000
ОтложитьЧитал
─ Спасибо, мне очень нужна поддержка, ─ сказала она, поднимая руки и тоже очень осторожно кладя их ему на плечи, а затем смыкая за спиной.
Она почувствовала, как Фернандо перевел дыхание, его тело напряглось, и он на миг сильно сжал ее в объятиях, но тут же отпустил, будто спохватившись. Он чуть отстранился и заглянул ей в лицо с немым вопросом в глазах.
─ Прости, я ничего не вспомнила, ─ испытывая непонятное чувство вины, ответила Хоакина.
─ Наивно с моей стороны надеяться на чудо, ─ сказал Фернандо и покачал головой. ─ Может, надо было попробовать поцеловать тебя?
И он грустно улыбнулся.
─ Меня пока не превратили в крапчатую ящерицу, ─ возразила Хоакина, вспомнив сказку о заколдованной принцессе.
Фернандо не ответил, лишь продолжал смотреть на нее, и снова повисла проклятая неловкая тишина. Что ж, попытка оказалась не то, чтобы провальной, но и не сильно удачной.
Хоакина метнулась к туалетному столику, присела на стул и стала вынимать шпильки из прически, чувствуя себя уже не воинственным дедушкой Риверой, а его противником, трусливо сбежавшим с поля боя.
─ И все-таки подумай над моим предложением о визите в Хрустальный ручей, ─ заговорила она, посматривая в зеркало на все еще стоящего на месте Фернандо. ─ Тереза де ла Серда прислала мне цветы, пока я лежала. Но ни Лаура, ни Кармен не упоминали, что мы близко общались. И еще там есть некая Санта, с которой мне тоже хотелось бы поговорить.
─ Сплетница, как и наша Мария, ─ с досадой произнес Фернандо, словно бы приходя в себя и снова опускаясь в кресло.
Рука Хоакины замерла, потянувшись за очередной шпилькой.
─ Почему ты опасаешься вуду? Это такая зловещая практика?
И тут же сама вспомнила, как испугалась в доме доньи Аны.
─ В любом случае, тебе тоже придется иметь с этим дело, если меня действительно заколдовали, ─ продолжала Хоакина, кидая шпильку на столик.
─ Мне неприятно колдовство из-за давней семейной истории, ─ спокойно отозвался Фернандо.
Слишком спокойно. Хоакина уже начала понимать, что это означает, что муж вовсе не находится в хорошем расположении духа.
─ Извини, ─ сказала она, видя в зеркале только его ногу в черных брюках и ботинке. ─ Не буду заставлять повторять.
─ Я никому не рассказывал, даже тебе.
Хоакина, забыв о неловкости и недоразобранной прическе, резко отвернулась от зеркала и с любопытством посмотрела на мужа. Это было уже интересно. Что же такого произошло в семье благополучных плантаторов, что Фернандо скрывал даже от любимой жены? И впору было задуматься о том, что сама Хоакина рассказывала о себе и родных мужу. Знал ли он, например, о том, что семья ее матери, Ривера, долго сомневалась в выгоде брака с младшим сыном маркиза Лемос, которому не достанется ни титул, ни львиная доля состояния? Или что те же Ривера были против брака самой Хоакины и Фернандо, как поведала Соле? Насколько велико их доверие друг другу?
Хоакина оторвала взгляд от мужа и снова занялась волосами. Необходимо сосредоточиться на чем-то одном. Голову и так разрывает от многочисленных проблем, которые постоянно подбрасывает потеря памяти. Надо найти того, кто напал или заколдовал ее. Это сейчас главное.
─ Так ты пойдешь со мной в Хрустальный ручей, Фернандо?
─ Завтра с утра пошлю к ним кого-нибудь, ─ устало отозвался он. ─ Ты же все равно не отстанешь.
─ Ты прав, ─ коротко ответила Хоакина и усмехнулась про себя.
Фернандо еще какое-то время наблюдал, как она расчесывает волосы, а потом поднялся, пожелал ей доброго вечера и спокойной ночи и вышел.
Вскоре в спальню постучала Соле, всплеснула руками, увидев, во что хозяйка превратила свои волосы, и кинулась исправлять. Одновременно она болтала о том, какой ужас эта история, рассказанная Педро, и что она наверняка умерла бы на месте, столкнувшись с жуткой женщиной, заключившей столь страшный Договор. Но Хоакина, находясь в смятении после разговора с Фернандо, теперь думала совершенно о другом. И когда все еще причитающая Соле принялась расшнуровывать ее короткий корсет, воскликнула:
─ О чем ты только говоришь, Соле! Я не помню свою первую брачную ночь. И, возможно, не вспомню никогда. Вот настоящий ужас. Может, и мне заключить Договор?
