Поющее сердце. Книга тихих созерцаний

Чудесная книга! Наверное, у меня просто не хватит слов, чтобы о ней написать то, что я чувствую после прочтения. Я не могу привести ни одну цитату, ибо здесь ничего нельзя вырвать из контекста. Эта книга – радость, мудрость, искренность, свет… Это песня, исходящая из сердца и проникающая в сердце, минуя мозг. Она попала ко мне в руки именно тогда, когда я больше всего в ней нуждалась. Какие-то моменты в ней мне оказались особенно близки, т.к. я их либо уже пережила, либо как раз сейчас переживаю и ищу ответы на мои внутренние противоречия. Кажется, ответы постепенно находятся.А книгу я занесла в «любимые».

Это особая форма литературы – медитативное, спокойное проникновение в суть явления, не полыхающее оригинальностями и афористичностью. При поверхностном взгляде, при спешке текст покажется слишком очевидным, не заслуживающим внимания.Но не обманывайся, читатель.Иван Александрович Ильин идет ровной, прямой тропинкой в самую глубь – в чащу, за которой обрыв, а там…"Волна вослед волне о берег биться"Если мы хотим погрузиться в воду, у нас два пути. Можно медленно зашагать прочь от берега, постепенно вручая водоему всего себя – от лодыжек до макушки. Можно махом ворваться в стихию, разметая брызги или вонзаясь в гладь – предварительно воспарив над ней с помощью какой-нибудь кочки.Если бы хотим погрузиться в понятие/предмет/явление/событие, в нашем распоряжении все те же два пути. Со вторым поможет разве что поэзия, язык которой – лишь наполовину человеческий и которая поэтому способная подбросить вас в воздух и метнуть в нужную сторону как бумажный самолетик.Ильин идет первым путем. Он берет предельно простую, почти неделимую тему – и входит в нее как входят в холодную воду, передвигаясь так медленно, как только возможно. Через очевидные описания, переживания и характеристики мы прекращаем искать в описываемом что-то новое, нам доселе неизвестное и открываемся восприятию описываемого как такового. Ильин, если хотите, не говорит о том, какие удивительные стороны есть, например, у океана. Он говорит о том, что такое океан. Прежде чем понять, что луна похожа на лицо, я должен понять, что она похожа на круг. Созерцание обращено не только на вспышки, но и на ровный свет.В связи с описанным выше книга не читается с наскоку, ее надо дозировать. Если превратить путешествие по тексту в полет, эффект вдумчивого присутствия может исчезнуть. Откройте ее как окно – и смотрите на рассвет. Потом закройте – и дождитесь готовности увидеть закат. Через какое-то время обратитесь к саду, погруженному в ровное дыхание ночи. Еще через какое-то вдохните в себя жаркие ароматы полудня. Не превращайте созерцание в калейдоскоп или водопад.Каждый думающий человек просто обязан хотя бы изредка прибегать к методу «созерцания по Ильину»: садиться напротив привычного и «понятного» явления – и вникать в него, мысленно перетекая в самую его сердцевину, входя в него как в дом с множеством комнат и коридоров, ближние из которых нам могут быть и вправду знакомы, но не пройдя которые вглубь не попадешь. А что там, в глубине – Бог знает.

