Глава 1
Ее туфли пахнут вульгарностью. Головокружительная шпилька, высокий подъем. Такие причиняют адские муки с первого шага, стирают ноги в кровь и превращают женщин в капризных сук. Но при этом великолепно смотрятся на ногах, обнимая мужские бедра.
Ее платье, слишком короткое, забыто и скомкано на талии. Кружево бюстгальтера просто стянуто вниз с груди. Видимо, не хватило времени раздеться полностью. Они слишком торопились друг в друга.
Ее пальцы зарылись в его волосы, а после таких поцелуев можно было бы и жениться. Но девице придется подождать. Этот мужчина всего час назад стал моим мужем.
Я будто смотрю один из самых страшных кошмаров. Жаль, проснуться не выйдет. Все взаправду, и моя лучшая подружка Вика сладко стонет, пока Руслан вбивается в нее, придерживая смуглой рукой за горло. Ее локоны расплескались белой пеной по столу, а он целует ее губы с такой нежностью, которой мне никогда не доставалось.
Они так увлечены друг другом, что даже не услышали, как я вошла в кабинет. Это было бы даже красиво в каком-нибудь фильме, где он никак не может дышать без нее. Но меня от этой картины мутит, бросает в жар, и холод бежит по спине колкими мурашками. Отступаю, моргаю часто-часто, но видение никак не желает исчезать. Мой любимый мужчина с другой.
Я влюбилась в него с первого взгляда, увидев на одной из конференций, на которые меня таскал с собой отчим. Они подружились, общались, а я все поглядывала на него украдкой и с каждой случайной встречей мечтала быть ближе. Стать его. Навсегда. Растить с ним детей. И чтобы им обязательно достались его серые глаза.
Счастье было почти осязаемо, когда он сделал мне предложение. Сейчас же все нити между нами рвутся, оставляя открытые раны. Обида выжигает сердце. Прижимаю к груди полотенце. Теперь кажется, что я не просто пролила вино на свадебное платье, а и вправду истекаю кровью.
– Руслан? – шепчу онемевшими губами, выдыхая последний кислород из легких. Голова кружится и шумит, как при взлете самолета. Новый вдох сделать невозможно. Воздух отравлен его неверностью и ее дешевыми духами.
Руслан не слышит. Только Вика, замечая меня, пугается, пытается спрятаться у моего мужа на груди, прикрываясь его пиджаком. Руслан же… Никакого испуга или удивления. Он обжигает меня злостью, обнимая ее! Защищая ее от моего взгляда!
– Зачем пришла? Иди в зал. Сейчас вернусь, – отмахивается, даже не удостоив взглядом. Я будто чужая, и он совсем не мне, в присутствии трех сотен гостей и толпы журналистов, обещал любить, оберегать и быть верным. Что ж. О сроках в его клятве ничего и не было сказано.
– Что здесь… происходит? – выгляжу жалко заикаясь. Мне бы и правда сбежать, чтобы не видеть все происходящее, но ноги приросли к земле, а золотые цепочки роскошных босоножек впаиваются в кожу, фиксируя на месте.
– Не видишь, что ли? Я занят, – для меня только сталь и холод. Он возвращает свое внимание Вике, о чем-то с ней воркуя вполголоса, продолжая ласкать. Отворачиваюсь, чтобы не слышать их нежности, но до меня все равно долетает его раздраженное: – Все настроение испортила.
– Ты же мой муж, – всхлипываю не удержавшись. Кольцо жжется, а драгоценные камни тянут ко дну, в то время как самолет набирает высоту. – Как можно…
– Нужно. Тебе же будет лучше, если я спущу пар перед первой брачной ночью. – небрежно бросает Руслан.
Мои щеки начинают пылать от стыда. Ком в горле не дает сглотнуть скопившуюся горечь от невысказанных слов. Я теряю его. Теряю его безвозвратно. Сама виновата, что посмела надеяться на будущее.
Эта свадьба не должна была случиться. Мы собрали все плохие приметы, которые только существуют, еще до того, как стали женихом и невестой.
