СТИХОТВОРЕНИЕ НИ О ЧЕМ
Я долго голову ломал,
Недоедал, недосыпал:
О чем стишок мне написать,
Чтоб смело мог бы отослать
Его в районную печать.
Нет! О природе не желаю.
Хотя природу уважаю.
А о любви? Да ну ее!
Не тот уж возраст – ё – моё!
Быть может, что-то о России?
Мол, ты, Россия, всех красивей,
Да только власти… тра-та-та…
Бардак, мол, голод, нищета.
Быть может, что-то про кого-то?
Да что-то только не охота.
На кой ляд про другого я?
Пусть сам напишет про себя!
Толерантность
Их называли педерастами,
Их называли скотоложцами,
И с ними, мерзкими и грязными,
Быть рядом было за падло.
Теперь они в элите общества.
А быть в элите многим хочется.
И способ прост – через дупло.
ТОЛЕРАНТНОСТЬ… Твою мать!
Считают мерзость поэтичною,
И скотство названо любовью.
Пацан с мордашкой симпатичною
Отдаться норовит любому.
Кто деньги задницей приращивать,
Кто по велению души.
И гомосеки-педерасты
Теперь все стали хороши.
ТОЛЕРАНТНОСТЬ… Твою мать!
. . .
Толстощекая лахудра
Рот раззявила:
– Полундра!
Выкиньте его отсюда!
По нему тоскует тундра.
Брат мой старший – второгодник.
Как не любит он учить!
Например, успел сегодня
Он три двойки получить.
Вот вчера по льдине прыгал,
Ну, и в воду угодил.
А водища – холодрыга!
Ох, какой же он дебил!
А еще у нас бабулька
Очень старая живет.
«Ну-ка, внучка, поцелуй-ка!» -
Если выпила, орет.
Сяс! Уже я разбежалась
Целовать морщины ей!
Хоть испытываю жалость
К старой бабушке своей.
А еще сломала ногу.
Черт понес на стул ее
Шторы вешать. Ну, ей Богу,
Словно малое дите!
Дядя тоже вместе с нами
Столько лет уже живет.
Не работает он. Днями
Только знает, пьет и пьет.
Баба пенсию получит,
Сразу клянчить он начнет.
Или же момент улучит –
Свистнет деньги и пропьет.
Железяки в дом натащит,
Сдаст, а денежки пропьет.
Ужас! Настоящий аспид!
Для чего такой живет?
Я учусь сейчас на тройки.
Надоело всё, как смерть!
Как подумаю: а сколько
В школе мне еще сидеть!
Хорошо сейчас купили
Мне мобильник. И какой!
Игры разные в мобиле,
Песенки, само собой.
Не могу я с ним расстаться.
Он везде, всегда со мной.
И пускай другие злятся
И кричат:
– Какой отстой!
Мне еще купили джинсы.
В них я стильная вполне.
Если бы была я жирной,
Были бы в обтяжку мне.
Три богатыря
ПОЭМА
1
По дорожке на коняшках
Едут вдаль богатыри.
Водка плещется во фляжках,
В сумках трутся сухари.
Та дорога, скажем прямо,
Как обычно, просто жуть:
То колдобина, то яма,
То еще чего-нибудь.
Слева движется Геннадий,
Серп и молот на щите.
Алый бантик вьется сзади
На лошадкином хвосте.
Парень ладный едет справа
С гордым именем Борис.
Вьется волос кучерявый,
Сам он смуглый, как метис.
Ну, а в самом центре Дима.
Он серьезен, как визирь.
Самый знатный и любимый
У народа богатырь.
Вот добрались до развилки.
Перед ними три пути.
Озабоченно в затылке
Чешут. Мать твою яти!
2
Вот куда б ни ехал русский,
Хоть на бой, хоть в магазин,
Не широкий и не узкий
Путь пред ним. И не один!
Ведь у нас везде дороги!
Только знай руля крути
Вдоль по речке, по берлоге,
По трамвайному пути.
Нет! у нас народ не глупый.
На рельеф ему плевать!
Он не будет ползать с лупой
И породу изучать.
Можем ехать мы по ниве
На «КАМАЗе» или «Ниве»,
По болотам васюганским –
Ямы, рямы – ерунда! –
По районам хулиганским
Можем ехать хоть куда.
Наши песни о дороге
Да Шекспиру б невзначай!
Сколько грусти и тревоги!
Хоть ложись и умирай!
Эх, дорога ты дорога!
Да четыре колеса!
Для дороги нашей много!
На одном бы не трясла!
3
– Я налево! – рек Геннадий.
– Тут и нечего гадать.
И в прекрасном Солнцеграде
Буду вскоре отдыхать.
– Идеолог краснозадый!-
Перебил его Борис.
– Нам таких путей не надо!
Ты один туда катись!
Плюнул Борька:
– Вот уж право,
Шизофреник и балбес!
Надо вправо! Только вправо!
Там свобода и прогресс.
– Ты сначала сопли вытри!-
Говорит Геннадий злой.
– С кем же ты поедешь, Дмитрий?
– Я поеду по прямой.
4
«Дураки,– ворчит Геннадий. –
Вот бы Сталина сейчас!
Суки, сволочи и бляди!
Доберемся мы до вас!»
Не разгонишься, однако.
Не езда, а смертный бой.
Был бы танк, два полных бака –
И летел тогда б стрелой!
Вот селенье показалось.
Повернул туда герой.
Подкрепиться надо малость
Да поспать, пока живой.
Конь едва-едва плетется.
Грязь до пуза достает.
Дождь через кольчугу льется,
Зуб на зуб не попадет.
В деревушке три избушки,
Почерневшие, стоят.
Да старик и три старушки
На завалинке сидят.
К ним Геннадий подъезжает,
Слез с коня едва живой,
Золоченный шлем снимает
И кивает головой.
5
Поскакал Борис направо.
Подгоняет, знай, коня.
– Ну, давай быстрей, шалава,
В рай земной вези меня!
Да смотри ж держись на Запад!
Не сбивайся, паразит!
Конь ретивый машет задом
Да копытами стучит.
6
«Эх, дурилки вы дурилки! –
Думал Дима удалой. –
Ну, понятно ж, что с развилки
Нужно ехать по прямой.
Говорят, сходить налево –
Это значит изменить.
Не нужна другая дева!
Ты жену учись любить!
Я и против правой ходки.
И таким нельзя путем!
Надо в центре. Посередке.
Быть умеренным во всем!»
7
Оглянулся он окрест,
Жуть берет от этих мест:
Чернобокие хатенки,
Как невзрачные опенки,
Лезут прямо из земли,
Не видать машин в пыли,
И заборы, как пьянчужки,
Покосились. И старушки
В деревянный домик-склеп
Прут в пакетах соль и хлеб.
На обочину спустился
Тут Геннадий. Покрестился
И тихонько, помаленьку
Он поехал в деревеньку.
Возле первой развалюшки
Слез с коня, подсел к старушке
И спросил:
– Скажи-ка, мать,