Золотая дева

Все события, описанные в романе, вымышлены, все герои – придуманы. Любое совпадение или сходство с реальностью возможно лишь случайно

В семь утра дом еще спал, и Володин откровенно наслаждался тихим осенним утром, робким шорохом желтых листьев, первыми проблесками солнца… Он любил бывать один. В полной тишине брился, бездумно глядя в осенний сад, смаковал кофе. Короткий отдых перед очередным насыщенным днем. В голове – ни единой мысли, она пустой сосуд…

Дезодорант, свежая рубашка, костюм, галстук, пригладить волосы – Хозяин не терпит ни малейшей небрежности. И еще одна чашка кофе перед началом неизбежного хаоса. Все, кто работает здесь, давно знают: по утрам его дергать нельзя. Ему обязательно нужен этот час. Время полного, абсолютного уединения.

Дом потихоньку просыпался. За дверью прошелестели шаги – повариха торопилась в кухню. По двору, позевывая, проковылял садовник. Из комнаты горничных робко замурлыкал магнитофон. Всего полчаса осталось до пробуждения шефа. Их маленькое государство готовилось к новому дню.

И вот уже пошли последние пятнадцать минут одиночества и свободы. Единственное время в сутках, когда Володин, полностью готовый к работе, позволял себе безмятежно откинуться в кресле. Давал мышцам расслабиться, а мыслям – течь, как им вздумается.

И вдруг дверь комнаты скрипнула. Глаз мужчина не открыл. Он знал: сейчас – семь пятьдесят две. У него есть еще восемь минут личного, абсолютно неприкосновенного времени.

– Выйди, – тихо произнес Володин.

Наверняка опять бестолковый Сашка, его подчиненный, явился за сигаретой или пожелать доброго утра.

Но вместо щелчка захлопнувшейся двери он услышал веселый, колокольчиком, смех.

Вздрогнул, открыл глаза. На пороге стояла хозяйская дочка, почти пятилетняя Лиза. В ночной рубашке, волосы растрепаны, босая. С любопытством смотрела на неприступного и строгого «дядю Колю», который сейчас безвольно распластался в кресле, и улыбалась.

Володин поморщился. Медитация перед началом нового дня не удалась. Куда, дьявол ее побери, смотрит няня?

– Что тебе нужно, Лиза? – сухо произнес он.

Девочка промолчала.

– Зачем ты сюда пришла? – повысил голос Николай.

А она беззаботно показала пальчиком на окно. Сказала:

– Ты видел? Береза стала совсем желтая…

Будь Лиза его ребенком – он бы ее отшлепал. Но барскому отпрыску позволено лишь улыбнуться.

Девочка поежилась. Пришлепала, дурочка, босиком, а теплые полы есть только на хозяйской половине. Здесь, в помещениях персонала, холодная плитка.

– Пошли, – хмуро произнес Володин.

Подхватил Лизу на руки (она не протестовала), прошел через весь дом – в другое крыло, где располагалась детская. Придется пригрозить няньке: если та еще раз упустит ребенка, он однозначно доложит Хозяину.

Лиза сидела на его руках тихо-тихо. И только когда уже почти подошли к ее комнате, прошептала:

– Я боюсь…

– Кого? – натянуто улыбнулся Володин. – Кощея?

– Нет, – вздохнула девочка. – Настю.

О, что-то новенькое. Насколько знал Володин, Лиза не боялась никого, даже отца. А няню и вовсе не ставила в грош.

– Почему ты ее боишься? – равнодушно спросил Николай.

Девочка сжалась в его руках, ткнулась носом в плечо. Выдохнула:

– Настя меня не любит.

– С чего ты взяла?

– Она не хочет со мной разговаривать… Совсем.

Володин поморщился. Не хватало ему еще за пять минут до встречи с Хозяином выслушивать детские жалобы!

Он торопливо вошел в детскую. Опустил Лизу на незаправленную кровать. Строго велел:

– Укройся и не слезай.

Девчонка послушно юркнула под одеяло.

А Володин распахнул дверь в смежную комнату, где проживала няня, и замер на пороге. Он давно научился управлять своими эмоциями. И видеть в первую очередь главное. И сейчас в глаза ему сразу бросилось восковое, до синевы бледное нянино лицо.

