Избранное

© Крашенинников П.В., вступ. слово, составление, 2016

© Крашенинников П.В., Крашенинникова М.П., художественное оформление, 2016

© Издательство «Статут», редподготовка, 2016

* * *

 
Блажен, кто менее зависит от людей,
Свободен от долгов и от хлопот приказных,
Не ищет при дворе ни злата, ни честей
И чужд сует разнообразных!
 

Гавриил Державин

Станислав Антонович Хохлов

Станислав Антонович Хохлов прожил жизнь типичного профессора, увлеченного своим предметом. Он был мало известен широкой общественности и уж никак не соответствовал образу революционера. Тем не менее в определенном смысле он им был. Ведь разработанные при его непосредственном участии Конституция и Гражданский кодекс Российской Федерации в корне, можно без преувеличения сказать, революционным образом изменили систему права в нашей стране. Станислав Антонович доказал, что глобальные перемены в обществе и государстве можно осуществлять не только на митингах и баррикадах, но и на основе вроде бы рутинной, скрупулезной законотворческой работы.

Родился Станислав Антонович 29 ноября 1941 г. в семье офицера Красной Армии на Южном Урале, в г. Троицке Челябинской области, на границе с Казахстаном. Отец Станислава – Антон Владимирович Хохлов, мать – Екатерина Александровна Хохлова. Старший брат Станислава Антоновича – Владимир Антонович Хохлов стал доктором химических наук, профессором, в свое время возглавлял Институт электрохимии Уральского отделения Российской академии наук.

В 1946 г. семья переезжает в г. Свердловск (ныне Екатеринбург), где поселяется в районе Эльмаш. Там же Станислав поступает в среднюю школу № 67. Окончив ее в 1959 г., он решает посвятить свою жизнь юриспруденции, вряд ли тогда понимая, насколько. Почему он решил получить именно юридическое образование, мы уже никогда не узнаем. Выбор юридической профессии в начале 60-х годов прошлого века был отнюдь не типичным. Ведь экономика и право по большому счету веками отторгались российской, да и советской традицией как вещи в определенном смысле чуждые и бесполезные.

В 1959 г. Станислав поступает первоначально на вечерний, а затем на заочный факультет Свердловского юридического института (СЮИ; ныне Уральский государственный юридический университет), одновременно зарабатывая на жизнь работой на заводе «Уралэлектроаппарат».

После службы в Советской Армии (1960–1963) С.А. Хохлов возвращается в Свердловский юридический институт, но уже на дневное отделение. В декабре 1965 г. он оканчивает институт и два года работает в прокуратуре Кировского района г. Свердловска.

В СЮИ он вновь возвращается в 1967 г., но уже в аспирантуру. Научным руководителем его кандидатской диссертации был профессор Октябрь Алексеевич Красавчиков. В апреле 1970 г. Хохлов защищает диссертацию на тему «Гражданско-правовое регулирование отношений по созданию и реализации индивидуального оборудования».

После защиты С.А. Хохлов с 1971 по 1973 г. работает на кафедре теории государства и права СЮИ, а затем переходит на только что созданную кафедру хозяйственного права, где занимает должность сначала старшего преподавателя, а затем доцента и старшего научного сотрудника.

В 1977–1978 гг. Станислав Антонович проходит стажировку в Лондоне, в школе бизнеса Университета Сити (Sity University London).

На кафедре хозяйственного права Свердловского юридического института практиковались так называемые хозяйственные договоры с крупными промышленными предприятиями СССР. В их числе – Магнитогорский металлургический комбинат (ныне ОАО «ММК»), Челябинский металлургический завод (ныне ОАО «Мечел»), заводы Министерства тяжелого и транспортного машиностроения СССР и др. Договоры предусматривали подготовку локальных актов, юридическое сопровождение договоров, отчеты, в том числе для вышестоящих органов, вплоть до внесения поправок в нормативные акты^[1]. В качестве руководителя договорных работ Станислав Антонович объехал чуть ли не все уральские заводы и хорошо знал проблемы, имманентные так называемому социалистическому хозяйствованию. Этим и объясняется необычайно широкий диапазон его научных интересов – от организации подготовки на предприятии бланков хозяйственных договоров до судьбоносных формулировок Конституции новой России.

