Все события и персонажи являются вымышленными, любое совпадение с реально живущими или жившими людьми, и с реально происходившими событиями случайно.
____________________________________________________________________________________________________________
Глава 1
– Уставать стал? – Мишаков хихикнул. – Так поменьше надо по девочкам ходить, не молодой уже, побереги себя.
– Слава, ну что ты мелешь?
Трое мужчин сидели на высоком берегу прекрасной реки, в открытом, красиво отделанным деревом пивном ресторанчике, принадлежащем одному из них. Пили пиво, закусывали, наслаждались видом, беседовали. Вечер пятницы и теплая летняя погода способствовали обсуждению разных вопросов – личных, рабочих, спортивных, мировых. Сейчас беседовали «за здоровье».
– Артем, – Мишаков тщательно вытер руку салфеткой и положил ее на плечо друга, – я знаю, что после гибели Марины тема женщин для тебя… э-э, несколько…
– Ладно, я понял, – Горбунов кивнул, – не извиняйся и не продолжай. Просто все это действительно стало меня беспокоить больше, чем обычно. Башка болит чаще, на погоду, что ли, реакция? Усталость опять же. Причем не то, что тяжести какие-то не могу носить или по работе что-то не вывожу – нет, она какая-то внутренняя, что ли. Я уже бояться начинаю, мысли всякие, то-се.
Принесли шашлык.
– Может, кому винца или водочки холодной? – поинтересовался хозяин заведения, большой, как шкаф, Савелий Краев. Собеседники помотали головами.
– Как скажете. А я бахну маненько, – Краев кивнул официанту и о чем-то с ним пошептался.
– У тебя, Савелий, здоровья вагон, – опять захихикал Мишаков, – поделись вон с Темой.
– Вы оба городские, – пережевывая мясо, буркнул Краев, – а я до армии в деревне с утра до вечера косил да убирал. А после работы мать накроет на стол, выставит на стол бутыль, и ты стакан-другой своей родимой запросто хлопнешь. При этом никто меня за молодого не держал – работал же наравне со всеми. И не пьянкой это не считалось, все ведь как бы для здоровья.
– Во жизнь! – Мишаков заржал в голос. – Каждый день? Мне б так.
– А ты не смейся, – скосил на него глаза Сава. – Сеструха раз привезла своего ненаглядного с города, так тот со стакана ушел, хоть хорохорился, что пить умеет. И с утра еле встал. Дали стакан на опохмелку – выпил половину и опять спать. Так весь отпуск и проспал.
Официант принес небольшой графин с водкой и красную записную книжку. Краев налил водки на два пальца в пивную кружку.
– Давайте за здоровье!
Кружки сдвинулись.
– Это что за книжица? – спросил Артем.
Савелий раскрыл книжку. Внутри оказалась маленькая ручка. Краев сграбастал ее своей огромной лапой и начал искать внутри нужные страницы.
– Памятью мобильника не судьба воспользоваться? – с улыбкой поинтересовался Вячеслав.
– Не, тут другое, – слюнявя толстый палец, промолвил Савелий. – Ага!
Он вырвал с конца книжки листок и, неуклюже держа ручку, черкнул на нем два телефона и две фамилии.
– На, – он протянул листок Горбунову, – скажешь, что от меня. Это медики местные, проверишься, чтобы тебе всякая ботва в голову не лезла.
– Да у меня есть знакомые, – ответил Артем, но листок взял. – А кто они, по профилю?
– Вот я знаю! Какие-то начальники. Можешь в Интернете посмотреть, – Краев поболтал графин в руке и с каким-то сожалением на лице вылил остатки водки в кружку. Подоспевший официант поставил свежее пиво, убрал старые пустые кружки, подхватил опустевший графин, записную книжку и скрылся.
– Ну и дела! – Мишаков покачал головой. – При твоем здоровье – где ты откопал этих медиков?
– Да мы как открылись, они чуть ли не в первый день приперлись. Праздник какой-то отмечать – может, день знахаря? Не знаю. Все понравилось, вот и попросили позвать хозяина. А потом Вовик мне книжку принес, там они свои контакты и оставили. Сказали – вам, Савелий Ильич, вряд ли конечно пригодимся, но вдруг…
Все засмеялись и сдвинули кружки.
