В этом мире страшные сказки рассказывают детям перед сном для того, чтобы их успокоить, ведь человеческое воображение всё равно не способно превзойти действительность, описанную в обычном учебнике мироустройства. Непостижимые Древние, обитатели самых причудливых Планов бытия, демоны Бездны, Небожители – и стиснутый между ними Срединный мир, в котором людям приходится делить место под солнцем с нечеловеческими расами. Но все это ничто по сравнению с угрозами из-за границ этого миролюбивого и, в некоторой степени, привычного упорядоченного мира. Когда я внезапно пришел в себя посреди демонической пустоши, не имея ни малейшего понятия о том, что произошло, но обнаружив в себе пробуждение нечеловеческих способностей, я и представить не мог, что окажусь опутан интригами Запределья.
Пролог
– Что за товар вы принесли мне – мусор!? Отбросы?! Такой же, как вы, проклятые отродья? – демон по имени Дриуд разгневался и взревел. Широкая и длинная красная пасть, как у крокодила, раскрылась. Из неё исходил низкий, угрожающий рык.
Дрожащие острова содрогнулись от удара молнии о серую поверхность безжизненных скал, но грозовая буря вряд ли застала кого-то врасплох – в этой области Бездны природа отличалась непредсказуемым, буйным нравом. Синий, светящийся туман накрыл своим покрывалом поверхность островов Бездны, что парили в воздухе без опоры. Розовые, кроваво-красные краски, и даже проблески благородного пурпура играли в сгустившемся воздухе, в глубоком, непроглядном тумане. В нём было можно парить вечность, и никуда не прийти. А можно было, в считанные удары сердца, встретить смерть.
– Шепчет Маан: «К тебе бредёт караван. Сокровища несёт на плечах великан», – передразнивая кого-то, Дриуд звучно сплюнул на землю. Его дымящаяся слюна упала на серую шершавую поверхность скал, и зашипела как масло на раскалённой сковороде, прожигая в ней червоточины.
Взгляд его огненных глаз, горящих желтым пламенем, был направлен на неподвижную фигуру, застывшую в душном воздухе, укутанную угольно-чёрным изношенным саваном. Тот, кто заглянул бы внутрь закрытого капюшона, вероятно, не увидел бы ничего, кроме непроглядной тьмы и собственных страхов. Бестелесный демон сливался с темнотой, его тело напоминало полупрозрачную шелковистую ткань, которая копошится и шелестит в непроглядной тьме. Теневой демон терпеливо ждал, пока собеседник перейдёт к делу.
Дриуд фыркнул и недовольно скрестил на желудке нижнюю пару рук – верхнюю пару конечностей заменяли ему гигантские клешни, способные перекусить человека пополам. Их покрывал зелёный хитин, который чуть светился в сумеречном освещении и еле слышно шевелился, как кишащий клопами половик.
– Я ожидал от торговца диковинами большего! – презрительно заметил он. – Ты торговец древностями или мясная лавка, Нидас? Это для меня оскорбление!
Обступившие непритязательный, грубый каменный трон мелкие демоны-слуги зашипели, почуяв недовольство хозяина. В обычном своём состоянии, эти примитивные существа выглядели, как лужицы живой, копошащейся плоти. Хотя и хищные, своей воли они почти не проявляли и служили слепыми орудиями тех владык, что способны были накинуть на них мысленный поводок.
– Великий Дриуд, – Нидас, теневой демон, тихо заговорил. Шелестящий шёпот его слов мягко оседал на землю, словно звук скользящих вниз листьев. – Наш род не способен к обману и лжи. Если мы и принесли с собой живых, дышащих созданий из плоти и крови, они воистину необычны.
Бестелесный демон простер свою длань, как облако сгустившейся тьмы, и обвёл ей фигуры, обёрнутые в коконы из перламутровой паутины, подвешенные прямо в воздухе, безо всякой опоры. Демон Дриуд встретил его слова взрывом утробного рыкающего смеха.