В день помолвки Руслан выронил кольцо. Оно звонко ударилось о пол и укатилось, сверкая сапфиром и бриллиантами. В толпе гостей послышался смех, а у меня сердечко зашлось в тревоге, предвещая беду. Позже, я просила оставить мне хотя бы выбор свадебного платья, но ему слишком нравилось наряжать меня как куклу и разглядывать в разных нарядах. Это казалось пикантной игрой, но сейчас…
Во время девичника мы впервые со школы поругались с Викой. Пока я ходила встречать курьера, она решила похозяйничать в моей гардеробной.
– А почему тебе подобрали босоножки? Говорят, примета плохая. В браке бедность ждет. Но это не про вас, да! – завистливо смеясь, вертелась в моем свадебном платье перед зеркалом. Рассказывая мне про одну примету, сама исполнила другую. Украла мое счастье. Или…
Даже погода была против, утопив Москву ливнем в день бракосочетания. В последний день мая.
Конечно, никакие приметы не смогли отменить свадьбу. Но была все та же надежда, что мы с Русланом найдем дорогу друг к другу вопреки всему. Эта самая надежда прямо сейчас мучительно умирала в кабинете моего мужа. В то время как в главном зале его гостиницы гремела свадьба, и гости пили за наше здоровье.
Пока я старалась не заплакать, он оторвался от Вики и решительно направился в мою сторону. Даже то, что он старше меня почти вдвое, никак не портило его внешность. Высокий, темноволосый, с острыми чертами лица и серыми глазами, почти прозрачными. От его внимательного взгляда всегда становится холоднее.
Наконец, сбросил пиджак и начал расстегивать рубашку. Придется ее сменить. Она перепачкана алой помадой и… Нет, я точно не хочу думать, чем еще. Он не дал бы журналистам такой повод для скандала. Не дал бы унизить меня публично, но сам…
– А знаешь, ты права. Ты теперь моя жена, Василиса. – выплевывает мое имя. – Завтра мы улетим. Кто знает, что может произойти.
– Но я приходила… Подожди, о чем ты? – в замешательстве вскидываю взгляд на мужа. Но отвечать мне он не собирается.
– Иди в зал и жди меня. Живо!– говорить больше ничего он не намерен. Разворачивается и уходит обратно к уже заскучавшей Вике, оставляя меня у двери.
Я напрочь забываю, что приходила сменить платье, залитое красным вином. Так и убегаю обратно в зал, глотая слезы.
Здесь все буквально кричит о роскоши. Свадьба года не могла быть скромнее. Десятки хрустальных люстр, тысячи букетов живых цветов, трехметровый торт в виде самого настоящего замка. Гимнастами и балеринами уже никого не удивить, поэтому ведущие сегодня звезды, они же и выступают, сменяя друг друга, чтобы гости не успели заскучать.
Входя в зал, где гремит дискотека, приходится вытереть слезы и натянуть счастливую улыбку. Мир больших денег создан изо лжи, лицемерия и фальши. Никому нельзя показывать свою слабость, иначе откусят голову и не подавятся, а с комфортом займут твое место. Мне нет до них никакого дела, я просто хочу скорее на воздух.
– Мы готовы резать торт, – выдергивает меня из темных мыслей голос свадебного распорядителя. Девушка, конечно, приятная, но она каждый раз со мной общается, будто я ей что-то должна.
– Еще десять минут. Мне нужно переодеться, – отмахиваюсь и бегу к выходу.
Она говорит мне вслед, что я бегу не туда, подменное платье в кабинете мужа. Я знаю. Знаю. Я уже там была и больше не хочу. Мне просто наконец нужно сделать свободный вдох. Корсет с каждой минутой душит все сильнее. Хочется содрать его без любопытных глаз. Так что бегу без оглядки, но уже у самого выхода, меня замечает отчим.
– Ты чего такая взъерошенная? Что за фокусы? Приведи себя в порядок, – с ходу отчитывая, оглядывается.
