000
ОтложитьЧитал
Вот навстречу мне попалась пожилая женщина. Тяжело вздыхая, она тащила в руках два объемных пакета. Остановившись в пролете между этажами, женщина поставила пакеты на пол и уставилась в стену, восстанавливая дыхание.
– Вам помочь? – спросил я.
– А? – вздрогнула женщина, обернувшись.
Ничего не ответив, она набрала воздуха в легкие, ловко подхватила пакеты и на выдохе подняла их, продолжив шагать наверх.
На ступеньках второго этажа, прижимаясь друг к другу плечами, сидели парень и девушка лет четырнадцати. Они уткнулись лицами в мобильные телефоны. Девушка строчила двумя большими пальцами текст, а парень играл в какую-то игру. Подростки не обращали внимания ни на меня, ни друг на друга. Я обреченно выдохнул и протиснулся между ними, случайно задев ботинком локоть парня, но он даже не поднял голову: не желал связываться, либо был слишком увлечен своей игрой.
Вот и первый этаж. Здесь я встретил уборщицу. На ней был синий халат, голова обмотана платком. Окунув тряпку в ведро с водой, она накинула ее на швабру и вошла в грузовой лифт. Тяжело дыша, пожилая уборщица принялась размахивать шваброй по полу лифта, ударяя ее краями по металлическим стенкам. Двери лифта настойчиво пытались закрыться, и уборщица, ворча себе что-то под нос, останавливала их, подставляя свою ногу. Какая неблагодарная работа – каждый раз убирать плевки, дерьмо и мусор за людьми, которые привыкли превращать свой собственный дом в помойку.
– Лифты уже работают? – спросил я уборщицу, когда проходил мимо.
В ответ она сердито что-то буркнула, даже не посмотрев в мою сторону, после чего вышла из лифта и, сбросив тряпку со швабры, склонилась над ведром, принявшись полоскать ее в почерневшей от грязи воде.
На первом этаже было очень темно, окон здесь не было: освещался он только от трех небольших ламп, одна из которых давно уже была разбита вместе с плафоном. Я сделал несколько неуверенных шагов по ступенькам, ведущим к выходу, и оказался возле широкой металлической двери, отделявшей меня от улицы. Палец на кнопку – запиликал магнитный замок. Я оттолкнул дверь ладонью. В глаза мне ударил утренний свет. Такие добрые, ласковые лучи и приятная прохлада бывают лишь на заре. Мне понравилось это безмятежное, ласковое ранее утро. Солнечный свет окутал меня с ног до головы, так, что я стал ощущать себя полноценной частицей этого мира, его закатов и рассветов, океанов и материков, животных и птиц, а также звезд и галактик.
Я остановился на несколько секунд и взглянул в оставшийся позади сумрак подъезда. В нем едва уже был различим силуэт уборщицы, продолжавшей намывать полы. Какой-то мужчина в брюках, помятой рубашке и с портфелем в руке выскочил вдруг из темноты подъезда и пробежал мимо меня: видимо, спешил на работу. Дверь со скрипом стала закрываться. Я повернулся обратно к солнечному свету и продолжил шагать вперед. Лучи становились все ярче и ярче, а заботы и волнения растворялись в небытие. Веди меня, Солнце, я иду за тобой.
Оскорбление чувств идиотов
У поэтов осень всегда связана с порой одиночества, тоски и непреодолимой грусти. Идеальное время года для размышления о вечном, ковыряния в себе и поиска смысла жизни. Вселенская грусть, разлука, ностальгия о бесследно ушедших годах и снова третье сентября… Музыканты и писатели веками прикладывали немало усилий, чтобы представить время листопада в умах людей как невыносимую депрессуху. Начитаешься их стихов про осень и ночь да романов про осенние ночи и хочется сразу сесть под березкой, выпить рюмашечку и, глядя на улетающие вдаль стаи птиц, размышлять о вечном.