Преданная служанка принялась охать и вздыхать больше прежнего, но Хоакина только отмахнулась. Она была настолько расстроена, что ей хотелось поскорее лечь в постель и поплакать в подушку. То ли ее так огорчили супружеские объятия и грустный вид Фернандо, то ли перестало действовать благословение отца Абеля.
Фернандо сдержал обещание, и с утра отправил шустрого синекожего мальчишку с плантации доставить в Хрустальный ручей письмо с извещением о визите и принести обратный ответ.
Пока Хоакина с волнением его ожидала, прибежал посланник из Розария. Сеньор Хорхе де Вега с женой Кармен тоже желал в гости, только в Каттлеи. Пришлось заставить подругу ждать, пока не подтвердится или отменится визит в Хрустальный ручей. Хоакина почувствовала легкое раздражение. В родном Аройо де Оро давно уже звали в гости по телефону, а приглашения рассылали по почте на особо торжественные случаи.
─ Мы старомодны, ─ пожал плечами Фернандо, спешно расправляясь с обедом. ─ К тому же не у всех есть телефон, а кто-то не желает им лишний раз пользоваться.
Хоакина попыталась поспорить, но муж доел и быстро ушел, сославшись на неотложные дела на плантации.
Через час прибежал посланный мальчишка и получил от Соле нагоняй за задержку. Зато Тереза де ла Серда ответила положительно, и можно было готовиться к вечеру. Хоакина приказала загрустившему мальчишке найти сеньора Фернандо, а сама, подумав, пошла в кабинет мужа.
Она покопалась в бумагах на столе, нашла пухлую записную книжку, где по ее расчетам могли быть написаны цифровые коды. А затем подошла к висящему рядом на стене телефону, смело вставила в ухо слуховую кнопку, дернула рычаг и набрала код.
─ Это Розарий? Говорит сеньора Хоакина де Веласко. Можно поговорить с сеньорой Кармен?
Ждать пришлось недолго, и скоро в ухе зазвучал низкий красивый голос подруги:
─ Это ты, Хоакина?
Непохоже, что Кармен была старомодна или боялась телефона.
─ Я насчет вашего письма о визите. Дело в том, что сегодня вечером я и Фернандо идем в Хрустальный ручей. Думаю, вы тоже сможете к нам присоединиться. Только придется предупредить хозяйку. Надеюсь, это не займет много времени.
─ О, я попробую им позвонить, ─ рассмеялась Кармен. ─ Ты многих на Коста-Лунес приучила чаще пользоваться телефоном. А дон Марсело и сам по нему вел дела. Надеюсь, его сестра не будет сильно возражать.
Вот почему подруга не удивилась звонку. Хоакина уже пыталась принести столичные традиции в колонии.
─ До встречи вечером, ─ сказала Кармен.
─ Буду рада увидеться.
Хоакина дернула рычаг и вынула из уха кнопку. Похоже, тихий ужин в Хрустальном ручье скорее будет напоминать небольшой прием. И тем лучше. Удастся поговорить с доньей Терезой, зачем-то приславшей цветы малознакомой больной соседке.
Вечером Хоакина с тревогой ждала Фернандо, который примчался в дом, когда она уже почти была готова к выходу, и теперь переодевался у себя в комнате. Вероятно, они опоздают, и будет крайне неловко. Или же здесь не обращают внимания на такие вещи?
Вскоре Фернандо появился в гостиной, на ходу завязывая шейный платок. Сюртук темно-синего цвета, в тон брюкам, небрежно болтался на сгибе локтя.
─ Боже мой, ─ воскликнула Хоакина, подходя к нему. ─ Почему никто не помог тебе?
─ Педро куда-то делся, да и я не сильно хочу слушать его вчерашние россказни, ─ ответил муж, кидая сюртук на кресло и доставая из кармана жилета небольшую брошь с сапфирами, чтобы украсить наконец-то завязанный платок.
─ Я не понимаю, ─ удивилась она. ─ Педро больше возится по дому, а то и на кухне. Почему бы тебе не нанять камердинера?
