Глава 1
Проснулась от того, что кто-то пытался выбить дверь квартиры.
Бам-бам-бам.
Сердце билось о ребра, грозило их выломать. Начала сонно крутить головой по сторонам, что происходит?
– Мне страшно, – заплакала пятилетняя племянница.
Я быстро встала с дивана и взяла ее на руки.
– Все хорошо, кроха, не бойся, – прошептала я.
Я даже боялась голос повысить, чувствовала, что сейчас произойдет что-то плохое. Ощущала, как тело Любы трясется. Шум становился все громче, за дверью слышались ругань и маты. Я закрыла уши малышки, чтобы она не слышала ничего. Где брат?
Словно прочитав мои мысли, Костя вбежал в комнату.
– Быстро, прячьтесь в шкаф, – громким шепотом сказал.
Он был так напуган, мне стало не по себе.
– Что происходит?
– Потом! Времени нет!
Он потащил меня к старому шкафу и грубо запихнул внутрь. Любочка сильнее обняла меня и заплакала навзрыд.
– Замолчи! – прикрикнул Костя на ребенка.
– Ты ее пугаешь.
– Пусть заткнется, иначе нас всех… – он не договорил.
Мурашки страха поползли по спине.
– Что ты наделал? – спросила хрипло.
– Ничего, я просто хотел, чтобы нам было хорошо… – сокрушенно говорит.
Внутри все холодеет от ужаса.
– Костя…
– Ни звука! – говорит и закрывает дверь старого шкафа.
Я вздрагиваю. И пытаюсь успокоить племянницу.
– Тише малышка. Успокойся, – стираю слезы с ее щек и улыбаюсь. – Давай поиграем в игру, как вы в садике играете, когда воспитатель говорит: тишина.
– Не хочу, – капризно отвечает. – Я в туалет хочу.
– Нужно потерпеть, хорошо? А завтра я свожу тебя в парк покататься на каруселях, договорились?
– Хорошо, – доверчиво отвечает Люба.
И в этот момент дверь квартиры открывается, и я через щель вижу, как внутрь вошли пятеро амбалов. У меня перехватывает дыхание и начинает трясти, словно в лихорадке, я сильнее прижимаю девочку к себе. У нас маленькая однокомнатная квартира, и все происходит буквально на моих глазах.
– Костя – Костя, – произносит один из мужчин. – Неужели ты думал, что спрячешься от нас?
– Я не… – мямлит брат.
Ему не дают договорить, бьют в живот, отчего он сгибается пополам. Я вздрагиваю и кусаю губы в кровь. Брата хватают за волосы и заставляют смотреть вверх.
– Ты думал, что можешь кинуть босса на деньги?
– Нет, я не кидал, так получилось…
Последовала новая серия ударов.
– Что с папочкой? – тихо спрашивает Люба и пытается повернуться.
– Ш-ш-ш, – кладу ладонь на ее ротик. – Не слушай, малышка, тихо.
Я закрываю ее уши руками. По моим щекам катятся слезы.
– Заткнись мразь! Будешь говорить, когда я разрешу, – кивает амбалам.
И те начинают избивать Костю. Я закрываю глаза, чтобы не видеть этого ужаса. До меня медленно доходит, что я не взяла с собой телефон, могла бы вызвать полицию…
Но эта мысль осыпается горьким пеплом во рту, когда я слышу следующие слова:
– Ты украл у Алексея Коршунова. Никто у него не крадет.
Я похолодела от дикого ужаса. Каждый в этой части города знал Коршуна. Он местный авторитет, который всем заправляет. Если брат у него украл, то он труп.
– Пожалуйста, – молит Костя окровавленными губами.
– Говорят, у тебя есть сестра. Хорошенькая. Коршун хочет посмотреть на нее. Даже долг спишет, – мерзко ржет.
Липкие щупальца первобытного страха сжимают сердце.
– Нет, – хрипит брат.
– Где она?!
И Константина снова бьют, я не слышу его ответ. Эти ужасные звуки избиения раздирают мне душу, но я ничем не могу ему помочь. Молюсь только о том, чтобы они не начали рыскать по квартире.
Люба снова хнычет, она хочет в туалет, но нельзя… Девочка вскоре засыпает, и я чувствую, как что-то теплое и мокрое льется по моей ночной сорочке. Племянница справила нужду прямо на меня.