– Что же, поведай мне тогда, чем очередные смертные могут быть для меня интересны? Мясо есть мясо, Нидас. Я не люблю есть добычу, которую могу проглотить целиком.
Демон Дриуд встал со своего трона. Его жёлтые глаза сузились, став похожими на две тонкие щелки, из которых исходил тусклый свет. Он напомнил себе, что с теневыми демонами бесполезно торговаться или сбрасывать цену. Показное пренебрежение, разворот из лавки и неспешное возвращение после лживой просьбы торговца – все эти рыночные уловки были для него сейчас не более чем данью привычке, так что теперь он принялся терпеливо ждать, что же скажет ему таинственный странник.
– Сие есть – гибриды из лаборатории Художницы душ, – прошелестел Нидас, и Дриуд закаменел. Нисколько не стесняясь своего изумления, он сделал несколько шагов вперёд, и остановился возле самих перламутровых коконов, содержащих тела людей.
– Так Художница душ же пропала почти сто лет назад, – удивленно сказал Дриуд, разглядывая шелестящие коконы. – Говорят, она смешивала души, словно краски на холсте, но это известно лишь с её слов. Выходит, эти смертные передо мной есть плоды её экспериментов, и они мало того, что живы – они здравствуют по сей день!
– Дерзну поправить тебя, великий Дриуд, – бесстрастно сказал Нидас, и темнота на его месте незаметно колыхнулась, как шёлк во мгле. – Смертных здесь нет.
– Поясни! – демон Дриуд сузил свои глаза, сделав их похожими на две тонкие щелки, из которых исходил жёлтый свет. Теневой демон вместо ответа скользнул вперёд, и коснулся одного из перламутровых коконов, незримой своей дланью, с которой крохотными капельками, стекала тьма.
– Все эти создания имеют нечто общее между собой, а именно – внеплановый след, – прошептал Нидас. – Все они есть гибриды с чем-то, что явилось в наше Упорядоченное из Запределья, из-за пределов знакомых нам Планов реальности. В остальном же, они все различны. В том коконе, к примеру, что перед тобой, возлежит чистокровная муза – создание из Плана радости и счастья, дитя чудесных Лазурных морей.
– Допустим, – неохотно буркнул Дриуд.
Он всеми силами скрывал загорающийся в его глазах, голодный блеск. Он и сам почувствовал уже, о чём рассказывал ему Нидас. Этот запах – запах волшебства, тепла, и свежести летних лучей полуденного солнца. Грохот грозы перед весенним дождём, как обещание новой жизни, как призыв к обновлению. Свежести. Радости, которая наполняет сердце, и создаёт неповторимую мелодию, которая проникает в самое средоточие чужих душ.
Демон Дриуд шумно сглотнул слюну, выступившую у него из пасти. Обычно жгучие, как прикосновение лунного серебра, сейчас лучи света возбуждали его сознание, словно пролитая свежая кровь.
Вкусная диковина – Муза, спящая, и беззащитная. Существо, которое даже столь древний демон, как сам Дриуд, мог никогда в жизни не одолеть, не то, что пленить. До сих пор ему случалось позабавиться лишь с далёкими потомками от связей светлых существ и смертных. В его душе стала разгораться тёмная похоть.
– Ты принял решение – покупать, великий Дриуд? – злое нетерпение, снедающее могучего демона, не ускользнуло от проницательного взгляда Нидаса. Дриуд скривил губы в усмешке.
– Вы неспроста явились в мой дом, стоило моим рабам найти островок чистой платины, неподвижно парящий в пустоте. Верно, Нидас? Именно это ты хотел просить у меня взамен?
Бездна была обширной областью пространства со своими законами, главным из которых было – отсутствие всяких законов. Законов физики, в первую очередь, которые в каждой области Бездны отличались своеобразием. Дрожащие острова, парящие в облаках тумана, стали излюбленным убежищем, источником всяческих сокровищ для демонических владык, ещё недостойных звания Лорда.
– Чистый металл, – с трудом сдерживая возбуждение, прошелестел Нидас. – Мы отдадим всех гибридов в обмен на секрет местонахождения острова платины.
