© Юрий и Аркадий Видинеевы, 2021
ISBN 978-5-0055-6718-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Парадоксы генетической памяти
В древности никто не сомневался в том, что русалки существуют и живут рядом с людьми: очаровывают, помогают, хулиганят, вредят или мстят. Их считали не менее реальными, чем обычных женщин.
Евгений Мережко. Статья «Девы из водных миров» (Газета «Итоги и факты. События недели» №37 14 сентября 2021 г., стр. 29)
Небольшой городок органично вписывался в ландшафт побережья Средиземного моря. В первый же день, даже не отдохнув после дальней дороги, я отправился на ознакомительную прогулку. Мне не терпелось увидеть море. Я так мечтал об этом с самого раннего детства!
Странное чувство овладело мною, когда я проходил по тихим тенистым улицам и паркам этого незнакомого городка. Мне порой начинало казаться, что я когда-то давно здесь уже побывал. Раньше я только грезил о том, чтобы хотя бы увидеть море. Об этом грезили многие такие же, как и я, детдомовцы, не знающие родства.
Знойный воздух и избыток кислорода быстро сморили меня. С трудом преодолевая приступы зевоты, я вернулся в гостиницу, прилёг и тут же уснул крепким сном. Мне приснилось море. Приснилось, что я погрузился в его освежающую прохладу и плавал в его сине-зелёных глубинах, дыша каким-то «хитрым рыбьим способом». Потом меня окружили стая игривых русалок, и затянула в свой праздный хоровод, крича наперебой:
– Мы тебе нравимся?
– Нравимся??
– Нравимся???
Мне передалось их веселье:
– Нравитесь! Очень нравитесь!!
– Тогда ты должен жениться на одной из нас! Выбирай, на которой!
– Выбери меня!
– Выбери меня!
От этих слов я проснулся. В соседнем номере кто-то включил на полную громкость песню «Птица счастья завтрашнего дня» в исполнении Николая Гнатюка.
«Выбери меня, выбери меня!», – рвалось из мощных стереодинамиков.
«Не повезло мне с соседом», – подумал я.
Время близилось к вечеру, и я снова решил пойти к морю.
Даже в самых ярких мечтах морской закат не казался мне таким нереально прекрасным.
«Увижу русалку, не удивлюсь!».
Ещё на подходе к берегу я заметил одиноко сидящего на складном табурете мужчину с этюдником на коленях.
– Добрый вечер! – подошёл я к художнику. – Вы позволите мне взглянуть на Вашу работу?
– Сделайте одолжение, – оглянулся на меня художник после ответного приветствия. – Замечания от человека со свежим взглядом мне всегда интересны. Свой собственный взгляд «замыливается» к концу сеанса, теряет остроту при сверке эскиза с натурой.
Склонившись над эскизом, я обомлел: Прозрачные краски заката можно было бы запечатлеть и посредством художественного фото, но только сверхгениальный художник мог наделить изображение такими живыми волшебными переливами.
– Не верю своим глазам! Это выше всякой гениальности. Выше моих возможностей восприятия…
– Приятно слышать, но я могу удивить Вас намного сильнее, если Вы примите моё приглашение в мой дом. Я человек одинокий, поэтому Ваш визит никого не стеснит.
По дороге к дому художника мы познакомились.
Какие у него оказались прославленные имя и отчество! Илья Ефимович!
– Репин?
– Нет. Есипенко.
Удивление, о котором предупреждал меня Илья Ефимович, обрушилось на меня, едва я переступил порог гостиной. Живой закат на эскизе моего нового знакомого показался мне лишь прелюдией к Божественной Симфонии полотна, с которого Илья Ефимович откинул полог. С него живыми глазами в зарнице лучистой улыбки смотрело лицо неземной красавицы, пленяющее такой силой обаяния, которая вырывается за пределы человеческих свойств.
– Это картина или наваждение? – проговорил я осевшим голосом после очень долгого оцепенения.
– Это портрет моей пра-пра-… -бабушки работы её мужа. На нём у неё синие волосы. Считается, что такой естественный цвет волос был только у русалок Средиземного моря.
Была ли она русалкой?
