Артефакт
I
«… Я люблю смотреть ваши общие фото. Больно и изнуряюще, до острой рези в сердце, до удушения, до сдавливания в области солнечного сплетения (когда перестает поступать кислород в легкие), до истощения, до равнодушия, притупления ощущений.
Наверно, так себя должен чувствовать атлет на дальние дистанции на последних метрах до финиша; спортсмен в тренажерном зале при финальном подходе. Давай… Еще разок, из последних. А потом бессилие, но бессилие торжествующее.
Я рассматриваю каждую твою черточку… Твои пальцы длинные, вены на руках… Я помню, как в них бьется пульс… Теперь они покоятся на ее плече. А я помню их на своей груди, и бесконтрольно учащается дыхание.
Твои взъерошенные волосы… Черные как смоль… Жесткие… Помню твою дурацкую шапочку, как у дитя. Ты похож на дитя. Ты смотрел на меня, как дитя, когда я билась, как раненая лань, со своей любовью. Ты пытался мне помочь не как опытный врач, а как случайный прохожий: несмело, растерянно, но искренне желая прекратить припадок.
Твои глаза…черные…глубокие…с хитринкой…порой такие внимательные и восхищенные, пьющие меня глубокими глотками. Раньше меня, теперь другую.
Твои губы… Мягкие, пухлые, немного женские, раскрывающиеся в удивительной улыбке, безумно красивой, с легкой щетиной над ними. Твои губы…я уже не помню их вкус. Я уже не помню твой запах. Как жаль, что фото не передают запахи…Чем пахнешь ты? Зимой…
Она…чужая и своя. Ненавидимая и любимая. Она с тобой, она часть тебя, а значит, я уже люблю ее. Она похожа на меня… Не только тем, что она твоя; не только фамилией – так прозаично, так грубо. Она красивей меня и она счастливей, ведь она с тобой.
Финиш. Истощение. Равнодушие. Пустота».
Точно, финиш… Злата сидела у окна, будто сросшаяся с креслом. В одной руке держала уже истертый на сгибах, сложенный трижды клочок тетрадного листа. Другой рукой впилась в ручку кресла, да так, что ногти обещали оставить следы на ладони. Взгляд рассеянно бродил по тусклому пейзажу за окном, состоявшему из нескольких деревьев, урны и детской площадки. Злата что-то говорила, беззвучно, одними губами.
Сколько так сидела девушка, представить трудно. Вывел ее из оцепенения телефонный звонок. Точнее настойчивая вибрация за ее спиной у наполовину то ли собранного, то ли разобранного чемодана.
Девушка неспешно развернулась на кресле, подвинула ногой злосчастный телефон и медленно подняла трубку:
–Да. Дома. – Странная улыбка появилась на безучастном лице. – Я замужем. Ну что ты? Какие еще чемоданы? Ты что-то путаешь. – Несколько минут Злата молчала. – Я люблю своего мужа и никуда не уйду. – Завершила вызов.
Смешок. Пыталась плакать, чтобы хоть как-то унять боль. Не выходит. Слишком больно. Нет слез.
II
Не может быть. Ей изменяет муж. Злата до конца не понимала, что звучит парадоксальнее, что изменяют самой красивой девушке когда-то на потоке, до этого в школе, а теперь в крупной компании. Или что изменяет именно ОН.
Злата впервые за долгие годы с любопытством, а не с дежурной улыбкой, подошла к зеркалу. Оценила каждую черточку своего лица, расчесала гребнем волнистые светлые волосы. Затем скинула халат и внимательно осмотрела свое тело. Без удовольствия, без восхищения, по-врачебному. Красива.
С Максом они познакомились еще в универе. Классическая история. Она по-толстовски позволяла себя любить, он же ее боготворил. Сначала красавица просто пользовалась его услугами: помощник в учебе, швейцар по дороге с вокзала. Посмеивалась, немного презирала. А к концу обучения пригляделась, оценила по достоинству его ум. Да и все знакомые твердили: отличная партия. В общем, решила, что влюбилась.
