Дочь – повелительница Зари

Нет в мире более богатого и славного королевства, чем Сапфирное, и о причинах его богатства ходит множество легенд. На самом деле происхождение всех этих огромных сапфиров, которые прославили здешние земли, страшное и кровавое. Это тела и души простых смертных. Из их тел, живых и трепещущих, страшные силы творили сказочную красоту этих камней…

Часть первая

С чего все началось

Семен вышел из гаража, поднялся на крыльцо и открыл дверь. И замер на пороге, недоуменно и настороженно прислушиваясь. В доме царила абсолютная тишина. Невероятная, уже давно позабытая тишина. Полная.

Сердце забилось неровно и тревожно.

В последние годы, возвращаясь с работы, Семен был готов к чему угодно. К реву, крикам, визгам, шуму драки и яростного спора, плачу, громыханию ударной установки, какофонической музыке или неуместным в этом гаме звукам скрипки. Ко всему этому мог добавляться запах пригорелого обеда, вонь оплавившейся проводки, шум льющейся без надзора воды и висящая в воздухе плотным заслоном пыль.

Поэтому, входя в свой большой любимый дом, Семен всегда был готов и кричать, и уговаривать, и читать морали, и угрожать, и чуть ли не слезно упрашивать. И с тяжелым вздохом настраивался на предстоящее действие, лишь только открывая дверь.

А тут – тишина. Полная. И вони нет. Пыли не видно. Под ногами чисто. Свет не горит где попало. Вернее – вообще нигде не горит. А ведь все должны быть в это время дома! Из чего следовало: случилось что-то страшное. Или вот-вот случится. И виной тому только одно – неправильное воспитание.

Семен, ступая на цыпочках, заглянул в гостиную. Никого. В свой кабинет, в котором порой собирались все. Никого. Кухня тоже отличалась странной чистотой и пустотой. Большая спальня встретила Семена сумеречной прохладой.

Перед тем как подняться на второй этаж и обследовать комнаты детей, Семен выглянул во внутренний двор из окна веранды, прислушался и с облегчением вздохнул. Из-за сарая раздавались глухие удары молотка по железу, словно что-то вколачивали в землю, и оживленные голоса.

«Опять новые эксперименты затевают! Давно пора уши пообрывать. Но… если что-то мастерят, то не буду им мешать».

Перебранка усилилась, видимо, дело доходило до ссоры. А затем из-за сарая, недовольно подергивая плечиками, вышла дочка, самая большая папина радость и сокровище. Тут же ей вслед послышалось возмущенное: «Ябеда!», и удары молотка возобновились с новой силой.

Увидев отца в окне веранды, дочка рванула бегом, влетела в дверь, с разгона чмокнула его в щеку и тут же начала жаловаться:

– Папа, ты представляешь, они устраивают эксперимент с участием Витьки, а меня не берут. Такие противные! Говорят, что моя масса не подходит. А я им предложила ко мне два кирпича привязать, так они сказали, что согласятся, только если я надену на голову большой глиняный горшок для фикуса.

– Надо же! – улыбнулся Семен, любуясь дочерью. – А куда мы тогда растение посадим? Да и кирпичей у нас нет…

– Есть, папа. Федя четыре тачки привез от тети Наташи.

– И? Мы вроде достраивать ничего не собирались?

– Так они за сараем башенку соорудили, – затараторила дочка. – Вниз шпалы положили. Потом стенки поставили, а вверху площадку из брусьев сбили. Вот на ней Витька и делает себе гнездо.

Вдруг откуда-то принесся порыв ветра, и ветки старой груши, росшей во дворе во все времена, тоскливо зашумели, затрепетали, роняя на землю зеленые листочки. И вновь беспокойство навалилось на Семена.

– Вика, что они затевают? – строго спросил он.

– Лешка с Федей сказали, что у них все готово к главному испытанию. Хотят открыть смотровое окно в другой мир. А Витька будет смотреть и говорить, что увидит.