С.А. Хохлов совместно с В.И. Кофманом руководил студенческим научным кружком по хозяйственному праву. Именно на занятиях этого кружка студенты узнали имена и изучили работы дореволюционных ученых-правоведов. Это сегодня юридической общественности хорошо известны имена Д.И. Мейера, И.А. Покровского, Г.Ф. Шершеневича, С.А. Муромцева, Л.И. Петражицкого и др.; а в те времена не то что подавляющее большинство студентов, но и многие юристы не знали о существовании, роли и вкладе этих выдающихся исследователей в формирование и развитие российской юридической науки.

В 1989 г. один из лидеров свердловской цивилистической школы – Сергей Сергеевич Алексеев, учитель и друг Станислава Антоновича Хохлова, был избран народным депутатом СССР и стал председателем Комитета по вопросам законодательства, законности и правопорядка Верховного Совета СССР. Это было революционное время, время всеобщего общественного воодушевления. Юристы в конце 80-х годов пользовались огромным успехом среди избирателей, поскольку идея правового государства овладела массами. Тогда же появился целый ряд юристов – ярких политических деятелей, имена которых и сейчас на слуху. Станислав Антонович отнюдь не был трибуном. Он стал старшим консультантом отдела по вопросам законодательства и правопорядка секретариата Верховного Совета СССР.

В годы моей учебы и работы в Свердловском юридическом институте я много слышал о С.А. Хохлове, но мы не пересекались по объективным причинам: я учился на следственном факультете, Станислав Антонович преподавал на факультете правовой службы в народном хозяйстве. В 1989 г. я поступил в аспирантуру и преподавал на кафедре гражданского права, а Станислав Антонович переехал в столицу.

В 1990 г. Верховный Совет СССР принял закон «О Комитете конституционного надзора СССР», на основе которого был создан одноименный Комитет, по существу первый в нашей стране орган, осуществлявший надзор за соблюдением Основного закона, прообраз Конституционного Суда. Председателем был избран С.С. Алексеев. В этом же году С.А. Хохлов был назначен заместителем руководителя секретариата Комитета.

Комитет конституционного надзора рассмотрел небольшое количество дел, но среди них были воистину судьбоносные. В частности, он признал неконституционным применение вооруженных сил внутри страны, не имеющими юридическую силу так называемые «секретные» нормативные акты, отменил пресловутую прописку, имевшую откровенно крепостнический характер. Как отмечал С.С. Алексеев, Комитету удалось «сделать нежданный, действительно серьезный, кажется, первый шаг к тому, чтобы начать работу по смене координат, преобразованию самой органики права, начать движение к утверждению тех его характеристик, которые должны быть присущи праву в современном демократическом обществе»^[2]. И это при том, что на Комитет со стороны некоторых высших руководителей СССР оказывалось прямое давление «с целью защиты Конституции и социализма». Комитет прекратил свою деятельность вместе с распадом Советского Союза в 1991 г.

Огромная заслуга Сергея Сергеевича Алексеева и Станислава Антоновича Хохлова в том, что после событий 1991 г. им удалось сохранить основную часть коллектива Комитета, на основе которого в Москве был создан Исследовательский центр частного права при Президенте Российской Федерации с сохранением «прописки» на Ильинке^[3]. «В разработке этой идеи и в проведении ее в жизнь, – пишет С.С. Алексеев, – могу засвидетельствовать, важнейшую роль сыграл Станислав Антонович Хохлов, в то время выполнявший обязанности одного из руководителей секретариата Комитета конституционного надзора (ККН), а вскоре – исполнительного директора Центра, – один из лучших российских юристов, прошедший к тому времени суровую школу законоподготовительной работы в Верховном Совете Союза ССР и конституционно-правосудной работы в ККН»^[4]. Председателем Совета Центра стал Сергей Сергеевич Алексеев, а исполнительным директором – Станислав Антонович Хохлов.