Фернандо издал протяжный вздох, и Хоакина вздохнула вместе с ним.
─ Мы уже обсуждали это, верно? Тогда не будем сейчас тратить время, и так уже опоздали.
─ Ничего страшного, ─ успокоил ее Фернандо, подхватывая сюртук и ловко надевая его. ─ В Хрустальном ручье всегда ужинают поздно. А сейчас еще и восьми нет.
Хоакина окинула взглядом мужа, отмечая, что цвет его костюма, похожий на ночное небо, темноват для званого ужина, тогда как она разоделась в светло-зеленую блузку и юбку цвета молодого белого вина с таким же коротким верхним корсетом. На голове же красовалась модная высокая шляпка, тоже светло-зеленая.
─ Совсем забыла, у них же траур, ─ огорченно пробормотала Хоакина.
Фернандо посмотрел на нее и чуть приподнял брови.
─ Ты же не пойдешь сейчас переодеваться?
─ Ну почему ты мне не напомнил? ─ расстроено буркнула Хоакина.
─ Потому что весь день занимался безобразием, которое работники учинили в южном секторе, ─ устало прикрыл глаза Фернандо. ─ И сейчас бы с огромным удовольствием лег отдохнуть.
─ Ты говоришь так, будто я виновата в проблемах на плантации, ─ неожиданно рассердилась Хоакина, впрочем, больше на себя, чем на мужа. ─ Мне жаль, что ты устал. Я позову Соле, все равно собиралась взять ее с собой.
─ Я обещал, что помогу тебе, ─ сказал Фернандо, протягивая ей руку. ─ Соле нам совершенно ни к чему.
─ Тебе, может, и нет, ─ не согласилась Хоакина, не спеша брать его под руку. ─ Но она соскучилась по знакомым, и я не смогла ей отказать. Соле, иди сюда! Нам пора!
─ И по кому же она соскучилась? ─ в голосе Фернандо послышалась неприкрытая ирония.
─ Здесь не принято брать с собой личную прислугу на ужин? ─ уточнила Хоакина, все еще не сдаваясь.
В гостиной появилась спешащая Соле, на голове которой красовался тюрбан, украшенный искусственным цветком, почти как у местных. С той лишь разницей, что он был неправильно замотан, и кусок ткани нависал у девушки над глазом, словно повязка пирата.
─ Это еще зачем? ─ спросил Фернандо и рассмеялся.
Хоакина вздрогнула и взглянула на него. Она только что поняла, что ни разу с момента, как пришла в себя, не слышала, как муж смеется. Улыбку видела, и она ей даже нравилась, а вот смех услышала впервые. И надо признать, хохотал Фернандо очень заразительно. При этом на его щеках появлялись ямочки, глядя на которые Хоакина окончательно рассердилась и на веселящегося мужа, и на Соле в нелепом головном уборе, и на то, что сама забыла о трауре людей, к которым собралась в гости.
─ Ну, довольно веселиться, ─ сказала она. ─ Соле, сними это и догоняй нас.
─ Я всего лишь хотела не выделяться, ─ насупилась девушка, стаскивая тюрбан.
─ В Хрустальном ручье есть прислуга из белых, ─ приглаживая волосы, сказал все еще улыбающийся Фернандо. ─ Кухарка и дворецкий точно, и вроде еще привратник.
Хоакина так удивилась, что без возражений взяла снова предложившего ей руку Фернандо под локоть и пробормотала:
─ Я думала, Соле одна здесь такая.
─ Немногие плантаторы могут позволить себе белую прислугу, ─ кивнул Фернандо, толкая дверь и пропуская Хоакину вперед. ─ Им положено платить больше, чем синекожим. Но дон Марсело был очень богат. Я слышал, что он переманил кухарку из ресторана в Буэнавентуре. И она уже тридцать лет в его доме.
─ Почти член семьи, ─ заметила Хоакина. ─ Я читала, что после отмены рабства многие синекожие остались на тех же плантациях, где работали.
─ Верно, ─ кивнул Фернандо. ─ Кроме тех, кто уехал, чтобы соединиться с родными. И тех, кто был достаточно смел, чтобы искать нанимателя по душе. Из Каттлей, тогда еще от деда, не уехал никто. А белая прислуга была только у его жены.
─ А откуда родом твоя бабушка? ─ спросила Хоакина, шагая под руку с мужем так непринужденно, как будто делала это уже много лет.