«Мертва», – мгновенно понял мужчина.

* * *

Столько крови Кася не видывала никогда. Вроде бы в человеке ее всего пять литров, но сейчас ей казалось – просто как море какое-то. Простынка с одеялом пропитались насквозь, и даже матрас набух. Смотрелся точь-в-точь как невыжатая губка, если ее в раковине бросишь. И под кровать накапало…

Уж до чего Кася гордилась, что нервы у нее железные, никогда не боялась ни рану перевязать, ни курицу самолично зарезать, а тут затошнило даже. Из-за запаха, что ли? Когда квочке голову рубишь, кровью тоже, конечно, пахнет, но то ощущения мимолетные. А здесь воняло похуже, чем на бойне.

Хотя выглядела мертвая Настька даже красиво. Когда живая была, лицо вечно озабоченное, губы поджаты – словно злится или зуб у нее болит. Сейчас же – физиономия разглаженная, мирная. И даже морщинок не видно. А на застывшем лице умиротворенная полуулыбка.

Неужели совсем не больно ей было, когда умирала?.. Кася где-то читала, что, когда кровью истекаешь, вроде и не чувствуешь ничего… Но почему она не кричала, когда ее резали? Раны-то – ужасные. На обеих руках, от основания ладони до локтевого сгиба, – огромные разрезы. Уверенные и сильные, будто делал их профессиональный хирург. Идут наискось, от внешней стороны ладони до внутренней части локтя.

Может, она сама с собой такое сотворила?.. Но ни ножа, ни скальпеля, ни лезвия нигде не валяется. Да Настьке и духу сроду не хватит с собой покончить. И уж тем более не стала бы она себя убивать на глазах у Лизы. Пожалела бы девчонку. А то ведь ребенок в истерике бьется, ни отец, ни мать, никто успокоить ее не может.

Да уж, не зря Кася жаловалась (не всем, конечно, только самым проверенным), что в доме Кривцовых – нечисто, нехорошо. Умные люди это, кажется, энергетикой называют, а у нее в деревне говорили проще: или ладно в избе, или – нет. В особняке кривцовском-то и раньше тревожно жилось, маятно, а уж в последние дни атмосфера совсем сгустилась. Будто тучи перед грозой, прямо над головой нависли. Вот и раскололось небо, пролилось. Хоть увольняйся и беги, ей-богу… Но если она сейчас к Хозяину за расчетом сунется, тот совсем взбесится – и без того злой, что в доме толпа постороннего народу, менты, в смысле, и Лизка рыдает. И уж за месяц отработанный точно не заплатит.

Но только и оставаться здесь теперь страшно. И убирать нянькину комнату, когда заберут тело и снимут все отпечатки, совсем тошно. А каково будет, когда закончится этот бесконечный день и особняк, одиноко стоящий на гектаре лесного участка, снова накроют сумерки?

* * *

Маша Долинина с виду была самой обычной девчонкой. Симпатичная – однако таких миллионы. Стройненькая – но в молодые годы это нетрудно. А что за словом в карман не лезет, так все москвички такие.

Жила она на окраине, училась в аспирантуре (всего-то – пединститута). Машину водила обычную – старенькую «Шкоду», родители подарили. В общем, на первый взгляд совсем все заурядно.

Однако имелись у Маши и изюминки. Целых две.

Во-первых, она давно, уже лет восемь, занималась каратэ.

А во-вторых, знала почти все про богатых и знаменитых.

…Идею насчет каратэ ей подкинул папа еще в десятом классе. Маша тогда усиленно готовилась в институт, сидела сутками за учебниками. А когда проводишь долгие часы за письменным столом, постоянно появляется искушение сдобрить скучное занятие то печеньем, то сушечкой. Вот и начала она толстеть, медленно, но верно. Особенно, правда, по этому поводу не расстраивалась. Надеялась, что поступит в институт – и похудеет.

Но папа, человек мудрый, однажды сказал:

– Смотри, Машка. Набирать килограммы куда легче, чем сбрасывать.

Дочка только вздохнула.

А отец свое гнет:

– И вообще ты ведешь совершенно неправильный образ жизни. На свежем воздухе не бываешь, спортом не занимаешься. Сидишь крючком за столом да грызешь свои сушки. Очень вредно.