– Ага, в другой мир, значит, – хохотнул Семен, успокаиваясь. – Нам сказка строить и жить помогает! Давай грей мне обед, а я пока умоюсь.

Виктория состроила недовольную гримаску и, уже отправляясь на кухню, бросила через плечо:

– Они там столько электричества заготовили, жуть!

– Ну-ка, стой! – вновь напрягся хозяин дома. – Они что, опять перемычку на столб забросили?

– Ага…

– Вот засранцы! Ну, я им сейчас! Ведь запретил!

Он вышел с веранды и быстрым шагом направился к сараю. Виктория вприпрыжку спешила за ним, пытаясь на ходу оправдать братьев:

– Так ведь ты сам постоянно так делаешь! И Леша тебе всегда помогает. Он же здорово в проводах разбирается…

– Сейчас я с ним разберусь! Он хоть представляет, какой нам штраф загрузят, если Энергонадзор эту перемычку увидит?! Год отрабатывать придется! Всем вместе!

Семен прошел за сарай, и его взору предстала живописная картина. На большом раскладном столе деловито гудели оба системных блока старших сыновей. На двух дисплеях мерцали какие-то кривые, витиеватые диаграммы и разные непонятные отцу семейства схемы. Ко второму столу тянулись свисающие со столба высоковольтной линии толстые провода. С помощью тщательно зажатых клемм они присоединялись к рубильнику, а уже оттуда, через генератор, большим кругом обегали два десятка толстых штырей арматуры, вбитых в землю. На верхушках штырей, примерно на метровой высоте, на изолированных керамических подставках устроились замысловатые сплетения разноцветной проволоки.

А в центре всего этого, на аккуратно возведенной башенке, находился младший сын Виктор. Он прибивал гвоздями к полу старый стул.

– Так, – грозно начал Семен. – Кто разрешал присоединяться к столбу?

Все три сына исподлобья посмотрели на младшую сестру, которая их совершенно не боялась. Да еще и язык нахально показала. А потом старший, Алексей, стал степенно рассказывать:

– Пап, я ведь тебе недавно описывал суть эксперимента. И ты, как всегда, отнесся к этому с пониманием. Так и сказал: «Дерзайте». А как дерзать, если в розетке только двести двадцать вольт? Между прочим, перемычка тоже нам не даст желаемого напряжения. Поэтому мы и подготовили генератор. Силовые поля сгенерируются на вершине башенки, и Виктору должны открыться виды на параллельные миры.

– Ага… на миры, значит?

Прежде чем начинать ругать детей за непослушание или провинность, Семен всегда скрупулезно проводил домашнее расследование. И сыновьям попадало во много раз больше, если они что-то делали без соблюдения норм безопасности.

А в данном случае ругать надо было сильно и беспощадно. Но расследование – прежде всего.

– Итак, начнем с рубильника. Как ты его собирался включать?

При таком огромном напряжении разряд мог пойти как угодно, закоротить, вызвать вспышку и поразить молнией. Но Алексей с завидной уверенностью показал на прислоненную к сараю длинную доску:

– Вот отсюда. Этим шестом. Им очень легко включать и выключать рубильник.

Старший сын продемонстрировал свою силу и умение, помахав доской, а потом вновь прислонил свой «дистанционный» выключатель к водосточному желобу. Затем повел отца к башенке, давая на ходу пояснения:

– Каждый преобразователь невенклидного поля имеет двойную изоляцию. Все, что надо, заземлено.

– Какого, какого поля? Ха! Сами придумали? Или…

Опять резко дунул ветер, и Семен обеспокоенно посмотрел на небо:

– Если вдруг гроза?

– При малейшем намеке – снимаем перемычку, – вставил средний сын Федор. – Пока небо ясное и прогнозы успокаивающие.

– М-да? А башня зачем?

– Объект должен находиться на изолированном возвышении или в подвешенном состоянии. Строить кран – слишком хлопотно.