─ Из Дамнии, ─ словно нехотя ответил Фернандо и чуть оглянулся назад. ─ Но неважно. Скажи лучше, как тебе пришло в голову сделать из Соледад шпиона?
Хоакина тоже оглянулась и увидела, что служанка уже идет за ними, и ее волосы аккуратно уложены в привычный узел.
─ Ничего подобного, ─ возмутилась Хоакина. ─ Я просто хотела, чтобы она поговорила со слугами. А для остальных я все еще плохо себя чувствую, и Соле нужна, чтобы вовремя подать шоковую соль.
─ Сильно надеюсь, что она не понадобится, ─ с неодобрением сказал Фернандо. ─ Ты слишком активна для недавно выздоровевшего человека.
─ Я не хочу, чтобы меня опять ударили или убили, ─ прямо ответила Хоакина.
Фернандо промолчал, судя по всему, сдержав тяжелый вздох.
Они уже вышли за пределы Каттлей и теперь двигались по дороге вдоль невысокого бревенчатого забора. Вокруг уже сгущались сумерки, и резкий стрекот дневных насекомых сменялся более тихим и загадочным приходящих им на смену ночных. С каждым шагом Хоакины и Фернандо наступала темнота и тут же отступала, прогоняемая светом зажигающихся то тут, то там электрических фонарей. И когда они приблизились к дому Хрустального ручья, то он уже тонул в ярком свете, напоминая сказочный замок.
─ Какой огромный, ─ вырвалось у Хоакины.
─ Приблизительно в три раза больше Каттлей. И еще здесь три этажа, ─ сказал Фернандо, чуть замедляя шаг, чтобы Хоакина прошла в распахнутые ворота.
─ У моего дяди в поместье ворота гораздо скромнее, ─ заметила она, вертя головой, чтобы рассмотреть все это колониальное великолепие. ─ А он маркиз.
─ Дон Марсело в наших краях был за особу королевской крови, ─ хмыкнул Фернандо, с улыбкой наблюдая за Хоакиной.
«Почему он сегодня улыбается, глядя на меня? ─ подумала она. ─ Наверное, я уже говорила все эти слова, но забыла».
─ А теперь что? ─ спросила она вслух. ─ Король умер, да здравствует король?
─ При них только это не скажи, ─ укоризненно глянул на нее Фернандо. ─ Хотя Феррейре может и понравится.
─ Это племянник Хуан Мануэль? ─ уточнила Хоакина. ─ Сын доньи Терезы?
─ Верно.
Ей показалось, что Фернандо чуть помрачнел, но они уже входили в широкую, отделанную позолоченной бронзой дверь, которую услужливо открыл перед ними высокий сухопарый пожилой дворецкий с безупречными манерами. Никакого сходства с Педро, вечно поправляющим небрежно сидящую на нем одежду и улыбающимся во весь рот.
Хоакина, чувствуя себя на приеме, по меньшей мере, у герцога, наблюдала, как дворецкий чинно принял у Фернандо шляпу и так же почтительно распахнул двери гостиной, предварительно указав смущенной Соле, где находится кухня.
─ Добрый вечер, сеньор, сеньора. Приятно вас видеть. Вы вовремя, мы как раз собирались садиться за стол. Как вы себя чувствуйте, сеньора де Веласко? Надеюсь, полностью поправились?
Хоакина, ошеломленная ярким светом, льющимся из бесчисленных люстр на украшенном невероятной затейливости лепниной потолке, не сразу поняла, что обращаются к ней.
─ О да, благодарю, мне гораздо лучше, сеньора… ─ она запнулась.
─ Можете называть меня донья Тереза, ─ сказала невысокого роста женщина с пышными формами, одетая в черную, отделанную кружевами блузу и черную же старомодно пышную юбку. ─ И не волнуйтесь, дорогая. Мне не сложно познакомиться заново.
«А она милая, ─ решила про себя Хоакина. ─ Или умеет казаться таковой».
С мягких кресел и дивана, напоминающего корму корабля, встали несколько человек. Кармен, совершенно ослепительная в темно-бордовом наряде, слегка полноватый мужчина с залысинами, вероятно, ее муж, и молодой человек лет двадцати пяти, с густо напомаженными волосами, роскошными усами и надменным выражением лица. Впрочем, сейчас на нем сияла вежливая радушная улыбка. «Новый король, ─ подумала Хоакина, улыбаясь в ответ. ─ И я одна тут в светлом. Фернандо все же следовало предупредить меня».