– Давай буду гулять целыми днями, – усмехнулась в ответ дочка. – И поступлю вместо института в швейное училище. Ты этого хочешь?

Но отец на провокацию не поддался. Пожал плечами:

– Современный человек успевает все. Потому и фитнес-клубы в Москве в большинстве своем круглосуточные. Успешные люди заняты куда больше, чем ты. Но поддерживать себя в форме тоже успевают.

– Ты хочешь, чтобы я в фитнес-клуб пошла? – ужаснулась Маша. – На аэробику? На йогу?.. Ни за что. Тоска смертная. Толстые тетки тупо машут жирными ногами. Кошмар.

А отец хитро улыбнулся:

– Ну, зачем же сразу на аэробику? Не знаешь, что ли? У нас, рядом с домом, спортивная школа открылась. По каратэ. Преподаватели – все с черными поясами, бог знает с какими данами, даже и из Китая есть… Ты ведь говорила когда-то: хочу уметь себя защищать.

– Ух ты. Интересно! – оживилась Маша. – Только кто меня туда возьмет? Я уже старая для спорта.

Но отец заверил:

– Школа платная. Так что тебя примут, не волнуйся. Еще и выбирать будешь и время, когда тебе удобней, и тренера – чтобы посимпатичней. А учебе твоей спорт не помешает. Только голова будет лучше соображать…

И Маша попробовала. Заинтересовалась. Оказалась способной… И давно уже сама заработала черный пояс – хотя навыки свои не афишировала. Тренер так учил: зря не болтать.

…А в светскую хронику ее втянула лучшая школьная подружка, Милена. Девчонка она была отличная – бойкая, интересная, веселая. Единственный недостаток – обожала байки из жизни богатых. Часами могла трещать: в каких квартирах известные люди живут, на каких машинах ездят, где отдыхают… Постоянно скупала все, какие ни есть, бульварные газеты и по телевизору обожала репортажи с разнообразных светских приемов.

Ну, и из Маши вытягивала все, что та знала.

А знала Мария многое – сама того не желая. Просто так жизнь сложилась.

Родители у нее до поры до времени были обычными учителями. Папа, правда, заслуженным. А мама – завучем. Полжизни отпахали на государство в столичной общеобразовательной школе, а в конце девяностых решили рискнуть – и открыли частную гимназию. Сами, кажется, не верили, что получится. И до сих пор дрожат, что аккредитации их могут лишить, помещение – отобрать, учеников не найдется… Однако уже десять лет минуло, а гимназия пока цела. И даже популярна. Считается, что математику здесь преподают лучше, чем во всей Москве. И дисциплина на уровне. А также удивительная для нашего времени атмосфера интеллигентности присутствует.

Учились в школе почти сплошь отпрыски артистов, политиков, бизнесменов… И мама с папой постоянно рассказывали дочке про «подвиги» звездных школьников. Что сын известного писателя делает по сорок ошибок в простеньком диктанте. Дочь влиятельного политика застукали: покуривала за углом школы анашу. А один олигарх, когда его в школу вызвали на поведение сына жаловаться, попросил, почти как в анекдоте: «Вы накиньте там за учебу, сколько еще надо сверху, и меня больше не дергайте».

Девочку все эти сплетни занимали мало. Но она слушала – зачем родителей обижать, признаваться, что ей неинтересно? Да и ради Миленки стоило потерпеть – подруга всегда очень радовалась, когда Маша ей «эксклюзив» сливала.

Миленка в итоге всю свою жизнь связала со светской хроникой. Учиться поступила на журфак, а уже с третьего курса начала подрабатывать в бульварной газетке. И теперь уже сама Маше рассказывала. Что у певца N родился очередной ребенок от поклонницы, а на актера NN завели уголовное дело – за то, что полез с кулаками на мента…

И Маша внимала подруге. Незаметно для себя все с большим интересом. Эти светские истории – они затягивают. Как сигареты. Первая затяжка – из любопытства, первая сигарета – за компанию. А потом и не заметишь, как привыкла… Копаешься в чужом белье с удовольствием. И когда звезды в скверные истории влипают, даже злорадствуешь немного…

А за некоторых переживаешь.