Они вчетвером подошли к стройному сооружению, на вершине которого Виктор уже восседал на стуле и крутил в руках мобильный телефон. Семен указал пальцем наверх:

– Как-никак – электрический прибор! Вдруг молнию притянет от ваших преобразователей какого-то-там поля?

– Папа, мы просчитали все, как для отправки корабля в космос, – по-взрослому солидно пояснил Федор. – Мой процессор позволяет еще и не то сделать. А телефон Витьку нужен для фотографирования увиденного.

Отец семейства скорбно и многозначительно покивал. Затем со вздохом развел руками. Пожал плечами. А потом еще раз осмотрел все вокруг:

– Ну что ж, смягчающие обстоятельства справедливый суд, конечно, учтет. Только вот…

Он стал чесать себя за ухом, но тут же замер. Налетел новый, еще более сильный порыв ветра. А в сердце на этот раз вонзилась ледяная стрела приближающейся опасности. Непроизвольным движением Семен прижал к себе дочь, а потом услышал, как Алексей чуть ли не простонал:

– Доска!

Семен увидел, как конец падающей доски, направляемый коварным ветром, изо всей силы ударил по рубильнику. Сразу же взвыл генератор. И в следующий миг размещенные на штырях преобразователи вытолкнули из себя поток мерцающих шаровых молний. Поток тут же преобразовался в круг и сплошной линией опоясал все пространство с башенкой и стоящими возле нее людьми.

У Семена пересохло во рту, и он с тревогой спросил:

– И что теперь?

Ответил все умеющий предвидеть и просчитать Федор:

– У нас слишком большая масса… Приборы не вытянут нас отсюда, не рассчитаны… Значит, увидеть новый мир нам не грозит…

– И?

– Пап, ты только не расстраивайся, но нам придется здесь простоять до тех пор, пока не приедет аварийка из Энергонадзора. Ведь утечка та еще!

Отец семейства тоже умел быстро просчитывать предстоящие бытовые трудности и финансовые неурядицы, поэтому думал недолго, стараясь не шевелиться и не отрывая взгляда от мерцающих огоньков.

– Ну, если только это…

Но в этот момент раздался юношеский, слегка подрагивающий басок Виктора:

– Смотрите, «окно»! Оно опускается на нас…

С той поры прошло пять лет.

Кровавое пиршество

Шло празднование одиннадцатой годовщины взятия Кариандены, столицы Сапфирного королевства. Все лучшие войска победителей передислоцировались сюда за последние недели с сопредельных территорий, которые были когда-то независимыми государствами, а теперь именовались провинциями. Вчера отборные части гензырских армий расквартировались в городе или стали лагерем прямо на крестьянских полях, которые окружали старинную, сильно разрушенную крепостную стену. Завоеватели в свое время не пощадили это сооружение при штурме, а потом им и в голову не пришло его восстанавливать. Зачем, если серьезных врагов на этом континенте не осталось.

И вот наступил час, когда после грандиозного парада по центральному проспекту Кариандены все простые воины с удовольствием предались пьянству, обжорству и веселью прямо на улицах и в предместьях гигантского города. Числом они были несметны, и в летописях указывалось потом количество просто невероятное.

Тысячи доблестных, отличившихся в боях воинов и прославленных ветеранов восседали за сотнями столов, расставленных прямо на внутренней площади королевской цитадели.

Несколько сотен сотников и тысячников расположились за десятками столов на главной террасе королевского замка.

А Великий хан, Звездный Завоеватель и Покоритель Всех Миров, Отец Всех Гензыров, праздновал знаменательную годовщину победы в окружении своих верных советников, прославленных военачальников и геройских командиров шести армий. Элита империи, возглавляемая своим повелителем, сидела в один ряд за длинным столом в огромном пиршественном зале старинного дворца. Хан восседал во главе стола, на возвышении, в глубине зала. Поэтому любой из пирующих мог лицезреть своего живого идола, лишь повернув в его сторону голову.