Но окончательно рассердиться на мужа она не успела, поскольку общество двинулось к столу, расположенному в большой нише. Людей было немного, и стол сервировали только с одной стороны, чтобы не допустить большого расстояния между гостями. С одной стороны от Хоакины сидел, само собой, Фернандо, а с другой оказался Хуан Мануэль Феррейра. Кармен с супругом и донья Тереза расположились напротив.
─ Здесь был бы уместен вечерний наряд, ─ буркнула Хоакина. ─ Надо проверить, какие драгоценности я привезла из дома.
Она старалась говорить тихо, чтобы ее услышал только Фернандо, но у соседа, сидящего по левую руку, видимо был отменный слух.
─ Уверяю, сеньора, вы очаровательно выглядите, ─ заверил Хуан Мануэль. ─ Признаться, всегда находил траур утомительным. Мой дядя был очень жизнерадостным и энергичным. Его вряд ли бы порадовали черный цвет и плач.
─ Сынок, мы обязаны придерживаться правил, ─ отозвалась донья Тереза. ─ Как же иначе мы можем выразить свою скорбь перед людьми и богом? Даже в комнате и кабинете Марсело все осталось на своих местах. И до конца траура так и будет.
─ Хорошо, твоя правда, мама, ─ легко согласился Хуан Мануэль, однако в усах спряталась веселая усмешка.
Хоакина заметила пристальный взгляд Кармен, но поняла, что смотрит подруга не на ее, а на соседа слева.
─ А что вы намерены делать с плантацией, сеньор Феррейра? ─ спросил Хорхе де Вега, и Кармен, вздрогнув, повернулась к нему.
─ Сначала необходимо дождаться вступления в наследство, ─ пожал плечами Хуан Мануэль. ─ А там видно будет. Но дела у дяди шли прекрасно, вряд ли придется что-то менять.
Супруг Кармен закашлялся, и Хоакине показалось, что он хочет еще что-то сказать, но за столом внезапно повисла тишина.
─ Лобстер сегодня получился просто прекрасным, не правда ли? ─ заговорила донья Тереза светским тоном.
Все наперебой стали соглашаться, и Хоакина поняла, что только что стала свидетелем неловкой сцены. Но в чем здесь дело, знала только Хоакина из прошлого.
─ Мои комплименты кухарке, ─ заговорила она, хотя этот лобстер ничем не отличался от других, которых ей приходилось есть в своей жизни.
─ Чтобы мы делали без Милагрос, ─ вздохнула донья Тереза. ─ Она незаменима, и мы к ней так привыкли.
─ Помню, отец рассказывал, что на Пуэрто-Мариска был знаменитый ресторан… ─ снова откашлявшись, начал говорить Хорхе де Вега.
Хоакина почти не слушала историю о шеф-поваре, который умудрился проработать до ста лет, и у него даже не тряслись руки. Она размышляла, как бы ей поговорить с доньей Терезой да так, чтобы не показаться навязчивой или грубой. И что означала эта недавняя неловкость, после которой все замолчали? Почему Фернандо почти не говорит, а открывает рот только, когда к нему обращаются? Ее муж чем-то расстроен или просто сильно устал? И почему этот новый король, Хуан Мануэль, расплывается в улыбке, когда смотрит на нее? Впрочем, последний вопрос не был загадкой, хотя Хоакина сильно надеялась, что новый хозяин Хрустального ручья не посмеет открыто ухаживать за ней в присутствии мужа. А, может, ей вообще показалось, и Хуан Мануэль всегда так общается с женщинами.
Из глубоких раздумий ее вывело легкое прикосновение к руке.
─ Что с тобой, Хоакина?
Она взглянула на Фернандо, с беспокойством смотрящего на нее, и улыбнулась.
─ Голова немного побаливает.
─ Мы можем уйти.
─ Ни в коем случае, ─ прошептала Хоакина.
До нее вдруг донесся какой-то шум. Как будто за дверью гостиной находилось много людей, и кто-то спорил. Донья Тереза тревожно переглянулась с сыном, и тот привстал из-за стола, намереваясь выйти. Но не успел.