Как, например, за эту девчонку. За Лизу Кривцову. Единственную дочь весьма богатых и влиятельных родителей.

Маша следила за ее необычной судьбой с самого рождения. С самой первой заметки, опубликованной почти пять лет назад:

…Позавчера в Московском центре репродукции человека появилась на свет долгожданная наследница рода Кривцовых. Девочку, по нашим сведениям, назвали Лизой. Ее родители, Макар Миронович и Елена Анатольевна Кривцовы, – хорошо всем известные светские персонажи. Макар Кривцов – успешный бизнесмен, совладелец нефтяной компании, в последнее время активно ударившийся в политику. Его жена Елена – хозяйка и директор нескольких фитнес-клубов. Появления наследника пара ждала давно. Макару Мироновичу сорок шесть, его супруге около сорока. В последние годы ходили упорные слухи, что Кривцовы бесплодны, однако наконец пополнение семейства произошло! Девочка родилась, как сообщает наш источник в роддоме, в срок, с хорошим весом и ростом, роды прошли без осложнений. Однако когда наш корреспондент отправился поздравить от лица редакции и читателей счастливую маму, его в весьма грубой форме попросили удалиться. Не позволила охрана, сопровождавшая Елену Анатольевну, и вручить ей букет во время торжественной процедуры выписки. Госпожа Кривцова покинула родильный дом через служебный вход, и ни ее, ни ребенка нам увидеть не удалось. Что это – обычное суеверие, боязнь сглаза, свойственная даже самым просвещенным родителям? Или же у Кривцовых есть основания скрывать своего ребенка от посторонних взглядов? Главный врач роддома, а также доктор, принимавший роды, от комментариев категорически отказались. Однако нам по неофициальным каналам удалось выяснить: со звездной наследницей, похоже, не все обстоит благополучно. Персоналу роддома наистрожайше, под угрозой немедленного увольнения, запретили распространяться о ситуации, но ходят упорные слухи: Лиза Кривцова родилась не совсем здоровой. Диагноз вашему корреспонденту выяснить не удалось, но одна из сотрудниц роддома, на условиях строгой анонимности, призналась, что на «девочку было страшно смотреть». Остается лишь гадать: каким недугом страдает звездная наследница? У нее – хромосомная аномалия? Поражение нервной системы? Детский церебральный паралич? И почему наш источник использовал именно это слово – «страшно»?.. Просто ли о медицинском диагнозе здесь идет речь?!

Маша тогда тоже гадать начала.

Что может быть не так с новорожденной девочкой? Да что угодно! Одних врожденных пороков медицине известно больше тысячи. Вот не повезло людям! Богатые, успешные, далеко не юные. А их первый и единственный ребенок, похоже, родился больным…

Разумеется, газеты не остались равнодушными к появлению у Кривцовых наследницы. Однако никому из журналистов, даже вездесущей Милене, так и не удалось своими глазами увидеть новорожденную. В свет ее не выводили и уж тем более – не устраивали с ней фотосессий. И писаки в итоге пришли к выводу (впрочем, никем официально не подтвержденному), что Лиза Кривцова родилась с синдромом Дауна. Наверно, поэтому малышку и прячут от посторонних глаз. А когда матери за сорок, вероятность рождения «дауненка» чуть ли не один к двадцати…

Кривцовы так и не предъявили тусовке свою дочь. Хотя сами на публике появлялись.

Маша регулярно читала: Макар Миронович то посетил в составе российской делегации Южную Осетию… то торжественно перерезал ленточку на открытии детского дома творчества… то вновь избран депутатом… Его жена тоже в светской хронике мелькала частенько и даже несколько раз была замечена в объятиях популярного фигуриста Игоря Илюшина. И своими спортивными клубами она занималась активно: первой в России открыла классы по аквайоге, выступила организатором Международного фестиваля фитнеса…

А полтора года спустя маленькая Лиза вновь привлекла к себе внимание.

Написали о ней в августе 2006 года. Через семь дней после авиакатастрофы, которую сразу назвали крупнейшей в истории российской авиации. Самолет, выполнявший рейс Анапа – Санкт-Петербург, пытался проскочить над грозой, потерял управление и свалился в плоский штопор. Погибли 170 человек – все пассажиры и члены экипажа.