– Но Руслан… Он… – никак не могу закончить фразу. Мысли мечутся. – Ну не может же быть, чтобы на виду у всех… – отчим, понимая, что что-то пошло не по плану, отводит меня в уголочек, чтобы успокоить.
– Ты нормально расскажи, – отрывает мою руку с полотенцем от платья и даже ужасается на секунду, увидев алое пятно. Но быстро понимает, что это не кровь, и успокаивается.
– Он мне изменил. Прямо на свадьбе! Я видела его только что, с другой! Там! Там в его кабинете! – мыли мечутся, и я выдаю их слишком хаотично. – Я не понимаю, что сделала не так! Я же все… Я люблю его!
– Все так. Все так. Просто понимаешь… – пытается подобрать слова, усаживая меня на диван. – Мужчинам иногда нужно экстремальное приключение. Такой вот допинг. Дополнение к счастливой жизни. Не обращай внимания. Женился-то он на тебе! Кольцо на твоем пальце!
– Не обращать внимания? Ты его оправдываешь?! – вырываю свои ладони из рук отчима.
– Нет, что ты. Ну ошибся, болван, разок. Что ж теперь, семью рушить?
– Что это за семья такая? Я не смогу. Не смогу так, ничего не получится! – почти кричу, на нас уже начинают оглядываться гости. Он берет меня за руки. Со стороны может казаться, что поддерживает, но на самом деле, больно впивается пальцами в кожу, пытаясь отрезвить.
– Семья, которая помогает сохранить бизнес, построенный твоей матерью! – шипит сквозь зубы. – Неужели ты не хочешь, чтобы ее дело процветало? Что тебе стоит потерпеть? Какая разница, с кем он спит?
Вот опять он давит на все те же кнопки. Мама умерла семь лет назад, оставив несколько гостиниц. Бизнес оказался убыточным, но отчим смог наладить работу и выйти на новый уровень. На его юбилее меня и заметил Руслан. Там же они и решили объединить не только бизнес, но и соединить семьи. Я тогда была так счастлива. Он ухаживал за мной, как за королевой. Тысячи роз, просто потому что утро. Новенькая ауди, просто потому что я сказала, что мне нравится цвет. День рождения в Париже, ради трех минут у Эйфелевой башни, просто потому что я хотела задуть свечи на торте, пока она мерцает.
Все это оказалось так просто потерять. Я не смогу так. Все узнают. Или уже знают как отчим.
– Почему он сказал, что мы завтра улетаем?
– А это был сюрприз. Вы летите в Дубай! Минимум месяца на три. Нужно открывать новый отель. А там, может, и насовсем останетесь. А чего? Город хороший. Перспективный.
Правда, перспективный. И потерять меня там будет несложно. Строгие законы, жаркий климат и другой конец света, могут обеспечить любое алиби при моем исчезновении. А искать меня никто не станет. Отчиму всегда на меня было плевать. Лишь бы не мешалась под ногами. Неужели моя жизнь стоит так дешево? Мотор разгоняется не на шутку, ладони становятся влажные. Адреналин покалывает кончики пальцев. Срабатывает главный защитный инстинкт, заложенный в человеке эволюцией. Бежать.
Пячусь назад, осознавая, что помощи от него не дождусь и пора спасаться самой, но на мою талию капканом ложатся тяжелые ладони.
– Куда-то собралась? – горячо шепчет на ушко и прижимает меня к себе Руслан.
Пряный аромат его парфюма кружит голову и уносит туда, где с ним тепло и уютно. Но больше так не будет никогда. Я не могу. Я не смогу с ним. Я сбегу. Мне просто надо уйти, чтобы никто не увидел моего позора, никто не знал о моем унижении.
– Пора резать торт, – очень вовремя вспоминаю слова свадебного распорядителя. Кривлю губы в притворной улыбке. Актриса из меня не очень, но сейчас пригодятся любые способности. – Пойду сменю платье и скажу, что мы готовы, – разворачиваюсь, чтобы уйти, но он в последний момент хватает меня за запястье. Больно удерживает на месте, вглядываясь в глаза. Прожигая своим ледяным взглядом. Выискивая правду.