Первоначально основной задачей Центра являлось сведение разных проектов Конституции и предложение единого. Это было отнюдь не тривиальной задачей. Существовали так называемый «официальный» проект Конституции, разработанный группой советских юристов и поддерживаемый Конституционной комиссией Съезда народных депутатов РСФСР, и «альтернативный» проект, над которым работала группа правоведов, в их числе С.С. Алексеев, А.А. Собчак, Ю.Х. Калмыков. «…Важнейшую, незаменимую роль при уточнении концепции и юридической отработке текста альтернативного проекта сыграл вошедший в нашу небольшую команду Станислав Антонович Хохлов, один из выдающихся мастеров юридического дела… человек высокой пробы, надежности, порядочности…»^[5], – вспоминал С.С. Алексеев. И если первый проект во многом был основан на советских конституционных традициях и имел просоветский характер, то «альтернативный» проект ставил в центр государственного устройства Человека с его высоким достоинством и неотъемлемыми правами. Положения «альтернативного» проекта легли в основу проекта «президентского», который в итоге был принят на всенародном референдуме 12 декабря 1993 г.

В начале 1993 г. меня пригласили на работу в Главное управление жилищной политики Госстроя России. Его председателем – Ефимом Владимировичем Басиным была поставлена задача: подготовить Жилищный кодекс России и другие акты жилищного законодательства. Практически сразу по приезде в Москву Станислав Антонович пригласил меня в Центр, где мы и познакомились. Точнее, он со мной, поскольку в юридическом мире, а тем более в уральском, он был хорошо известен. Станислав Антонович спросил о работе, семье, бытовых проблемах, поинтересовался, кто читал в СЮИ гражданское, жилищное и семейное право, определили ли мы предмет регулирования проекта Жилищного кодекса, какие предметы я преподавал в Свердловске. Он немного заикался, много курил, всматривался в собеседника через очки с толстыми стеклами и, завершая ту или иную тему, говорил: «Ладно», и мы переходили к другим проблемам. В конце разговора Станислав Антонович предложил поучаствовать в работе над Гражданским кодексом и заметил, что для всех хорошо, когда работа над Гражданским и Жилищным кодексами идет параллельно. «Еще бы и с Земельным кодексом решить», – добавил он задумчиво.

В середине 1993 г. одного из лучших цивилистов страны – члена Исследовательского центра частного права при Президенте Российской Федерации Юрия Хамзатовича Калмыкова назначили министром юстиции Российской Федерации. До министерства Юрий Хамзатович возглавлял кафедру гражданского права в Саратовском юридическом институте, в Верховном Совете СССР был председателем Комитета по вопросам законодательства, законности и правопорядка. Меня вызвали в Минюст и назначили начальником управления по гражданскому законодательству. Предварительно я советовался с Хохловым, и он дал мне такое напутствие: «Не бери себе адвокатуру с нотариатом – деньги, может, и будут, а развития – никакого…»

Еще один раз я советовался со Станиславом Антоновичем, когда в 1996 г. встал вопрос о моем переходе из Минюста в Антимонопольный комитет. Вениамин Федорович Яковлев уговаривал: нельзя оставлять Минюст, там жизненно необходимы хорошие специалисты. А Станислав Антонович этот переход одобрил: применение на практике антимонопольного законодательства – дело стратегической важности…

В конце 1993 г. мне удалось приобрести у мэрии квартиру с рассрочкой выплаты, и мы с женой Екатериной решили устроить своего рода новоселье. Позвали, естественно, тех, кого знали. Круг, надо сказать, в то время был не очень большой, но какие люди: Александр Львович Маковский, Виктор Абрамович Дозорцев, Эдуард Николаевич Ренов, Бронислав Мичиславович Гонгало, Виктор Николаевич Симонов и Станислав Антонович Хохлов! Юрий Хамзатович Калмыков прибыть не смог ввиду болезни. Были мои дядя с тетей и двоюродный брат с супругой. Станислав Антонович критично осматривал каждый угол (нет, даже уголок), делал выводы и Кате говорил: «Проследите, чтобы Павел обязательно сделал».