Величественная красота опавших листьев предвещает наступление холодов, ранних закатов и выпадение первого снега. Действительно, в ней кроется малая нотка вселенской печали, но пока время зимы еще далеко, разве нельзя радостно побродить по ярким коврам, заботливо созданным природой и забавно шуршащим под ногами? А погрустить и летом можно. Так считал Карл. Он любил посещать городской парк в свободное от работы время. Парк находился недалеко от его дома, и в летнее время, когда солнце садилось поздно, Карл, возвращаясь с работы, частенько прогуливался по его аллеям, а после располагался на одной из скамеек, если таковые были свободны, чтобы почитать книгу.
Карл был одиноким мужчиной в годах, слегка упитанным, интеллигентным и в меру воспитанным. Старый кот, проживавший с ним, любил зиму. Зимой хозяин возвращался домой раньше, предпочитая читать книги за чашечкой горячего чая в его компании.
Осенью в парке по вечерам было уже довольно прохладно и темно, что совсем не располагало к чтению. В такое время года Карл предпочитал приходить сюда лишь по выходным или в будние дни, во время отпуска. Последнее было для него, пожалуй, самым предпочтительным, так как в дневное будничное время в парке было малолюдно, что создавало благоприятную атмосферу для уединения на свежем воздухе, позволяющую полностью погрузиться в литературный мир художественных или исторических произведений.
В один из воскресных дней, выдавшихся весьма солнечным и теплым, Карл пристроился на одной из своих любимых скамеек и открыл только что купленный в книжном магазине твердый переплет. Перед тем, как начать читать, он прислонил открытую книгу к лицу и вдохнул полной грудью приятный для любого искушенного читателя запах свежей типографской краски. Страницы переплета заманчиво хрустели в руках и были готовы разделить с их владельцем все вложенные в них автором знания и мысли. Однако насладиться чтением в тот вечер Карлу помешал раздавшийся вдруг поблизости голос незнакомца:
– Слышали последнюю новость? Земля на самом деле не круглая, она плоская!
– Вы ко мне обращаетесь? – спросил в недоумении Карл, оторвавшись от книги и подозрительно взглянув на незнакомого молодого человека, который несколько минут назад подсел к нему на скамейку.
– Подумать только, столько веков нас дурачили, – продолжил внезапный собеседник, проигнорировав заданный ему вопрос.
Карл с недоверием осмотрел незнакомца. На нем был бежевый осенний плащ, коричневые брюки, старые потертые ботинки, а голову покрывала кепка восьмиклинка. Незнакомец был очень худой, и по голосу, а также вытянутому гладко выбритому лицу, местами заполненному морщинками, сложно было определить его возраст. Ему могло оказаться как двадцать, так вполне и сорок лет. Карл решил, что это один из городских сумасшедших, страдающих осенним обострением и гуляющих по паркам с целью восполнения дефицита общения, поэтому он демонстративно отвернулся от нарушившего его покой странного гражданина и вернулся к чтению.
– Вот вы думаете, что она круглая? – не унимался незнакомец.
– Послушайте, уважаемый, – серьезным голосом произнес Карл. – Мне абсолютно не интересны ваши доводы. Я не знаком с вами и не желаю знакомиться. Прошу не мешать мне и оставить в покое.
– То есть вы не верите, что она плоская?
Карл тяжело выдохнул и собирался уже было подняться, чтобы перейти на другую скамейку, но в разговор внезапно вступила женщина, проходившая мимо:
– Кто плоская? Вы о Земле говорите? – спросила она, почему-то адресуя свой вопрос Карлу.
– Мы ни о чем не говорим, я ухожу, – ответил он.
– А ведь знаете, в этом что-то есть, – добавила женщина. – Я тоже читала про этот обман. Земля вполне может быть плоской, ведь раньше так всегда и считали!