– Ты же будешь послушной девочкой? Не наделаешь глупостей? – склоняет голову набок, словно гипнотизируя. Кажется, у меня перестает биться сердце. – Или с тобой отправить охрану? Амир! Проводи Василису Викторовну. – дает команду одному из своих псов
– С платьем справлюсь без охраны, – улыбаюсь, глядя ему в глаза, но хватка на моем запястье не слабеет. Подхожу ближе, чтобы шепнуть на ухо: – Ты же не хочешь, чтобы кто-то помогал снимать мне платье так же, как ты Вике?
– Мое никто не посмеет тронуть и пальцем. Если не боится лишиться головы.
Неужели из этой ловушки больше не сбежать?
Глава 2
Мне кажется, Руслан слышит, как бухает мое сердце. Он сейчас все поймет. Даже то, что на что я еще не успела решиться. Он непременно все поймет и станет хуже. Он не шутил. Он не отпустит. И быть рядом будет наказанием гораздо большим, чем все, что я вообще могу вообразить. Давление в груди усиливается. Нужно сделать вдох, но я промерзаю до костей и забываю, как управлять телом.
– Не задерживайся. – отмахивается от охранника и отпускает меня.
Облегчение накатывает волной, но я не выдаю себя. Кивнув, стараюсь незаметно ускользнуть, не вызвав подозрений. Держу ровно спину, улыбаюсь всем вокруг и иду не спеша, но на ватных ногах.
Осталась самая малость. Сбежать.
Протискиваюсь сквозь танцующую толпу. Кто-то пытается меня увлечь в танец, долговязый журналист дергает за рукав и тычет камерой прямо в лицо. Оглушает не только музыка, чужие липкие прикосновения, но и смесь ядерных ароматов парфюма.
Случайно встречаюсь с Викой взглядом. Она светится от счастья. Смеется, глядя мне в глаза, развратно облизывая губы. Всем своим видом говорит: “Ты знала, что так будет. Ты знала, что я лучше тебя, и заслуживаю большего.” Мне есть что ей сказать, но спастись сейчас гораздо важнее.
С каждым шагом, перебирая в памяти друзей, я убеждаюсь, что никто мне не поможет. Родственников у меня не осталось. Отчим не в счет. Пора брать все в свои руки и спасать себя самой. Сердце разгоняется от нуля до сотни за считаные секунды. Адреналин гонит кровь по венам, делая тело практически невесомым. Как только я выхожу из зала, наконец, немного могу себе позволить выдохнуть. Но это только первый раунд. Впереди все самое страшное.
Букет невесты давно забыт за президиумом. Где-то в бесконечных коридорах гостиницы потеряна фата. Сворачиваю с административного крыла на кухню. Ошарашенные повара разглядывают меня. Оторвались от работы и наблюдают, как я протискиваюсь мимо них со всеми своими юбками. Пусть смотрят, обсуждают, смеются. Что угодно. Пусть только не мешают.
Выход из кухни на улицу идет через раздевалки и душевые. Это то, что мне нужно. Дергаю ручки всех подряд ящиков. Один оказывается не заперт, и я чуть не взвизгиваю от восторга и облегчения. Простенькие и мешковатые джинсы, серая футболка, бейсболка. Идеальный набор беглянки.
Сдираю удушающий корсет, сбрасываю платье, утрамбовываю его в урну на входе, и вишенкой на торте оставляю кольцо. Под аккомпанемент пульса в висках краду чужие вещи, но оставляю золотой браслет вместо извинений за одежду. Чтобы нашли не гончие Руслана, а владелица одежды, прячу украшение в карман фартука, висящего на крючке.
Собираюсь закрыть дверь и, наконец, убежать, но сквозь гулкое бум-бум-бум в ушах, слышу, как открываются двери в раздевалку. Не нахожу ничего лучше, чем спрятаться в шкафчик. Места почти нет, как и кислорода, но я вжимаюсь в стенки и закрываю рот ладонью. Кажется, вот-вот отключусь. То ли от страха, то ли от нехватки кислорода. Слышу тяжелые шаги и еле сдерживаю крик, когда открывается дверца.