Не знаю, сколько прошло времени. У меня затекло все тело. Я постоянно думала о времени, скоро нужно Любе колоть инсулин…
Ад начался полтора года назад, когда наша маленькая принцесса упала в обморок. Мы так с братом испугались, привезли в больницу и узнали, что у девочки сахарный диабет первого типа. Это было словно гром среди ясного неба. Ее еле спасли, еще немного и… Даже думать страшно. С тех пор мы живем только уколами, каждые несколько часов нужно подкалывать инсулин.
А полгода назад у нее стало ухудшаться здоровье. Серьезные проблемы с сердцем. Как объяснил врач, все последствия диабета. Нужна дорогостоящая операция. У нас таких денег просто нет. Даже если мы продадим квартиру, то не насобираем и десятой части. Просить помощи не у кого. Наши с Костиком родители давно умерли, а Жанна, мама Любы, бросила ее после того, как поставили диагноз. С тех пор мы сами. Костя не покладая рук работает. Я берусь за любую подработку, но с маленьким ребенком-инвалидом на руках трудно что-то делать. Видимо, Костя решил, что нашел выход из ситуации, и связался с Коршуновым…
Услышала, как уроды покинули нашу квартиру. Видела, как Костя еле встает и закрывает дверь, точнее, то, что от нее осталось. Я открываю дверцы шкафа и кладу племянницу на ее кроватку, меняю ей пижамные штанишки, протираю салфеткой и укрываю одеялом. Сама иду в ванную и привожу себя в порядок.
Брата нахожу на кухне, он курит в форточку. На него больно смотреть. На нем нет ни одного живого места. Сердце разрывается от жалости к нему.
– Костя, что ты наделал? – спрашиваю я.
Брат поднимает на меня заплывшие глаза и хватается за голову.
– Я облажался, Агата, и я не знаю, что мне делать.
Глава 2
– Расскажи мне все, – требую я.
– Он убьет меня… Убьет… Блять, я так всех подставил, – он опускает голову на руки, его плечи мелко подрагивают.
Моя душа болит за него. Я не могу видеть своего сильного брата таким. Он всегда был мне опорой, а сейчас распадается на части у меня на глазах, и я не знаю, чем помочь.
Я подхожу к нему и обнимаю, осторожно, чтобы не тревожить раны.
– Все будет хорошо, Костя, мы со всем справимся. Как всегда, – успокаиваю его.
– Не в этот раз, я не знаю, что делать, – брат обнимает в ответ. – Я не знаю, что делать.
– Расскажи, – упрямо прошу.
– Сделай кофе, я помоюсь и расскажу.
Брат уходит в ванную, а я достаю турку из шкафа, руки трясутся, как у алкоголика. Я ставлю турку на огонь, а сама рот руками закрываю, чтобы не закричать. Последний год сплошная чернота в жизни, ни одного светлого пятнышка. Сколько нам еще предстоит испытаний? Где брать силы на все? Мне страшно до одури. Я слышала рассказы о людях Коршуна, что они творят. Раз пришли сюда, их ничего не остановит…
Разливаю кофе по чашкам, брат как раз вернулся из ванной. Делает глоток и вновь прикуривает. Молчит. Я не давлю. Ему нужно собраться с мыслями.
– Я же для нас хотел. Для тебя и Любани. Ты же знаешь, я никогда плохого не желал, – смотрит на меня голубыми, как и у меня, глазами.
– Я знаю, – беру его за руку и крепко сжимаю.
– Один мой знакомый, Дима Клевер, помнишь? – я киваю. – Он начал на Коршуна работать. Постоянно понтовался, что за раз поднимает кучу бабок и весь такой, сука деловой. А я заеб*лся! На работе еб*шу, еб*шу, а стою на месте. Я сдохну там, Агата, и все. А вы без меня…
Костик работает в автомастерской. У него очень тяжелая работа, я знаю, но другого выхода нет. Мы все устали… Я прекрасно понимаю и разделяю его чувства.
– Два года ничего не видел. Только дом – работа, работа – дом. Я не хочу так. И когда Дима начал хвастаться, спросил прямо, может помочь или нет. Сначала все было легко. После закрытия он пригонял тачки, надо было спилить и перебить номера. Не смотри на меня так. Я сам знаю, что незаконно, но почему не брать, когда дают.
Брат глубоко затянулся дымом. А я смотрела на него, словно первый раз видела. Костя всегда был таким честным. Когда узнал, что я своровала в магазине шоколадный батончик, отходил по заднице ремнем так сильно, что я сидеть не могла неделю, а потом заставил вернуть деньги и драить полы в магазине. А теперь он говорит, что разбирал ворованные машины!