«Что она несет?» – недоумевал Карл. Он подметил, что женщина была хороша собой, вполне прилично одета, выглядела весьма опрятно и совсем не была похожа на сумасшедшую. Миловидная незнакомка была младше Карла лет на десять, а ему шел уже пятый десяток. Он уже имел неосторожность обжечься в личной жизни, результатом чего стал развод после двадцати лет брака. Успев познать в полной мере страсть, любовь, ненависть и равнодушие, Карл, как и его бывшая жена, давно уже смирился с одиночеством и не питал иллюзий на счет шаблона счастливой семейной жизни «до гроба». Разведенные супруги оставляли надежду лишь на благополучие двух своих уже повзрослевших детей, с которыми Карл продолжал поддерживать отношения. К женщинам он теперь относился холодно и с опаской, но эта внезапно возникнувшая мадам показалась Карлу весьма милой и притягательной. Давно он не испытывал таких чувств к противоположному полу. Одно его очень сильно смутило, – почему она сомневается в том, что Земля круглая?
– Все правильно, – обрадовался незнакомец, привстав со скамейки и жестами рук предлагая женщине присесть. – Раньше люди были умнее, они все правильно понимали и руководствовались мудростью своих предков, которая сохранялась веками от самых первых людей.
Женщина, увлеченно слушая незнакомца и не отрывая от него удивленного взгляда, присела на скамейку рядом с Карлом.
– О чем вы говорите? – вступил в диалог Карл, не понимающий, как такая симпатичная, на его взгляд, и не глупая с виду особа может верить в подобную чушь.
Дама весьма приглянулась Карлу, и его охватила внезапно нахлынувшая ревность и негодование от проявленного ей интереса к незнакомому сумасшедшему. Женщина, затаив дыхание, следила за их диалогом. Карл продолжил:
– Учеными давно доказано, что Земля имеет округлую форму шара. Это знают все люди в мире уже как несколько веков!
– Прям таки округлую? Вот как шарик?
Незнакомец надменно улыбнулся и широко расставил руки в стороны, изображая, таким образом, невидимый шар.
– Не совсем как шарик, скорее овальную, но ближе к округлой.
– Вот видите, вы сами точно не знаете!
Карл осмотрелся по сторонам. На секунду к нему закралась мысль, что все происходящее – чей-то глупый розыгрыш, и сейчас его снимают на скрытую камеру. Мимо скамейки, вокруг которой разгорелся нешуточный спор, торопливо проходила мама с ребенком, навстречу ей шагала влюбленная пара, а метрах в пятидесяти, блуждая меж деревьев, пожилой мужчина выгуливал собаку. В парке было малолюдно. Никто не обращал на Карла и его собеседников никакого внимания, разве что ворона, сидевшая на фонарном столбе, возвышавшемся над скамейкой.
– Господин хороший, обзаведитесь книжкой по астрономии и сами все прочитайте, – ответил Карл. – Земля круглая, и точка! Еще она вращается вокруг Солнца и вокруг своей оси. Или это тоже для вас новость?
– А как вы это докажете? – усмехнулся незнакомец.
Карл стиснул зубы, наморщил лоб и посмотрел на сидевшую рядом с ним даму. Она мило улыбнулась ему в ответ.
– Постарайтесь объяснить, почему я должен доказывать неоспоримые факты? – ответил Карл, вновь подняв голову к незнакомцу. – Зачем доказывать то, что давно уже доказано и всем известно?
– То есть, вы не можете доказать? – не унимался пытливый молодой человек.
– Да что тут доказывать? Это же очевидно! И глупо это опровергать! Кто вам вообще сказал, что Земля вдруг стала плоской?!
– Вы будете удивлены, но в мире очень много людей, которые верят в то, что наш мир плоский и никакой не круглый. В последнее время нас становится все больше, люди становятся умнее, открывают глаза на естественные истины. Даже многие ученые поддерживают нас.
– Так, стоп! Вы из какой-то секты?
Незнакомец скривил лицо. Причисление к какой-то секте его явно смутило и расстроило.
