Глава 1
– Я не отдам вам ребёнка! – говорю я уверенно, а саму всю трясёт от страха.
Если эти мужчины захотят отобрать мальчика, я их не остановлю. Крупные, сильные, решительные. Глядя на них, вспоминаю боевики про спецагеантов. Когда одним точечным ударом нокаутируют противника.
Мне не выстоять против них. Но и мальчика, что доверчиво жмётся ко мне, не отдам.
Я не знаю даже имени малыша. Он врезался в меня, когда я выходила из магазина в просторный холл торгового центра.
Малыш поднял голову и посмотрел на меня своими испуганными глазками, а потом доверчиво прижался к моим ногам. Обнял так крепко, что стало не по себе.
Я опустилась перед ним на корточки и заглянула в светло-серые глаза.
– Ты потерялся?
– Папа придёт, – несмотря на картавость, уверенно произнёс малыш.
– Хорошо, – улыбнулась я мальчику. – Пойдём тогда, сядем вон на тот диванчик, чтобы твой папа сразу нас заметил.
Он на минутку задумывается, но всё же кивает и протягивает мне свою ладонь.
Стоило мне сесть на удобный кожаный диван, как мальчик тут же забрался ко мне на колени и доверительно положил голову мне на грудь.
Внутри меня что-то сломалось от такого простого жеста, и по всему телу растеклось тепло. Обняла малыша в ответ, молча обещая ребёнку, что всё будет хорошо. А самой страшно, ведь неизвестно, как отреагируют его родители, когда увидят меня с их сыном на руках.
Не прошло и пяти минут, как к нам подошли трое крепких мужчин и попросили передать им ребёнка.
Мальчик посмотрел на них, перевёл взгляд на меня и дрожащими губами сообщил:
– К папе хочу.
Я прижала мальчика ещё ближе к себе.
– Не отдам! Что вам нужно от нас?! Уйдите, пока я не позвала на помощь, – заявляю я уверенно.
Но из-за широких спин мужчин я даже не уверена, что есть кого звать.
В этом торговом комплексе расположены только магазины премиальных марок, поэтому поток людей маленький, относительно других центров.
– Девушка, не усугубляйте ситуацию. Отдайте ребёнка.
Мотаю головой.
Почему-то вспоминаю, как девчонки на работе недавно обсуждали один страшный случай: у какого-то бизнесмена похитили дочь, чтобы через неё надавить на отца. Раньше мне казалось, такие истории бывают лишь в телевизоре, но сейчас…
А если эти бугаи тоже хотят похитить мальчика, что так доверчиво жмётся ко мне?
Закусываю губу, чтобы скрыть дрожь. Мне страшно. И боюсь я не за себя, хотя, если со мной что-то случится, как мама одна справится с Ингой?
Отбрасываю дурные мысли в сторону. Всё хорошо. У нас с этим мальчиком обязательно всё будет хорошо.
Прижимаю ребёнка к себе, провожу по светлым, слегка вьющимся волосам.
– Я не отдам вам его.
Смотрю прямо в глаза одному из мужчин. Мне кажется, на его губах мелькает едва заметная улыбка, но тут же исчезает. Он делает шаг ко мне, а я делаю глубокий вдох. Набираю в лёгкие как можно больше воздуха, готовая в любой момент закричать.
Но всё меняется в одно мгновение.
Мужчины расступаются. Пропускают вперёд ещё одного. Он такой же высокий широкоплечий. Но как незнакомец смотрит на меня – я понимаю: он опаснее.
Его холодный взгляд скользит по мне, словно скальпель. Вскрывает. Обнажает перед ним.
Страх, что я испытывала до этого, трансформируется в самый настоящий всепоглощающий ужас. Даже если бы я захотела заорать – не смогла бы. Меня будто парализовало. Только и могу прижимать ещё крепче мальчика к себе и успокаивающе гладить тонкие плечики.