А Лиза и ее мать в той ситуации спаслись. О случившемся сообщали так:

…Нашему корреспонденту удалось выяснить: на разбившийся борт опоздали шесть пассажиров. Двое из них, столичные студенты, банально переборщили с прощальной выпивкой на пляже и явились в аэропорт, когда самолет уже улетел. А еще четырьмя счастливчиками оказались известная бизнес-леди Елена Кривцова с малолетней дочерью Елизаветой и сопровождавшие их няня Анастасия Павлючкова, а также охранник Николай Володин. Елена Кривцова – владелица сети фитнес-клубов – вместе с ребенком отдыхала в известном анапском санатории «Луч» и как раз этим рейсом планировала вылететь в Санкт-Петербург, где должна была встретиться со своим супругом Макаром Кривцовым. Пассажиры явились в аэропорт за полтора часа до вылета, однако на рейс так и не зарегистрировались. По нашим данным, маленькой Лизе Кривцовой вдруг стало плохо. У девочки поднялась температура, она плакала и кричала, что «не хочет в самолет, там будет страшно!». Елена Кривцова вместе с няней тщетно пыталась успокоить ребенка, однако, убедившись, что у девочки действительно жар, а рыдания перешли в истерику, приняла решение остаться в Анапе и обратиться к врачу. Это, как оказалось, спасло им жизнь.

Вот это да! Ну и ребенок! Девочка – что ли, ясновидящая? Омен? Будущая Ванга?

Машу всегда поражали люди, которые действительно что-то могут. Не фокусы показывать, как в битве экстрасенсов, а действительно способны творить чудеса. Она и сама иногда пыталась заглядывать в будущее. Полное дилетантство, конечно, но иногда кое-что получалось. Например, подруге Милене предсказала тему сочинения, которая на вступительных будет. Велела особенно тщательно лирику Пушкина проштудировать. На экзамене, правда, «Евгения Онегина» дали, но все равно ведь угадала! К тому же «Онегин» – чем не стихи?.. Ну, и по мелочи иногда срабатывало: не хотелось, допустим, в библиотеку ехать – Маша не ехала. И на следующий день узнавала, что правильно – все равно там санитарный день был.

А уж люди, которые способны предвидеть авиакатастрофу, вызывали у нее самое искреннее восхищение.

Конечно же, Мария немедленно пожелала обсудить ситуацию с Миленой.

Но подруга только вздохнула:

– Да не знаю я, не знаю ничего. Хотя уж давно к этой Лизке подбираюсь… Еще с ее рождения, когда слухи ходили, что она даун…

– А это так?

– Ну, странная она, это точно. А насчет дауна – бог весть, – поморщилась Милена.

– Ты ее видела хоть?

– Да, – кивнула та. – Первый-то год родители ее прятали капитально, а потом вроде расслабились. Кривцова-старшая ребенка с собой и на курорты стала брать, и в санатории возить. Тут уж, сама понимаешь, от журналистов не скроешься.

– Ну, и?

– А что – ну? Дауны – они ведь тоже разные бывают. Есть такие, что сразу видно, а есть с виду почти нормальные. У Лизы этой косоглазия нет. И пальцы на руках не кривые, если тебя внешние признаки интересуют. Но что-то с ней не в порядке, это точно. Какая-то она совсем… на ребенка не похожа. Никогда не бегает, не играет. На пляж ее приводят – сидит, смотрит в одну точку. И так – хоть час, хоть два. И не разговаривает почти. А на личико ничего, даже симпатичная. Глазищи огромные, носик тоненький… А чего ты вдруг заинтересовалась?

– Ну, я ж давно человека ищу, – улыбнулась Маша. – Такого, кто реальные чудеса творить может. Подумать только: авиакатастрофу предсказала!

– Да ничего она не предсказывала! Совпадение просто, – хмыкнула Милена. Но пообещала: – Ладно. Буду ухо востро держать. Если еще чем отличится твоя Лиза – сразу сообщу.

Однако вновь девочка блеснула лишь спустя полтора года.