– Давайте не будем переходить на личности, а отталкиваться от фактов, – заявил он. – Вы не можете доказать, что Земля круглая, это значит, что она плоская.
«С логикой у этого психа точно проблемы», – подумал Карл. Подсевшая к нему женщина, тем временем, застыла в ожидании его ответа, подвинувшись ближе и слегка коснувшись Карла локтем.
– Позвольте, уважаемый, где вы увидели переход на личности? Я спросил вас, не состоите ли вы в какой-нибудь секте. Полагаю, что состоите, иначе я не могу объяснить ваши догмы относительно формы земного шара и навязчивые попытки завязать диалог на эту тему с незнакомыми вам людьми. Кроме того, в ваших словах нет ни грамма логики.
– Ах, нет логики, – передразнил Карла незнакомец.
– Абсолютно никакой логики! И я не намерен больше это терпеть.
Все это время женщина, внимательно следившая за их спором, неуверенно открывала рот, видимо пытаясь что-то вставить, но, будучи воспитанной в скромности, не смела перебивать собеседников. Наконец, она поймала момент тишины после реплики Карла, который собрался уже было уходить.
– А ведь в чем-то он прав, – обратилась она к Карлу, по-дружески коснувшись ладонью его плеча. – Ведь мы с вами не летали в космос и не смотрели на Землю с недосягаемой высоты, не осуществляли кругосветных путешествий. Так откуда нам знать, что Земля действительно круглая? Может быть, нас все это время обманывали?
– Вот-вот, нас обманывали и продолжают обманывать, – обрадовался незнакомец. – Меня, кстати, зовут Себастьян. А вас?
– Очень приятно, я Маргарета, – кокетливо ответила женщина. – Но можете называть меня просто Марго. А вас как зовут? – обратилась она к Карлу.
Карлу не хотелось называть свое имя при Себастьяне, и если бы вопрос был адресован ему не харизматичной Маргаретой, к которой он успел проникнуться симпатией, то он ни за что бы не ответил.
– Карл, – произнес мужчина и привстал.
– Очень приятно, Карл, – заигрывающе улыбнулась Марго. – Так вот, дорогие мои мужчины, у сестры моей подруги муж работает в космической отрасли, и ему там инженеры, которые готовят ракеты к полету, рассказывали, что частенько ничего они не запускают, а только по новостям всем передают, что спутник взлетел, или ракета взлетела, а на самом деле никто никуда не летал. Просто информационная война у них такая идет геополитическая.
– Вот-вот, – поднял вверх указательный палец Себастьян.
– Простите, Марго, – возразил Карл, – а кем по должности и на каком именно предприятии работает этот ваш муж подруги сестры?
– Нет, это муж сестры подруги, а не подруги сестры.
– О, прошу прощения, мэм, это в корне меняет дело, – улыбнулся Карл. – Так кем же он и где работает, этот уважаемый господин?
– Ой, ну что вы, может он и не уважаемый вовсе, я даже не знаю, – захихикала Маргарета.
Глупость была ей к лицу. Рядом с такими женщинами мужчинам кажется, что они намного умнее, чем есть на самом деле, – это им всегда изрядно льстит.
– И все же? – в вопросительном ожидании застыл Карл.
В разговор вмешался Себастьян:
– Да что вы прицепились к госпоже, в конце-то концов? Откуда ей знать? Она вам рассказала ровно то, что узнала от близких ей людей. Вы полагаете, она пытается вас обмануть?
Карл сделал вид, что не услышал реплику Себастьяна, продолжая вопросительно смотреть на Маргарету, но она уже, кажется, забыла про мужа сестры своей подруги.
– Какой чудесный день сегодня, господа, – с восхищением в голосе пропела Марго и, улыбаясь, осмотрелась по сторонам. – Но мне пора идти, мой дорогой муж заждался меня.
Сидевшая в этот момент на фонарном столбе ворона ехидно закаркала.