В гостиной сначала появился дворецкий, немного растерявший свою безупречность. Но не успел ни о чем доложить, только выдавил невнятный звук. Перед гостями предстал никто иной, как инспектор Рафаэль Эспиноса в сопровождении еще одного полицейского. Он остановился, огляделся, приподнял брови, а потом четко и размеренно произнес:
─ Сеньор Хуан Мануэль Феррейра, вы арестованы по подозрению в убийстве сеньора Марсело де ла Серды. Ваше задержание проводится в соответствии с кодексом Королевства Менада, вы имеете право на адвоката и справедливый суд. Прошу проследовать за нами.
Недавний местный король, а теперь подозреваемый, застыл, словно его парализовало электрическим импульсом. Как и все гости за столом.
─ Сеньор Феррейра, не задерживайте нас, ─ поторопил его инспектор. ─ У меня полно дел. Добрый вечер, сеньоры, прошу прощения, что прервал ваш ужин. Что поделать, работа такая.
─ Но позвольте, ─ воскликнул Хуан Мануэль, выбираясь из-за стола. ─ На каком основании вы предъявляете мне такое чудовищное обвинение? Я не трогал дядю, у меня есть алиби.
─ Алиби лопнуло, словно мыльный пузырь, сеньор Феррейра, ─ спокойно сказал Рафаэль Эспиноса. ─ Вернулся из поездки один из ваших приятелей, с которыми вы веселились тем вечером в «Зеленой мартышке». И он утверждает, что вы ушли не в три часа утра, как говорили, а в половине первого ночи. Времени у вас было достаточно, чтобы добраться до плантации на быстром верховом ящере.
─ Но доктор Варгас говорил, что дядю убили до часу ночи, ─ возразил Хуан Мануэль, бледнея на глазах. И куда только девалась его надменность?
─ В таких делах всегда имеется допущение, ─ тем же спокойным голосом ответил инспектор, ─ Не хочу углубляться в детали, но дон Марсело мог быть убит вплоть до двух часов. К тому же появилась еще одна деталь, разглашать которую я не имею права. Поэтому не усугубляйте свое положение и не заставляйте надевать на вас наручники или применять силу.
─ Господи, да что же это такое! ─ воскликнула донья Тереза, поднимаясь с места. ─ Сынок!
─ Мама, найди сеньора Борхеса, пусть все бросит и приедет в участок в Буэнавентуре, ─ торопливо заговорил Хуан Мануэль, подходя к полицейским. ─ Я готов, сеньоры.
Рафаэль Эспиноса кивнул сопровождающему его полицейскому, и тот вывел арестованного из гостиной. Сам инспектор еще раз окинул взглядом собравшихся и, коротко наклонив голову, произнес:
─ Еще раз прошу прощения за прерванный вечер. Всего хорошего, сеньоры.
И тоже вышел.
─ Да что же это… ─ повторила донья Тереза и словно без сил опустилась на стул.
─ Вам плохо? ─ участливо наклонилась к ней Кармен.
─ Я прикажу убрать со стола, сеньора? ─ спросил дворецкий, который уже обрел самообладание.
─ Что?.. ─ рассеянно переспросила донья Тереза, теребя великолепные жемчуга на шее. ─ Ах да, конечно. Срочно пошлите за сеньором Борхесом, Торрес. И принесите белый ром.
Хоакина посмотрела на нахмурившегося Фернандо, явно озадаченного и не знающего, как ему быть, растерянно шевелящего губами Хорхе де Вегу и Кармен, в глазах которой застыл откровенный испуг. Наверное, следовало утешить донью Терезу, но Хоакина не могла подобрать слова. Ей ни разу не приходилось поддерживать людей, чьи родственники не были больны, не умерли, а их арестовали за убийство. Поэтому она сидела на месте, кусая изнутри губы и раздумывая, а не стоит ли удалиться домой. Положение неожиданно спас Фернандо. Он встал из-за стола, решительно подошел к донье Терезе и предложил ей руку.
─ Думаю, нам стоит перейти к дивану или на террасу, как вы считаете?
Она подняла на него красные, уже в наступающих слезах глаза, чуть вздрогнула и проговорила:
─ Д-да, конечно. Прошу всех на террасу. Туда принесут ром.
─ Держитесь, сеньора, ─ заговорил Хорхе де Вега, идя за ними. ─ Все будет хорошо. Это какое-то недоразумение.
─ Скажешь тоже, ─ шикнула на него Кармен. ─ Бедного Хуана Мануэля арестовали.
Тот ответил ей укоризненным взглядом.
Хоакина засомневалась бы в том, что наследник дона Марсело бедный, если бы не Рафаэль Эспиноса. На него вряд ли подействует умелый адвокат и тем более взятка.