Глава 2
С врачами Артем особо затягивать не стал. Не в понедельник, конечно, отправился, все-таки дела казались поважнее, но уже в среду настроился, созвонился и обо всем договорился. Савелия те помнили и его другу во встрече не отказали.
Первым он посетил Дмитрия Сергеевича Пушкарева. «Просто Дмитрий, никаких отчеств», – протянул руку пухленький очкарик, главный врач местной горбольницы. По возрасту, как подумалось, они были примерно ровесники, и Артем решил не настаивать на формальностях. Пушкарев все внимательно выслушал, практически не перебивал Артема, только делал пометки в ежедневнике.
– Понятно, – кивнул он, когда Артем закончил свое повествование. – Я правильно понимаю, что телефон Ялынского вам Савелий Ильич тоже дал?
Семен Андреевич Ялынский также был записан на листочке, потому Артем кивнул.
– Вы правильно сделали, что пришли сначала ко мне, – продолжил Пушкарев. Артем подумал, что в целом это была случайность, но переубеждать собеседника не стал. Тот продолжил:
– Основное обследование сделаем здесь, а потом, если понадобится, и Андреича подключим.
– Дмитрий, извините, – Горбунов кашлянул в кулак, – есть пара вопросов.
– Конечно!
– Вы говорите – обследование…
– Ну, это громко сказано, – Пушкарев засмеялся и махнул рукой. – Анализы всякие – кровь, моча, потом УЗИ, кардиограмма, ну, вы понимаете?
– Да-да, конечно. Еще один момент: я перед созвоном посмотрел данные в Интернете. Ялынский работает в… несколько специализированном медицинском центре?
Пушкарев вздохнул.
– Я понял, о чем вы хотите сказать. Не стоит себя волновать раньше времени. Во-первых, здесь вы пройдете достаточно хорошее обследование – поверьте, у нас прекрасные специалисты и отличная техника. Во-вторых, один умный человек говорил: лучше перебдеть, чем недобдеть. И если вам понадобится провести более углубленную ревизию вашего организма на предмет каких-либо заболеваний – то мы с вами сможем это сделать там, где необходимо. В том числе – в центре у Ялынского. Кстати, обследование будет бесплатным, ну, а дальше – поглядим, – Пушкарев рассмеялся. – Пока к Андреичу можете не ходить, я ему отзвонюсь и все расскажу.
– Вопросов нет, – заулыбался Артем, и они пожали друг другу руки.
Договорившись о дате начала обследования, он попрощался с главврачом, сел в «крузак» и двинул вдоль реки к Савелию. Можно было пропустить кружечку-другую, а заодно и рассказать другу, как все прошло.
Они подружились в институте. Спорт, музыка, общие вкусы на алкоголь и женщин – это объединило Артема и Саву почти сразу. Потом наступили девяностые, надо было крутиться, решать вопросы, дружить со всякими жуликами и, чтобы все пережить, немного быть жуликами самим. Они помогали друг другу, чем могли, и прошли нелегкое время почти без потерь. Артем стал заниматься торговыми и складскими вопросами, финансовыми операциями, даже подумывал открыть свой банк, но в итоге стал заниматься недвижимостью. На этой теме впоследствии он познакомился с Мишаковым, и они через несколько лет стали партнерами.
В какой-то момент удачным вложением денег стало охотничье хозяйство. Охотник с детства, Савелий подсадил на промысел и Артема, в результате чего тот даже построил себе на землях хозяйства специальный домик, в котором можно было жить, в том числе семьями. В подвале этого домика они с Савелием оборудовали что-то типа коллекционного зала – оба открыли у себя страсть к коллекционированию старого оружия. Покупали старинные пистолеты, разные холодные «приблуды»: кинжалы, шпаги, была даже алебарда. Показывали эти сокровища только хорошим знакомым – лишняя огласка была ни к чему. Иногда из пистолетов или револьверов выходили пострелять, если позволяли запасы патронов. Но это не было частым развлечением, да и на охоту ездили все реже и реже – бизнес брал свое. Получалось, что в основном за домиком за сходную плату наблюдал живший неподалеку лесник – все-таки внутри были некоторые ценности, да и оружие с патронами лишний раз не хотелось таскать в город, а так все было под надежным присмотром. Зато всегда можно было выехать и на охоту, и на обычный отдых максимально близко к природе.