– Вы замужем, мэм? – удивился Карл.
– А вас это удивляет? – сконфузилась она. – Да, я замужем. Не к лицу женщине в моем возрасте не быть замужем. Странно, что вас это удивило.
Карл попытался оправдаться, что нисколько не удивлен и что не хотел никак ее обидеть, но получилось у него не очень убедительно. Не смотря на множество прочитанных книг и большой жизненный опыт, в тот момент он растерялся, не сумев подобрать нужные слова. Впрочем, Марго не выглядела обиженной.
– Что ж, в таком случае и я пойду, – сказал Карл, поднимаясь со скамьи.
Худощавый выскочка по имени Себастьян – именно так охарактеризовал его про себя Карл – внезапно возымел наглость предложить даме проводить ее до дома.
– С удовольствием, – ответила Маргарета, слегка при том смутившись. – А вы, Карл, не составите нам компанию?
«Составите нам компанию? – негодовал про себя Карл. – Возмутительно! Какая нелепость в этом местоимении «нам»! Эта особа заигрывает с мужчинами на улице, имея при этом мужа в домашнем ожидании. Чертовка! Нравится ей, когда вокруг нее крутятся ухажеры. И это у нее получается. Как же она притягательна».
– Я готов проводить вас, мэм, но без компании сего гражданина, – стараясь оставаться безмятежным, ответил Карл. – Он же сумасшедший. Полагаю, что прогулки в его присутствии могут быть небезопасны.
– Какая наглость! – вскричал Себастьян. – Мало того, что вы ставите мне психиатрические диагнозы, не имея на то никаких правовых оснований, так еще и смеете обвинять в каких-то злых умыслах! Я вас засужу!
– Ну вот, – кивнул головой в сторону Себастьяна Карл, обращаясь к Марго, – посмотрите, насколько он неадекватно себя ведет. Сначала пристает к незнакомым людям с догмами о плоскости Земли, теперь еще и хочет меня засудить.
– Но я верю в то, что Земля плоская, а вы оскорбляете мои чувства, я имею право подать на вас в суд!
– Злоупотребляйте вашим правом сколько душе угодно, а я не намерен больше это терпеть. Я ухожу, – откланялся Карл. – Маргарета, вас проводить или вы останетесь с этим неадекватом?
– Стойте! Нет! Вы не можете уйти! Я задерживаю вас! – закричал Себастьян.
– Вы? Да кто вы такой, чтобы меня задерживать?
– Так! Всем оставаться на местах! Это гражданское задержание! Я вызываю полицию!
Марго в нерешительности застыла на месте, не зная, на чьей стороне выступить и что сказать. Полагая, что именно она стала причиной коллизии, возникнувшей между ее новыми знакомыми, она пыталась подобрать слова, чтобы разрядить напряженную обстановку, но ничего умного не приходило ей в голову. Себастьян тем временем ковырялся в своем мобильном телефоне, имея намерения позвать на помощь полицейских.
В эту минуту по аллее парка в сторону участников словесных столкновений прогуливались двое стражей правопорядка. Один из них, полный и с усиками, был уже в возрасте, второй – совсем молодой, худощавый и гладковыбритый. Старший правоохранитель с видом важным и назидательным озирался по сторонам в поисках злостных нарушителей общественной безопасности; младший семенил рядом, неуверенно перешагивая с ноги на ногу: ему явно было некомфортно находиться в центре внимания среди отдыхающих, провожавших блюстителей закона любопытными взглядами.
– Господа полицмейстеры! – закричал Себастьян и пошел к ним навстречу. – Срочно примите от меня, как от гражданина, заявление.
Господа полицейские с опаской приблизились к странной троице.
– Значит так, – командным голосом запел Себастьян. – Запишите данные сего господина, ибо желаю я знать, на кого мне подать в суд за оскорбление моих чувств. Я готов написать на него заявление, что он меня оскорбил, если это необходимо для его задержания.