Фернандо усадил донью Терезу в одно из кресел, стоящих в кажущемся хаотичном порядке вокруг низкого столика с парой бутылок вина, бокалами и пепельницами.
─ Если кто желает, может налить вина, не дожидаясь Торреса, ─ сказала хозяйка. ─ Я предпочту ром. Надеюсь, вы меня простите.
─ Мы все понимаем, ─ мягко заверил ее Фернандо и вопросительно посмотрел на Хоакину, а затем на Кармен.
─ Я, пожалуй, выпью вина, ─ кивнула она.
Она все еще выглядела испуганной и ошеломленной. Можно подумать, что арестовали ее мужа, который, кстати говоря, уселся в кресло и спокойно раскуривал сигару, даже не пытаясь поухаживать за женой. Хоакина забыла собственный опыт в супружеских делах, зато прекрасно помнила трения родителей, бабушек и дедушек и поняла, что между супругами присутствует явное охлаждение. Была ли это недавняя ссора или так было всегда, сказать сложно. Но брак Кармен Руис и Хорхе де Веги небезупречен. Впрочем, решила Хоакина, присаживаясь на кресло рядом с Фернандо, который разливал вино по бокалам, с ее браком дела обстояли еще хуже.
Просидев еще полчаса и проговорив все слова утешения, которые только возможны, гости стали собираться. Кармен с мужем распрощались и ушли первыми, их проводил дворецкий Торрес. «Невеселый вечер», ─ шепнула на прощание Хоакине подруга.
─ Боюсь, нам тоже пора, ─ сказал Фернандо, смотря на часы. ─ И не волнуйтесь. Возможно, к утру ваш сын уже будет дома.
─ Постарайтесь поспать, ─ участливо посоветовала Хоакина, прекрасно понимая, что это вряд ли получится.
─ Я провожу вас, ─ неожиданно сказала донья Тереза, поднимаясь на ноги.
Хоакина удивилась, но ничего не сказала, только обменялась взглядом с Фернандо. Возможно, хозяйке не хочется оставаться одной, и она старается подольше задержать гостей, понимая, что это невозможно.
─ Санта, здесь тоже можно убирать, ─ приказала донья Тереза стройной молодой синекожей девушке в платье горничной, пришедшей на звонок. ─ И скажи на кухне, чтобы служанка сеньоры де Веласко шла через черный ход к парадной двери и ждала ее там.
Значит, вот о ком говорила Мария. Эта Санта что-то видела или слышала в ночь смерти Антонио Санчеса. Или повторяла слухи.
В просторном холле окончательно вернувший свою невозмутимость и безупречность дворецкий уже хотел распахнуть дверь, как донья Тереза окликнула Хоакину.
─ Простите, сеньор Агилар, можно я поговорю с вашей женой, буквально минуту?
По лицу Фернандо легко можно было прочесть, как он изумлен, но он поправил шляпу и ответил:
─ Конечно. Я подожду в саду.
Донья Тереза поворотом головы дала понять дворецкому, что в нем не нуждаются, и Хоакина осталась с хозяйкой дома наедине.
─ Мне неловко к вам еще раз обращаться, сеньора, пусть вы и не помните этого, ─ тихо сказала донья Тереза, подойдя так близко, что чувствовался запах дорогих духов и поражал размером жемчуг на ожерелье.
─ Не помню, ─ подтвердила Хоакина. ─ Но вы прислали мне цветы, когда я лежала в постели.
─ Я беспокоилась о вас, ─ призналась донья Тереза, опуская глаза. ─ Я боялась, что случившееся связано с… моей просьбой.
Хоакина молчала, ожидая, что хозяйка дома сама расскажет, в чем дело.
─ Вы одолжили мне деньги. И не спросили, зачем они мне.
─ Деньги? ─ не смогла сдержать удивления Хоакина. ─ Но ведь… ─ и она растерянно умолкла.
Донья Тереза понимающе улыбнулась.
─ Богат был мой брат, а покойный муж, отец Хуана Мануэля, играл в карты и оставил мне только долги. Когда Марсело убили, и над нами нависла беда, то пришлось просить. Но я не хотела обращаться к знакомым плантаторам или их женам.
─ А я приезжая, ─ понимающе продолжила Хоакина.
