Сомнений не было: ребенок говорил по-итальянски!
Это выяснилось, когда Парфеновы пригласили к младенцу специалиста. До того они принимали первые слова Павлика за нечленораздельную, но несомненно русскую речь и пытались разгадывать их. Павлик подрастал, язык его становился выразительнее, но Парфеновы по-прежнему не понимали ни слова. Врач-логопед, к которому они обратились, заявил, что речевой аппарат Павлика в полном ажуре. Он так и сказал – «в ажуре», произнеся это слово на иностранный манер. И тут у Парфенова-отца мелькнула дикая догадка.
На следующий день он привел в дом полиглота. Это был его школьный приятель, работавший в одном из институтов Академии наук. Приятель принес погремушку, уселся рядом с кроваткой Павлика и спросил на десяти языках:
– Как тебя зовут, мальчик?
Парфеновы поняли только первый, русский вариант фразы.
Павлик посмотрел на гостя с интересом и произнес в ответ какую-то длинную тираду, в которой присутствовало слово «Паоло».
Полиглот расцвел и задал Павлику еще вопрос. Ребенок снисходительно кивнул и принялся что-то доверительно рассказывать. Он был в голубых ползунках и держался за деревянные перила, стоя в кроватке, как на трибуне.
Они поговорили минут пять на глазах ошеломленных родителей. Потом Парфенов осторожно потянул гостя за рукав и спросил шепотом:
– Что с ним?
– Да он у вас прекрасно говорит! Великолепное произношение! – воскликнул полиглот. – Правда, по-итальянски, – добавил он.