– Вас оскорбили, сэр? – уточнил полицейский с усами.
– Именно так! Данный гражданин, по имени Карл, обозвал меня сумасшедшим при даме да еще и оскорбил мои чувства верующего в плоскость Земли! Он грубо нарушил мои права, и я прошу защитить их!
Полицейский запросил у Карла документы, удостоверяющие личность, что его крайне возмутило, потому как наличие документов у Себастьяна стражей порядка не заинтересовало. Карл высказал несколько слов негодования, после чего все же предъявил свой паспорт. Усатый без интереса осмотрел страницу документа с фотографией и отточенным движением убрал его в нагрудный карман кителя.
– Граждане, пройдемте в участок, там непременно во всем разберемся, – ответил он.
– А я? – испуганно охнула Маргарета. – Я здесь ни при чем. Мне нужно домой. У меня дети голодные.
Услышав про детей, Карл поморщился и обратился к старшему полицейского наряда, пытаясь убедить его в отсутствии острой необходимости присутствия дамы в участке.
– Дама является свидетелем происшествия. Надобно будет снять с нее показания, – отрапортовал усатый. – Пройдемте.
– Да, собственно, с какой стати мы должны с вами проходить в участок? Вы по каждому обращению душевнобольного будете мирных граждан задерживать? Я же не совершал ничего противозаконного! – раздосадовался от вопиющей, по его мнению, несправедливости Карл.
– Вот, вы слышали?! – радостно вскрикнул Себастьян. – Он и при вас назвал меня психом. Теперь у вас есть все основания задержать нарушителя сиюминутно, как застигнутого на месте рецидивного преступления!
– Если человек подсаживается к незнакомым людям в парке и на полном серьезе пытается их убедить в том, что Земля плоская, разве он не сумасшедший? – пытался оправдаться Карл.
– Да вы же лично не летали в космос – откуда вам знать? Может быть так, что и Луна сделана из сыра. Нас веками обманывает мировое правительство! Вот вы, – обратился Себастьян к молодому правоохранителю, – летали в космос?
Рядовой занервничал, потоптался на месте и, разведя руки в стороны, отрицательно покачал головой.
– А вы? – обратился Себастьян к старшему.
– Не летал, сэр. По службе не положено!
– Вот, это значит, что и вы не можете утверждать, какой формы наш мир, и из чего сделана Луна.
– Не могу, – согласился усатый страж. – Однако пройдемте, граждане, в расположение участка, ибо разбирательство в вашем затянувшемся конфликте не терпит ни малейшего отлагательства.
Карл, Себастьян и Маргарета проследовали вместе с полицейскими в территориальный отдел, находившийся неподалеку. По дороге Карл поинтересовался, почему паспорт забрали только у него, на что получил сухой ответ: «По инструкции. На вас поступило обращение». «То есть если бы я первый побежал к вам навстречу и потребовал задержать сего гражданина, – возмутился Карл, – вы бы отобрали паспорт у него?» Полицейские ничего не ответили. Сложившаяся обстановка им явно была неприятна, но они продолжали действовать по разработанной и утвержденной высшими чинами инструкции.
В отделе полиции доставленных из парка оппонентов вместе с их спутницей Маргаретой, являвшейся по совместительству свидетельницей, усадили за стол перед дежурной частью. В камере для задержанных на деревянной лавке спал безобразно одетый бездомный, отчего помещение было пронизано малоприятным амбре. За плотным бронированным стеклом, окруженные сейфами и столами с множеством телефонов, восседали двое упитанных дежурных. Патрульные передали им паспорт Карла, отписали краткий рапорт и убыли продолжать исполнение непосредственных обязанностей по охране общественного порядка.
Дежурные полицейские не спешили заниматься доставленными, так как были увлечены разбирательством с ранее задержанным пьяным гражданином. Он находился в том же помещении, возле решетки камеры предварительного задержания, и снимал происходящее на мобильный телефон.