Савелию заниматься недвижимостью не захотелось, и он ударился в общепит. Дела сразу пошли на лад. Что-то открывал, потом продавал, и снова запускал новый проект. Единственное, над чем приходилось всем ломать голову – так это над тем, почему Сава дает своим заведениям такие кучерявые названия? Вот, к примеру, шашлычная, а в ней сидит братва, все водку хлещут да мясом закусывают. Какое наименование может быть у этой харчевни? А вот Савелий Краев назвал ее «Фламинго». Все тихонько ржали над его фантазией до той поры, пока Сава не раскололся: все не просто так, а с конкретным смыслом, который он на спор и разъяснил. Да, название не вязалось с представлениями братков о современной жизни, но когда те узнали, что эти длинноногие розовые птицы во время еды тоже «фильтруют» и «перетирают», отношение к названию шашлычни (да и, по ходу, к самим птицам) резко поменялось. Отдельно высказался даже немногословный Петя Ламин, краснолицый и горбоносый, которому под общее ржание тут же сменили погоняло на «Флам», на что он, впрочем, не обиделся, так как получил в придачу персональную скидку на обслуживание, чем пользовался часто и с удовольствием. Словом, правота Савелия была налицо, а паре самых отпетых спорщиков пришлось ответить за свои слова и выполнить условия спора – оплатить всю гулянку братвы в этот вечер.
Поэтому, когда свой очередной кабачок Савелий назвал «Эльбрус», никто уже не собирался с ним спорить. И времена были другие, и люди поученее. Отделка деревом, продают пиво – что непонятного? Горбунов в очередной раз усмехнулся, увидев вывеску и вспомнив былое.
За их любимым столом Савы не было, и Артем попросил подошедшего Вовика принести ему пива и шашлыка.
– Савелий Ильич сейчас подойдет, он на производстве, – сообщил официант.
Вместе с холодным пивом подоспел и Краев.
– Ну чего?
Артем все обстоятельно рассказал.
– Ну вот, а ты боялся, – развел руками Савелий. – Все нормально там сделают, Дима мужик нормальный. Они у меня на спецобслуживании, – он засмеялся.
– Я думал, – усмехнулся Артем, – они у тебя всего раз были.
– Какое там! – всплеснул руками Краев, чуть не зацепив подошедшего с шашлыком Вовика, который продемонстрировал чудеса акробатики, не выронив поднос и не задев шефа. Но Савелий этого даже не заметил. – Они ко мне как на работу ходят. Да я не в обиде. Знал же, что понадобится, е-мое. Давай, ешь, потом поговорим. Так помню, в пятницу Марину поедем поминать?
Друг. Он все помнит. А Артем, к своему стыду, не мог сейчас вспомнить, когда у Ланки, жены Савелия, день рождения.
– Да, поедем, – он запил пивом поднявшийся снизу ком. – Все правильно, Сава.
Глава 3
Это случилось семь лет назад. У них с Мариной был запланирован большой отпускной тур – сначала вот сюда, потом вот сюда, потом еще туда. Они понимали, что в ближайшие годы полетать уже не получится – Марина была, как она говорила, «чуть-чуть беременна». К тому же давно не бывали у тестя с тещей, которые жили под Москвой. В итоге решили: Марина улетит к родителям пораньше, а Артем прилетит дней так через пять, когда закроет важную сделку – хороший покупатель никак не мог определиться, и Горбунов хотел лично довести прибыльное дело до конца. Потом он прилетит к ней, несколько дней попьет с тестем водки и порыбачит, а потом – в Москву, откуда уже куплены билеты на первый курорт. Артем сам отвез жену в аэропорт. Сколько раз потом он вспоминал тот поцелуй, те последние объятия, когда он как будто не хотел отпускать Марину?..
Женщин вокруг Артема всегда было много. Симпатичный, со спортивной фигурой и деньгами, умеющий поговорить и не алкоголик – чем не потенциальный кандидат в мужья? Но Артем не торопил события, чему эти самые потенциальные жены были совсем не рады. Савелий их тогдашнее с другом времяпрепровождение описывал цитатой из самиздата, которая в переводимом на цензурный язык варианте означала, что «пока есть огонь и страсть, нагуляться надо всласть». И они гуляли, да иногда так, что потом было стыдно не только перед подругами, но и перед всем белым светом.