Непобедимая, самая сильная за все века и тысячелетия армия предавалась разудалому, всепоглощающему веселью. За всеми столами было много общего. Такой же поток ругательств, пошлых разговоров и взаимных оскорблений. Такие же громкие и однотонные песни, после каждой строчки которых, как правило, шел рефрен: «Слава Звездному Завоевателю Всех Миров!» Одинаковые почти у всех кудлатые бороды и наголо выбритые головы. Одинаковая по стилю и форме одежда, различающаяся лишь степенью и толщиной прилипшей грязи и густотой тошнотворного запаха пота, прогорклой баранины и чесночной отрыжки.

Мало разнились и напитки, подаваемые совсем молодыми, не обожженными боем юнцами. Разве только кушанья на ханском столе были значительно лучше кушаний простых воинов.

Ну и конечно, сильно разнились развлечения. У простых воинов они состояли в поимке и изнасиловании зазевавшихся горожанок и в оголтелом мордобое между собой по любому поводу и без повода.

Отличившиеся в боях герои и прославленные ветераны имели возможность измываться и пользоваться тремя сотнями прекрасных рабынь, которых специально для этого наловили по всему покоренному Сапфирному королевству.

Сотники и тысячники помимо удовлетворения своих скотских желаний с таким же количеством рабынь упражнялись в умении доставить боль голыми руками и вырвать предсмертный крик ужаса из глотки поверженного врага. Так как врагов здесь не было, то для тренировок со служебной лестницы подтягивали по одному из самых больших и сильных рабов. И вот именно над этими несчастными и издевались озверевшие сотники и тысячники.

У этих трех групп веселящихся воинов не было даже кинжала. Все оружие они в обязательном порядке сдали на склады, расположенные вдоль крепостных стен. Иначе во время такой дикой и продолжительной оргии добрая треть всей отборной армии могла полечь в кровавых междоусобицах. Уж слишком хорошо хан знал свое войско. И прекрасно умел добиться от своих подчиненных как желаемого эффекта в бою, так и должной осторожности в пьяной вакханалии.

Зато невероятно много оружия было в главном пиршественном зале. Оно находилось за спиной каждого из пирующих в специальных пирамидах под присмотром двух, а то и трех оруженосцев. Да и по бокам хана возвышались два облаченных в редкостные латы рыцаря из личной охраны. Пожалуй, только они стояли постоянно с мечами в руках, не принимая участия в общей попойке и вместо алкогольных напитков лишь иногда прихлебывая чистую воду. Все остальные, даже прислуга, были уже или изрядно пьяны, или на пути к этому.

И оружие в главном зале использовалось для самого изощренного развлечения. Вдоль противоположной от стола стены прокатывали устройство, похожее на большой барабан. Сторона, обращенная к хану и его приближенным, была сколочена из толстых досок, к которым привязывали веревками раба или рабыню. А внутри барабана находились еще два раба, которые своим весом и приводили колесо в движение или пытались остановить.

Суть забавы заключалась в том, чтобы со своего места за столом брошенным по уговору оружием попасть в определенное место или отрубить рабу руку или ногу. Этому старались помешать рабы, которые находились внутри барабана, – «вращатели». Они могли или ускорить ход барабана, или приостановить все громоздкое устройство, повернуть боком, а то и развернуть тыльной стороной. Но тогда и они становились мишенью для всех метателей одновременно. Доски с обратной стороны не закрывали «вращателей», и в таком случае все трое были обречены. Но шанс остаться в живых у рабов все-таки был. Если распятый на барабане человек оставался в относительном здравии (легкие ранения не считались), то и обоим «вращателям» даровалась жизнь. Если «мишень» погибала, то на следующий прогон барабана шли нерасторопные рабы, не сумевшие спасти своего товарища.