– По рукам, – согласился Дриуд.
Уже спустя полчаса, демон, снедаемый возбуждением, принялся лихорадочно раздирать перламутровый кокон своим чёрным когтем. Чешуйчатые лапы, трясущиеся от нетерпения, начали вынимать из него женское тело. Широкие ноздри Дриуда шумно задышали, когда аромат светлых сил стал распространяться внутри его жилища, словно в тёмный угол заглянул, впервые за сотни лет, палящий солнечный свет. Беспомощность его противницы пробуждала у демона чувство восторга и злобного предвкушения.
Дриуд облизнулся, скользким своим языком пробуя Музу на вкус. Её лицо не было похоже на лик простой смертной, словно она была искусно создана неведомым мастером, который искал в своём сознании идеал. Её белая кожа была гладкой, сияющей, словно нежный шёлк, на котором художник нарисовал едва уловимые, изгибы и повороты, следуя своей кисти. Её волосы были словно текущий мёд по губам. За её спиной раскинулись синие крылья, словно они принадлежали редкой тропической бабочке, прибывшей пить цветочный, сладкий нектар.
Стряхнув с лица своей будущей игрушки остатки паутины, Дриуд жадно осклабился, и вдруг, испугался. Пушистые чёрные ресницы Музы затрепетали, она словно пробуждалась от долгого, вековечного сна. И в тот момент, когда Дриуд решил уже этим обеспокоиться, веки его пленницы распахнулись, и в его лицо ударил пронзительный, чистый свет.
Боль пронзила всё демоническое тело насквозь, словно копьё. Он и сам не заметил, когда пленная Муза взметнулась в воздух, на огромных своих, синих крыльях. Её полные, красные губы распахнулись, словно ей хотелось издать громкий, пронзительный вскрик. Но вместо этого, с её губ сорвалась Песнь, звуки которой были недоступны голосу смертной.
С первым её звуком, разорвавшим пространство, реальность пошла волнами, как в бурном океане. Захлестывая собой всё на своём пути, они ломали и разрушали всё, с чем они сталкивались. Крошили в пыль, в прах, или в тлен. Демон Дриуд умер мгновенной смертью, а чёрный камень его острова, неожиданно рассекла радужная нить.
С неумолимой безжалостностью, она двигалась и набухала, она увеличивалась в размерах, пока не обратилась реющим в воздухе, в кроваво-красном тумане, радужным полотном. От соприкосновения с ним чёрный камень острова содрогался, словно от невыносимой, терзающей его боли. И вдруг, словно от резкого взмаха хлыстом, чёрный камень рассыпался на мельчайшие частички пыли, которые остались парить в пустоте.
Её, эту пыль, засасывало в радужное сияние, реющее над бывшим домом Дриуда, словно в голодную прорву. Камни и тела демонов слизывало на глазах, как насекомых – жадным языком муравьеда. Вскоре щель в реальности схлопнулась, и на месте бывшего обиталища демона осталась лишь пустота.
Глава 1. Шестерни всеведения
Разбуди меня в любом веке, в любое время – всё будет так, как всегда: очередной Святой поход в Разломные земли, чтобы покарать демонов, и в нём одни добровольцы. Половина разбегается ещё до границы демонических земель и грабит путников, прежде чем последнего бывшего солдата не повесят на ближайшем суку. Оставшаяся половина идёт демонам на корм, и жалкие останки святой армии во главе с невредимыми командирами идут домой. Там им ставят бронзовый памятник во весь рост, а ещё спустя десять лет, всё повторяется вновь.
«Эрлих», волшебник
Я пришёл в себя, и с ужасом, отвращением и страхом обнаружил на своих губах тонкую паутину. Шелковистые нити врезались в глаза и веки, пытались проникнуть в полуоткрытый мой рот и ноздри. В отчаянной попытке освободиться, я начал лихорадочно извиваться и каким-то образом смог освободить правую руку.