Кто знает? В нашем роду по этому поводу из поколения в поколение пересказывается такое предание со слов автора данного портрета:
Судьба не единожды предостерегала его от смерти в воде. Он тонул в нашем море в возрасте десяти, а затем – в возрасте пятнадцати лет, но всякий раз его удавалось спасти. В возрасте двадцати лет он снова начал тонуть, но некому было прийти к нему на помощь. Совершенно удивительным образом, будто не наяву, а во сне, он погрузился в прохладную морскую воду и поплыл в её сине-зелёных глубинах, дыша каким-то «хитрым рыбьим способом». Потом его окружила стая игривых русалок, и затянула в свой праздный хоровод, крича наперебой:
– Мы тебе нравимся?
– Нравимся??
– Нравимся???
Ему передалось их веселье:
– Нравитесь! Очень нравитесь!!
– Тогда ты должен жениться на одной из нас! Выбирай, на которой!
– Выбери меня!
– Выбери меня!
Он указал на одну из них и потерял сознание.
Он жил со своей синеволосой красавицей, перевоплотившейся из русалки в земную женщину неземной русалочьей красоты долго и счастливо.
В те времена никто не сомневался в реальности того, что с ним происходило.
Мы, очень поздние его потомки, верим этому преданию потому, что имеем ему эзотерически допустимое подтверждение в своей генетической памяти, которая оживает иногда в наших снах.
Место расположения пяти маленьких родинок на Вашем лице точно такое же, как у меня и как у многих других представителей нашего человеко-русалочьего рода.
Вам никогда не снился такой фантастический сон, подтверждающий это предание?
Таинственное нечто
(морская быль)
Мы живём в мистическом мире. Но мы не всегда это видим, а, увидев, не всегда имеем мужество признать это.
Виктор Горский
В шлюпке нас было трое. Что стало с остальными членами экипажа нашего рыбопромыслового судна, мы не знали тогда и не узнали после, многие годы спустя. Обычно в таких случаях считается, что все они погибли. Но есть и другие версии, о которых говорят уфологии, и мне хочется им верить. Ведь это были такие парни!
Наш траулер затонул, столкнувшись с неизвестным подводным объектом, распоровшим ему днище от бака и до юта.
И это среди ночи!
Меня спасло то, что я стоял на «собачьей вахте» (с 00.00 до 4.00). От мощного удара по днищу меня вышвырнуло за борт, и я начал тонуть. Мичманка с меня слетела ещё во время падения. Китель сковывал движения рук, и я долго возился, стаскивая его с себя. Покончив с этим, я обнаружил, что наш траулер уже почти целиком погрузился под воду. Чьи-то руки втащили меня в шлюпку, и она, набирая скорость, стала отваливать от тонущего судна. Мы чудом успели вырваться за пределы воронки, закрутившейся вслед за уходом нашего траулера под воду.
Довольно долго мы кружились вокруг места кораблекрушения, кричали, называя всех наших отсутствующих друзей по именам, и вслушивались, не отзовётся ли хоть кто-нибудь из них на наши крики. Ответная тишина вползала в наши сердца осознанием непоправимой беды.
И тут мы увидели нечто: Прямо на нас шёл бриг из каких-то давних годов.
Ночь была ясной, а море – спокойным. Мы отчётливо различали все крупные фрагменты этого диковинного зрелища. Тому весьма способствовало тихое, неземное, ярко-красное свечение, исходившее от всех его поверхностей. Однако, приблизившись к нам на расстояние около четверти кабельтова, бриг исчез.
Будто его и не было.
С восходом солнца мы увидели ещё один корабль.
«Только бы и этот не исчез!!!»
На наше счастье на том корабле нас заметили и вскоре уже подняли к себе на борт.
Слава нашему ВМФ!
Наша встреча с кораблём-призраком у экипажа боевого корабля вызвала вполне понятное нам сомнение. За всю историю мореплавания в этих широтах никаких упоминаний о корабле-призраке слышать не доводилось.
Но разве доводилось кому-нибудь слышать о ночных миражах?
Можно, конечно, предположить, что шок от кораблекрушения и гибели друзей спровоцировал у нас зрительные галлюцинации.
Но разве можно допустить, что галлюциногенные образы совпадут у нас троих так отчётливо не только в объекте, но и в конкретных его деталях?
Через год после того нашего приключения я закончил писать картину. На ней спокойное море ясной лунной ночью и бриг образца XVIIвека, охваченный тихим, неземным ярко-красным свечением.
Таким я увидел его тогда из нашей шлюпки.
– Это в точности тот самый корабль-призрак! – сказал один из матросов, спасшихся тогда вместе со мною.
– Точно он!! – подтвердил второй.