Раз уж речь зашла о застолье, Станислав Антонович не был «златоустом», но всегда вспоминал учителей, ушедших и живых, без высокомерия говорил о молодежи, ну и не брезговал выпить с товарищами.

Отдельно следует сказать о создании филиала Исследовательского центра частного права – единственного филиала в Екатеринбурге. Во-первых, в этом городе цивилистическая школа была всегда на высоте, во-вторых, почти все ведущие специалисты как города, так и востока страны были сконцентрированы в Свердловском юридическом институте (ныне – Уральский государственный юридический университет), в-третьих, не всем же ехать в Москву. К слову сказать, организация работы в филиале, первоначально возглавляемом Сергеем Сергеевичем Алексеевым, а затем Брониславом Мичиславовичем Гонгало, «на голову выше», чем в самом Центре. Неспроста слушатели и преподаватели часто шутят, что есть центр в Екатеринбурге и филиал в Москве.

Станислав Антонович занимался законопроектной деятельностью, писал свои и редактировал чужие статьи, читал лекции в Российской школе частного права и на юридическом факультете МГУ. У него была необычная манера работы с материалами. Сначала он быстро пробегал текст, что называется по диагонали, и быстро схватывал суть документа, а потом подолгу вчитывался буквально в каждое слово. А.Л. Маковский вспоминает: «Его творческое мышление никогда не ограничивалось рамками одного или нескольких правовых институтов. Работая над одним из них, он всегда держал к голове весь систематизированный инструментарий гражданского права, что давало ему неоценимую для «законопроектчика» возможность быстрых и точных сравнений, аналогий, ассоциаций, противопоставлений и находок»^[6]. Написанию научных статей он часто предпочитал популяризаторскую деятельность. Видимо, отчетливо понимая масштаб выполняемой им работы, он хотел донести суть осуществляемых правовых реформ до как можно более широкой аудитории. Проще говоря, хотел перевести результаты своей деятельности с юридического языка на человеческий. Поэтому с удовольствием давал интервью, не обращая внимания на рейтинг и престижность издания. Сугубо научных работ после него осталось не так много.

При этом нас, членов рабочей группы по подготовке проекта Гражданского кодекса, часто буквально заставлял трудиться после работы, по ночам, в выходные и на выезде. Продуктивность была потрясающая, но, как говорится, вечных двигателей не бывает.

Вспоминается случай, когда в санатории на Клязьме, где мы работали над Гражданским кодексом, отключили свет. В итоге глава, посвященная юридическим лицам, исчезла. Техника была, может, на тот момент и хорошая, но не выдержала. После этого всю ночь по отрывкам, листкам и по памяти мы восстанавливали текст главы. При этом Станислав Антонович всех успокаивал, но спать отпустил только секретарей.

После подготовки и внесения Президенту РФ текста проекта ГК было принято решение рассматривать его вначале двумя частями, затем тремя, ну и в итоге, как всем известно, на свет появилось четыре части. Плохо это или хорошо – пусть спорят потомки, а тогда, я глубоко уверен, это был единственный правильный шаг. Через несколько лет, при рассмотрении необходимых изменений в уже действующий ГК, подобный опыт сильно пригодился.

После принятия в первом чтении части первой ГК мы пытались это отметить, и Георгий Давыдович Голубов сказал: «Предлагаю выпить за Конституцию, которая позволяет нам выпивать за каждый закон три раза». В третьем, окончательном, чтении Государственная Дума приняла первую часть Гражданского кодекса 21 октября 1994 г.

Принятие части первой ГК характеризовалось, если без деталей, наличием сильной оппозиции в Государственной Думе в лице коммунистов и аграриев. Они были категорически против и, более того, угрожали: «Первые, с кем мы разберемся, – это авторы Гражданского кодекса». Однако это никак не помешало С.А. Хохлову принять активное участие в качестве полномочного российского представителя и в подготовке модели Гражданского кодекса для стран СНГ (1994–1995).

Станислав Антонович носился из комитета в комитет, иногда встречи были доброжелательными, иногда – нет. В одном из ключевых комитетов Государственной Думы нас, без всякого преувеличения, откровенно послали. Не буду называть председателя, его уже нет на этом свете.

