Колдовство на Руси. Политическая история от Крещения до «Антихриста»

© Денис Хрусталёв, текст, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Введение. Колдовство как политика

Ведьмовские козни пронизывают русскую историю. Искони враг рода человеческого посягал на жителей и особенно правителей Руси. Форменный беспредел начался сразу после того, как московские князья прекратили междоусобицы и приступили к собиранию страны. Благочестивые государи подвергались непрестанным нападкам. Сами они, находясь под Господним покровительством, были недоступны для дьявольских каверз, но в заботах окружали себя сподвижниками, лишенными исключительной благодати. Через этих сподвижников действовал Сатана. А кроме того, бил по близким родственникам, беспечным женам, неизменно падучим на мед искушения, и детям малым, непричастным святых даров. Прародитель всех бед ранил куда мог, метя в государеву душу, душу страны, душу царствия земного, душу каждого православного христианина. И это вечный бой.

Параллельный мир духов незрим, но бесспорно существует, что подтверждается церковными канонами. Христианин не может сомневаться в его реальности, как и в том, что духи бывают добрыми и злыми, ангелами и демонами. Уже при крещении неофит признает приверженность добру. Святой отец вопрошает: «Отрицаешься ли сатаны, и всех дел его, и всех ангел его, и всего служения его, и всея гордыни его?». Ответ: «Отрицаюся!» Эти формулы восходят к первому из «Тайноводственных поучений», приписываемых св. Кириллу Иерусалимскому (IV в.). В частности, там разъясняется: «…ты говоришь: и всею служения твоею. Служение же диаволу есть молитва, совершаемая в капищах: все бывающее для чествования бездушных идолов: зажигание свеч, или каждение при источниках и реках, так как иные, прельщены быв сновидениями или бесами, приходили на оные воды в чаянии обрести уврачевание и телесных недугов: или что иное такого рода: ты к сему не приобщайся. Птицегадание, чарование, предсказывания, или привески на шее против очес призора, или на листах написания, волхвования, или иные злые хитрости, и другие сим подобные непотребства, суть служения диаволу. Итак, бегай сего…» (I, 8)^[1]. Так всегда, но потом проходят годы, человек слаб, а дьявол хитер – верность нарушить легко, он поможет.

Попущением Господним бесы искушают людей, которым ради спасения души необходимо следовать евангельским примерам, внимать предписаниям праведников. Порой бесы буквально захватывают, вселяются в того, кто дал повод или просто слаб. Более того, беса можно наслать, поклонившись ему, потребовав в качестве платы ущерб кому-то. Конечно, не на каждого они способны покуситься. Благочестивые, например, в полной безопасности. Хотя это самые лакомые жертвы.

Кроме того, зло далеко не всесильно. Ему противостоят агнцы божьи – мнихи, схимники и достойные священнослужители, возглавляемые Церковью, вооруженные святыми таинствами, постом и молитвой. Потери бывают и с той, и с другой стороны. Но утрата овцы не сопоставима с утратой пастыря. Его душа особенно пользительна Врагу рода человеческого, стократ вкусней простолюдных невегласей. Тем более Государь! Он – отражение Царя Небесного на земле, его образ и зерцало. Вне священства он – главный, знамя страны, лик народа, ответ за всех. Его грех – общий грех; его искус – искус для каждого; его падение – геенна для мира тленного, триумф дьявола и конец времен. Чем ближе правитель к идеалу, тем ожесточеннее борьба демонов за него, вокруг него; тем изощреннее их злодеяния. Это особенно видно на истории становления Московского государства.

* * *

Началось все с незапамятных времен, когда первые князья только оформляли страну. Судьбы тогда лишь приступили к поиску исхода, чреватого величием России, выросшей в чухонском захолустье верховий Волги и Днепра. На то потребовалось более пяти веков.

Колдовство было всегда. Его границы – это зачастую границы натуральных знаний. То, что регулируется законами природы, составляет область естественного. Остальное – неизведанное – подразделяется на доброе и злое. Если случается хороший урожай – это благодеяние, если плохой – злодейство. Методы управления этим – загадка, ребус, который лишь иногда сходится. Понятно, что перед нами искусы и следует полагаться на волю божью, но возлюбленный Господом человек свободен в своих страстях – вплоть до выбора зла, то есть чуть ли не абсолютно. Все зависит от силы веры и понимания законов. Иногда он ведет себя как слепец, иногда как безумец, но чаще как глупец. Эти случаи особенно прискорбны из-за своей массовости. Их мы выберем критерием в своем исследовании.