9 апреля 2023 года вся Россия отмечала 140-летие со дня рождения своего выдающегося философа Ивана Ильина. Почувствовали, как фальшиво прозвучала эта фраза? Фальшь, конечно, не в том, что Ильин – выдающийся философ, а в том, что никакая вся Россия его юбилей не отмечала. Всей России по-прежнему безразличен человек, когда-то весьма точно охарактеризовавший наше духовное состояние: «Жизнь несётся и проносится в нас, как поток всевозможных ощущений, желаний и страстей, или как множество всяческих забот и занятий, или же как туча пыли, состоящая из разрозненных и ничтожных содержаний». И вот живём мы в этом потоке, «в этой мгле», и не думаем, как «сосредоточиться на том, что составляет самую сущность нашей личности, что есть главное в жизни человека, на том, что священно и светоносно, что определяет самый смысл нашего бытия».Куда там, одна только «пыль жизни». И как удивительно эта пыль рассеивается, когда ты открываешь книгу Ивана Ильина «Поющее сердце». В этом собрании коротких эссе на разные (по видимости, но не в существе) темы нет сложных метафизических рассуждений, нет специального философского языка. Эта книга – словно тихая, спокойная беседа с мудрецом, который, ничего не навязывая, делится с тобой открытыми истинами, которые сами по себе чрезвычайно просты, и каждый из нас интуитивно понимает их истинность, но почему-то не живёт в согласии с ними, предпочитая барахтаться в мутном потоке иссушающей и отупляющей повседневности.Любовь, справедливость, дружба, совесть, вина, щедрость, терпение, искренность, молитва… Как переносить лишения, как относиться к здоровью и болезням, как находить прекрасное в каждом возрасте, как ценить каждое переживаемое мгновение… Это и многое другое становится предметом доброжелательного обсуждения у Ильина. Он не столько анализирует эти явления, сколько ищет в них основания для нашего счастья и духовного здоровья, выискивает связь этих, на первый взгляд, сугубо человеческих явлений со сферой надмирного, вечного, божественного. Преодолевает искусственную отдельность этих явлений, используя их как кирпичики для строительства сияющего дворца духа или как ступеньки лестницы в небо. Он плетёт «порванную ткань Царства Божия», созерцая связь явлений не современным секуляризованным разумом, а сердцем – более точным и надёжным инструментом постижения реальности в её связи со сверхматериальным, интеллигибельным миром, трансцендентным нашей земной повседневности.Зачем Ильину понадобилось именно сердце? Дело не только в том, что мы традиционно считаем его символом любви, а без любви подлинное познание невозможно. Давайте копнём чуть глубже. Что есть альтернатива сердцу? Разум, а разум – это автономная система в собственном смысле слова «автономность» – как способность порождать законы из самого себя. Поэтому разумный человек – сам себе законодатель, который соотносит мышление и поведение с некими рациональными установками. То есть разум не нуждается в какой-то дополнительной реальности или субъекте, в том числе Боге. И однажды примат разума в познании мира неизбежно приводит культуру к безбожию как логическому пределу онтологической и гносеологической автономности человечества.А сердце, по Ильину, не должно быть автономным, оно должно быть связано со сферой божественного, иметь основание в духе, мировой душе, и оттуда получать своё содержание при помощи интуиции, созерцания и откровения. В противном же случае веления сердца становятся всего лишь субъективистским произволом, и поведение человека, его текущие нравственные выборы и взгляды на жизнь начинают регулироваться скорее сферой телесного, диктующего состояния и настроения, а не сферой духовного.Пример – оптимизм. Ильин различает два вида оптимизма. Первый – это ложный оптимизм: «ложный оптимист» сохраняет хорошее расположение духа потому, что он человек настроений и предаётся своим личным, чисто субъективным «состояниям». Такой оптимизм, оторванный от Бога и жизни духа, «физиологически объясним и душевно мотивирован, но предметно и метафизически не обоснован», а потому он как бы замыкает человека в поверхностной плоскости личных дел и повседневного быта. Напротив, «настоящий оптимизм» связан с «духовной проблематикой человечества и судьбой мира, и такой оптимист знает, что судьба определяется Богом, и мир пребывает в Руке Божьей». В таком случае его личное поведение обретает должный контекст и уходит от произвола, верующий оптимист «старается верно постигнуть творческую деятельность этой Руки; и не только понять её, но добровольно поставить себе в качестве свободного деятеля, в распоряжение этой высокой и благостной Руки».Итак, цель верующего человека, по Ильину, «войти живой нитью в живую ткань Царства Божия». Этим кладётся предел любому субъективистскому произволу, любой бесконтекстности и бессмысленности существования, либо зависимости человека от бытовых условий и физиологических состояний тела. Неверующий же человек, а таких в наше время большинство, выпадает из любой живой ткани и становится лицом к лицу со всем этим комплексом факторов, влияющих на него и определяющих его поведение и мышление, но при этом почему-то считает себя свободным.Кто знает, может, именно из-за торжества атеизма современное русское общество пока не понимает и не принимает Ивана Ильина в должной мере? Может, поэтому при одном упоминании его имени мы, почитатели его гения, вынуждены в миллионный раз доказывать, что Ильин – никакой не фашист, в чём его обвиняют люди, ни разу не раскрывавшие его книги, ограничиваясь брехливой Википедией? Нет, не готово наше общество к адекватному восприятию Ильина. Нелюбопытно, поверхностно, заражено вечным недовольством и неприятием данности, а главное – в нём торжествует безверие. А для такого общества философия сердца даже несколько опасна.Ведь к чему в атеистическом обществе приводит абсолютизация сердца в ущерб разуму? Увы, к тяжёлому антиинтеллектуализму, пронизывающему всё общество от философов до самых простых людей. Все только и делают, что копаются в собственной субъективности, воспринимая психологов как новых гуру, способных открыть правду о человеке. А в это время на общество надвигаются отставание в науке и технологиях, дурное государственное управление, покорёженные социальные взаимоотношения, поражения в войнах и чудовищное моральное падение. Вот такая дилемма: либо сердце вместе с верой в Бога, либо автономный разум, при господстве которого хотя бы можно сохраниться в истории. Правда, с потерей исторического и духовного облика народа, потому что механизированный, вырванный из «живой ткани Царства Божия» разум – явление универсальное и универсализирующее.Так что не будем прятать правду за риторическими приёмами: вся Россия пока глуха к поющему сердцу Ивана Ильина. Но я уверен, что однажды она услышит эту чарующую симфонию. И проснётся.