Несмотря на сковавший меня ужас, смотрю мужчине прямо в глаза. Чувствую себя загнанной в угол дичью и жду точного выстрела прямо в грудь.
И он звучит. Спокойный, но уверенный голос, от которого холодеет всё внутри и приходит чёткое понимание: мне не выжить.
– Отпусти моего сына.
Мальчик, услышав родной голос, встрепенулся. Оборачивается на родной голос, улыбается. Соскальзывает с моих колен и бежит к отцу, раскрыв руки.
– Папа!
Мужчина ловит малыша и прижимает к себе. Скользит по нему взглядом и на суровом лице мелькает улыбка. Трогательно. Но лишь до тех пор, пока мужчина не начинает снова смотреть на меня. От этого взгляда внутреннее чутьё начинает орать: «Беги, спасайся!».
Только вот под взглядом ледяных глаз у меня не получается даже пошевелиться.
– Проводите её, – отдаёт он приказ и, не дожидаясь его выполнения, разворачивается, уходит с сыном на руках.
Стоит мужчине скрыться, как оцепенение слетает с меня.
– Не подходите ко мне. Я буду кричать.
Но меня никто не слушает. Один из тех бугаев, что стоял ближе всех, делает резкий выпад в мою сторону, хватает за руку и тянет на себя.
– Без глупостей, тогда не пострадаешь.
Он тащит меня в сторону выхода. Мимо проходят люди, но все делают вид, что ничего не замечают. На выходе из торгового центра замечаю знакомого охранника.
– Женя! – с мольбой в голосе зову я его. – Женя, помоги! Вызови полицию!
Но парень отворачивается, делая вид, что ничего не услышал.
По телу проносится волна дрожи от страха и отчаяния, а из глаз катятся слёзы.
– Прости, мамочка, – шепчу я куда-то в небо. – Прости, что подвела тебя.
Я даже боюсь представить, что будет с ней. Она до сих пор не отошла от той страшной автокатастрофы, после которой не стало мужа, а младшая дочь осталась прикованной к инвалидному креслу.
А Инга? Что будет с сестрой? Вдруг моя любимая малышка окончательно потеряет надежду жить полноценной жизнью?
Мысль о том, что сестра опустит руки и смирится со своим положением, придает мне сил. И я начинаю извиваться, брыкаться. Пытаюсь освободиться, но мужчина лишь сильнее прижимает к себе. Он не обращает внимания на мои попытки расцарапать его руку, на то, что один раз удаётся его лягнуть.
– Угомонись! – Незнакомец встряхивает меня за плечи и толкает в направлении кортежа из огромных агрессивных машин чёрного цвета. – Ничего с тобой не сделают. Просто поговорят.
Не верю ни единому произнесённому слову.
– Для разговора необязательно похищать человека.
Мужчина ничего не отвечает, лишь хмыкает, а затем заталкивает внутрь одной из машин.
Щелчок блокировки двери звучит как смертный приговор. Мой сопровождающий занимает место рядом с водителем, и машина плавно трогается с места. А я молча откидываюсь на спинку сиденья и чувствую, как одинокая слеза скатывается по щеке. Никогда не думала, что моя жизнь так глупо кончится.
Нет.
Ещё ничего не закончилось. Никогда нельзя сдаваться.
Сосредотачиваюсь на дороге, пытаюсь запомнить, куда меня везут. Выжду удачный момент, когда никого не будет рядом, и позвоню в полицию. Сообщу о похищении, главное – сейчас запомнить как можно больше деталей.
Водитель едет быстро, будто мы куда-то опаздываем. Картинка сменяется так быстро, что я не всегда успеваю понять, где именно мы едем. Лишь замечаю, как выезжаем за МКАД и с ещё большей скоростью мчимся в неизвестном мне направлении.
В какой-то момент я перестаю следить за дорогой, становится неважно, куда меня увозят. Просто молюсь, чтобы всё поскорее закончилось.