А дальше все как по накатанной. Он сутками на работе. Она себя не ограничивала. Флирт, свидания. Изменой Злата это не называла. «Глоток свежего воздуха». Нечасто. Раз в полгода она затевала интрижку на стороне, точнее, неожиданные романы сами ее находили. А девушка – существо впечатлительное, увлекающееся. Через месяц чары отпускали. Оставалось пару чудесных фото и засушенный в книге цветочек. А по-другому было бы совсем скучно жить.
Мучила ли ее совесть? Нет, муж не знал, не мучился. А для себя она знала, что все это временно. Подруги говорили, что подход к отношениям у нее мужской. Будто не нагулялась. Будто ждала чего-то настоящего.
А тут, оказывается, что и Максимка не идеальный. Глупейшая история. Что это? Пережитки старой, давно забытой любви. А может, у него много таких поклонниц. Злата схватилась за голову. Смех да и только. Максим – ловелас.
III
За спиной снова настойчиво завибрировал телефон. В звенящей тишине он казался особенно назойливым. – Черт возьми! – Злата с раздражением накинула халат и быстрыми шагами вернулась к чемодану. Где же он? То ли от волнения, то ли от неожиданно накатившей злости девушка не могла сконцентрировать внимание на поисках. От безысходности пнула чемодан, педантично сложенные в пакеты вещи сползли лесенкой к ее ногам. Упала на кресло, там же и обнаружила телефон. Он все еще звонил. Сделала глубокий вдох, затем – выдох. Подняла трубку.
–Злата? С тобой все нормально? Он рядом? Он тебя силой удерживает? Мне приехать? Да что же ты молчишь?
– Прости. Нет-нет, ничего не нужно. Я одна. Просто… мне нужно подумать. Дай мне недельку.
–Какую неделю? Ты там в своем уме? Билеты на руках! Рейс через три часа! Поехали, милая, мы же все решили, – свирепый тон на другом конце провода сменился на подобострастный, – я же семью ради тебя оставил. Все на кону, понимаешь? Поздно сомневаться.
Злата, сама не понимая почему, засмеялась. Следом она услышала неудержимый поток нецензурной брани, обвинения – все это вызвало у девушки горькую улыбку. И даже здесь решение должна принимать она.
–Извинись перед женой, завали цветами. В конце концов втюхай ей эти билеты в Дубаи. Не уйдет она от тебя безработная с тремя детьми.
Мужчина замолчал, замешкался. Потом сконфуженно пробормотал: ладно, тогда твой отдых отменяется. В понедельник будь добра быть на рабочем месте.
Гудки. Ну вот, отвалился женишок. И отпуск я еще долго не увижу. Как-то не запланировано все вышло. А ведь мне еще под его руководством работать. Хотя вряд ли, уволит от греха подальше. Сергей Александрович, как оказалось, из трусливых. Сам не решится, так жена заставит удалить соперницу с глаз долой. А кто б на ее месте поступил иначе?
А как все красиво начиналось… Солидный, уверенный в себе, галантный, при деньгах, хлебная должность – полная противоположность ее доброму, незатейливому Максимке. Хоть подруги и трындели про его перспективность, но пока она раскроется, Злата состариться успеет. А тут все сразу, на блюдечке. Да, женат. Ну, с кем не бывает? Ошибся человек. Сережа все объяснил: женился по залету, нарожал по молодости, а уйти совесть не позволяет. Жена не потянет троих растить. Она женщина слабая, работать не привыкла. Это Злата – кремень: и коня на скаку, и в избу горящую. Злата подождет, Злата же умная и сильная.
Подруги смеялись в голос. Предсказывали Злате жить долго и счастливо в роли любовницы. Обещали, что вскоре Сережка жене придумает несуществующую болезнь или другой повод остаться. Но не тут-то было: не прошло и года, как красавец начальник пришел к Злате с приказом о ее повышении. И кольцом. Рассказал, что разводится с женой. Предложил лететь к Персидскому заливу. Злата была счастлива. Решила, что кольцо помолвочное. Только носила на указательном, безымянный-то занят.