Особой популярностью у пирующих в главном зале пользовались семейные трио. Ведь в таком случае рабы старались спастись ценой неимоверных усилий и полного взаимодействия. Потому что и распятый раб, после подсказки изнутри барабана, мог хоть минимально, но помогать своими движениями остальным. И если оставался жив, то всем трем рабам тут же давали вольную, коней, провизию и взашей выталкивали из дворца. Хоть хан был невероятно жесток, но его слово считалось крепче стали. Да и рабов у него девать было некуда. «Не всех же резать, – говаривал он. – Пусть идут на все четыре стороны и размножаются. Из-под моей власти им деться некуда!»

На подобные семейные трио делали особые ставки и заключали пари. А после каждого прогона барабана выпивали очередной кубок вина и орали здравицы дикими голосами. Но если в начале пира ни один из рабов не докатился до конца зала живым, то после пятого часа обильных возлияний руки стали подводить великих воинов. Да и сам хан один раз промахнулся. Над ним смеяться не посмели, лишь пожурили враз смертельно побледневшего оруженосца, что, дескать, плохо отчистил рукоять топора от крови предыдущей жертвы. Хан, как всегда, принял игру лести, вытер показательно руку о свой роскошный халат и удивленно воззрился на павшего ниц оруженосца:

– Ведь совсем молодой гензыр! Зачем хочешь умереть таким юным?

Вопрос был чисто риторическим. Если бы хан возжелал, то зарубленного оруженосца уже уволокли бы за ноги прочь. Но хмельной угар еще не до конца лишил Звездного Завоевателя Всех Миров разума. Он вовремя вспомнил, что юношу его уговорили взять к себе в окружение ближайшие родственники. Так сказать, ближе некуда. Потом еще от них выслушивай жалобные стенания… И Звездный тут же выбросил инцидент из головы. Тем более что ясно осознавал: вины оруженосца не было.

Да и пиршество с кровавыми увеселениями хотелось продолжить как можно скорей. Поэтому хан повернул голову и спросил своего визиря:

– Низидин, ты готов?

Визирь был отличным советником и другом, но вот воином никудышным. А уж на пьяную голову сам мог пораниться любым оружием. Но забава на то и забава, чтобы знатно повеселиться. А заодно и кое-кого позлить. Поэтому хан, не дожидаясь ответа, воскликнул:

– Я уверен, Низидин, тебе сейчас обязательно повезет. Поэтому ставлю на смерть раба вот эти два сапфира.

Затем качнул перстом в сторону распорядителя празднества:

– И приготовьте семейное трио!

Камни действительно были великолепны своей величиной и густым, сочным переливом. И на ставку тут же откликнулись весьма жадные до таких ценностей командующие второй и третьей армий. Вот только не ждали они, что хан назначит «добивающего». Только повелитель имел право это сделать после заключения пари. Правда, был один нюанс: если жертву прикончит «добивающий», то и весь заклад отойдет ему и не достанется никому из спорщиков. Таким правом хан пользовался редко, и побуждения его оставались непонятными. Да и сейчас его выбор был немного странен. Ведь «добивающим» он назначил самого молодого из всех присутствующих на пиршестве, хоть и весьма прославленного воина, командующего шестой армией, который взошел на этот пост перед самой годовщиной победы. Старый командующий погиб нелепо, отравившись угарным газом в неправильно построенной баньке, и молодой заместитель занял его должность автоматически. Звездный ничего пока менять не стал, отложив разбирательство и утверждение на потом. И вот сейчас он предоставил молодому военачальнику возможность заработать четыре камня, которые стоили порядочное состояние. Ведь перепивший визирь с дрожащими руками был не в счет.

Из проема в стене выкатили барабан с привязанной к боковине девушкой. Ее длинные русые волосы были распущены и красиво струились по голому телу. Да и тело вызывало восхищение. Затем вывели двух мужчин, одного в самом соку, а второго совсем молодого, почти ровесника распятой девушки. Рабам-мужчинам развязали руки и втолкнули внутрь барабана. Распорядитель, огромный, но подвижный детина, одетый в расшитую золотом безрукавку, провозгласил:

– Отец, его сын и дочь.