– Это беспредел! – причитал пьяный гражданин. – За что вас задержали? – обратился он к Карлу с его компаньонами, направив видеокамеру телефона в их сторону.
– Прошу, не нужно нас снимать! – сделал ему замечание Карл.
– Отчего же? – вступил в разговор Себастьян. – Он имеет право снимать в общественном месте, и вы не вправе запрещать ему!
– Я с вами даже разговаривать не собираюсь, – ответил Карл. – Благодаря вашей заносчивости, Маргарета вынуждена теперь пребывать в столь неприятном для нее месте, да еще и давать какие-то глупые показания.
Вскоре один из дежурных выдал пьяному мужчине, который называл себя «свободным журналистом», копию протокола о нарушении и проводил его к выходу.
– Что у вас? – обратился после этого дежурный к Себастьяну.
– Прошу принять заявление в отношении данного гражданина. Он оскорбил меня и унизил прилюдно. Имеются свидетели, готовые дать показания, – пролепетал Себастьян. – Во-первых, я прошу оградить его от дальнейшей возможности нарушать мои права, прибегнув к мерам уголовного и административного воздействия; во-вторых, прошу предоставить мне его данные, чтобы я мог обратиться в суд за возмещением морального вреда.
– Пишите заявление, – буркнул дежурный. – Бланки на столе.
– Я оскорбил чувства идиота и должен быть за это осужден? Вы издеваетесь?! – воскликнул Карл.
– Он назвал меня идиотом! Вы слышали? – закричал Себастьян.
Молодой человек радостно раскинул руки в стороны и, словно ожидая поддержки, обвел взглядом присутствующих.
– Вы слышали? Он назвал! При свидетелях! А кто он? Психиатр? Есть у него разрешение ставить подобные диагнозы добропорядочным гражданам?! По какому праву?! Я требую сатисфакции!
Карл обреченно опустил голову и закрыл лицо ладонью руки.
– О, боже…, сатисфакции…, – прошептал он. – Верно говорят, хуже идиота может быть только идиот начитанный.
Маргарета все это время молчала, выражая полную отрешенность к происходящему. Ей хотелось поскорее уйти, но скромность не позволяла этого сделать. Карл настоял, чтобы с Марго быстрее взяли показания и отпустили первой. Дежурный выдал женщине бланк объяснения и распорядился описать то, что она знает по поводу происшедшего. В объяснении Марго указала, что между малознакомыми ей гражданами «К» и «С» произошел де конфликт на тему устройства мироздания, в ходе которого «К» имел преступную неосторожность предположить, что «С» имеет психические отклонения в своем умственном развитии, задев тем самым его честь и достоинство человека и гражданина, а также деловую репутацию. Несмотря на замечания Карла, Себастьян практически надиктовывал Маргарете показания, которые она записывала. Дама волновалась, спешила и часто делала помарки. Она написала все, как просил Себастьян, добавив лишь от себя в конце, что претензий к господину «К» и «С» она личных не имеет, и что домогательств со стороны участников конфликта к ее персоне не допускалось. Последних записей Карл не увидел, по причине воспитанности своей, не имея привычки перечитывать чужие рукописи, стоя за спиной автора. Если бы он это прочитал, то совсем бы впал в уныние и обрел бы еще большее безразличие к Маргарете, не так давно вызвавшей в его сердце импульсы, отдаленно напоминающие некие позабытые в далеком прошлом романтические чувства.
Подписав объяснение, Маргарета попрощалась с господами и отправилась к выходу. Себастьян имел наглость попросить Марго подождать его у выхода, чтобы он все-таки смог проводить ее до дома. В глазах Карла этот поступок выглядел чрезвычайно фамильярным, наглым и пошлым. Маргарета, как ему показалось, придерживалась такого же мнения и спешно покинула участок.