Словно услышав мои молитвы, водитель сбавляет скорость. Мы въезжаем в коттеджный посёлок с высокими дорогими заборами, за которыми виднеются фешенебельные дома.
Почему-то вспомнились мамины слова про то, что богатым всё прощается и на них нет никакой управы.
Подъезжаем к дальнему участку с изысканными коваными воротами, которые тут же автоматически распахиваются, впуская нас внутрь. Машина тормозит возле широкой парадной лестницы. Мой сопровождающий выпрыгивает из машины и тут же распахивает мою дверь.
– Пошли.
Интуитивно пытаюсь отодвинуться назад, но не успеваю. Меня хватают за руку и выдёргивают из машины.
Я не сопротивляюсь, послушно поднимаюсь по лестнице. Добровольно подхожу к большим добротным дверям, больше подходящим для замка. Хотя чем этот дом не замок?
Мужчина открывает дверь, подталкивает меня внутрь. Оглядываюсь. Нервный смешок вылетает из меня: будто в попала. Меня провожают в ближайшую комнату. Тёмная. С высокими книжными стеллажами, двумя небольшими диванами с шёлковой обивкой и небольшим кофейным столиком.
– Жди, – звучит очередной приказ.
И дверь за моей спиной запирается.
Убедившись, что я осталась в комнате одна, сразу лезу в свой маленький рюкзачок в поисках телефона. Пальцы дрожат, готовые в любой момент выронить телефон. Отпечаток пальца не срабатывает.
Чувствую будто всё против меня.
А когда блокировка, наконец, снимается, отчаяние затапливает меня. Сети нет. И даже экстренный вызов не проходит. Стараюсь успокоиться. Не накручивать себе. Но как же страшно!
Я не слышала, как открылась дверь, но давящую ауру мужчины почувствовала сразу. Ещё не обернувшись, знала кого увижу – отца того самого мальчика.
Резко оборачиваюсь и начинаю нервно тараторить в желании оправдаться:
– Выслушайте меня! Произошла какая-то ошибка. Мальчик сам подбежал ко мне.
Меня останавливают одним лишь взмахом руки.
– Светлана.
Становится жутко оттого, что он знает моё имя, которое я не называла.
– Хочу, чтобы вы стали матерью для моего сына.
Глава 2
– Простите?
Во рту всё пересохло, из-за чего голос звучит слишком тихо.
Мужчина проходит вперёд. Размещается на одном из диванчиков, жестом приглашает присесть и меня, но я лишь слегка мотаю головой. Сейчас я не способна сделать ни одного шага. Ноги свинцовые и не слушаются.
– Чай или кофе? – Он продолжает строить из себя гостеприимного хозяина, забывая о том, что меня силой сюда привели.
– Ничего не нужно. Просто отпустите меня домой.
– Отпущу, как только мы поговорим. – Мужчина достаёт из внутреннего кармана пиджака телефон, сразу кого-то набирает и отдаёт короткое распоряжение: – Два кофе.
Отбрасывает телефон на кофейный столик, хозяин дома лениво откидывается на спинку дивана и начинает изучающе разглядывать меня. Под его взглядом становится не по себе, словно я экспериментальный зверёк, попавший в руки к любознательному учёному. От этого взгляда хочется спрятаться, закрыться. Но я в западне, и мне некуда деться.
Меня бросает то в холод, то в жар. Начинаю всё чаще поглядывать в сторону двери.
– Сбежать не получится. Лучше присядь и попробуй расслабиться.
– Вы ещё скажите, получай удовольствие. – От нервов я начинаю глупо шутить.
– Почему бы и нет?
Дверь открывается, и для меня это словно спасительный глоток свежего воздуха. Не хочу оставаться наедине с этим мужчиной. В комнату входит женщина среднего возраста и неприметной внешности. На ней строгое серое платье, отчего и она кажется серой. Тенью.