Хан радостно захлопал в ладоши:

– Отлично! Ну-ка, Низидин, увеличь этой девке естество до самой груди. Все равно оно ей больше не понадобится.

Визирь встал, под смешки и сальные остроты остальных сотрапезников размял плечи, и оруженосцы вложили ему в правую руку топор. За это время барабан откатили в крайнюю точку влево и сообщили рабам о том, кто и сколько раз будет кидать в них оружие. «Добивающий» тоже поторопился на новое место, прошагав с огромным топором на правый фланг. Он был уверен в своей единственной попытке. Молодой командующий широко улыбался, радуясь представившейся возможности заработать еще большую благосклонность хана. Ведь за сегодняшний праздник он не промахивался ни разу и убивал свои жертвы с первого удара. Хотя визирю и полагалось три броска, но командующий не сомневался: именно четвертый удар – его удар – будет завершающим.

Визирь оглянулся и кивнул своим оруженосцам на маленькие метательные топорики. Оно и понятно, после первого броска ему будет проблематично вновь метать тяжелый для него средний топор.

И опять ханский перст дал отмашку, затрубил рожок, и барабан с привязанной к окровавленным доскам девушкой покатился вдоль дальней стены. Рабы предусмотрительно не стали сразу наращивать скорость, потому что в таком случае барабан не мог маневрировать. Они в среднем темпе достигли середины зала, и визирь, залихватски екнув, послал топор во вращающуюся жертву. Но барабан непредсказуемо ускорился, и оружие прошло сзади, даже не задев деревянную конструкцию. Визирь не стал печалиться о своем промахе и быстро, один за другим, метнул легкие топорики. Только при этом слишком много взял на опережение, в то время как рабы приложили неимоверные усилия для того, чтобы затормозить. Один топорик пролетел перед барабаном, а второй вонзился в самый край деревянного обода, да так и застрял там.

Общий вздох разочарования и несколько довольных вскриков словно придали рабам новые силы. Теперь лишь скорость могла спасти девушку, а вместе с ней и всю семейную троицу. Поэтому они общими усилиями принялись разгонять барабан.

Вот только у «добивающего» была отменная позиция, твердая рука и отличный глазомер. Его огромный топор, похожий на блестящий диск раскаленного металла, полетел в девушку. Все ждали брызг крови и крика погибающей жертвы.

Но случилось невероятное. Топор пронесся перед целью и со снопом искр врезался в камень. А случилось это из-за того, что рабы резко повернули влево, колесо столкнулось со стеной и резко затормозило. Деревянная конструкция при ударе отскочила от стены, крутнулась на одном ободе, чуть не рухнув плашмя и не придавив девушку, и почти развернулась, открыв рабов-мужчин для всеобщей атаки. Сидящие за столом не заставили себя ждать – двенадцать копий устремились в отца и сына. Те, словно змеи, прилипли к внутренним обводам, успев перед этим придать конструкции небольшое ускорение в нужном направлении. Барабан, утыканный копьями, как еж, так и укатился с глаз пирующих в расположенную справа нишу, сопровождаемый недовольным ревом «добивающего» и радостным смехом командующих, выигравших пари.

Сам хан с непонятной злобой смотрел на визиря, который повторял одну и ту же фразу:

– Они нарушили правила – использовали стенку для торможения!

Наконец Звездный Завоеватель не выдержал и рявкнул с брезгливым раздражением:

– Заткнись! Ничего они не нарушали, а просто думали не яйцами, как ты, а головами! Отпустить их со всеми почестями! Если живы… А?

Распорядитель тут же выскочил из ниши справа и доложил:

– Мужчины получили по два легких ранения, но вполне могут двигаться самостоятельно.

– Шустрые, везунчики… – погрустнел еще больше хан.

Затем перевел тяжелый взгляд на окаменевшего в ожидании приговора «добивающего» и сочувственно вздохнул:

– Что ж, с кем не бывает… – И когда все расслабились и зашевелились, жестко добавил: – Такой командующий мне не нужен! Оставь оружие и отправляйся к сотникам.