Первым «сломался» Сава. Хотя, пожалуй, это не совсем правильно звучит – просто однажды он поехал в деревню к родителям один, а вернулся со Светланой. Из путаных объяснений друга Артем понял только, что-де «девчонка выросла… ждал… любовь…», к этому прилагались разведения руками в стороны и предложения «накатить». Молчаливая Лана только вздыхала, томно улыбалась, глядя на своего большого мужа, и иногда кивала. Потом накрыла на стол, словно жила у Краева в коттедже всю свою жизнь, и, сев рядом с Савой, взяла его под руку.
– И ведь ни разу ничего не сказал, – удивился Артем. – Мне, другу! Вот засранец!
На этом гулянки у Артема закончились. Нет, его звали и Слава Мишаков, и другие хорошо знакомые, товарищи и приятели, звонили старые и не очень подруги с разными целями и конкретными предложениями – но вот как отрезало. И надо же такому случиться: однажды в офис пришли две девушки. Одна хотела устроиться на работу, а вторая… Вторая и была Марина. Артем был сражен наповал. Он оставил Славу развлекать соискательницу, а сам предложил Марине попить кофе. И чем дальше он с ней общался, тем больше понимал – он влюбился как мальчишка! Марина именно та женщина, которая… которая… В какой-то момент Артем не мог упорядочить поток мыслей, и Марина спросила его:
– Вы всегда говорите такую белиберду, когда общаетесь с девушками?
– Первый раз. Честно, – ответил он.
В их отношениях все было по-другому, чем с кем-либо раньше. Но Артема это только радовало. Савелий искренне ликовал, а Лана быстро нашла в Марине близкую подругу. Когда пришло время знакомиться с родителями, Артем заметно волновался. Но с будущим тестем оказалось очень много общих интересов, а мама Марины была так добра и радушна, что Горбунов поневоле всплакнул, вспомнив своих отца и мать, умерших друг за другом несколько лет назад. Свадьбу гуляли в очередном «проекте» Савелия. С детьми какое-то время не получалось, и вот когда Марина забеременела…
Артем плохо помнил этот день. Вот он едет с аэропорта. Вот он заехал на работу. Вот приехал домой. Разделся и собрался умыться, но услышал, как позвонил Сава. Вот он включил новости. Желтая строка: «произошла трагедия… потерпел крушение самолет… на борту находилось… по предварительным данным, все погибли».
Савелий со Славой нашли его в аэропорту, когда он стоял в окружении других, таких же несчастных людей и пытался хоть что-то узнать о тех самых «предварительных данных». Но ничего утешительного никто не услышал. Слава остался все разруливать на месте, а Сава, всеми правдами и неправдами попав на рейс, летел с Артемом в Москву, откуда их везли вместе с родственниками других жертв на место катастрофы, где уже была оцеплена территория, разбит лагерь и куда свозились останки, которые будто бы можно было опознать. Но практически всем родственникам опознавать было нечего, и тогда у них взяли пробы, а потом их везли обратно, и они снова летели. Со страшным осознанием того, что нечего будет даже похоронить.
Артем пил пять дней. На шестой Савелий вызвал к его дому бригаду, чьи работники срезали входную дверь, и на руках вытащил грязного, заросшего и опухшего от горя и водки друга. Оставив бригаду ставить новую дверь, он увез Горбунова к себе в деревню. Там старший Краев с помощью народных средств за неделю поставил Артема на ноги в прямом и переносном смысле. Потом позвонил сыну:
– Забирай.
Савелий вместе со Славой приехали и увезли Артема на кладбище, где показали место, купленное для могилки, и примерный вариант памятника. Артем долго все смотрел, потом обнялся с друзьями. Видно было, что ему тяжело было говорить, но все же он выдавил:
– А ведь мы так и не узнали, кто…
С родителями жены Артем больше так и не увиделся. Отец обвинил зятя в том, что тот не уберег дочь. А мать от горя слегла и вскоре умерла, не сумев пережить гибель единственного ребенка.
На похоронах Марины их было четверо: Артем, Краевы и Слава Мишаков. Что положил Артем в могилу в том деревянном ящике, он не сказал никому. Друзья знали, что с места трагедии он так ничего и не получил. Но никто и никогда на эту тему с Артемом не говорил. Все понимали: память – важнее!