Карл тоже написал собственноручное краткое объяснение по факту случившегося, а Себастьян в это время корпел над заявлением, в котором скрупулезно описывал все неправомерные деяния, совершенные Карлом в отношении его многозначительной персоны. Себастьян так увлекся, что ему даже не хватило одного листа бумаги, и он потребовал у полицейских еще. Закончив, наконец, свою работу, уместившуюся на трех листах, Себастьян, довольно потерев руки, протянул ладонь Карлу, предлагая обменяться рукопожатиями.
«Ну, вот и все, чистые формальности, – сказал он с ухмылкой, – данные ваши мне передали, скоро увидимся в суде». Карл не стал пожимать руку своему оппоненту и не решился ничего ему ответить. Забрав возвращенный дежурным паспорт, он вышел из участка вслед за Себастьяном, где, к своему изумлению, увидел Маргарету. Она тоскливо ожидала их возле контрольно-пропускного пункта.
– А я все же решила вас подождать, – просипилявила она. – Все закончилось?
«Какой у нее мерзкий голос, – отметил про себя Карл, – почему я раньше этого не замечал?»
Себастьян с удовольствием согласился составить Маргарете компанию и препроводить даму до дома, где ее ожидали голодные, как она изволила ранее выразиться, дети. Карл тем временем поспешил от них прочь, в другую сторону, желая поскорее оказаться в своей квартире и погладить заждавшегося его кота.
***
Ночью Карлу плохо спалось. Мысли его заполняли события прошедшего вечера, заставляя подвергаться негодованию крайней степени. Уснув лишь к утру, Карл чуть не проспал назначенное время выхода на работу. Лишив себя завтрака, он выскочил из дома, пребывая в то утро в чрезвычайно дурном расположении.
Обычно, выходя из метро по дороге на работу, он покупал в продуктовом магазине что-нибудь сладкое к чаю. В этот раз мужчина решил обойтись упаковкой овсяных хлопьев, которые планировал, по приходу в офис, залить в кружке кипятком, дабы позавтракать.
У входа в офисное помещение, где трудился Карл, не смотря на наличие двух урн, по асфальту хаотично были разбросаны сигаретные окурки. Возле двери курил молодой сотрудник из отдела Карла. Парня звали Феликс, он был рыжий и высокий, как шпала, а еще имел привычку совать нос в чужие дела и давать комментарии по любому событию, о котором слышал. Феликс часто курил, простаивая половину своего оплачиваемого рабочего времени возле подъезда. Карла это порядком задевало, потому как заработную плату они с Феликсом получали практически одинаковую.
– Доброе утро, – процедил Феликс.
Молодой человек протянул Карлу свою широкую рыжую ладонь для рукопожатия, зажав перед этим окурок в зубах.
– Что это у вас? – кивнул Феликс на пачку овсяных хлопьев, которые его коллега нес в руке.
Карл посмотрел на свою ношу и, прищурив глаза, сухо ответил:
– Будущий завтрак.
– И вы это едите? Они же вредные! Разве вы не слышали?
– Кто, вредные, простите?
– Хлопья овсяные. Они же засоряют кишечник.
– Безусловно, – ответил Карл, – курение куда полезнее.
– Курение успокаивает нервы, – возразил Феликс и натянул самодовольную улыбку. – Сигареты кишечник не засоряют.
Карл открыл дверь подъезда и вошел внутрь, тихо процедив себе под нос: «Идиот!» Феликс услышал Карла и спросил его вслед:
– Вы что-то сказали, сэр?
– Вам послышалось, – ответил Карл и добавил чуть тише, – еще, не дай бог, оскорблю ваши чувства.
У Феликса оказался весьма хороший слух. Понимая, что недовольный Карл бормочет себе под нос что-то про него нехорошее, он не унимался, желая услышать изреченную фразу полностью.
– Что? – переспросил он.
– Что? – передразнил его Карл и, не дожидаясь ответа, скрылся в лабиринте офисных коридоров.