Одновременно с главной работой над проектом ГК Станислав Антонович все время выполнял многообразные и многотрудные обязанности исполнительного директора Исследовательского центра частного права (1992–1996), а позже и ректора Российской школы частного права (1995–1996). Он сам готовил заключения по проектам важнейших правовых актов, читал лекции в Московском государственном университете и делал множество других, менее заметных, дел. Это было постоянное, ежедневное (часто без выходных и без отпуска) использование для общего дела, ради общих интересов своих сил, знаний, опыта, памяти, умения преподавать, создавать сложнейшие правовые конструкции и просто писать деловые бумаги^[7].

После вступления в силу 1 января 1995 г. части первой Гражданского кодекса, буквально после январских праздников (они, кстати, были тогда чуть короче, чем сейчас) Станислав Антонович Хохлов собрал совещание с целью окончательной подготовки части второй ГК для внесения Президенту, затем в Государственную Думу и, более того, принятия ее в том же году. Это огромный закон, более 500 статей, и, кстати, отменяющий тысячи действовавших на тот момент различных нормативных актов.

Основная часть рабочей группы, в том числе и ваш покорный слуга, высказали осторожное опасение в успешном исходе дела в такие сроки, но Станислав Антонович сказал: «Все зависит от нас. Если все будет готово, примут». Его потрясающая уверенность именно в таком исходе дела нас сильно не то чтобы встряхнула, но точно воодушевила. Все инстанции – Президент, Правительство, Государственная Дума – в конце концов были успешно пройдены.

И что вы думаете? Приняли-таки, в последний день работы первой Государственной Думы, да еще и сразу во втором и третьем чтении!

С первого марта 1996 г. заработали две – главные – части Гражданского кодекса. Но в декабре того же года Станислава Антоновича Хохлова не стало.

За пару месяцев до кончины я был у него дома, обсуждали теоретические и практические проблемы частного права. Чувствовались тоска, безысходность. 2 декабря 1996 г. Станислав Антонович ушел из жизни. Но он остается с теми, кто знал его, кто работал с ним. Все мы стараемся достойно продолжать его дело.

В свое время я «унаследовал» после него руководство Российской школой частного права. Мне глубоко симпатична его неброская манера вдумчивой, несуетливой и в то же время новаторской законотворческой работы. По мере сил я стараюсь ей следовать.

В день 70-летия Станислава Антоновича его ученики и ближайшие соратники собрались на его могиле на Восточном кладбище Екатеринбурга, где он похоронен вместе с родителями. Выпили по две рюмки водки. Больше, говорят, не положено… Многие вспомнили первую такую встречу, в которой участвовали С.С. Алексеев, Б.М. Гонгало, К.П. Беляев, Г.Г. Пиликин, В.А. Плетнев, А.В. Козаков, А.Л. Маковский, Е.А. Суханов, С.А. Степанов и автор этих строк. Первым, конечно, слово взял Сергей Сергеевич Алексеев и сказал, вроде бы, дежурную фразу, что Станислав Антонович с нами, он оттуда нас видит и слышит. И вдруг в этот самый момент на ветку сирени возле могилы сел голубь и оставался там, поглядывая на нас, пока мы не ушли. Все были под большим впечатлением от этого символического и очень трогательного события.

Более 20 лет действует Конституция новой России. Более 20 лет работает Гражданский кодекс, который многие называют гражданским кодексом Хохлова. Он не был публичным деятелем, не выступал с высоких трибун, на митингах и по телевидению. В 90-е годы было популярным слово «соратник», которым публичные люди обозначали тех, кто был незаметен публике, но вместе с ними осуществлял важнейшую работу, плоды которой тем не менее были известны всем. Станислав Антонович и был соратником выдающихся юристов того времени, создавших современное российское право. И сегодня он по праву стоит в одном ряду с ними.

Звонкие политические лозунги и ораторские изыски уже забылись или забудутся. А базовые законы нашей страны, я думаю, – на века.

П.В. Крашенинников