В русском языке у термина «колдовство» имеется ряд синонимов. Это чародейство, а также магия и некромантия. Так указано в энциклопедии Брокгауза и Ефрона. В современной Православной энциклопедии к колдовству приравнены еще ведовство и волшебство. Но все же у значений этих слов есть оттенки. Колдовство, или чародейство, – это определенно обращение к нечистым духам, заключение с ними сделки. Волшебство же случается не только от злых чар, но благодаря божественной воле и через ангелов Господних. Ведовство вообще обозначает сейчас искусство знахаря, который просто использует традиционные методы лечения. Он, конечно, может склониться к колдовству и даже превратиться в ведьму, но делает это далеко не всегда. Магия – латинское слово, применяемое для обозначения всех практик, когда человек оказывает неестественное влияние на природу. Некромантия – диалог с духами потустороннего.

Добрые духи – ангелы, рабы Господни, не способные ничего предпринять без его воли. Поэтому отдельно о них мы писать не будем. Все остальные духи относятся к падшим – бесам, демонам, слугам Сатаны. Их цель – искусить и покорить душу человека. Особенно ценно, если удается прихватить ее при жизни и долго управлять. На худший случай – в момент смерти. Вокруг этого вьются все их изыски.

Попустительством Господним бесам подвластны некоторые неестественные манипуляции с материальным миром. Прежде всего, находясь вне времени, они способны предвидеть или угадывать некоторые события. Также они могут заселять небольшие бездушные предметы и управлять ими. Порой они даже способны высвечивать человеку свою телесность: специально или, напротив, под воздействием воли реципиента. И конечно, бесы способны к бестелесному общению – воздействуя на человека не физически, а ментально или духовно. Иногда они атакуют, захватывают или нейтрализуют души жертв, но это только при условии особой подготовки «клиента», его слабости или греховности. Такие предприятия требуют особого обоснования, усилий и без сатанинской санкции не случаются. Борьба с ними – главная забота Церкви.

Люди нередко полагают, что сверхъестественные свойства предметов – результат вселения в них духов, добрых или злых. И что благодаря определенным манипуляциям можно использовать эти предметы себе на пользу. Отсюда многочисленные «науки» о фетишах и амулетах, талисманах и оберегах, греческих апотропеях и филактериях, включая еврейские тефилины. Близка им астрология, законы которой утверждают географию светил в связи с духовными маршрутами. Туда же гадания и операции с изображениями, а также изучение сновидений, когда нематериальные субстанции находятся в свободном общении. Простецы забывают, что неисповедимы пути Господни, и что видится – видимо, а что чудится – мечтание. И да, зло не может творить добро. Впрочем, по божьей воле случаются счастливые стечения обстоятельств.

Священное Писание сообщает, что уже первые люди были искушаемы демоном в образе змия. Известен демон ночей – женственная Лилит, а также лохматые сатиры (Ис. 13–14; 13.21). В текстах они прямо названы бесами (Втор. 13.3). Для израильтян они были «новыми» богами, пришедшими «от соседей», то есть язычников. Но евреи также являли слабоверие, поклоняясь этим демонам (Втор. 32.17). Более того, «в жертву бесам» они иногда «приносили сынов своих и дочерей» (Пс. 105.37–38). Предаваясь ворожбе и чародейству, обращались к помощи темных сил.

Саул изгнал из страны «волшебников и гадателей», а потом началось нашествие филистимлян. Царь молился, но «Господь не отвечал ему ни во сне, ни чрез урим, ни чрез пророков». И вынужден был Саул приказать найти ему «женщину-колдунью», чтобы обратиться к духу Самуила. Ведьму нашли, но она наотрез отказалась признаваться, что преступница. Только после заверений в безнаказанности согласилась и предоставила царю связь с требуемым астралом (1 Цар. 28). В условиях беды, вражеских вторжений и угрозы смерти такое деяние понималось допустимым, хотя при других обстоятельствах и без санкции государя – определенно невозможным. Ворожбой занималась и царица Иезавель (4 Цар. 9.22), а царь Манассия «и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и волшебников» (4 Цар. 21.6). Охозия вообще «посылал послов вопрошать Веельзевула» (4 Цар. 1. 2, 3, 16). Все эти «мерзости», безусловно, осуждались законом: «Не должен находиться у тебя прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых» (Втор. 18. 10–12). Однако перед нами реалии, с которыми сталкивался каждый в самые отдаленные времена: искушения, вторжения темных сил и козни дьявольские.