В Москве проводили Новогодний бал, очередную светскую тусовку. Немного оперы, пара балетных номеров, дамы в вечерних платьях, господа в смокингах… На мероприятие, в числе прочих именитых гостей, пожаловала и госпожа Кривцова. Сопровождали ее маленькая дочь (одетая точно в такое же платье, как мама) и, естественно, няня.

– Я, конечно, все время около них крутилась, ты ж попросила! – рассказывала Милена. – Ну, что тебе сказать… Может, конечно, девчонка и даун – но мозги у нее работают, это факт. Знаешь, прикольно как вышло? Васька, хроникер из «ХХХ-пресса», их сфоткать попросил. Кривцова, ясный пень, отказываться не стала – «ХХХ-пресс» на хорошей бумаге выходит, и тираж солидный. Обняла свою дочку, позирует – а малявка от нее все время… не отталкивает, конечно, но как-то отстраняется. И, я слышу, мамашка ей шипит: «Встань ко мне ближе!» А Лиза ей тоже шепотом: «Опять, мамуля, на публику работаешь?»

Маша одобрительно хмыкнула. Милена, вдохновленная поддержкой подруги, продолжила:

– Но не в этом прикол. На том балу новогоднем, ты, наверно, слышала, инцидентик случился. У Малыгина, ну, воротилы из «Нефтегаза», охранник скончался. Скоропостижно. Упал – и все. Ну, народ, конечно, засуетился: молодой мужик, здоровенный шкаф – и вдруг без сознания валится. Все вокруг столпились, искусственное дыхание делать пытаются. А Лизка, слышу, в этот момент говорит (я как раз рядом стояла): «Зря весь шум. Он уже умер». Мать на нее, конечно, взвилась: что, мол, пискля, несешь, если не понимаешь ничего? А девчонка спокойно так ей отвечает: «Все я понимаю. У него сердце не выдержало». И знаешь, потом так и объявили: инфаркт.

– Забавно, – протянула Маша. – А девчонке, ты говоришь, всего три года?

– Почти, – кивнула подруга.

– Иные дети в этом возрасте и говорить еще не умеют, – задумчиво произнесла Мария. – Ох, познакомиться бы с этой Лизой!..

– А я б написать о ней хотела, – мечтательно выдохнула Милена. – Представляешь, какая тема?! Растет, мол, наша, родная Ванга, ведьма-колдунья, дочь депутата. Во сенсуха будет!

– Ну, так напиши!

– Да, жаль, нельзя.

– Чего это?

– Депутат Кривцов человек жесткий. Он мириться с тем, что мы в его личную жизнь вторглись, не будет. И если что вдруг не по нему, в суд обращаться не станет.

– Убьет тебя, что ли?

– Убить не убьет, но добьется, чтоб уволили, точно. А газету может спонсоров лишить. И главнюгу нашего уберет. В общем, неприятностей не оберешься.

– Да, ты права, – кивнула Мария. И задумчиво добавила: – Но хоть бы посмотреть на эту Лизу…

– Ага, – хихикнула подруга. – Подкарауль ее. И в ученицы к ней попросись, к девчонке…

Однако никаких чудес юная Кривцова больше не демонстрировала. И вообще о ней ничего слышно не было – почти два года.

А сегодня Милена позвонила подруге ни свет, ни заря и огорошила ее еще одной новостью: в доме миллионеров при загадочных обстоятельствах ночью погибла Лизина няня. Та, кстати, самая Анастасия Павлючкова, которой когда-то повезло вместе с Лизой не попасть в злополучный самолет. Перерезаны вены на обеих руках, смерть от массивной кровопотери, орудие убийства не найдено, возбуждено уголовное дело, никто пока не задержан.

А Милене поручено провести на эту тему журналистское расследование.

– Что ж. Попробуй, – как можно равнодушнее напутствовала подругу Маша. И с сомнением добавила: – Только вряд ли чего интересного накопаешь… Убийство, похоже, бытовое. Вряд ли с ним Лиза связана…

Хотя на самом деле любопытство ее разбирало – дальше некуда.

* * *

Миленка позвонила ей в тот же вечер. Загадочным голосом произнесла:

– Встретиться можем? Я тут про Лизу такое узнала… Хочу с тобой обсудить.

– Давай! – обрадовалась Маша.