– В общем, я неплохо поднял на этом, захотел больше, пошел играть и проигрался.
– Костя, – прошептала я в ужасе.
– Да, я все проебал. Сначала вроде фартило, а потом… Короче, начал леваком работать. Сам находил тачки, перебивал серийник и толкал. Думал, быстро с долгами рассчитаюсь, но не успел. Коршун все узнал, и теперь… Я правда не знаю, что будет, Тата, мне страшно.
Мне тоже!
Очень сильно.
С такими людьми вообще не шутят.
Я вспоминаю слова про то, что Коршунов знает про меня и готов забыть долги, по телу проходит дрожь первобытного ужаса.
– Прости. Агатка, я дурак, дурак, – повышает голос брат и начинает бить себя по голове.
– Костя, хватит! – перехватываю его руку и крепко обнимаю.
Чувствую, как его трясет, он начинает плакать. И я понимаю, что дело у нас дрянь. Никто не поможет, ожидать можем только самое худшее…
– Все будет хорошо, – говорю я, хоть сама и не верю.
* * *
Ночью я все никак не могла уснуть, лишь под утро забылась беспокойным сном. Люба, несмотря на события ночи, проснулась рано и в хорошем настроении.
– Тата, вставай! – девочка начала прыгать по дивану, отчего он жалобно скрипел.
– Сейчас встану. Хватит прыгать, хулиганка, а то спать будешь на полу.
– Ну вставай, ну вставай же, – не унималась малышка.
Я со стоном села на диване и размяла затекшие мышцы.
– Ты обещала в парк, помнишь?
– Помню-помню, но сначала умываться и завтракать!
– Но я вчера умывалась, – захныкала девчушка.
– Надо каждый день.
– И в выходные? – ужаснулась малышка.
Я не смогла сдержаться, засмеялась. Каждый раз один и тот же разговор, но Люба все время удивляет.
– И в выходные тоже. Каждый день, Любаш.
– Когда я вырасту, то не буду чистить зубы!
Мы пошли приводить себя в порядок. Я измерила глюкозу и подколола инсулин ребенку, потом начала готовить завтрак. Кости уже не было в квартире, я даже не слышала, как он ушел… Я переживала из-за него и переживала, что в квартиру могут вернуться те верзилы. Мурашки бегали по коже, когда я поняла, что мы с Любаней здесь совсем одни, если что случится… Я звонила брату несколько раз, но он не брал телефон. Написала ему сообщение и попыталась взять себя в руки. Все будет хорошо.
Люба думала, что сегодня выходной, но у нас распорядок дня. После завтрака я села заниматься с племянницей. Из-за ее болезни в сад малую не берут. Люба хочет ходить в сад, тянется к деткам, но пока не получается.
Я занимаюсь с ней по роликам из интернета, спасибо добрым людям, кто бесплатно делится знаниями. Мне даже нравится это. Смотреть, как малышка уже начинает потихоньку писать и считать. Наверное, я бы стала учителем, если была бы такая возможность. Хотя нет, там платят мало. Когда родители были живы, я занималась акробатикой. Мне нравилось, но я никогда не хотела быть профессионалом. А потом родители умерли, и уже было не до этого, да и денег лишних не было. И если честно, я никогда не задумывалась, кем хочу стать. Эта возможность не для меня, к сожалению. Может, когда Люба пойдет в школу, можно будет думать в этом направлении.
– Я все сделала! Теперь пойдем в парк?
Глава 3
Мы с Любаней пошли в парк. Малышка была очень счастлива. Казалось бы, такая простая вещь, как поход в парк, а мы не можем себе позволить. Мы буквально считаем каждый рубль. Поэтому поход в парк для племянницы целое событие. Девочка тщательно выбирает развлечения и просит ее сфотографировать. Мы долго гуляем, кормим уток в пруду и на обратном пути едим сахарную вату. Сегодня сахар у нее хороший, можно немного побаловать.
Идем за руки обратно домой, Люба читает стишки по памяти на буквы, а я буквально затылком чувствую, как за нами наблюдают. Я постоянно оборачиваюсь, но никого не вижу. Наверное, нервы вообще расшатались после вчерашнего. Зашли домой, я накормила мелкую, измерила сахар и отправила на дневной сон. А сама в это время домашними делами занялась. Несколько раз звонила Косте, но он не взял.