Мой напуганный разум даже не подумал о том, чтобы замереть на месте. Вряд ли я хотел привлекать внимание твари, которая сплела кокон размером с меня. Осторожность подсказывала, что сначала нужно прислушаться, а потом уже выбираться. К сожалению, мой разум не прислушивался к разумным доводам в тот момент. Дёргаными движениями я освободил руки и сорвал с лица мягкий паучий шелк… и только потом вздохнул с облегчением. Если меня и поймал какой-то паук, то сейчас его не было рядом.
Я оказался в низине, напоминающей заболоченный грязный котлован, окруженный густыми зелено-фиолетовыми папоротниками и мхами. Толстые стволы деревьев не позволяли увидеть ничего дальше нескольких метров, но одно было ясно – пещерами поблизости и не пахло.
Бестиарий Ариозуса ясно указывал, что гигантские пауки предпочитают кромешную тьму пещер и выходят наружу только в ночное время. Судя по яркому солнцу над головой, был полдень, и у меня было все время вселенной. Если бы я только знал, где я нахожусь и как меня угораздило сюда попасть, было бы совсем хорошо.
Я скривился, осматривая свою одежду. Прочный кожаный поддоспешник стоимостью в три серебряных монеты затрещал от резкого движения, словно древний погребальный саван. Ткань мундира с цветами и эмблемой седьмого полка – желтой розой на красном поле – та и вовсе расползлась, как мокрая бумажная салфетка. Проведя руками по ней, я буквально почувствовал горсть пыли у себя в ладони.
Запнувшись на первых попытках объяснить происходящее, я еще раз осмотрелся. Судя по ярким, опасным оттенкам папоротника и растений, я все еще находился в Разломных землях. Было бы наивно считать, что я хоть когда-либо столкнусь с таким редким явлением, как телепортация на большие расстояния, или путешествие через Планы. Мои шансы на это были еще меньше, чем у деревенского петушка – поехать в соседний город. Ведь их же, в конце концов, возили на ярмарки.
«Зато я успешный дезертир» – сказал я себе.
Сказать, будто я горел желанием примкнуть к походу в Разломные земли – значит безбожно соврать. Однако, не мне одному, коли на то пошло. Половина состава двигалась в земли демонов исключительно чтобы питаться казённым пайком – недавно в провинции Гленнесфорн случился неурожай, и разжиться едой стало непросто. «Святые воины» не сильно скрывали свои мотивы, и в них ни на йоту не сомневались их командиры. В итоге, выдаваемой пайки хватало как раз на половину взрослого человека, и уже на границе Разломных земель львиной доли святого воинства, как не бывало. Удивительно, но я сумел оказаться на хорошем счету после того, как остался и провёл месяц, выживая в коварных демонических краях. Тем не менее, меня привел в Святой поход не религиозный пыл, не стремление сражаться с рогатою мразью.
Башня моего наставника, мага Ариозуса, находилось в Разломных землях. Нашествие демонов, уничтожившее Эрионское королевство в считанные дни, застало меня далеко от дома – за подтверждением статуса ученика в Никандере, городе на юге. И там я застрял – оставшись с горсткой монет на дорогу домой в никуда, зато с ключами от утраченного дома. Утраченного навеки ли?
«Не подтвердишь титул волшебника второго круга, Эрлих, домой можешь не возвращаться!» – так меня напутствовал в добрый путь мастер Ариозус, гори он в Бездне. Со всем этим у меня было две новости – хорошая и плохая. Плохая заключалась в том, что я всё завалил – подтвердить получилось только первый круг, и мне поделом. Но хорошая новость заключалась в том, что теперь мне было плевать.
В то время как я должен был отрабатывать чары, я вместо этого растирал и смешивал алхимические реагенты, отрабатывая своё ученичество. Судя по тому, что другие поспевали лучше меня, хотя в теории были ни в зуб ногой, Ариозус крепко задолжал мне за то, что считал меня своим крепостным, а не учеником. А ведь он меня усыновил.