Она, правда, планировала сегодня заниматься допоздна. Но ничего, занятия подождут. Да и на ужин дома только сосиски с гречкой. А с Миленой они всегда в ресторанах встречались. Причем платила чаще подруга. Потому что Машиной стипендии едва на «Макдоналдс» хватало.

Мария из-за этого вначале смущалась. А потом поняла: Миленка не просто так ее кормит. За ужином обязательно расскажет, над какой темой сейчас работает, а то и наброски статей показывала, спрашивала мнение подруги. И Мария охотно его высказывала. И даже советовала журналистке, куда двигаться дальше. Так что она у Милены вроде консультанта – работающего за еду. Что ж, когда икрой потчуют всего лишь за то, что своими мыслями делишься, это тоже неплохо.

Вот и сегодня Милена даже не стала ждать, пока подадут закуски, – сразу перешла к делу:

– Короче, слушай. Удалось мне сегодня с горничной пообщаться. Что у Кривцовых работает. Забавная такая девчонка, чуть постарше нас. Все ее Касей зовут. А полное имя – Кассандра, представляешь?

– Тоже, что ли, пророчица? – удивилась Маша.

– Да нет, просто мать у нее выпендрилась, – хихикнула Милена. – Так вот. Прибыла Кассандра в столицу из деревни Селезневка, это где-то на Вологодчине… В институт, конечно, не поступила – но на рынок, там, или в проститутки тоже не пошла. Окончила курсы элитных горничных – целых полгода учиться нужно, между прочим! – ну а потом устроилась к Кривцовым. Очень, кстати, этими своими курсами гордится. Все пыталась мне рассказывать, что только полиролей одних существует десяток видов…

– А как ты с ней познакомилась?

– Вообще-то я секреты профессии не выдаю, – важно улыбнулась подруга. Но все же объяснила: – В магазинчике местном ее подкараулила. Наврала, что сама горничная, только что к их соседям поступила…

– Ты на служанку, конечно, сильно похожа, – фыркнула Маша. – Со своими ногтями длиннющими…

– Вот и Кася меня тоже за эти ногти необразованной деревенщиной обозвала! – расхохоталась подруга. – Но не это суть. Поговорили мы с ней о полиролях, «Комбатах» всяких – а потом я, конечно, про убийство спросила. Мол, видела, что милиция к ним приезжала, зачем – не ведаю. А любопытно ведь! Ну, Кася и выложила мне все. И даже больше, чем я ожидала. Она, оказывается, уже убийцу знает.

– И кто он?

Милена выдержала драматическую паузу.

Маша терпеливо ждала.

А журналистка отправила в рот намазанную черной икрой тарталетку и небрежно закончила:

– Держись крепче и не падай. Лизка.

– Лиза? Убийца?! По-моему, это полный бред, – пожала плечами подруга.

– И по-моему полный, – легко согласилась Милена. – Но читателям, наверно, понравится.

– У Кассандры твоей, конечно, и доказательства есть, – усмехнулась Мария.

– Имеются, – лукаво кивнула журналистка. – Целую сагу мне поведала. Как Лизочке, где-то с месяц назад, котенка подарили. Какого-то элитного, естественно, с родословной и без шерсти совсем. А они ж, коты породистые, не то что обычные васьки. Характеры – сволочней не придумаешь. Вот и голый этот: нет бы проявить к ребенку снисходительность. За хвост себя таскать не давал, гладить – тоже не смей. А однажды вообще девчонку изодрал так, что врача вызывали. Ну, Лизочка и объявила (а Кася подслушала), что кот за этот свой сволочной поступок должен умереть. Все посмеялись, конечно. А папаня своему секретарю поручение дал – чтоб высокопородному новых хозяев подыскивал. Только не успели кота пристроить – через пару дней сдох. Без видимых на то причин. Так даже и в протоколе вскрытия написали…

– Сильно, – прокомментировала Маша.

– Ну, вот. А с неделю назад, Кася опять же подслушала, Лизонька со своей няней поссорилась. Та ее шапку, что ли, надеть заставляла – а девчонка отказывалась. Ну, раз сказала, что надо, два, три – дите не слушается. Тогда, ясное дело, просто натянула сама ей на голову, завязала и повела во двор. А Лизка психует, вырывается, кричит. Кася говорит, весь дом слышал, как она орала:

– Я тебя тоже убью! Вот увидишь!..