Остаток дня я провела в нервном напряжении. Внутри было дурное предчувствие, от которого никак не удавалось избавиться. Я пыталась забыться в домашних делах и временем с Любой. Но все равно было неспокойно. Я положила племянницу спать, а сама собралась ждать брата. Но не дождавшись, легла с малой. А утром… Словно гром среди ясного неба сообщение от Кости.
"Они убьют меня, если найдут. Я не мог иначе… Мне нужно было уехать. Прости. Но без меня вам будет лучше. Просто помни, что я люблю вас".
Я несколько раз прочитала сообщение и каждый раз словно кто-то ударил в солнечное сплетение. Костя уехал. Он… Бросил нас!
Нет, не верю, не верю, не верю!
Он не мог так поступить, он бы никогда… Это, должно быть, один из его дебильных розыгрышей!
Люба еще спала, я начала набирать номер брата. Отключен. О, боже… Сердце зашлось в бешеном темпе. Я встала с кровати и на ватных ногах подошла к шкафу, где мы собирали деньги на операцию, там под постельным бельем должны лежать семьдесят две тысячи. Я просунула руку и ничего не нашла… Меня сковал такой ужас, что я не могла дышать. Трясущимися руками начала сваливать постельное из шкафа, трясла каждую вещь – ничего. Только под задней стопко было пять тысяч рублей и все. Брат забрал все деньги с собой! Деньги на лечение Любы.
У меня не было сил, я враз сдулась, как воздушный шарик. И что делать? Я осталась одна без работы и с больным ребенком руках. Рыдания начали душить меня изнутри. Я закрыла рот кулаком, чтобы не завыть в голос. Такая безнадега напала. Громко всхлипнула и закрыла лицо руками. У меня началась самая настоящая истерика. Я сломалась. Господи, помоги… Почувствовала, как маленькие ручки меня обнимают. Любаша что-то шептала мне, успокаивала. Я крепко обняла ее и поцеловала в щечки. Малышка стала стирать мои слезы.
– Не плачь, Татка, пожалуйста, а то я тоже буду, – серьезно сказала малышка.
– Не буду, прости. Давай в ванную и завтракать.
Люба улыбнулась мне, и дышать стало легче. Я должна быть сильной. Ради нее. Вытерла слезы и подняла все с пола, разложила по полкам. Я просто не могла понять, как Костя так мог поступить с нами? Он что, не понимает, что долг никто не простит, его все равно придется отдавать. Эти верзилы могут прийти сюда в любой момент и закончить начатое. Нужно что-то делать…
Я старалась не подавать вида, что со мной что-то не так. Старалась вести себя как обычно, но, кажется, племяннице передалось мое настроение. Она капризничала и ничего не хотела.
– А когда папа придет? Я хочу нарисовать ему рисунок, – сказала Люба.
А меня словно по голове ударили. Ведь ей нужно как-то сказать, что папа не придет… Я не могу. Не сейчас.
– Папа… Папа поехал в командировку, его какое-то время не будет, – сказала я, девочка нахмурилась.
– Что такое коландровка?
– Командировка. Это когда по работе нужно ехать в другой город.
– А он мне подарок оттуда привезет?
– Конечно.
– А, ну тогда пусть едет.
Я натянуто улыбнулась. Мне нужно побыть одной…
– Люба, а давай сходим в гости к бабе Томе, а? Посидишь у нее немного, а я тебя через часик заберу.
– А я смогу взять с собой краски?
– Конечно. Нарисуешь ей что-то.
Я быстро собрала Любу, и мы спустились на первый этаж, где жила бабулька, которая иногда присматривала за племянницей.
– Добрый день! Посидите немного с Любой, мне надо в магазин сбегать?
– Посижу, – ответила бабушка и пропустила Любаню внутрь. – А ты чего такая странная? Заболела?
– Нет, все хорошо. Спасибо большое! Я на днях вымою вам окна.
– Давай и люстру в зале.
– Хорошо, – я улыбнулась. – Скоро приду.
Я пошла в магазин, закончилось молоко, а Люба кашу хотела на ужин. Я пребывала в своих мыслях, но постоянно ежилась. Опять это чувство, словно за мной следят. Накрутила себя.