В сухом остатке, у меня был ключ от Башни, в которой охранные чары считали меня своим, а сам Ариозус был мёртв, и ничем бы не возразил, случись мне заполучить его ценности, способные обеспечить мне больше, чем просто безбедную старость. Я хотел, в кои-то веки, позволить себе учителя-волшебника, который будет работать на меня, а не я – на него. О большем, я и мечтать бы не смел – как и о меньшем. Кроме как стези волшебника, я ничего другого себе не желал. Так что я всё равно возвращался домой, но с другими целями.
Мне только и оставалось, что попроситься в полк, который отправлялся на восток Эрионского королевства, ведь где-то там жил учитель. Вербовщики встретили моё желание с полным пониманием и одобрительно похлопали меня по плечу: «Значит, идешь отбивать свой дом? Молодец! Тогда тебе в Седьмой полк – мы можем устроить тебя туда без обмана».
Я скрыл от них, разве что, желание дезертировать. Как я умудрился выжить и покинуть расположение полка, уже другая история. Главное, что я смог это сделать и вот я здесь – неизвестно где. Я скривил губы в усмешке. Всё пошло совсем не так, как виделось в начале похода.
Лёгкая прогулка обернулась кровавым побоищем, а демоны ещё даже не соизволили собрать армию, чтобы нас встретить – против нас здесь сражалась сама земля. Уже на первой же неделе стало ясно, что весь полк загнётся бесславно и без особого толку – любой солдат мог погибнуть за пять минут, просто сходить в кусты и не вернуться. Нужно было повернуть назад, чтобы спасти людей, это было понятно даже последнему идиоту. Но командир Седьмого полка был хуже, чем идиот – он был знатный баран. Так что когда меня, мага, поставили во внешнее охранение, я уже строил планы побега. Чем дальше полк уходил от границы Разломных земель, тем меньше было шансов на спасение. Уходить нужно было немедленно, что я и сделал.
Я поднял глаза, глядя на тусклое солнце, скрытое за облаками. На самом деле плевать, что я не знаю, как оказался в этом затопленном котловане. Нужно определить направление на юг по солнцу – и просто идти туда, куда глаза глядят. К чёрту богатство учителя. Мертвецу оно ни к чему.
***
Ощущение было таким, словно меня внезапно укололи в затылок. Это произошло там же, где я пытался привести свои мысли в порядок и понять, как я сподобился проснуться внутри кокона паука. Даже не успел сделать шаг, как чувство опасности окатило меня, словно ведро ледяной воды.
Развернувшись на месте, я одним жестом ладони облачил себя в чары волшебной брони и стал напряженно всматриваться в пространство впереди. Волшебный, так сказать, «панцирь» оберегал не лучше кожаного жилета, хотя и охватывал все тело. Замечательная броня, когда оскорбленная девушка намеревается нанести удар между ног, но совершенно бесполезное средство против всего прочего. Но лучшим моим приёмом было только паническое бегство, которое в этих краях плохо заканчивалось.
Удивительно, однако, как бы я ни старался тщательно вглядываться, я так и не увидел впереди никакой опасности. Воздух оставался всё таким же сухим, наполненным ароматом пожухлых листьев. Подозрительных шорохов было не больше, чем обычно, и ни один не вызвал у меня приступа паники. И все же…
Горстка пожухлой листвы в десяти метрах впереди чем-то настойчиво привлекала мое внимание. В ее облике не было ничего, что могло бы вызвать тревогу или беспокойство, и в ином случае я бы просто прошел мимо, или даже прямо по ней. В конце концов, она лежала прямо посередине заболоченной низины. Вздохнув, я заставил себя успокоиться. Излишняя тревожность в землях Разлома тоже ни к чему. Взвинченные нервы вынуждают искать опасность в каждом подозрительном звуке, а когда приходит реальная угроза, силы уже не те.
Очередной раз, меня словно внезапно укололи в затылок, только теперь – более настойчиво, более требовательно. Вспышка в сознании застала меня врасплох.