Милена помолчала. И слегка виновато закончила:

– Полная ерунда, конечно… Вот даже и не знаю: писать об этом – или меня на смех поднимут?..

– Бумага, конечно, все стерпит, – задумчиво произнесла Маша. – Но это какая-то очень сомнительная информация. Даже для бульварной газеты. Тем более, ты говоришь, у нее папашка, если что, с потрохами вас сожрет. Я б на твоем месте еще бы с кем-нибудь из их дома поговорила… В смысле, из обслуги.

А подруга, хотя только что хвасталась, что подход к любому найдет, вздохнула:

– Да как с ними поговоришь? Сидят за высоченным забором, везде видеокамеры, внутрь, естественно, не войти. Я, чтоб одну эту Касю изловить, весь день на улице проболталась. Замерзла дико…

Маша задумалась. Потом спросила:

– А у Кривцовых прислуга как работает? С проживанием?

– Кася сказала, что да. Они там все из Украины. Три месяца отпахали – потом домой на побывку едут.

– И охранники тоже из Украины?

– Нет, – неуверенно произнесла Милена. – Те, кажется, москвичи…

– Значит, скорее всего, дежурят сутки через двое. И сменяются утром. Вот и поймай кого-нибудь из них. Они, раз охранники, наверняка и поумнее, и знают побольше, чем эта Кася. Да и обаять ты любого мужика можешь.

– Что ж, это мысль… – кивнула подруга. И пожаловалась: – Только неохота! Опять в этот поселок тащиться, ждать неизвестно сколько…

– Ну, тогда про кота пиши, – пожала плечами Маша.

– Ладно, – вздохнула Милена. – Ты права. Засмеют меня с этим котом.

А Машу вдруг осенило, как подобраться к девчонке, которая интересовала ее все больше и больше. Она небрежно спросила у подруги:

– Слушай, вот объясни мне, ты ж в элите специалист. Убили у Кривцовых няню. Уже два дня прошло. А кто сейчас с Лизой сидит? Мама, наверно?

– Да разве матери до того? – фыркнула Милена. – У нее работа, светская жизнь. Агентство по персоналу дежурную няню прислало – на время, пока постоянную не подберут. Им, буржуям, детьми заниматься некогда.

– А что за агентство по персоналу? Какое-то постоянное?

– Ну да. Оно одно на всю Рублевку. Называется «Идеальная няня». Я туда даже съездить хочу – только легенду себе не могу придумать. А если правду сказать, что я журналистка, – сразу в шею погонят… – вздохнула Милена.

– Ну, и не парься, – пожала плечами Маша. – Толку от этого агентства? От охранников – куда больше узнать можно…

И, конечно, не стала признаваться подруге, что в голове у нее зародился план. Чрезвычайно дерзкий и, наверно, неосуществимый. Однако рискнуть все равно стоило.

Такие уникальные девчонки, как эта Лиза, не каждый день встречаются.

* * *

Олега Пытова Маша знала давно и даже была в него влюблена. Совсем немного. Как в обаятельных «ментов» из телевизора.

Олег когда-то работал опером, но давно уже сменил государственную службу на куда более денежное – и романтичное! – занятие. Ныне он владел детективным агентством «Сыщик. ру» и был, по мнению Маши, настоящим профессионалом. Как Арчи Гудвин. Умный, слегка циничный, с прекрасной спортивной фигурой и загадочным взглядом.

Маше казалось, что Олег ведет какую-то исключительно интересную, полную перестрелок и погонь жизнь. Хотя сам Пытов жаловался, что работа в детективном агентстве сплошная рутина. Основная масса заказов – выслеживать неверных супругов, искать давно потерянных родственников и даже сбежавших из дому собачек.

Маша познакомилась с Олегом на тренировке по каратэ.

И пусть черного пояса у детектива пока что не было, становиться с ним в спарринг побаивались даже опытные спортсмены. Хоть он и не силен в мао-гири и лоу-киках, спортивной злости сыщику не занимать. Да еще и очень хитро он дрался. Умело косил под новичка, а едва противник расслаблялся – вырубал того единственным сильным ударом.