Подругам не сказала ни слова. Бабы завистливы. Чем успешнее становишься – тем меньше подруг. А сейчас можно и поделиться историей: утешают они куда более искренно, чем радуются победам. Все вокруг кипит, а Максим так ни о чем и не догадался. Даже о кольце новом не спросил, а оно стоит, как три его зарплаты. Неужели не заметил? Или так слепо верит жене?
Какое-то тошнотворное ощущение подступило к горлу. Вина что ли выпить? Нет, только воды. Сейчас нужна холодная голова.
В дверь позвонили.
IV
Да ладно, все-таки приехал? Неужели ошибались подруги. И мой Сережа настоящий идальго: честный и благородный жених. А может, все-таки муж обо всем догадался? Злата поледенела, ноги подкашивались. Вдруг он приехал, чтобы ее остановить или того хуже выставить с этим самым чемоданом к чертовой матери. А сам… сам уйдет к этой блаженной с ее признаниями в письмах. И ведь все, на этом крест. В голове запел голос Высоцкого с щемящей хрипотцой: «возвращаются все, кроме лучших друзей, кроме самых любимых и преееданных женщин», ну в моем случае мужчин.
Ну, конечно, Максим не из тех, кто будет «целовать песок, по которому я ходила» (видимо, где-то внутри меня включился патефон со старыми слезливыми песнями!), заблокирует во всех соцсетях и исчезнет в этой огромной Москве (надо было везти в родной Липецк, там бы он от меня никуда не делся). А мне что делать? К матери в глубинку? Нет, нельзя, стоило ли ради этого тогда барахтаться в столице! Останусь в этой квартире! Почему нет? Я все-таки жена, совместно нажитое имущество как-никак, пусть и из его зарплаты нажитое.
В сознании Златы конструктором Лего складывалось стремительно приближающееся будущее. Нет, Максим не станет претендовать на квартиру, тут не поймешь: то ли от природной мягкотелости, то ли от благородства, то ли от большой любви к Злате.
Из размышлений Злату вывел присоединившийся к назойливому звонку бешеный стук в дверь. Кто-то явно потерял терпение, пока девушка в красках представляла свое неминуемое будущее. Злата открыла дверь, выдохнула и буквально сползла по стене.
–Фуф, как я рада, что это именно ты, систер. Сколько всего я уже себе здесь напридумала. Своим появлением ты спасла мне жизнь. Разувайся, проходи.
Лариса замялась в дверях. – Я что-то ничего не понимаю. Ты не собрана еще что ли? Где чемодан? Я для чего с другого конца города к тебе мчусь?
Злата всплеснула руками и засмеялась, на этот раз очень звонко и искренне. – Лара, прости! У меня совершенно вылетело из головы, что ты вызвалась отвезти меня в аэропорт. Все отменилось, расслабься. Пойдем, глотнем чайку, я тебе все расскажу.
– То есть как это отменилось? Жена узнала или Максим? Или любовник твой заднюю включил? – на ходу пыталась прояснить ситуацию Лариса.
– Хуже систер. Немного терпения.
Злата налила сестре чаю и протянула потертый на сгибах сложенный трижды тетрадный листок.
V
Несколько минут, пока Лариса читала письмо, тянулись вечно. Злата пристально смотрела на сестру. Лара наконец подняла глаза, аккуратно свернула листок, будто боясь нарушить абсолютную тишину, легкий шелест бумаги казался чудовищно громким. К чаю Лара не притронулась.
– Это Максима? У него есть любовница?
Злата будто не слышала вопроса. Она ждала от сестры только слова, чтобы потоком выплеснуть все то, что назревало в ней эти несколько минут молчания или несколько часов, за которые ей раскрылось предательство мужа, а может, и за всю жизнь.
Злата маячила по кухне, разрезала руками воздух, переходила от истерического крика к молящему шепоту. Лара не слышала, что говорит сестра, она со слезами на глазах беспомощно протягивала ей стакан воды. Ларе было страшно, на секунду даже показалось, что без врачей сестру не привести в чувства. Но тут Злата порывисто стукнула кулаком о стену, вслед за глухим ударом последовал стон.