Я делаю шаг вперед, и из-под кучки пожухлой листвы вырастают зеленые лианы, покрытые красными шипами по всей своей длине, и обвивают меня. С криком испуга я пытаюсь освободиться, но ладони пронзает резкая боль, когда я касаюсь острых шипов. Лианы-ловушки притягивают меня к себе, и из глубины земли появляется огромное дупло, похожее на раскрытые листья плотоядного растения. Изнутри плотоядных листьев в мою сторону брызжет жидкость, которая жжется, как кислота. Я кричу.
Я отпрянул с криком испуга. Упав на землю, я продолжал уползать прочь от странного бугорка посреди заболоченной поляны, пока не смог вернуть себе хладнокровие.
– Что за чертовщина? – прошептал я. Это видение, которое поразило мое сознание, было таким реальным, словно случилось со мной наяву. Я всё ещё чувствовал глубокие раны на местах уколов шипов и жжение на всем теле от пищеварительных соков растения. И хотя в горсти листьев до сих пор не было видно ничего подозрительного, это больше не успокаивало. Я уже знал, с чем столкнулся.
– Демонская мухоловка? – пробормотал я, и приготовился колдовать.
С моих рук сорвались искры разрядов и устремились к подозрительному бугру. Так называемая «волшебная стрела» летела к своей цели по непредсказуемой дуге, легко обжигая и нанося удар, сродни тычку булавы. Если там действительно демоническая мухоловка, то это ее не проймет, но заставит себя проявить. И то хорошо.
Когда голубые искры достигли цели, из-под земли, среди комков мокрой и липкой грязи, выскочили ловчие лианы и принялись хищно извиваться в мою сторону. Их длины не хватало, чтобы схватить меня, но я все равно неосознанно отступил назад, ощущая, как мой желудок тревожно сжался.
– Вот же тварь! – выдохнул я.
Если бы я имел глупость прогуляться хотя бы чуточку ближе к бугру по центру низины, с жизнью можно было уже прощаться. Демонская мухоловка уже спеленала бы меня своими хищными лианами. Уже к вечеру, от меня остались бы лишь голые кости.
– Вот зараза! – воскликнул я, с запоздалой яростью от пережитого страха.
Я твердо решил уничтожить растение здесь и сейчас – для этого у меня было заклинание ледяного луча. Неподвижного врага можно за полчаса обезвредить, превращая ловчие лианы в лед. Главное – потом самому не шагнуть в ловушку из листьев демонической мухоловки, когда хищные конечности будут обездвижены.
Если верить Бестиарию Ариозуса, то у демонической мухоловки внутри каждого листа есть мясистые подушки красного цвета. Они должны быть на вкус, как вяленое или сухое измельченное мясо, смешанное с кислыми ягодами в равных частях. С каждого такого листа можно получить несколько килограммов питательной пищи, которая может храниться неделями и не портиться при любой жаре.
Я вздохнул, стараясь унять радостную дрожь. Пока я не уничтожил мухоловку, радоваться своему везению рано. Может быть потом, но точно не сейчас.
Понять бы еще, чему я обязан этой вспышке просветления, которая так явно направила меня на правильный путь? Раньше у меня не было таких озарений. Иначе я бы не отправился в Разломные земли за любые коврижки, а вербовщиков сразу бы к демонам посылал. Будь оно всё проклято, всё вокруг. Сначала я оказался неизвестно где, а теперь – это?
***
Пустота, коя окружает Планы реальности, как безвоздушное пространство за пределами планет, всегда была источником непредставимых зла и угроз. Достаточно привести пример одного из самых известных гостей с изнанки – это Демогоргон, Князь демонов. Именно с его приходом Бездна стала источником искажений, извращений реальности, кои она, отныне, с собой приносит.
«Устройство мира», том 1
«…треньк!» – спущенная тетива пропела песнь, и стрела с острым наконечником устремилась в полёт. Всего два удара сердца, и холодный металл наконечника глубоко вонзился мне в горло. Истекая кровью, я осел на землю. В глазах потемнело…
Я рухнул на каменистую землю спиной, отчаянно хватая воздух. Видение было столь живым, что душа до сих пор билась в груди перепуганной птицей. Лихорадочно ощупывая горло, я всё никак не мог поверить, что ещё невредим.
