – настоящие бродяги с большой дороги.
– Я слышал, что здорового они называли мясником.
– Джаго Мясник – это же прозвище. Очень сомневаюсь, что он промышляет рубкой мяса. Скорее всего потрошит купцов на большом тракте. И долговязый ему под стать.
– Подумаешь. Тут у нас проходной двор, тут проезжают разные люди. В том числе и бродяги с большой дороги, и контрабандисты, и даже беглые солдаты, а ещё наёмники.
– Только все они не знают, что у тебя припрятаны золотых десять теймов, не считая двухнедельной платы за все комнаты нашего заведения. Да чтобы получить такие деньги, эти четверо прирежут тебя и глазом не моргнут…
– Зачем им было отдавать эти деньги нам, чтобы потом ограбить? Ты в своём уме? – Ульри махнул рукой, достал из-за кровати бутыль. – Смотри, что у меня есть.
– Что это, откуда это вино? – воскликнула Джулия.
– Предлагаю отпраздновать сделку, – оскалился Ульри. – Это не просто вино с Сафы, это фробское белое, такое делают только на юге в двух провинциях, у него самый тонкий вкус.
– Я спрашиваю, откуда оно у тебя? Ты стянул бутылку у нашего гостя?
– Почему сразу стянул? Он очень спешил, вот и оставил корзину, а в ней целая дюжина таких бутылок.
– Может он оставил вино для своих людей?
– Не думаю. Сама посуди, чернобородый и тот тощенький парнишка со змеиными глазками всё это время пили только воду, а здоровяк и дылда не способны оценить тонкий вкус фробского белого. Они лакают только медовуху и эль. Перестань, говорю же, наш гость свою корзину просто забыл.
– А ты не думаешь, что этот лорд может вернуться?
– Не думаю, ведь он так спешил.
Джулия покосилась на дверь. Ульри снова потянулся к Джулии, но та резко ударила мужчину по пальцам, потом тихонечко открыла дверь и на цыпочках вышла в коридор. Вскоре они так же тихо вернулась и снова заперла дверь на задвижку.
– Чернобородый и дылда всё ещё здесь. Сидят на первом этаже, не пьют, не едят. Просто сидят, словно чего-то ждут. Говорю тебе, у меня плохое предчувствие. Мне страшно. Ты видел их рожи?
– Рожи, как рожи, – Ульри открыл бутылку зубами, наполнил два стакана и протянул один Джулии. – На вот, успокой нервишки. Попробуем, что пьют эти богатеи.
Снизу послышались голоса. Джулия резко обернулась. Увидев, что женщина отвлеклась, Ульри тихо поднялся обхватил её сзади. Та вырвалась и съездила Ульри по уху кулаком.
– Отстань! Не смей меня лапать.
Джулия снова отошла к двери.
– Иди же ко мне, – Ульри приложился к бутылке и прямо из горлышка осушил её до половины. – А вино и вправду забористое, хотя сразу и не почувствуешь.
– Перед тем, как я ушла, чернобородый разговаривал со мной. Просил помнить уговор: за комнаты заплачено на неделю вперёд, а значит, мы никого не должны в них пускать. Интересовался соседями, спросил про их дом, кто в нём живёт кроме Эльзы и Бермы.
– И что с того? Говорю же, наш лорд не вернётся. Так что, это вино мы можем спокойно выпить сами. Ого, а оно и правда очень пьянит.
Лицо хотел встать, но покачнулся и сел на кровать. Лицо его раскраснелось, он жадно облизывал губы. Он снова попытался ухватить Джулию, но опять получил по рукам; тут же взвыл, потом осушил бутылку до дна, хлопнул кулаком по подушке и рявкнул:
– А, может, ты бережёшь себя для тех двоих, что сидят внизу? А ну подойди!
– Не ори, идиот. С каких это пор ты стал ревновать меня к постояльцем, раньше я за тобой такого не замечала.
– Это всё потому, что они хорошо платили тебе за ласки, – Ульри хихикнул, – а ты делилась этими денежками со мной. А сегодня я богат и могу позволить себе всё, даже ревность.
Джулия стиснула зубы и нависла над мужчиной.
– Скажи!.. куда ты спрятал деньги?