Женщина размещает на столике поднос с двумя кружками кофе, вазочку с цукатами и ещё одну с различными шоколадными конфетами. После чего, едва заметно поклонившись, выскальзывает за дверь.
– Всё-таки я бы хотел, чтобы ты присела. – Это не просьба. Приказ.
И ослушаться я не осмеливаюсь. Сажусь напротив мужчины, а руки автоматически складываю на коленях. Наверное, со стороны выгляжу как прилежная школьница. Судя по едва заметной ухмылке, хозяину дома тоже приходит эта ассоциация в голову.
– Скажи, Света, ты меня узнала или мне следует представиться?
– Я не знаю ВАС, чтобы узнавать.
Уголки губ мужчины дёргаются в снисходительной улыбке, словно он несмышлёному ребёнку прощает сказанную глупость.
– Лев Борисович Макаров.
Он выжидающе смотрит на меня, но мне его имя ни о чём не говорит.
– Я только военачальника Макарова знаю. Но вы лет на сто его моложе, и имя не совпадает.
Хмыкнув, мужчина замечает:
– Похвально, что интересуешься историей. Это лишь доказывает правильность моего выбора.
Подобие улыбки так же быстро слетает с его лица, как и появилось. Снова слишком внимательный взгляд, от которого ёжусь.
Как же мне хочется оказаться подальше от этого мужчины.
– Так получилось, что у моего сына нет матери. Я планирую это исправить. Сегодня ты доказала, что достойна ею быть.
– Я никому ничего не доказывала!
Лев Борисович слегка приподнимает ладонь, и я тут же замолкаю. Не рискую спорить с этим хозяином жизни.
– Дослушай. Мы заключаем договор. Ты будешь матерью для моего сына и моей фиктивной женой, а взамен получишь всё, о чём мечтаешь.
С недоверием мотаю головой. Этот человек не может говорить серьёзно! Разве можно просто взять и выбрать маму для сына?!
– Можно.
Видимо, от шока последний вопрос я всё-таки произнесла вслух.
– И я выбрал тебя.
– Я не согласна!
Вскакиваю с дивана и начинаю мерить комнату шагами.
– Вы же должны понимать, что это ненормально! Так не делается!
Лев Борисович склоняет голову слегка набок и с интересом рассматривает меня.
– Почему же? – наконец, отвечает он. – К сожалению, не все женщины, что произвели на свет ребёнка, становятся хорошими матерями. Я для сына выбираю лучший из возможных вариантов.
Замираю на месте. Пытаюсь переварить услышанное. Становится мерзко от каждого слова, что пропитано цинизмом.
– С чего вы взяли, что я лучшая?! Вы меня даже не знаете!
– Мне достаточно того, что успели узнать.
– Да и вообще нельзя купить чувства. Невозможно навязать ребёнку кого-то в матери.
– Дорогая Светлана, мне нравится твоя наивность и жаль её разрушать. Но всё же ты уже взрослая девочка, и пора снимать розовые очки. В этой жизни продаётся и покупается абсолютно всё. Мне осталось лишь узнать твою цену.
– Вы сумасшедший! – Я снова начинаю мерить комнату шагами. – Я никогда не соглашусь на ваше предложение. У меня своя жизнь, да элементарно, как я маме объясню своё замужество?
Активно мотаю головой, пытаясь выкинуть непрошенные картинки с реакцией мамы на моё замужество. Да она никогда не примет мой брак с мужчиной, который настолько старше меня!
– Умоляю, отпустите меня домой. Пожалуйста.
Мои слова вызывают у мужчины недовольство. Льдистого цвета глаза опасно сверкают.
Не отпустит. Он смотрит так, будто я уже принадлежу ему и все мои попытки сопротивляться изначально провальные.
Со вселенской усталостью падаю на диванчик. Чувствую, что сил для сопротивлений больше нет. Мне не победить. С тоской оборачиваюсь в сторону выхода. Я бы сейчас многое отдала, чтобы уйти отсюда. Жаль, только у меня ничего нет.