Мне нужна работа, и срочно. Я даже не знаю, куда могу пойти с больным ребенком. Конечно, я могу попросить бабу Тому приглядеть за Любой, но вдруг у нее будет сахар. Я не могу оставлять ее с кем-то, кто не знает, как заботиться о детях с диабетом. Я словно в западне, ищу выход, а его просто нет… Может, Костя одумается и вернется…
Я вернулась домой, зашла за Любой, но она уснула, баба Тома сказала вернуться за малой через пару часиков. Я пешком поднялась на пятый этаж, открыла дверь ключом, а закрыть не смогла. Сердце ухнуло куда-то вниз, в квартиру вошли трое верзил и с недобрым блеском в глазах смотрели на меня. Я поняла, что пришло время отдавать долги…
– Ну, привет, красавица, – сказал один из них и закрыл входную дверь.
Глава 4
Меня парализовало от страха. Наверное, никогда так не боялась, как сейчас. Я неловко попятилась назад и уперлась в стену. Дыхание с шумом вырывалось из легких.
– П-покиньте мою квартиру, – заикаясь произнесла.
Они лишь хмыкнули. Тот, что посредине, сделал шаг ко мне, и я еще сильнее сжалась в стену.
– Твою квартиру? Малышка, кажется, у тебя неправильная информация, как считаете, парни? – “парни” дружно согласились с ним.
Он двинулся на меня и остановился буквально в шаге. Я сильнее сжала пакет с покупками в руке. Глаза мужчины пробежались по мне, я едва не скривилась от отвращения.
– Эта квартира принадлежит Алексею Коршунову, слышала о таком? По глазам вижу, что слышала, – он подходит еще ближе, я чувствую его тело на себе.
Сердце стучит о ребра так сильно, что еще немного, и проломит их. Боже, что они собираются делать?..
– Мы недавно сюда приходили, а тебя не было, пряталась от нас, м? – наматывает прядь моих волос на палец. – Хотели познакомиться.
Я нервно сглатываю и дергаю головой, чтобы не касался меня. А мужчина широко улыбается и ставит ладони по обе стороны от моей головы. В легкие забивается его запах, и меня начинает тошнить.
– Где твой братик, красавица?
– Я не… Не знаю, – говорю тихо.
Мужик цокает языком.
– Плохо, очень плохо. Я же хотел с тобой по-доброму, по-нормальному, но ты сама не хочешь, красавица, – он театрально вздохнул, а потом взял меня за мастерку с силой оттолкнул от стены.
Я выронила пакет с покупками, а другие два бугая заржали и поймали меня.
– Ты думаешь, с кем разговариваешь? – меня развернули лицом к говорившему. – “Не знаю” оставь для лохов, или ты нас за лохов держишь?
Я начала отрицательно качать головой, я не могла сказать ни слова, страх сковал меня полностью.
– Давай еще раз: где твой брат?
– Я не знаю, – шепчу пересохшими губами.
– Он должен нам бабки. Много бабок. И что будем делать?
– Брат сбежал… Я правда не знаю, где он. Телефон отключен, – я не собиралась покрывать Костю, не после того, что он сделал.
– Красавица, ты, видимо, не догоняешь, как обстоят дела. Брат исчез, значит, теперь его долг – твой, – спокойно говорит мужчина.
Я в ужасе смотрю на него. Что значит мой?
– У меня нет денег, вы сами видите, – развожу руки показывая убогую квартирку.
– Да мне насрать, – опять близко подходит. – У тебя есть п*зда, рот и жопа, будешь отрабатывать.
Я даже не успела отреагировать, как он дернул мастерку, под ней я была лишь в белой майке. Ублюдок присвистнул.
– А сиськи какие! Хочу тебя вы*бать в них, ты же не против, – заржал.
Как по команде двое уродов схватили меня, а этот третий начал шарить руками по моему телу, больно сжимая до синяков.
– Нет! Не надо! Я все отдам! Пожалуйста, не надо, – закричала я.
– Отдашь, куда денешься. А пока будешь отдавать, будешь нас обслуживать! Не дергайся, и трахнем тебя по очереди, а будешь брыкаться, втроем и во все дырки сразу.
– Давай втроем! Не хочу смотреть и дрочить.
Из глаз брызнули слезы, я правда пыталась бороться с ними…
Я кричала, плакала, брыкалась, царапалась, но, кажется, сопротивление заводило их еще больше. На мне разорвали майку и стянули лифчик, оголяя грудь, и пытались снять джинсы.
Только не это… Я не переживу насилие. Не смогу жить после такого. Слезы хлынули из глаз.
– НЕТ! Помогите! – закричала во всю мощь легких.