–Больно?
– Очень, – сглотнув ком в горле, ответила Злата, – Очень, систер. – Злата послушно взяла стакан воды из рук Лары, осушила его, опустила голову на колени.
А теперь по порядку. Где ты взяла это признание? И что за артефакт вообще: письмо от руки?
Пятница
I
27 марта. Пятница. Сегодня или никогда.
Максим просыпался точно по будильнику. У него их стояло несколько интервалом в 8 минут, Злата не знала определенно их число, но Макс безукоризненно вставал по первому, сама она заставляла себя подняться только на третий. Злата будильник не ставила. Зачем, когда есть муж? Сонная, с растрепанной копной волос, надутыми губами, еще не привыкшая к свету Злата подходила к зеркалу, набрасывала на себя халат и улыбалась отражению, даже если совсем не хотелось, улыбалась. После душа Злата выходила уже светящаяся, уверенная, по-настоящему красивая. Но Макс как-то особенно нежен был с ней предыдущей, утренней, еще не оперившейся. Злата над этим посмеивалась: у всех свои странности.
Каждое утро Макс варил себе кофе в турке, он не доверял свое настроение кофемашине, а уж тем более растворимому кофейному напитку, если его вообще можно так назвать: кофейный. Только в турке, у него был особый неповторимый вкус, а Макс – человек привычки. Потягивая мелкими глотками свой волшебный эликсир, Максим наблюдал за женой. Молча. С полуулыбкой.
Злата никогда утром не завтракала, на это попросту не хватало времени. Всегда в жизни чем-то приходится пренебрегать. Для нее затврак был меньшим из зол. Девушка уже на рабочем месте исправляла эту ошибку: покупала чай или кофе, какую-нибудь выпечку – на что глаз ляжет, как говорится.
Злата привыкла потакать своим желаниям, жила моментом. А утром вместо этого она суетливо перебирала свой гардероб, пытаясь выискать подходящий наряд. Каждый день. На работу как на праздник. Макс посмеивался, в душе одобряя эту слабость Златы. Каждому хочется, чтобы его женщина выглядела как королева, тогда он, мужчина, по логике вещей король. Понимал ли Макс, что у королевы всегда есть фавориты, ни за что не догадаешься. Он был скрытен. Искренен, общителен и скрытен. Вот такое парадоксальное сочетание.
Он безмолвно смотрел, как его супруга резкими движениями проглаживает платье, которое немного примялось в шкафу. Злата не имела привычки подготавливать вещи с вечера. Максим же педантично сдувал пылинки со своего пиджачка накануне. Злата пыталась последовать его примеру. Да что толку? Все равно утром она надевала что-то другое, ругая себя за неуместный вчерашний выбор. Затем Злата наносила макияж, подбирала аксессуары, туфли, сумку, приводила в порядок прическу и убегала на работу. К тому, кто оценит все ее старания.
Обычно Злата впопыхах оставляла неубранной постель и вместе с тем несколько непригодившихся вещей из ее гардероба. Проводив жену, Макс все убирал, складывал забытые вещи в шкаф и со спокойной душой уходил на работу.
В тот день Макс проснулся как обычно в 7:30. Он протянул руку, чтобы отключить назойливый будильник до следующей трели только в 7:38. С беспокойством повернулся на другой бок проверить, не разбудил ли жену, так долго мешкаясь. К его огромному удивлению, постель рядом была пуста. Не спеша поднялся, посмотрел по сторонам, заглянул в ванну, гостиную, на балкон.