Глава 4
На анализы и обследование Артем потратил от силы час – нигде в очередях сидеть не пришлось. Про себя усмехнулся: «Вот она, сила связей. Дольше готовился». Потом зашел к Пушкареву.
– Все, я закончил. Крови сдал литр, не меньше!
– Так это ж во благо, – засмеялся главврач. – Яснее картина будет. Завтра звоните часов в десять, а лучше – сразу приезжайте. Там и поговорим о результатах.
Артем задумался.
– В десять не смогу, у меня дела. А если часов в двенадцать?
На том и порешили. На следующий день Горбунов сразу после деловой встречи отзвонился Мишакову и попросил его не терять:
– Сейчас узнаю у эскулапа, что и как. Так что вечером накатим, повод в любом случае будет, – и, помолчав, добавил: – Надеюсь, положительный.
С этим настроем дошел до кабинета главврача, про себя прочитывая как мантру: «Хоть бы все нормально было! Хоть бы все нормально!» У Пушкарева за столом сидел еще один человек. Высокий, худой, начинающий лысеть мужчина представился:
– Ялынский.
Они пожали руки. В животе у Артема нехорошо заурчало.
– Ситуация следующая, Артем Григорьевич… – начал Пушкарев, и у Артема тут же похолодели пальцы: «…Григорьевич! По отчеству, официально! С чего бы???»
– Результаты анализов, – главврач продолжал говорить, при этом он держал в руке два листка и попеременно заглядывал в каждый из них, – несколько разочаровывающие, я бы так сказал. Я бы рекомендовал вам начать лечение немедленно. Вот, тут все написано, можете ознакомиться.
Артем побоялся брать листы в дрожащие руки. «Так, надо успокоиться! Ну-ка успокойся, тряпка!» Он положил листы с результатами на стол и принялся внимательно читать. Итоговая часть его просто убила. Он поднял глаза и посмотрел сначала на Пушкарева, потом на Ялынского.
– Ошибки быть не может?
– Теоретически ошибки всегда могут быть, – развел руками Ялынский, – вы как здравомыслящий человек это наверняка понимаете. Но мы все здесь еще и реалисты, не так ли? У Дмитрия Сергеевича работают прекрасные специалисты, в больнице установлено современное оборудование. Результатам нет смысла не доверять. Если хотите – давайте сделаем повторные, если хотите – углубленные анализы у меня в центре. Но я не думаю, что общий итог будет иным.
Артем вытер вспотевший лоб.
– И что теперь?
– Лечиться – в один голос выпалили доктора.
– Где? Здесь? У вас? За границей?
– За границей, конечно, лучше и качественней, – вздохнул Ялынский. – Это признается всем медицинским сообществом. Но это серьезные деньги. Есть вариант лечения в московских клиниках, мы можем этому поспособствовать. Или можно лечиться у меня – не выезжая из родного города, но – при наличии соответствующих средств – используя импортные препараты и самые современные методики. Выбор за вами. Тем более, что время еще есть.
Артем покивал: «Знать бы, сколько?»
– Гарантий, как я понимаю, при таком заболевании давать еще никто не научился?
– Полное излечение вполне возможно, вы же наверняка об этом слышали, – Пушкарев наконец посмотрел ему в глаза. – Но выздоровление зависит от многих аспектов.
«Кто бы знал – каких?..»
– И когда начинать?
– Вчера, – снова в унисон ответили оппоненты.
Артем снова покивал. Потом встал и молча, не прощаясь, вышел из кабинета.
Глава 5
Куда он ехал?
Казалось, его мозг одновременно делал два дела. Одна часть продолжал переваривать полученную информацию, другая часть следила, чтобы Артем двигался по дороге, останавливался на светофорах и пропускал пешеходов. Выехав за город, он просто ехал в потоке машин, которых с каждым километром становилось все меньше и меньше. Но в какой-то момент Артему показалось, что одной из тех самых половинок внутри своей головы пора дать отдохнуть. Он съехал на обочину, отстегнул ремень и опустил голову на руль.
Еще вчера он ощущал себя здоровым и полным сил. Ну, пусть не вчера – не важно. Столько было планов, столько хотелось сделать! А сейчас мысли зациклились:
«Как это могло произойти? Почему я? И что теперь?»
И так по кругу.