Ульри скорчил гримасу и, икнув, погрозил женщине пальцем.
– Решила обчистить меня и сбежать? Не выйдет.
– Я просто хочу получить свою долю.
– А не дам я тебе, ничего не дам, пока не ублажишь моего маленького дружка, – Ульри почесал сначала промежность, потом потёр щетинистую физиономию и на этот раз всё-таки встал и шагнул к Джулии. – Пока живёшь в моём доме, будешь делать то, что я велю…
В этот момент на лестнице послышались шаги, и в дверь постучали.
– Это я, Ханна. Наши гости зовут вас, мисс Джулия, – раздался за дверью приглушённый шёпот Толстухи.
Джулия отворила дверь и так же тихо спросила:
– Они зовут только меня?
– Этот чернобородый был очень груб. Они разбудили меня, но не тронул ребятишек, велели явиться вам.
Свет ночника осветил Толстуху, она тоже была в ночной рубахе, поверх которой был накинут измятый шерстяной плед, с него свисала солома.
– Они сказали, что им нужно?
– Вы велели мне присматривать за оставшимися постояльцами, мисс, когда вы с мэтром поднялись наверх. Я так и сидела внизу, пока они не выгнали меня. Я вышла, но подслушала их разговор. Они что-то там говорили про Эльзу и её дом, а ещё про старую пьяницу, так они называли Берму.
– Вот видишь, – Джулия ткнула Ульри в бок. – Они хотят ограбить не только нас, помнишь про серебро, которое лорд дал Берме?
– Когда они велели мне уйти, здоровяк и молодой собирались куда-то уходить. Когда я спросила, куда это они собрались на ночь глядя, верзила сказал, чтобы я не совала свой нос, куда не следует.
– Да успокойтесь вы, трясётесь как кролики? Джулия спустись и выясни, что им надо, а я не пойду. Скажешь им, что я не здоров. Сейчас глубокая ночь, не обязательно хозяину вставать, если у него есть помощники. Лорд уехал… Слишком много чести таким как эти…
– Значит, считаешь, что мы не достойны того, чтобы ты лично обслужил нас, когда мы этого просим?
По лестнице поднимался долговязый Мел в стёганке с закатанными по локоть рукавами. Он держал в правой руке яблоко, левую держал за спиной, очевидно сжимая ей рукоятку заткнутого за пояс ножа. Ульри попятился и, запнувшись о табурет, грохнулся на пол.
– Я уже собирался идти… как только Толстуха сказала… сразу собрался.
Хмель из головы трактирщика тут же улетучился, лицо побледнело, а капли пота выступили на висках.
– Ладно уж, сиди где сидишь, мы не гордые, – Мел втолкнул в спальню перепуганную Ханну и, взяв, табурет, уселся у двери. – Вы слишком долго собирались, поэтому я и решил сам наведаться к вам.
Джулия отошла к окну, Ханна вжалась в стену и прикрыла рот краешком пледа. Массивный подбородок женщины дрожал, как подтаявшее желе.
– Все трое здесь – это хорошо, – сказал долговязый, откусывая от яблока кусок. – Присядьте, я должен задать вам несколько вопросов. – Ульри тут же вскочил и устроился на краю постели, Ханна уселась рядом. – Вы заставили меня придти к вам, отказались обслужить, это очень обидело меня. Вам за это стоит заплатить. Где деньги, которые дал вам хозяин? Я сказал всем сесть! – рявкнул Мел на Джулию, та не сдвинулась с места. – Ты что, оглохла? Тебе же сказали, сядь!
– Некогда мне с вами сидеть, я устала и хочу спать. Этот говнюк, – женщина кивнула на Ульри, – сам вас обслужит, вы же этого хотели? Я ухожу.
Мел бросил огрызок на пол, поднялся и преградил ей дорогу.
– Боюсь, тебе придётся остаться, крошка.
– Да пошёл ты…
Мел схватил женщину за рукав и рванул на себя.
– Сядь, сука!
Джулия вырвалась и ударила долговязого коленом между ног. Мел заревел и согнулся.