Разжалованный военачальник, стиснув зубы, тут же покинул зал. И хану опять пришлось прервать неловкую паузу:

– Где же очередная здравица в мою честь? И в честь нашей великой победы!

Его тут же оглушил усердный рев, вырвавшийся из глоток пьяных воинов. Но благодушного настроения великому повелителю так и не вернул. Еще час он усиленно напивался, наливался злобой и хмурился, пугая подданных. А затем неожиданно спросил у визиря:

– Что там хотел от меня старший шаман?

Визирь, вместо того чтобы обдумать свой ответ, лишь моргнул слипающимися от нетрезвости глазами:

– Не стоит Великому хану обращать внимание на бредни выжившего из ума старикашки.

Глаза властелина заискрились опасными молниями:

– Вначале научись метать топор, а потом будешь указывать, что мне стоит, а что не стоит делать. Шамана ко мне!

Это уже было серьезно. До вспышки беспредельного гнева оставалось совсем немного, и первый визирь, моментально протрезвев, лично бросился за шаманом. Тот находился в одном из соседних помещений и еще до начала пиршества просто рвался к Великому хану для доклада. Визирь тогда выслушал старика и посоветовал:

– Не говори глупостей в день великого праздника, за такое можно и жизни лишиться.

– Мне не страшно умереть. Всей нашей армии и хану действительно грозит большая опасность. Умоляю, попроси его меня выслушать.

Хан, в преддверии великого торжества, просто отмахнулся, когда визирь сказал о шамане:

– Не забивай мне голову! Потом!

И вот сейчас почему-то вспомнил о чернокнижнике.

«Странно, – недоумевал визирь. – Неужели знает о сути доклада? Но ведь полная чушь!»

Старика тут же доставили на окровавленный пол пред грозные очи хана. Их разделяло пустое пространство и широкий стол. Шаман мало того что посмел не пасть ниц перед ханом, как предписывалось ритуалом, а только опустился на колени, так еще и заговорил первым:

– О, Звездный и самый прославленный из ханов! Отец всех гензыров! Тебе и твоим верным подданным грозит страшная опасность. О ней я вычитал в древних писаниях этого королевства, но уже несколько дней не могу пробиться к тебе для разговора.

Хан кисло улыбнулся:

– Обожаю опасности. Они возбуждают и молодят мою кровь. Поведай мне, несчастный, еще об одной.

– Слушаюсь и повинуюсь, о Великий!

Шаман встал с колен и, не разгибая спины, приблизился к столу. Говорить он стал тише, но намного торжественнее:

– Нет в мире более богатого и славного королевства, чем Сапфирное, и теперь оно по праву принадлежит самому Великому хану, Звездному Завоевателю Всех Миров. О причинах богатства этого королевства и его столицы ходит множество легенд, большинство из которых являются просто выдумками. На самом деле происхождение всех этих огромных уникальных сапфиров, которые прославили здешние земли, очень страшное и кровавое. И недаром все прежние короли тщательно скрывали от народа ужасную истину: все сапфиры и другие драгоценные камни, которые ты, о Великий хан, завоевал, – это тела, души, а вернее, измененные сущности простых смертных. Из их тел, живых и трепещущих, страшные силы творили сказочную красоту всех этих камней.

Хан поморщился:

– А какое мне дело до простых смертных? Да и праздник сегодня. Подайте нашему шаману большой кубок вина, пусть выпьет за мою победу.

От все замечающего ханского взгляда не укрылись недовольно сдвинутые брови и тяжелый вздох специалиста в магических науках. Самый образованный и грамотный человек в окружении хана не умел и не любил пить. Но в данном случае ослушание было бы равнозначно смерти, и он с содроганием принял из рук разносчика огромный кубок.