Телефон звонил, но Артем на него даже не реагировал. В какой-то момент он очнулся, словно ото сна – а может, и спал, но он этого не помнил. Посмотрев на часы, он пристегнулся, развернулся и покатил обратно в город.
Савелий в кабачке отсутствовал.
– Савелий Ильич будет только завтра, – ушлый Вовик подобострастно улыбался.
– Водки мне принеси, – хмуро ответил Артем.
– Рюмку? – предположил Вовик, знавший вкусы и привычки всех постоянных клиентов.
– Графин. И быстрее.
Графин был небольшим, поэтому за час Артем одолел два. Тарелка с салатом осталась почти нетронутая. Одному было не совсем уютно, и Савелию, конечно, можно было бы позвонить, но Артему делать этого не очень хотелось. Впрочем, Вовик передал соответствующее сообщение начальнику и, получив от шефа указания, периодически поглядывал за состоянием Горбунова. Когда Артем стал просить третий графин, Вовик робко предложил:
– Может… такси?
В иное время нетрезвая составляющая Горбунова призвала бы к ответу нахального официанта, но в этот раз Артем встал, облизнул губы и помотал головой:
– Пройдусь. Там машина…
– Понял, – закивал Вовик, – присмотрю, не волнуйтесь.
Нетвердой походкой Артем направился вниз по улице. Было уже почти темно, и немногочисленные прохожие не проявляли интерес к хорошо одетому, но очень смурному мужчине. Впрочем, на их внимание Артему было наплевать. В голове его были все те же вопросы, и ответы на них он все так же не мог найти.
В одном месте была небольшая лужа после вчерашнего дождя. Артем на автомате обошел ее, оперевшись на какой-то бортик. Получилось. «Ну, хоть что-то. Слава Богу», – подумал он и поднял глаза. Бортик оказался частью ворот церкви.
Он почему-то подумал, что никогда по-серьезному не ходил в церковь. Бабушка когда-то пару раз водила – но ему не особо это нравилось. Покрестился уже в зрелом возрасте, но это была больше дань моде. С Мариной повенчаться когда-то хотели, и в церкви ее отпевали, или нет – он это плохо помнил. Кажется, все.
«Да там, наверно, и нет никого».
Он уже подошел к самому входу в храм, когда его сзади окликнули:
– Вы ищете кого-то?
Артем обернулся и увидел пожилого священника в черной рясе.
– Ищете кого, спрашиваю? – Он оглядел Артема, и тут его ноздри чуть дрогнули. – Да ты пьян, сын мой! А разве можно в храм божий вином упитому приходить? Грех ведь это. И пить-то – грех.
Артем открыл рот, но слова будто застряли у него в горле. А еще глаза, добрые и притягивающие глаза служителя церкви – он впился в них взглядом и не мог оторваться.
– Э, да у тебя, видно, горе какое случилось? Ну-ка, пойдем, присядем вот на скамейку.
И стоило Артему сесть на теплые доски, как из него рекой хлынули слезы. Первый раз в жизни с ним такое случилось – будто кто из него что-то сдерживающее вынул. Все негативное, страшное, узнанное и накопленное за день, излилось в этом потоке. А за слезами – слова, слова. Поведал он незнакомому батюшке все, что узнал сегодня, все до последнего словечка. И все вопросы ему задал, на которые ответа не мог найти. А рассказывая, словно хмель из него выходил, и плечи вздрагивали, как у маленького.
– Не кори себя, – после долгого молчания сказал священник. – И не спрашивай себя попусту, не истязай. Каждому суждено пройти через боль, болезни или утраты. Но Господь милостив. Он даст тебе силы многое преодолеть. Считай, что это испытание, данное тебе свыше. И от того, как ты его пройдешь, зависит будущее. И не только твое. Помни это.
– Испытание? За что?
– Бог проверяет каждого на земле. Для этого и даются испытания. Не зачерствеешь ли ты душой, не станешь ли слабым и равнодушным, не отвернешься ли от нуждающихся в твоей помощи? Только испытания дадут ответ.
– Правда? – Артем поднял голову и снова посмотрел на батюшку.
– Истинная правда, – ответил тот. – И почаще в себя заглядывай, в самую глубину. Там все ответы. А теперь ступай с Богом.
Артем хотел еще что-то сказать собеседнику, но тот встал, крестным знамением осенил его лоб, поцеловал в самую макушку и скрылся в наступившей темноте.