– Хочешь уйти? – Голос Льва Борисовича звучит настолько спокойно, что я не сразу понимаю: наяву звучит он или в моих фантазиях.
Поворачиваю голову и удивлённо смотрю на мужчину.
– Так что? Останешься или уйдёшь? Готова отказаться от всех благ, которые я могу тебе дать?
Хозяин дома, не переставая глядеть мне в глаза, медленно наклоняется к столику, берёт изысканную фарфоровую чашку и делает глоток ароматного напитка. Так же плавно ставит кружку обратно и начинает говорить голосом змея-искусителя:
– Только представь, Света. Ты сможешь позволить себе любую шубу, машину, бриллиантовое колье или сумочку за несколько тысяч долларов. Всё что угодно в любой момент.
«Или операцию для сестры», – проносится предательская мысль.
Если он не обманывает, то я смогу попросить денег на операцию для Инги. Моя любимая младшая сестрёнка снова будет ходить. Мне лишь нужно сказать да.
Нет.
Какой бы ни был соблазн, я не хочу идти по лёгкому пути. Лучше на время каникул устроюсь на вторую работу. Да и врач говорил про квоту. Маме в одном благотворительном фонде тоже обещали оказать помощь. Мы выкарабкаемся и без этого «щедрого» предложения. Главное – не опускать руки и верить.
– Нет. – И как бы мне ни было страшно отказывать этому человеку, но голос мой звучит уверенно, и взгляд не опускаю, смотрю прямо во льдистые глаза.
– Хм, уверена?
Киваю. Но для большей убедительности прочищаю горло и повторяю громко, чётко:
– Да. Мне от вас ничего не нужно. Не всё в этой жизни продаётся.
Мужчина усмехается, но, к моему удивлению, соглашается.
– Хорошо. Тебя отвезут домой.
Ошарашенно смотрю на него. Вот так просто? Я свободна и больше от меня ничего не будут требовать?
– Могу идти?
Мне страшно поверить, что я свободна. Кажется, будто есть какой-то подвох, но я его не замечаю.
– Иди.
Словно нас кто-то подслушивал, распахивается дверь. На пороге комнаты появляется ещё одна «тень» и с вежливой улыбкой сообщает:
– Светлана Витальевна, я вас провожу.
Бросаю ещё один взгляд на хозяина дома, но он ничего не говорит, лишь едва заметно шевелит рукой, указывая ладонью на выход. Мне большего не надо. Подхватываю рюкзачок и спешу убраться из этой комнаты и дома.
– До встречи, Света, – летит в спину.
И я запинаюсь о собственную ногу.
Липкий страх опутывает меня. Не даёт свободно вздохнуть.
Хочется обернуться и уточнить, что мужчина имеет в виду, – он же отпустил меня! Но вместо этого трусливо заставляю себя сделать шаг вперёд. Сбегаю, пытаясь успокоить себя мыслью, что это была лишь вежливая фраза.
Женщина провожает до выхода из дома, где меня уже ждёт мужчина, что привёз в этот дом. Он сопровождает до машины, открывает дверь. На этот раз аккуратно помогает забраться в огромную машину, а не грубо запихивает, как это было у торгового центра. Дверь закрывается. Щелчок блокировки. Прикрываю глаза и начинаю молиться, чтобы всё безумие сегодняшнего дня закончилось и я оказалась дома.
Звонок моего телефона возвращает в реальность. С осторожностью смотрю на водителя, но он никак не реагирует, поэтому я решаюсь ответить на вызов.
– Да, Инга? – с настороженностью спрашиваю я.
– Свет, ты скоро? Можешь в магазин зайти? У нас опять молоко закончилось.
В голосе сестры удивление звучит вместе с виной. Она у нас как маленький котёнок и может литрами пить молоко. И каждый раз, когда оно заканчивается, Ингусик искренне удивляется этому факту.
– Хорошо.