─ Верно. И из хорошей семьи, ─ кивнула донья Тереза. ─ Вы уже помогли мне, и очень неудобно просить об этом снова. Но вы же видите, что неприятности не оставляют нас.
Хоакина вздохнула. Ей было жаль огорчать несчастную мать.
─ Донья Тереза, к сожалению, деньги здесь не помогут, ─ как можно мягче сказала она. ─ Это инспектор Рафаэль Эспиноса. Ему они не нужны.
─ Я знаю, кто это, и что с ним сделала его мать, ─ поморщилась хозяйка. ─ И не попрошу у вас еще в долг, пока не отдам прежний.
Она снова опустила глаза. А затем глубоко вздохнула, коснулась своего ожерелья и прямо и смело посмотрела на окончательно растерявшуюся Хоакину.
─ Умоляю вас, сеньора де Веласко, помогите мне спасти сына. Хуан Мануэль не убивал дядю. Но сейчас кто-то делает все, чтобы его обвинили.
Ночью Хоакина ворочалась в постели, стараясь прогнать мысли об ужине в Хрустальном ручье и заснуть. Но они скакали в голове разгневанными саблерогими быками, не давая сну даже приблизиться. За распахнутым окном кричала ночная птица, стрекотали насекомые, и это тоже отвлекало от сна.
Хоакина рассерженно села и откинула одеяло. Интересно, будет очень душно, если закрыть окно? Она встала, подошла к нему и, опершись на подоконник, высунулась наружу. Легкий теплый ветерок принес ароматы цветов и трав.
─ Как же неприятно, когда не можешь уснуть, ─ сказала она вслух.
В ответ крикнула ночная птица и, судя по шуму крыльев, улетела. Мимо прошелестели тени стайки летучих мышей. Хоакина прислушалась к трескотне насекомых и решила, что подоконник ― самое подходящее место, чтобы посидеть немного и еще раз перечитать записи, которые она поспешно сделала перед сном. Вот только надо раздобыть свет.
Одна из настольных ламп работала от батареи, которую вроде не так давно заряжали. Хоакина поставила ее на подоконник, взяла бумаги, небольшое покрывало с кресла и, закутавшись в него, устроилась рядом с лампой.
Дремота начала одолевать ее, когда она еще не дочитала пересказ слухов, принесенных Соле. Они были написаны сбивчиво и кое-как, и Хоакина, зевая, старалась разобрать собственный почерк. Наконец, она сдалась, опустила руку с бумагой и устало оперлась затылком о стену. Насекомые шуршали, бились об абажур лампы, сад был наполнен похожими тихо шелестящими звуками вперемешку с шорохом листвы и трав, которые потревожил налетевший легкий ветерок. Хоакина подумала, что хорошо бы отправиться в постель, но незаметно задремала. Ей показалось, что она слышит голос отца, который просит ее слезть в дерева, куда она забралась, подражая детям фермеров, с которыми ей позволяли играть в поместье дедушки-маркиза. Испугавшись, что за голосом отца последует материнский, Хоакина неловко повисла на толстом сучке, попыталась опереться на более тонкий снизу, нога в легком башмачке соскользнула, и она рухнула вниз.
Точнее, рухнула лампа, а сама Хоакина, вздрогнув, проснулась на подоконнике в неудобной позе. Вокруг была теплая колониальная ночь, стрекотали насекомые и дул легкий ветерок, как и тогда, когда она задремала. Кроме одного ─ внизу под окном стоял рассерженный Фернандо.
─ Проснулась? А если бы ты упала?
─ Что случилось? ─ неловко завозилась Хоакина, сонно моргая и пытаясь сесть. ─ Как ты там оказался?
─ Ты у меня спрашиваешь? ─ возмутился он. ─ Немедленно слезай, я сейчас к тебе зайду.
─ Не надо, Фернандо, ─ сонно отозвалась Хоакина, которую вовсе не радовал еще один разговор с мужем, да еще и наедине ночью в спальне. ─ Я сейчас слезу и лягу. Поговорим завтра.
─ Ты уверена? ─ настороженно и все еще сердито отозвался он.
─ Абсолютно. Я просто читала и заснула. Все, уже ухожу.
Она соскользнула с подоконника, забрала исписанные листы, упавшие на пол, сунула их с ящик стола и быстро забралась под одеяло. Ее сердце бешено колотилось от внезапного пробуждения, встречи с Фернандо и запоздалого осознания, что она действительно могла выпасть во сне из окна.