– Пожалуйста, не выдавайте меня, – сиплю севшим от страха голосом и машу головой. Передо мной стоит обычная девушка. Скорее всего, владелица вещей в шкафчике.
– Чудеса… – все, что она может протянуть мне в ответ, поднимая с пола сендвич, который выронила от испуга.
– Мне очень нужно уйти. Я вам тут оставила… – пытаюсь дрожащими пальцами достать из крохотного кармашка браслет, но у меня ничего не выходит.
Девушка перехватывает мои руки и помогает выйти из шкафчика. На секунду показалось, что она сейчас меня отведет к охране, но в ее взгляде было не только понимание, но и боль от узнавания моих чувств.
– Подожди, – порывшись в сумке, протягивает мне зеленую толстовку с капюшоном, солнечные очки и напоследок вкладывает в ладонь пропуск и несколько купюр. Первый порыв – отказаться, но понимаю, что далеко без денег я не уйду, а у меня даже телефона с собой нет. – Бери-бери. Пригодится. Прости, больше дать не могу.
Ком в горле не дает ответить, и я просто крепко обнимаю ее на прощание и, выбегая на воздух, врезаюсь в охрану.
– О, Юлька! Закончила уже. А я думал, ты на этом банкете до победного, – смеется здоровый лось, а я пожимаю плечами и машу рукой на прощание.
Провожу пропуском по датчику, дверь открывается и с тихим писком выпускает меня на шумный проспект. Вдыхаю полной грудью мой любимый город. Мое сердце спрятано где-то среди этих суетливых улиц и домов, с самым теплым светом в окнах. Моя Москва. Нам придется попрощаться, но, надеюсь, только на время.
Теряюсь, что же делать, так как времени продумывать план у меня не было. Но город сам подсказывает, куда бежать. На фасаде дома напротив загорается вывеска “Ломбард 24/7”. Оставляю там одну из заколок для волос. Точная копия знаменитых звезд Сисси. Эти крохотные эдельвейсы стоят куда больше, но забираю все, что могут дать без документов. На первое время должно хватить.
А дальше начинается гонка. Достаю из памяти все, чему нас учила киноиндустрия о побегах и использую на полную. Покупаю кнопочный телефон, ловлю попутку до ближайшего города. Автобус, электричка… Дорога кажется бесконечной, но останавливаться нельзя. На одной из пересадок заглядываю выпить безвкусный кофе на заправку и замечаю на полке краску для волос.
Руслан вряд ли станет играть в открытую и будет разыскивать меня официально, но спрятаться от камер не помешает. Снимаю номер в ближайшем отеле. Постель манит меня цветастыми простынями и после ночи пути уже в принципе плевать, кто и что делал здесь до. Но у меня нет на это времени. Так и встречаю первое утро лета. Надеюсь, оно принесет хоть что-то хорошее.
Через час я уже мчу на поезде к следующей пересадке. И еще, и еще, и еще. Дорога кажется бесконечной. Только пейзажи за окном меняются. Леса с высоченными соснами и зарослями борщевика превращаются в пустынные степи. Через сутки пути показывается сочная зелень юга.
Выхожу из автобуса, когда на улице уже глухая ночь. Станица встречает тем же пейзажем, что и в детстве. Маленький магазин у остановки, покосившийся столб. Даже кот вылизывается на том же месте.
От остановки до дома идти минимум двадцать минут, а с моим запасом сил получается все сорок. Но когда его замечаю, слезы сами текут по щекам. Не от усталости, не от отчаянья или тупика, в который я попала. От воспоминаний. Здесь все напоминает о маме. Этот дом ей достался от бабушки, но были мы здесь последний раз, еще до того, как мама познакомилась с отчимом. Меня здесь никто не найдет. Спасибо мамулик. Ты все еще помогаешь мне каждый день.