Злата, бывало, тайком от него курила, он не подавал виду, что знает. Запретное искушает куда более дозволенного. А Злате нужны были эти искушения. Макс это чувствовал. Странно только, почему она скрывала эту свою слабость от мужа. Боялась? Стеснялась? А может, просто ей нужно было что-то таить. Как дети, которые строят домики, шалаши, чтобы там спрятаться от всего мира, создать свой сокровенный уголок. Или как девочки-подростки, ведущие личные дневники и прячущие их от глаз взрослых. Не от того даже, что в этих записках есть что-то крамольное, слишком личное, а для того, чтобы просто это личное иметь, только свое, близкое, недоступное взрослому взгляду. А Злата в душе была ребенком.
Казалось, что в квартире пусто. Макс решил не изменять заведенному порядку, сварить себе кофе, а после уже позвонить жене, чтобы осведомиться, куда же она запропастилась с утра пораньше. Мужчина буквально замер на пороге кухни. Злата жарила сырники. Нет, не то чтобы он была неспособной к кулинарии. Его жена отлично готовила, но только не утром и уж точно не перед работой.
–Доброе утро, милый, – произнесла Злата с улыбкой,– я тут решила нам завтрак приготовить. Ты же любишь сырники? Помнишь, я готовила их тебе во времена нашей бурной молодости, еще в институте? Прости, не рискнула варить твой кофе, боялась испортить. У тебя же там своя исключительная технология.
Макс смотрел на жену внимательно, серьезно, буквально сверлил ее взглядом. При этом на губах его сияла улыбка. Злата боялась его в такие моменты, что-то устрашающее было в этом несоответствии.
– Есть какой-то повод? – вкрадчиво спросил Максим.
– А что, обязательно нужен повод, чтобы порадовать мужа? – Злата почувствовала, что теряет самообладание. Ее обдало холодом, пальцы задрожали, коленки подкашивались, как в школе у доски. Если Макс задаст еще хотя бы пару подобных вопросов, она погибла.
Но муж будто слышал ее мысли, он смотрел в самое нутро. Удав и кролик, никак иначе. Удав отвел глаза первым, еще раз улыбнулся своей пугающей улыбкой. И взялся за турку.
Напряжение спало, Макс завел непринужденную беседу. Он был как всегда немногословен, зато тонко шутил, колко, легко. Злата же напротив много говорила, сбивчиво, прыгая с темы на тему и очень звонко, задорно смеялась всем шуткам своего мужа. Он любил ее смех. Они были счастливы.
Это был лучший завтрак за три года их совместной жизни. Он своей воздушностью и задором напомнил Злате студенческое время, когда они только начинали жить вместе. Выпросили у коменданта комнату в общежитии. Они берегли каждую минуту, проведенную вместе, готовили вместе вот такие завтраки на общей кухне, потом долго сидели за столом и, что греха таить, частенько забивали на первую пару. Так не хотелось отпускать друг друга. Злата поймала себя на мысли, что и сейчас не хочется. Но отступать некуда.
Макс взглянул на часы.
– Ты не опаздываешь на работу? Мы с тобой совсем забыли о времени.
Злата немного замялась, отвела глаза в сторону, затем будто собралась с силами и ослепительно улыбнулась.
– Нет, дорогой. Мне сегодня можно прийти попозже. Саныч на встрече до 12, мне без него в офисе делать нечего.
– Все ясно. Странно только, ты же на всех встречах его сопровождаешь.
– А в этот раз он меня освободил от такой ответственности. И я этому несказанно рада, – искусственно засмеялась Злата.
– Тогда я пошел. Хорошего дня, родная! Спасибо за чудесное утро, – уже на пороге Макс добавил, – буду ждать вечера и встречи с тобой.
Злате показалось, что всегда мягкий уверенный голос Макса сорвался на последних словах. Она стала слишком мнительной.
II
Дверь захлопнулась. Еще какое-то время Злата стояла в нерешительности в коридоре. Она ждала, что он вернется. Обнимет ее крепко и никуда-никуда не отпустит. Скажет: -Я все знаю. Я помогу тебе о нем забыть, вместе мы справимся с твоими нежданно нахлынувшими новыми чувствами. А в наших отношениях снова появится тепло, легкость, искренность. Сегодняшний день доказывает, что не все потеряно. Злата сама засмеялась своим глупым мечтам. Он не из тех, кто возвращается, ни к женщине, ни за забытыми ключами. Девушка пошла собирать чемодан. До отбытия осталось 5 часов.