«Чертовы видения» – выругался я мысленно. Сердечный приступ был близок, как никогда.
– Он нас заметил! Вперёд, пошли! – поблизости вдруг послышались грубые голоса, и я похолодел. Они явно искали меня и доносились из кустов прямо передо мной. Упав на спину, я скрылся от них за небольшим холмом и теперь не видел, что происходит. И одновременно… я каким-то образом видел.
Трое. Одеты в длинные пыльные мундиры, которые доходили им до колен и были потрепаны пустошами. Они напоминали мне меня самого, когда я дезертировал из армии и брел домой. Пыль покрывала их мундиры и грубые бороды, помогая им скрываться от глаз в густых зарослях. Но когда они поняли, что жертва их обнаружила, они вышли из кустов и побежали ко мне. Двое из них держали короткие гладиусы, которые блестели на солнце. Третий нес мощный составной лук из костяных пластин…
Я непечатно выругался, вскочив на ноги. Как я видел их через холм, можно было поразмыслить и потом. Сейчас требовалось как-то выжить, и бегство – не выход. Лучник подловит и подстрелит, даже если я буду петлять перед ним, как заяц.
Я создал заклинанием волшебную стрелу и отправил ее в полет. Я ударил на упреждение, мысленно прицелившись в нужную точку. Вот только я забыл о том, что магу нужно видеть цель своими глазами. Не считать же за них мои галлюцинации, верно!?
Странно, но образа из мыслей волшебной стреле оказалось достаточно, и она взлетела по высокой дуге, обогнула холм и застала дезертиров врасплох. Даже не успев осознать происходящее, один из них прямо на бегу оказался поражён ей в висок. Удар, обычно не страшнее тычка металлической булавой или удара кулаком, пробил височную кость и человек беззвучно упал.
– Там маг, бежим! – закричал лучник, останавливая другого бандита. Не дожидаясь, пока я появлюсь из-за холма, они дружно бросились бежать. Судьба погибшего их, похоже, не заботила совсем.
Я стиснул зубы, превозмогая страх, и заставил себя взбежать вверх по холму. Второе зрение, подобное чудесам ясновидения наяву, отвлекало меня и в то же время позволяло видеть больше, чем могли видеть мои глаза. Я мог зажмуриться на бегу, не боясь больше споткнуться. Путь к бегству каждого дезертира был виден мне заранее, как туманное отражение, бегущее впереди врага. Куда бы они ни свернули, каждый их шаг я видел заранее…
Дезертир с луком был единственным, чьё отступление больше напоминало боевые манёвры, а не паническое бегство, как у второго. Он всё так же умело держал в руках лук и спокойно оглядывался, выглядывая меня за холмом. У меня не вызывало сомнения, что как только я покажусь из кустов, он тут же отправит мне в незащищённое горло стрелу.
Положившись на ясновидение ещё раз, я сотворил волшебную стрелу и направил её в сторону лучника. Я выгадал самый, что ни на есть, удачный для этого момент – когда бандит ненадолго отвлёкся на бег, из-за чего появление сверкающего снаряда застало его врасплох. Лишь в последний миг он дёрнулся в сторону, но этого оказалось недостаточно, чтобы уклониться. Волшебный снаряд клюнул его в ключицу, и лучник беспорядочно покатился по скалистому грунту.
Я выскочил из-за холма и побежал в его сторону. Скорее чтобы прогнать, а не добить – если бы дезертир оставил свой лук на месте, я позволил ему бы бежать. Но оставлять умелого стрелка бродить поблизости с луком я был не намерен.