Ключ от дома все еще прячется под кованным козырьком крыльца. Выключатель при входе не работает. Электричество отключили, что ли? Разбираться еще и с этим меня не хватит. Все завтра. Сейчас – отдых. Подсвечивая себе телефоном, иду прямиком в спальню. Меня все еще штормит после дороги и хоть я уже не в транспорте, ощущение тряски не покидает.
Простенький телефон садится и искать постель приходится уже на ощупь. Открываю окна настежь, укутываюсь в толстовку и укладываюсь прямо так. Я не осилю поиски постельного белья. Да и вряд ли оно будет свежим.
Наконец, гонка закончена и хотя бы до утра можно забыть о том, в какую воронку я угодила. Почти сразу отключаюсь, но во сне мне чудится, что по моему бедру поднимается рука. Горячая ладонь поглаживает мою пятую точку, тянется выше, пробирается под толстовку, чтобы потрогать животик и…
– Марианна… – звучит над ухом низкий рык.
– А-а-а-а-а-а!!! – ничего внятнее ответить не могу, пока вскакиваю с постели. Хватаю со стола первый попавшийся предмет для обороны и продолжаю кричать.
В ответ сквозь мою сирену, слышится только отборный мат и глухой звук падения. А потом меня ослепляет яркий свет. Жмурюсь и пытаюсь разглядеть, кто же так похабно меня облапал.
– Вы что делаете в моем доме?! – кричу, угрожая… кабачком.
– Я сплю. В своем доме. Может, разберемся кто ты? – совершенно спокойно отвечает мужчина в одних боксерах. Тоже с кабачком.
Что. Здесь. Происходит?!
Глава 3
Обладатель хммм… кабачка, совершенно в себе уверен. Стоит, уперев руки в бока, и сверлит меня злым взглядом. Даже не пытается прикрыть свою наготу, а я тут краснею, между прочим!
Начинаю привыкать к свету, и, отрываясь от кубиков пресса, оглядываюсь. И не узнаю комнату. Паника, только отпустившая цепкие пальцы с моего горла, возвращается с новой силой. Неужели я влезла в чужой дом?! Планировка похожа, но другие обои, занавески, кровать… Нет бабулиной швейной машины, да и комод подозрительно похож на Икеевский, а не советский.
Мне всегда нравилась “Ирония судьбы”, но я никогда не думала, что окажусь в роли Жени Лукашина. И лучше бы меня поливали из чайника, чем вот так нагло облапали. Пусть и такой красавчик. Он сложил руки на груди, и мой взгляд так и липнет к его предплечьям, увитым венками, запястьям, длинным пальцам… Ах, если бы я рисовала, то он был бы идеальной моделью. Или натурщицей? Натурщиком? Как правильно-то…
– Пьяная, что ли? – нахмурившись, спрашивает мужчина. А меня просто покачивает от усталости после дороги.
То самое противное ощущение, когда уже приехал, но телу кажется, что нет. Все еще шатает, как в дороге, а в голове навязчиво звучит ту-дух-дух-дух. Но это рассказывать наглецу я не стану. Незачем. Вообще, чем меньше обо мне запомнит, тем лучше. Для него. Особенно если меня найдут… Ох, не время об этом думать.
Пропускаю грубость мимо ушей, так как сама виновата. Вломилась на чужую территорию, не даю отдыхать… Торжественно возвращаю кабачок, набрасываю капюшон и молча ухожу, перебирая в голове вопросы: как можно быть такой невнимательной и неужели у всей деревни ключи хранятся в одном и том же месте.
А еще очень жаль себя. Сейчас придется в полной темноте ориентироваться на местности, искать свой дом, снова идти… Ноги болят невыносимо, но, сцепив зубы, разворачиваюсь к выходу. У двери, спотыкаясь, чуть не падаю. Успеваю схватиться за косяк.
Вот ты и попался, гад! А как мозги запудрил-то!
– Эй! С тобой в порядке? – все тот же равнодушный и злой голос. Зачем он спрашивает, если ему все равно?