То же отражено в новозаветных текстах. В Деяниях «одна служанка, одержимая духом прорицательным, которая через прорицание доставляла большой доход господам своим», много дней преследовала апостолов, докучая своими криками; тогда «Павел, вознегодовав, обратился и сказал духу: именем Иисуса Христа повелеваю тебе выйти из нее. И дух вышел в тот же час» (Деян. 16:16–18). Все зло в земной жизни связано с нечестивым источником в потустороннем мире и транслируется оттуда с помощью особых посланников – бесов, изгнать которых способен только праведник, в том числе, само собой, апостол.

Противостояние Христа князю тьмы особенно рельефно проступило во время искушений в пустыне, когда тот взял «с собою семь других духов, злейших себя» и жил там, досаждая Спасителю (Мф. 12. 43–45). Зафиксировано более полусотни случаев изгнания злого духа Христом и учениками. Евангелисты писали об этом как об обиходном событии и редко сопровождали подробностями. Только в пяти рассказах мы узнаем что-то более. В самом начале своей проповеди Иисус вывел беса из человека в синагоге в Капернауме. Он сказал: «Замолчи и выйди из него», после чего «нечистый дух» сотряс того человека, «вскричав громким голосом», и вышел. Это явило всем Его власть над потусторонним и прославило как экзорциста (Мк. 1:23–28; Лк. 4:31–37). Тем же вечером Иисус лечил «больных и бесноватых», «изгнал многих бесов и не позволял бесам говорить, что они знают, что Он Христос» (Мк. 1:32–34; Лк. 4:40–41).

Далее был случай со встреченным на берегу Галилейского моря «одним человеком из города, одержимым бесами с давнего времени» (у Матфея речь о нескольких: «бесноватые, вышедшие из гробов»). Христос повелел «нечистому духу выйти», но тот «разрывал узы и был гоним бесом в пустыни». Именем он назвался «легион, потому что много бесов вошло в него». И просили бесы Спасителя не отправлять их «в бездну», но позволить «войти» в «стадо свиней». И Он согласился, но потом это стадо «бросилось с крутизны в море» и погибло (Мф. 8:28–32; Лк. 8:27–39; Мк. 5:1–19). Еще был случай с дочерью «женщины Хананеянки» «в пределах Тирских и Сидонских», которую Мессия исцелил на расстоянии, дав совет кормить детей, а не псов (Мк. 7:25–30; Мф. 15:22–28).

Также сохранился рассказ про мальчика, одержимого «духом немым», который «где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет». Иисус изгнал беса, сказав: «Дух немой и глухой! Повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него». Дух, «вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел. А ученики удивились, что у них не вышло того же, и спросили, почему, на что Учитель ответил: «Сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста» (Мк. 9:14–29; Мф. 17:14–21; Лк. 9:37–43).

Пятый случай касался споров о власти Христа над демонами. После излечения «бесноватого слепого и немого» некоторые заявили, что Он совершил это не иначе как «силою Веельзевула, князя бесовского». По версии Марка, Его даже обвинили в одержимости «нечистым духом». Но Учитель разъяснил, что если «сатана сатану изгоняет», то «царство его» не устоит, а если «Духом Божьим», то достигнет вас «Царствие Божие»: «Как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного?» А потому: «Кто не со Мною, тот против Меня» (Мф 12:22–30; Мк 3:22–30; Лк 11:14–23). Если Дух Божий изгонит бесов, то достигнуто будет Царствие Его, то есть придет конец времен и Апокалипсис.

Бесовских проявлений множество – вселения, злодеяния, мудрствования. Безжалостную борьбу с ними вел Спаситель, к тому же призывал апостол Павел: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф 6. 12).

Эти заветы отражены в постановлениях церковных соборов. Проблемы волшебства, гадания и бесовских искусов учитывали на Никейском соборе (правила 11, 12) и уделяли особое внимание на Анкирском (пр. 1 – 6, 8, 9, 12, 24). Затем важные постановления относятся к Лаодикийскому (пр. 36) и Трульскому (пр. 61, 65, 93) соборам. Можно упомянуть Карфагенский (пр. 45). Ценные указания в этом отношении давали Василий Великий (пр. 7, 8, 44, 65, 72, 73, 81, 83), Петр Александрийский (пр. 1–14) и Григорий Нисский (пр. 2).