Злата педантично складывала вещи в пакеты. Только самое необходимое, остальное заберет по приезде, когда Макс отойдет от первоначального шока. Или не заберет. И в этом случае не велика беда, Сережа купит ей всё необходимое. Главное не забыть документы, пластиковые карты, кошелек, мобильный. Стоило только взять в руку телефон, как раздался звонок: муж. Неужели вернулся? А может, что-то забыл?
–Да, любимый!
– Злата, я, что-то не могу найти свое портмоне. Кажется, оставил в прихожей. Глянь, а то я переживаю, вдруг посеял по дороге.
– Мужчина, куда вы дели моего мужа? Не припомню, чтоб он что-то забывал или терял! – прощебетала Злата, направляясь в прихожую, – да, оно здесь.
– Отлично, положи на мой стол рабочий. Пока, – повесил трубку.
Злата с ироничный улыбкой взяла портмоне, из него раненой птицей выпорхнул сложенный трижды тетрадный листок.
III
-Вот так история, – протянула Лара. Ну и какие у тебя мысли? Кто эта женщина?
–Понятия не имею. К расследованию не приступала. Все время до твоего прихода пыталась прийти в себя. Шутка ли, муж изменяет.
–Ну, во-первых, прекрати себя накручивать, в этом письме нет никакого намека на измену. Объективно ты можешь быть уверена только в одном: есть какая-то, как ты верно выразилась, блаженная, которая влюблена в твоего мужа. Не более того. А вот, что именно их связывает и насколько это серьезно, пока под вопросом.
–Да, наверно. Только что я могу выудить из этого клочка бумаги? Ни профиль не посмотреть, ни фотки. Другое дело, если б я это в соцсетях откопала. А тут полная конфиденциальность, мать его за ногу. Можно было б в айфоне покапаться у Макса, так он же без него никуда, забыл только портмоне.
–Притормози, систер. Ладно, нет телефона, ноутбук же он на работу не носит. Давай там попробуем что-то пробить?
–Так себе идея, – скривилась Злата, – я же не знаю его паролей. Макс вечно осторожничает. А я мужу доверяла всегда. Нарушать личное пространство не в моем духе. Тем более, что мне надо было в своем личном разобраться, бардак полный.
– Эх, дорогая, ты меня удивляешь, мужа надо держать на коротком поводке.
–Кто бы говорил, моя старшая сестра, поэтому ты до сих пор не замужем? – уже из другой комнаты огрызнулась Злата. Под мышкой она несла ноутбук Макса.
Злата ужасно волновалась. Она впервые была тет-а-тет с личной вещью Макса, а что может быть интимнее телефона или ноутбука. Нижнее белье? Вряд ли. Особенно, в наше время.
Нет, Макс не запрещал жене притрагиваться к его вещам. Он вообще ей ничего не запрещал. Но что-то внутри самой Златы противилось такому вторжению в чужую жизнь. Она никогда даже искоса не поглядывала, кто ему звонит, пишет. Не спрашивала, с кем он проводит время; кто был у него до. Злата сама не понимала, почему она так боится к этому прикоснуться. Может, дело в гордыне; может, слепое доверие; а может, какая-то необъяснимая робость перед мужем.
Нет, она с нескрываемым интересом вникала в его рабочие моменты, Макс делился с женой своими сомнениями и терзаниями, она была для него лучшим другом и советчиком. Да и тема бывших отношений не была у них под запретом. Только Макс говорил скупо, без подробностей. А Злата рассыпалась любовными историями, которые происходили то ли с ней, то ли с ее подругами. Иногда она подменяла свое имя в романе другим, хотелось рассказать дорогому человеку о своем новом приключении, но так уж сложилось, что ее лучшим другом был муж. Макс всегда слушал внимательно.
Ну что, приступим? – произнесла Злата. Пальцы ее немели, на лбу появилась испарина. Она подняла крышку ноутбука.