От короткого разговора с сестрой на душе становится легче. Когда подъезжаем к знакомому району, называю водителю адрес.
– Мне велено доставить вас по другому адресу.
Неужели они и мой домашний адрес успели узнать? Разве такое возможно в реальной жизни?
– Пожалуйста, мне в магазин надо.
На самом деле я боюсь, что кто-то из соседей увидит, на какой машине я приехала, и расскажет маме. Я же потом не объяснюсь.
– Пожалуйста, – жалобно молю я. – Какая вам разница, куда меня отвозить?
– У меня приказ.
От отчаяния бью ладонью по сиденью.
– Вам так сложно остановиться на несколько домов раньше?
Мужчина не отвечает, но начинает нажимать на кнопки передней панели.
– Да, – раздаётся незнакомый голос в динамике.
– Девушка просит высадить её около магазина.
– Хорошо. Сопроводи в магазине, а потом доставь до дома.
– Нет! Меня же отпустили!
Но по тихой музыке, что снова зазвучала в салоне, понимаю: меня не услышали. Точнее, не захотели услышать.
Водитель подчиняется приказу. Покидает вместе со мной автомобиль и идёт в магазин. К счастью, держится на расстояние чуть позади, лишь на кассе приближается и расплачивается. Рвущиеся наружу возмущения проглатываю. Бессмысленно. Он всего лишь выполняет свою работу. Чужие приказы. Мне даже становиться жаль этого мужчину.
Дома меня встречает Инга. Счастливая ныряет в холщовую сумку, вытаскивает пачку молока и замечает упаковку любимого печенья.
– Можно?
И столько неверия во взгляде, что до щемящей боли в груди становится обидно.
Она же совсем ещё ребёнок, которому хочется играть в куклы, есть вкусняшки, а для нас теперь даже простое печенье – лишняя трата. Так было не всегда. Раньше мы жили, как и любая семья. Не в роскоши, но и не считали каждую копеечку.
Мама работала в школе, а отчим на заводе. Я же была полностью сосредоточена на учёбе. Всё изменилось в одно мгновение: отчим с Ингой ездили в деревню проведать бабушку. В тот день я должна была ехать с ними, но накануне ночью поднялась температура, и я осталась дома. Дядя Володя и Инга уже подъезжали к Москве, когда один из водителей решил пойти на обгон и не справился с управлением. Прямого столкновения было не избежать. Дядя Володя погиб на месте. Ингу зажало металлом автомобиля, и её долго не могли вытащить. Маму попросили уволиться почти сразу из-за частого отсутствия на работе.
Так мы остались одни. Без денег и с горем в семье.
Работу мы с мамой нашли быстро. Я работаю подсобным рабочим в элитном бутике одежды, мама – продавцом на кассе, а после закрытия магазина она подрабатывает уборщицей. За прошедшие полтора года мы научились справляться с новой реальностью. И если справились тогда, то и сейчас сможем. Без помощи всяких богачей поставим Ингу на ноги.
– Да, – улыбаюсь я сестре, – зайчик пробегал и просил передать тебе.
Инга смеётся и тянет руки с молчаливой просьбой обнять её. Она у нас всегда была ласковой, а после аварии стала просить ещё больше внимания.
Мы с сестрой пьём чай, когда мне звонят с работы.
– Алло? – с волнением в голосе отвечаю я.
Мне редко звонят, а после сегодняшнего дня сразу думаю, что что-то случилось. И оказываюсь права.
– Светлана, – звучит холодный голос управляющего магазина, – завтра к открытию вы обязаны приехать!
– Но завтра не моя смена. У меня зачёт.
– Тебя приглашают не для работы, а для разговора. В твоих же интересах явиться, иначе дальнейший разговор будет с полицией.
Больше ничего не объясняя, управляющий сбрасывает звонок. А я сглатываю ком в горле и из последних сил сдерживаюсь, чтобы не разреветься от обиды и злости на сегодняшний день.