На основе апостольских, соборных и святоотеческих постановлений примерно к концу IX в. патриархом Фотием был составлен церковный Номоканон 14 титулов (частей), где в том числе сведены все положения против волшебства. Его перевод на славянский язык, осуществленный в XII в., лег в основу древнерусской кормчей, списки которой сохранились с конца XIII в.

Древнейший славянский перевод Номоканона имел два больших раздела, посвященных колдовству. Во-первых, титул 9, гл. 25: «О клириках, отступниках, жрецах, волхвах, обавниках, звездочетах, ученых, чародеях, зельниках и узлех». Во-вторых, титул 13, гл. 20: «Об отступниках, жрецах, волхвах, обавниках, узолниках, ученых, волхвующих и звездочетах»^[2]. При этом в греческом оригинале ученые – это μαθηματικών, то есть математики; чародеи или волхвующие – это μάντειων, то есть буквально предсказатели, оракулы; звездочеты – это αστρολόγων, то есть астрологи; а зельники – это φαρμακείων, то есть фармацевты, аптекари. Под узлами понимается распространенная форма амулетов. Все эти категории лиц предполагались как задействованные в контактах с потусторонним, чреватых искусами и смертельными грехами.

В своих изводах и изданиях Номоканон многократно редактировался, все переписчики относились к его тексту достаточно вольно. Тем не менее к XV в. в общих чертах сложился тот, который стало принято прилагать к Требнику. Он содержал 228 правил. В середине XVII в. его положили в основу официальных публикаций.

Отношение к волшебству там оформлено в самых первых положениях: с 13-го по 24-е. Прежде всего, правило № 13: «Чародей, сиречь волхв, и прорицатель, восколей, и оловолей, или превязуяй животная, да нее снесть их волк, или мужа и жену, да не совокупляются, или чародействуяй в бурю, двадесять лет да не причастится, по 65-му и по 72-му правилу великого Василия»^[3].

Терминологически чародей приравнивается к волхву, но не совпадает с прорицателем, основные практики которого прописаны отдельно: гадание по пролитому воску или олову. Также указан дрессировщик – заклинатель животных, который оперирует некими амулетами, привесками на животных, которые предотвращают угрозу от нападения волка. Отдельно – заклинатель непогоды, бурь. И тот, кто наводит семейные ненастья. Все они приравнены к душегубцам – достойны той же епитимии, что умышленный убийца – 20 лет. Это подтверждается 8-м правилом Василия Великого: «Кто напоит кого-либо тайным составом (хотя бы и с иной некой целью) и умертвит, такового признаем вольным убийцей». Особенно такое характерно для женщин, как подчеркивает святитель: «Сие часто делают жены, покушаясь некими обаяниями и чарованиями привлекать неких в любовь к себе и давая им врачебные составы, производящие помрачение разума»^[4]. Отдельного осуждения удостаиваются те, кто вмешивается в отношения между мужем и женой. Так в одном из более ранних Номоканонов Псевдо-Зонары: «Кто с помощью волшебных чар приворотит к себе чужую жену и разлучит ее с мужем, тому нет прощения ни в сей век, ни в будущий».

Следующее правило (№ 14) касается случаев, когда священники и клирики, запутавшись, сами выступают чародеями и обаятелями, то есть «волшебством бесов привлекают на свои хотения, и зверей связуют и гадов, чтоб не было вреда скоту». Это положение отсылает к 36-му канону Лаодикийского собора, который предполагает двойное наказание ослушников: не только лишение сана, но и отлучение от Церкви. В связи со строгостью взыскания и сложностью идентификации проступка законы эти часто сопровождают выписками и пояснениями о существе свершения – чародействе. Соборное правило указывает на случаи, когда клирики выступают «волшебниками» (в древнеслав. переводе – «волхвами», что соответствует греч. «маги»), обаятелями (в древнеслав. переводе – «пагубниками»), числогадателями (в древнеслав. переводе – «навыкающие», что соответствует греч. «математики»), астрологами («звездочетами») и теми, кто делает амулеты («предохранилища, которые суть узы душ»)^[5]. Далее поясняется, что чарование – это когда, памятуя псалмы Давыдовы, имена мучеников и даже Богородицы, слагают бесовским наущением заклятия, призывающие силы «бесов затворных», «окрест гробов» обитающих. Обаяние – это когда «обаванием и призыванием бесов творят некое деяние, каковое любо на вред иным». К тому же относятся отравы, прорицания и волхвования. Все это бесовским призывом происходит. Волхвы в данном случае – все, кто «благотворные бесы призывают», используют бесовские возможности во благо себе^[6].