– Все чудесно! Великолепно просто! – рявкаю, оборачиваясь и снова скидываю капюшон. Я дома! – Вот это я! – показываю самую верхнюю мерку на косяке. Она сейчас мне примерно по плечо.
– Здесь написано: “Вася, тринадцать лет”. Ты “Вася”? – смеясь, подходит слишком близко. Так, что опаляет жаром своего тела. Приходится отшатнуться.
– Ва-си-ли-са! – произношу по слогам, чтобы точно дошло. Он выше меня на две головы. Возможно, на его высоте и правда позже доходит…
Мама звала меня Василёчек. Рассказывала, что, когда я родилась, глаза были настолько синие, что она просто не могла дать мне другое имя. Но на дощечке шириной в пять сантиметров влезало только мальчишеское. В то время как я была маминым любимым цветочком. Только если не начинала шкодить. Тогда я превращалась в хитрую лису. Слезы жгут воспоминаниями, но сейчас совсем не время. И не перед этим… Как его зовут-то? Неважно.
– А теперь все-таки потрудитесь объяснить, какого черта вы делаете в моем доме. Куда пропали вещи и кто вам вообще позволил делать здесь ремонт?! И прикройтесь, бога ради!
– То, что ты "Василиса" и не придумала эту историю на ходу, увидев имя, нужно еще проверить. – нависая надомной все еще не собирается одеваться. А я сжимаюсь в комочек. Он все еще огромный и сильный мужчина.
– Вот здесь, – показываю на стену рядом. – Были фотообои. Пожелтевшая березовая роща. А из-за деревьев выглядывали Муми-тролли. Их мама рисовала, когда мне было пять, – показываю метку на косяке и глазастое пятно в виде Стинки рядом с ней. – Нужны еще документы? – держусь на концентрированной злости, не пускаю остальные чувства, чтобы не разреветься. Наглец ерошит рукой волосы, вздыхает, но отвечает.
– Дом этот я арендую и честно за него плачу. Ремонт мне разрешила сделать хозяйка. Теперь, когда я ответил на все вопросы, покинь помещение, – устало выдыхает.
– К-какая хозяйка? – голос пропадает от испуга.
Мама не могла никому сдать этот дом и, тем более продать. Мы сюда перестали ездить, как только она встретила отчима. Он и не знал об этом месте. Но мама всегда говорила, что у меня есть свой кусочек моря.
– Мария Михайловна. Из дома напротив. Не знаю, зачем это тебе рассказываю, но будь любезна уже попасть в проем и на выход, – указывает рукой на дверь.
– Тетя Маша? Вот же… Предпринимательница! – с нахалом я пообщаюсь немного позже, сейчас нужно выяснить, как он вообще здесь появился у зачинщицы этого безобразия! Решительно направляюсь к выходу, теперь уже сама.
– Куда ты идешь? Будить пожилого человека в три часа ночи? – летит мне в спину.
– Мне нужно освободить собственный дом от нелегала и где-то ночевать. Конечно, пойду!
Калитка у тети Маши бессменно закрыта на обычный крючок. Подхватываю тоненькую палочку с земли и просовывая в щель, с легкостью открываю.
– А взлом – это твое, – наглец надел брюки, накинул клетчатую рубашку. Все, что было в нем хорошего, спрятал и зачем-то последовал за мной. Не реагирую на его выпад, хотя очень хочется. Стучу в дверь соседки. Через пару минут загорается свет, и в махровом халате к нам выплывает сонная тетя Маша.
– Фу ты, нечистая! Привидится же! – крестится и тут же закрывает дверь перед моим носом, не дав мне даже мяукнуть.
Сзади кто-то похрюкивает от смеха, а я снова стучу. В этот раз предприимчивая тетя Маша без предисловий, но что-то нашептывая, щедро плещет мне в лицо водой из ковша. За моей спиной раздается откровенный ржач, пока я отплевываюсь от воды.
– И вам здрасте, теть Маш!