Оказавшись на полпути к бандиту, я застыл в нерешительности. Этого времени едва хватило побитому мужчине, чтобы прийти в себя после удара в ключицу и беспорядочного падения на землю. На меня мельком взглянули изнуренные серые глаза, веки над которыми были усыпаны каменной пылью. В них отражалась лишь усталая, покорная обречённость – такое выражение глаз я успел за время похода выучить наизусть. Так смотрел вперёд каждый второй человек, оживляясь только в те моменты, когда бойцам выдавали их скудную пайку.
Странное наитие лишь в последний миг заставило меня поднять руку для защиты. Брошенный лучником метательный нож ударился о металлический браслет, который оказался у меня под рукавом на левой руке. Раздался глухой металлический звук, но я остался целым и невредимым. Я не дал второго шанса атаковать меня, и ударил ледяным лучом врага в голову.
Пытаясь как-то унять обуревающую меня тревожную дрожь, я провёл обеими ладонями по лицу, ощутив на коже обильный холодный пот. Третий противник был уже слишком далеко, и я не сомневался в том, что больше о нём вспоминать не придётся. Да и помимо него, поводов для беспокойства хватало мне уже выше крыши. Странности накапливались в таком количестве, что их срочно требовалось уложить в голове и как-то переосмыслить.
«Что со мной происходит!?» – беспомощно спросил я себя.
***
Я – Эрлих, волшебник-недоучка, который может похвастаться проваленным экзаменом на второй круг и больше ничем. Поход в Разломные земли научил меня бесконечному смирению перед судьбой и выживанию в условиях, где железных нервов уже недостаточно. Суетливые шли на корм демонами первыми – это я понял в первые дни похода.
Я размышлял о странностях, с которыми столкнулся, в размеренной меланхолии. Второе зрение, причудливые видения будущего и пугающе точный расчет, с которым видел направление бегства бандитов раньше, чем оно случилось. Это было подобно интуиции, обостренной до кончика иглы, или больше. «Я способен видеть будущее наперёд?» – я взвесил с разных сторон эту мысль, и с грустью её отбросил. Вот не смешно нисколько. Я волшебник, а не чудотворец. Разница между этими понятиями слишком велика, чтобы я не мог её уловить. Слишком долго я учился у мастера Ариозуса, чтобы её не понять.
Но не успел я избавиться от странной задумчивости, как ощутил очередной укол.
«Авгур» – тихий шепот пронёсся в моем разуме, словно подведение итогов долгих размышлений и последующий за ним уверенный вывод, не оставляющий места для сомнений. Я было подумал, что мне чужая мысль вложена в голову, настолько неожиданно и беспричинно она прозвучала, однако что-то заставило меня ей безоговорочно верить. Будто в глубине моего разума открылся ещё дополнительный слой, где кроме памяти и мышления есть еще один инструмент… прямое прозрение. Как накрытый снежным пологом, безмолвный Ледовитый океан, мой разум вдруг колыхнулся, и странное слово вновь поднялось из его глубин.
«Авгур» – этот безмолвный звук звучал в моей голове, как колокольный звон. Бил внутри барабанами, барабан. Бам! Этот звук повторялся вновь и вновь, пока не затих. С дрожью внутри, я заставил себя восстановить равновесие, но когда я открыл глаза и посмотрел на мир вокруг новым зрением, то я сразу понял, что он уже никогда не будет для меня прежним.
Не потому, что он стал каким-то другим, вовсе нет – над пустынной серой равниной, местами покрытой красным кустарниками, всё так же садилось солнце, а поблизости безжизненно раскинули руки двое мёртвых людей. Таких же, каким был я.
Это не мир изменился – иным стал я.
***
Ясно, что псионическое прозрение – это способность разума, подобная чтению мыслей или умению двигать предметы силой чистой воли. На последнее ещё способны были некоторые уникумы, но вот за чтение мыслей и прочее можно было и на костёр прогуляться. Будь Бестиарий Ариозуса у меня под рукой, я подробно бы перечислил названия демонов и чудовищ, которые телепатией отлично владели. Загвоздка в том, что обычно их излюбленным блюдом были чужие мозги, что их между собой отлично роднило и вызывало к ним ненависть у всего живого.