Меня ударили по лицу так сильно, что перед глазами на несколько секунд все почернело.
– Рот закрой, сука! Сейчас мы его займем делом…
Я закрыла глаза, чтобы не видеть их.
Чужие руки на моем теле. На самых сокровенных местах, где никто не касался…
– Агата, все нормально? – услышала голос соседа.
– ПОМОГИ! – заорала я сразу.
А в следующую секунда в квартиру вошел Виталик.
– Нах*й съ*бался! – заорал один из громил.
Виталик в шоке смотрел на картину, открывшуюся ему.
– Отошли от нее. Быстро.
– Ты, бл*ть, представляешь, куда лезешь? Шел бы отсюда, мужик, пока ноги целы.
– Через пять минут здесь будет несколько нарядов полиции, – спокойно сказал сосед. – Это вы бы шли отсюда.
– И что мешает нам тебя убить, а суку забрать с собой?
– Ты только представь, что с тобой сделает Коршун, – произнес Виталик.
В комнате воцарилась тишина.
Меня все так же крепко сжимали, я не могла прикрыть наготу. А потом… Потом просто отшвырнули, словно мусор. Я больно ударилась спиной. Трое уродов покинули мою квартиру.
Я подтянула колени к себе, уткнулась в них лицом и разрыдалась. Меня трясло, словно в лихорадке. Я хотела снять с себя кожу живьем, чтобы не чувствовать их рук. Меня только что едва не изнасиловали…
– Ну все, не плачь, – услышала голос Виталика.
Он сел рядом и дотронулся до меня, я отпрыгнула в сторону.
– Не трогай меня!
– Хорошо, не ори. Какого хрена ты их впустила?
Я пыталась поправить на себе одежду, а сосед беззастенчиво наблюдал за мной.
– Костя должен им денег… – пробормотала я.
– Костя – долбо*б.
– Они вернутся, – прошептала я, и слезы вновь покатились по лицу. – Что же делать?
– А я тебе говорил, что делать, Агата, – хрипло произнес сосед.
Я с отвращением уставилась на него. Как только Виталик с семьей переехал в наш дом, начал ко мне приставать. Сначала это были безобидные намеки, а потом дошло до того, что я боялась выйти из дома. А ему ничего не сделаешь, он работает в полиции.
– Стать твоей любовницей?
– Не худший вариант, – хмыкнул Вит.
– Я никогда не стану с тобой спать! Да я лучше сама к Коршуну пойду сдамся, чем с тобой!
– Строптивая тварь! – заорал Виталий. – Надо было не останавливать этих троих, тогда была бы посговорчивей! Может, мне пойти и вернуть их? Мешать не стану!
– А может тебе свалить на х*й из моей квартиры! – заорала я вскакивая на ноги. – Пошел вон! Уходи!
Виталик поднялся следом за мной.
Я знала, что он ничего мне не сделает. Если бы хотел, то давно сделал бы. Ему по кайфу, чтобы я сама сдалась. Но никогда!
– Скоро сама ко мне приползешь, сука! – прошипел мужчина и ушел, хлопнув дверью.
Я рухнула на пол и уставилась в одну точку. Все, сил у меня не осталось ни на что. Такое чувство, что я сдулась, как воздушный шарик. Кое-как встала и добралась до ванной. Долго терла кожу мочалкой до красноты, смывая прикосновения тех уродов. Меня несколько раз стошнило и начало знобить. Организм отходил от шока. Я надела чистые вещи и пошла за Любой… Не знаю, как мы останемся в квартире.
Баба Тома открыла дверь и сразу поняла, что что-то произошло.
– Агатка, что случилось, девочка?
И я не выдержала. Я сломалась. Обняла бабульку и рассказала ей о всем, что произошло, о поступке Кости и что меня ждет дальше. Она слушала и не перебивала. Когда слез не осталось, баба Тома молча заварила чай и поставила передо мной кружку.
– Значит, так, – сказала она. – Сейчас пойдешь и соберешь свои и детские вещи, сегодня здесь останетесь. А завтра поедете прочь отсюда, а то случится беда.
– Нам некуда ехать… – начала я.
– Поедите к моей сестре на юг. Она не будет против, будешь помогать ей по дому, а она за Любой присмотрит. А там сама разберешься, не дура.
Еще полчаса назад я думала, что моей жизни пришел конец. А сейчас мне дали шанс, и я готова вцепиться в него зубами.