Далее правила определяют епитимии за различные формы чарования, в том числе за приглашение волхвов домой, создание талисманов, гадание, разведение костров на новый месяц и прыганье через них (№ 15–20, 23–24). В основном это постановления Анкирского (№ 24) и Трульского, состоявшегося при императоре Юстиниане (№№ 60, 61, 65), соборов^[7]. В текстах упоминаются следующие колдовские акции:

1. Приручение и вождение медведей, чаще всего медведиц. Кроме бесовского вразумления зверя, водители грешат раздачей клочков шерсти или просто элементов украшения (лент, цветов) этого животного в качестве амулетов от болезней и сглаза.

2. Облакогонители, которые управляют тучами, а также совершают предсказания по виду облаков, особенно на закате.

3. Вера в судьбу, добрые дни, а также в родословие, то есть астрологические предсказания.

4. Гадание «на письменном оракуле», то есть зачастую на Святом Писании, Псалтыри и Евангелиях, когда случайно открывают книгу и читают ответ на первом попавшемся месте. Древнейшая форма предсказания, к сожалению, слишком надежная, а потому близкая к искусам.

5. Изготовление и ношение амулетов, представляющих навязи («наузы»), привески и проч. Наиболее известную традицию навязывания красной нитки новорожденным и другим упоминает уже Иоанн Златоуст (IV в.). Также известны такие приметы, как ношение змей за пазухой, протирание глаз и губ их чешуей, протыкание серьгами ушей в Великий четверг, завязывание узелков по числу 12 евангелий, читаемых в Великую пятницу.

6. Использование заговоров с призванием бесов знахарками, ворожеями, кликушами и «прибегающими к их помощи».

7. Обращение святынь в орудие волшебства духовными лицами. Гадание «на письменном оракуле» особенно распространено у клириков. Также распространена практика обличения вора по «четверговому хлебу», спеченному в Великий четверг. Совершивший кражу, как известно, не может проглотить такой хлеб, как и освященную просфору^[8].

Отдельное правило (№ 21) уделено запрету сложившихся норм обращения с телами убитых вурдалаков. Принято было их трупы сжигать и обкуриваться этим дымом, дабы предотвратить иные бесовские атаки: «глаголемыя вурдалаки сжигают, а от них курятся». Уличенный в этом подлежал отлучению от причастия на 6 лет. Под вурдалаками понимают вампиров, оживших мертвецов, вставших из своих гробов и бродящих по знакомым прежде местам. Обычно таковыми становятся особенно порочные люди, преступники, умершие без покаяния или проклятые. Их тела не гниют, напротив, «делаются твердыми, как металл». В связи с этим, бродя, вурдалаки «издают на ходу резкий и сухой звук, наподобие тимпана». Принято считать, что единственный способ избавиться от них – вырыть труп и сжечь, обкурившись этим дымом. Это суть суеверия, поскольку власть над бездушным телом вне человеческого разумения, а на суд душе явиться должно. Потому пред нами искус бесовский, а являются людям не тела заговоренные, а только привидения^[9].

Особо Номоканон оговаривает сокрытие колдовских практик духовником, который узнал о случившемся, но не доложил архиерею (правило 183): «или разбойник, или был звездослов, или волхв, или чародей, или воск льяше и олово, или превязоваше зверя, или волка, или женомужие, или отвержеся когда Христа, или ино нечто сотвори от отреченных да не смееши свидетельствовать ему быти попу: ибо сожжен будешь и ты и он»^[10].

* * *

Те же нормативы, которые были развиты Номоканонами, сразу – уже вскоре после Крещения Руси – перекочевали в русские церковные уставы. Устав Св. князя Владимира предусматривал право духовенства судить дела о «ведовстве, потворах, чародеяниях, волховании, зелейничестве и еретичестве», всех видах злого колдовства^[11]. Те же положения были отражены в уставе о церковных судах новгородского князя Всеволода Мстиславича (XII в.), а потом и в других документах, например послании владимирского епископа (XIII в.)^[12]. Устав князя Ярослава Мудрого предусматривал право мужа казнить жену, которая оказалась «чародеица, наузница, или волхва, или зелейница». За эту расправу он должен был уплатить митрополиту 6 гривен^[13].