А владыка многих земель с нескрываемым злорадством наблюдал, как старик давится и захлебывается противным для него вином, и лихорадочно придумывал новые мотивы для самого жестокого наказания. Почти никто из ханского окружения не догадывался, что Звездный ненавидит старшего шамана со всей своей варварской неудержимостью и змеиным коварством. Все видели и знали, что шамана, да и всех его учеников осыпают милостями и подарками. Им отдавали под полное управление лучшие замки и порой целые городки. Даже в самых обыкновенных, повседневных правах шаманы имели льготы. Но вот отношения хана с самым главным магом гензыров в последнее время совсем разладились. И дело было не только в том, что младшие шаманы просто обожествляли своего старого учителя, создав чуть ли не тайный союз сподвижников, а в том, что Великий Завоеватель был элементарно безграмотен и презирал каждого, кто умел читать и писать. А уж тем более тех, кто умел разбираться в древних письменах, знать несуществующие языки и высчитывать заранее, где и какая звезда окажется в определенное время.

Организующуюся клику младших шаманов можно в любой момент просто перерезать как баранов, невзирая на все их магическое могущество, а вот постичь грамоту зазнавшемуся хану представлялось совершенно невозможным. К тому же мерзко образованный старик дважды имел неосторожность предложить Великому хану брать у него уроки письма и чтения. В те моменты кровожадный властитель лишь хохотал и громогласно заявлял, что для воина главное – умение управляться с оружием, а всей прочей ерундой пусть занимаются назначенные для этого помощники. Но ненависть разрослась непомерно.

Хан умело прятал ее, понимая, что без шаманского подспорья ему будет весьма трудно управлять такими дикими и разношерстными армиями, но всему когда-то наступает конец.

Вот и сейчас хан еле сдерживал раздражение.

«Помощничек выискался! – думал он. – Грамотей драный! Ладно, колдун уродливый, послушаю, какую ты там мерзость то ли вычитал, то ли сам придумал».

А вслух сказал:

– Без явной радости ты выпил за великую победу… Но можешь продолжить свой рассказ. Только покороче, а то все развлечения нам испортишь…

Быстро хмелеющий от большой дозы спиртного старик прикрыл ладонью рот, приглушая вырвавшуюся отрыжку, и вновь начал говорить, но уже без излишней торжественности:

– Один раз в сто лет в Кариандену приходит Сапфирное Сияние – самый сильный и страшный демон на свете. Его еще называют в хрониках Сапфирной Смертью. Именно благодаря этому ужасному, строго периодическому событию и построили много тысяч лет назад столицу на этом месте, и именно благодаря этому Сапфирное королевство во все века считалось самым богатым на драгоценные камни. Но богатство это основано на жизнях сотен тысяч подданных, пленных, рабов и преступников. Ведь когда Сапфирное Сияние окутывает столицу, оно выпивает жизнь каждого оставшегося здесь человека, потом съедает его тело, а взамен оставляет драгоценный камень, чаще всего сапфир. Во все времена короли старались скрывать время прихода и само существование этого древнего непобедимого ужаса и даже порой использовать в своих целях. Например, к роковой дате короли оставляли здесь на ночь всех возмутителей спокойствия, осужденных и специально завезенных в тюрьмы рабов. А сами возвращались в столицу после обеда и собирали невероятные по красоте и величине драгоценности. Правда, несколько раз и сами правители превратились в камни, проигнорировав или забыв историю…

– Ха! – с сарказмом воскликнул хан. – Как же можно забыть такую… хм, привлекательную историю?

– Увы, Великий хан! Виной тому постоянные раздоры, вражда, сожженные библиотеки, страшные болезни, уносящие порой в могилу почти все население. Мне самому повезло несказанно, когда мои ученики случайно наткнулись на тайник с древними фолиантами и инструкциями для королевских потомков. А войны! Только за последний век эту столицу пытались захватить дважды, вдобавок один раз мор выкосил почти всех жителей, и только одиннадцать лет назад самый славный воитель всех миров взял это королевство в свои крепкие руки.