Половицы скрипнули и в комнату вошёл Эйн Гуриец. На этот раз он был без стального нагрудника, однако меч и кинжал по-прежнему висели на поясе. Увидев вошедшего, Мел с трудом поднялся. Эйн саказал:
– Я же сказал привести всех вниз, а ты, я вижу, решил всё-таки выпытать, где они спрятали деньги.
– Эйн, это же целая куча золота. Стоит нажать на этого слизняка и он расколется. Мы заберём монеты себе и дело сделано.
– Ты скажешь ему, где спрятал деньги? – спросил Гуриец, обращаясь к Ульри.
– Я… я… я отдал их одному торговцу, в счёт долга… – замямлил трактирщик.
– Довольно! У нас нет времени, нужно убираться. Мел, кончай их и уходим. Тебя наняли для этого, так делай своё дело…
– Но, Эйн… дай мне всего полчаса, и я вытрясу из него всё, – взмолился Мел.
– Хорошо. Времени у тебя, пока не явятся Джаго и Малыш. Как только они будут здесь, мы уезжаем.
Мел засиял, как начищенный тейм, выхватил из-за спины нож и двинулся к Ульри.
– Не говори им, где деньги. Как только они это узнают, сразу же прикончат нас всех, – сказала Джулия. Ульри застонал и начал всхлипывать.
Мел тут же приблизил нож к его лицу. В этот момент Джулия ринулась к двери, но прежде чем она исчезла в коридоре, Мел бросилс я за ней и на ходу ударил ножом в спину. Женщина схватилась за косяк и медленно сползла вниз. Когда её тело опустилось, вокруг неё образовалось тёмное пятно. Лицо Джулии исказила предсмертная гримаса.
– Не говори им где деньги, пока они у тебя, ты будешь жить… – это были её последние слова.
Долговязый стоял, высунув язык, и трясся от возбуждения. Он не замечал, что кровь с ножа капает ему на сапог.
– Я спрятал золото. Зарыл его, только не здесь. Далеко, когда ходил в Щучий Зуб, зарыл их у дороги. Я покажу… – застонал перепуганный трактирщик.
– Кончай его, у нас нет времени, сказал Гуриец.
Толстуха Ханна жалобно скулила и всё время вытирала пледом вспотевшее лицо. Послышались шаги, в дверях появились Джаго Мясник и Малыш Гук. Первый ткнул носком сапога тело Джулии.
– А у вас тут тоже весело. Это ты её уложил, братец? – спросил Джаго всё ещё трясущегося от возбуждения Мела.
– Почему так долго, или старуха с прачкой тоже прятались на чердаке? – спросил Гуриец.
– Он решил узнать, куда старуха подевала серебро, которое вручил ей хозяин, – проворчал Малыш, исподлобья косясь на Джаго.
– Ещё один. Вы сделали то, что я велел?
– Прачка и та старуха того… – крепыш провёл большим пальцем по горлу, после чего переступил через тело Джулии, прошёл в комнату и уселся на сундук. – Немного терпения, и монеты у меня. А вы уже вытрясли золото у этих?
– Делайте своё дело и уходим, – приказал Гуриец.
Джаго оскалился и вытащил свой клинок из ножен.
– Ты думаешь, что я оставлю золото этому ублюдку? Ну уж нет. И не советую никому вставать на моём пути. Твой мальчишка, Гуриец, уже пытался мне помешать, когда я начал расспрашивать полупьяную старуху, но мне плевать на его запреты. Пять монет, которые вручил старухе ваш лорд уже у меня, скоро я получу и остальное.
Джаго хищно улыбался, кося одним глазом на Гурийца, а другим на Ульри и Ханну. Он то и дело утирал рот и облизывал губы.
– Мы уходим сейчас, или ты об этом пожалеешь, – Гуриец небрежно опустил ладонь на рукоять меча.
– Только дёрнись и я выну твои кишки. Да что ты мне сделаешь, ты – чистоплюй? Слышал, что у тебя репутация настоящего убийцы – не верю. Кто ты, охотник на людей, или невинная маленькая леди? Может ты такое же трепло, как ваш коротышка Рикон. Может у тебя в сумке тоже парадный костюм с голунами, или женское платье? – Джаго рассмеялся. – Если ты мужчина, зачем же вы наняли нас с Мелом, чтобы избавиться от этих хлюпиков.