Ответы митрополита Иоанна (1080-е гг.) на вопросы монаха Якова предполагали меры против язычников (которые «жрут бесом и болотом и кладезем»), а увлеченных «волхвованием и чародеянием» рекомендовали не наказывать телесно, но накладывать церковные взыскания^[14]. В XIII в. они были включены в качестве законов в кормчие книги.

Из вопрошания Кирикова новгородского епископа Нифонта видно, что в XII в. обычным было обращение к волхвам, к которым носили детей для гадания. За это полагалось покаяние: «А еже детей деля жены творят что-либо; а еже възболят, или к волхвам несут, а не к попови на молитву? То 6 недель, или 3, еже будут молоди»^[15].

* * *

Позиция Церкви в отношении бесовских искусов ясна и не менялась тысячелетиями, а вот со светскими властями все сложнее. Казалось бы, не для мирян эта война – для духовенства. Но укрыться за чужими спинами не получится. Это бой каждого. И если Церковь на передовой, то враг готовит фланговый удар.

Можно сказать, что вплоть до XV в. удавалось справляться. Далее сатанинская злоба перешла в наступление. Считается, что основы «ученой магии», вобравшей астрологию, алхимию и некромантию, начали оформляться в Европе в XIII в. на фоне освоения древнегреческого и римского наследия, переводов с арабского и иврита, развития собственных духовных практик. Однако настоящий всплеск интереса к глубинам трансцендентного произошел в XV в., когда появилась научная концепция колдовства. Фактически – это порождение Ренессанса. Чем больше познавали человека, тем шире становился его внутренний мир. Ведьма теперь не просто посвященная раба, но инициативный участник зловещих практик демонических сил. Кроме того, эти достижения стали доступны многим читающим – через развитие книгопечатания.

Во второй половине XV в. в Европе были опубликованы многочисленные переводы с арабского, еврейского и других восточных языков. Это была эпоха открытия Древней Греции и Рима, включая мистические традиции этих иноверцев. Неизведанное манило и создавало иллюзию раскрытия тайн. На этой волне в 1463 г. флорентийский интеллектуал Марсилио Фичино (1433–1499) издал перевод с греческого «Герметического корпуса» (Corpus hermeticum) – свода сочинений некоего древнего мудреца или даже божества Гермеса Трисмегиста (Триждывеличайшего), представляющего внехристианскую теософскую композицию, обосновывающую различные мистические практики общения с бесами как познание природы. Это направление мудрствования получило название герметизма и легло в основу так называемой «ученой магии», «натуральной магии», которая подразделялась на алхимические, астрологические и др. учения, из которых черпали свои знания как ведьмы и колдуны, так и ученые, а позднее – академическая наука. Герметисты настаивали на присутствии закона причинности в природе по принципу аналогии, который допускает, например, что все зеленое или горячее способно влиять на себе подобное. Они считали, что это некий божественный закон, а не бесовская игра. На протяжении XVI–XVII вв. такие представления будоражили, к сожалению, очень многих, включая членов Церкви. Одни превращались в светских ученых и действительно продвинулись в изучении природных законов, оформив такие науки, как физика, химия, математика, астрономия и медицина, а другие погрязли в бесовских искусах вплоть до призвания духов и контракта с дьяволом.

Развитие книгопечатания привело к невиданной прежде доступности всяких сатанинских премудростей, которые манили слабодушных. Открыт был «ящик Пандоры», и Церковь вынуждена была реагировать. 5 декабря 1484 г. папа римский Иннокентий VIII выпустил знаменитую буллу Summis desiderantes affectibus (лат. «Всеми силами души») – так ее называют по первым словам текста. Она была направлена на борьбу с ересями в Рейнской области, но уже современниками воспринималась как декларация безжалостной борьбы с ведьмовством повсюду: «…очень многие лица обоего пола пренебрегли собственным спасением и, отвратившись от католической веры, впали в плотский грех с демонами инкубами и суккубами и своим колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными, порочными и преступными деяниями причиняют женщинам преждевременные роды, насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как портят мужчин, женщин, домашних и других животных…»

Для выявления ведьм инквизиторам санкционировались любые средства. Специальную инструкцию для этого в 1487 г. написал выдающийся знаток дьявольщины – брат-доминиканец Генрих Крамер (ум. 1505). Его соавтором выступил знаменитый богослов, профессор Кёльнского университета Якоб Шпренгер (ум. 1495). Их труд назывался «Молот ведьм, сокрушающий ведьм и их ереси подобно мечу» (Malleus Maleficarum, maleficas et earum hæresim framea conterens). Есть подозрения, что в действительности текст составлял только Крамер (известный по латинизированной форме своего имени – Инститорис), который служил инквизитором в землях Южной Германии, а также был близок папскому престолу. Имя Шпренгера включили для придания веса сочинению, ставшему на многие века главным учебником при выявлении злокозненных деяний потусторонних сил.

Уже в 1486 г. молодой ученик Фичино аристократ Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494) составил и опубликовал для диспутов «900 тезисов по диалектике, морали, физике и математике», вобрав широкий диапазон вопросов от морали и свободы воли до герметизма, магии и каббалы. Он полагал, что об этом нужно говорить повсеместно. Но расследование папского престола быстро уличило его в злой ереси и принудило к бегству – эмиграции во Францию, где он и был арестован. Впоследствии Пико покаялся и даже принял обет Доминиканского ордена. Истина победила. Но, к сожалению, так случалось не всегда.

В 1510 г. написана, а в 1531 г. издана книга Агриппы (Генриха Корнелиуса) Неттесгеймского (1486–1535) «Оккультная философия», ставшая своеобразным «священным писанием» для мистиков и сатанистов. Развитию натурфилософии и герметизма служили книги, приписываемые знаменитому врачу Теофрасту фон Гогенхайму по прозвищу Парацельс (1493–1541). Возможно, что он ничего такого не писал – все его работы по алхимии и магии изданы после его смерти, но ученики однозначно указывали на авторство мэтра. Парацельсу приписывают форменное соревнование с Творцом – создание гомункула, искусственного человека. Хотя это только фантазия, но свидетельствующая о крайней глубине еретических преступлений, достигнутых в Западной Европе уже в XVI в.

В Московии, которая встала на путь собирания Руси, были свои искания, которые также подпитывались из-за рубежа. Так, судя по всему, в конце XV в. была завезена из Польши и оформилась ересь жидовствующих, а также распространилось увлечение книгами по астрологии, гаданию и предсказаниям. На русском появился перевод «Шестокрыла» – сочинения иудейского астролога Иммануэля бен-Якоб Бонфиса (XIV в.), представляющего собой шесть лунных таблиц («крыльев»), пособие для астрономических и календарных вычислений. Тогда же перевели «Тайную Тайных» (Secretum Secretorum), арабский трактат IX–X вв., представляющий собой собрание житейских наставлений, сделанных якобы Александру Македонскому Аристотелем, включающий разделы («врата») по медицине, астрологии и алхимии. В русской традиции он так и был известен как «Аристотель» или «Аристотелевы врата». От оригинала текст отличался различными дополнениями, в том числе из сочинений Маймонида (ум. 1204) о ядах и о половом сношении, из Разеса (IX–X в.) о физиогномии и др.

Трудно приходилось Церкви не только в борьбе с ересями, но даже в идентификации их. Вождей жидовствующих сожгли, а вот запрет на сатанинские книги был принят только на Стоглавом соборе в 1551 г. Тогда же светские власти вынуждены были вмешаться и помочь искоренению бесовщины, которая буквально хлынула на мужающую Святую Русь. Благоверный царь Иван, который получил у потомков прозвание Грозный, в 1553 г. выпустил специальный указ против колдовства и поручил своим служащим заботу о его исполнении. Церкви нужна была помощь, и он оказал ее. Хотя ему самому досталось едва ли не более других. Встал он во главе святого воинства, расступились полки, и накинулся на него Сатана. Душу терзал цареву, тело, а чрез них и страну, люд православный. Тяжелый бой сквозь жизнь и смерть. А за то, что не защитили люди дух государев, умылись они кровью смут и антихристоподобных правителей. Мучил их прародитель лжи ложью страстей, а они, как твари неразумные, принимали к себе ложных царей – многочисленных лжедмитриев и прочих. Но будто из ада воскрес святой муж рода достойного, колена супруги грозного царя Иоанна Анастасии, и был вознесен на трон патриарший – Федор Никитич Юрьев-Романов, став владыкой Филаретом. А от рода его явился истинный царь – сын его Михаил Федорович.