КГБ СССР 1954–1991. Тайны гибели Великой державы

Для объективной характеристики и оценки деятельности В.Е. Семичастного на посту председателя КГБ представляется целесообразным привести его оценку и зарубежными авторами.

Так, уже упоминавшиеся Н. Полмар и Т. Аллен отмечали, что «в годы своего руководства советскими органами госбезопасности Семичастный попытался несколько приподнять непроницаемую завесу тайны, окружавшую КГБ. Так, он позволил газете «Известия» опубликовать интервью с «одним высокопоставленным сотрудником КГБ» (им был он сам). В ней отмечалось, что «…В КГБ пришло много молодых коммунистов и комсомольцев, сейчас в Комитете не осталось тех, кто в период культа личности принимал участие в репрессиях против невинных советских людей». Свет увидело несколько книг, посвященных органам госбезопасности. Пресса впервые открыто заговорила о советских разведчиках, сделав их героями: Рудольф Абель, Гордон Лонсдейл, Гарольд (Ким) Филби, Рихард Зорге и так далее»^[118].

Действительно, следует отметить, что в 60-е годы продолжалась работа по воссозданию и популяризации истории органов ВЧК – ОГПУ. Так, были изданы «Воспоминания о Дзержинском» (1962), книга И. Викторова «Подпольщик. Воин. Чекист» (1963) о Ф.Э.Дзержинском, биография Ф.Э.Дзержинского, написанная Н.Н. Зубовым (1963), «Записки старого чекиста» Ф.Т. Фомина (1964), «Дзержинский и ВЧК» (1966).

В том же 1966 г. для сотрудников и слушателей учебных заведений КГБ было издано учебное пособие И.П. Чашникова «В.И.Ленин и ВЧК».

Отметим также, что в 1964 г. на киноэкраны страны вышел снятый по сценарию А.И. Галича фильм «Государственный преступник», впервые повествовавший о деятельности сотрудников КГБ после XX съезда КПСС.

Интересна и во многом поучительна «легализации» в советской истории разведчика, немца по национальности, Рихарда Зорге (1895–1944), оперативный псевдоним «Рамзай».

С 1936 г. Зорге являлся руководителем нелегальной резидентуры Разведывательного управления РККА в Токио. В мае-октябре 1941 г. от него поступила стратегически ценная информация как о предстоящем нападении Германии на СССР, так и о том, что Япония воздержится от открытия военных действий против Советского Союза на Дальнем Востоке. Зорге и некоторые члены его разведывательной группы были арестованы в ноябре 1941 г., а сам он был казнен 7 ноября 1944 г.

О Зорге первым узнал Н.С. Хрущев, посмотрев французский художественный фильм «Кто вы, доктор Зорге?», посвященный деятельности советского разведчика в Токио. Когда руководство ГРУ подтвердило факт многолетней, с 1929 г., его работы на советскую военную разведку, 5 января 1965 г. Рихарду Зорге посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Однако, помимо упомянутых Н. Полмаром и Т.Б. Алленом фамилий на Западе были известны и другие советские разведчики, чьи имена в нашей стране стали известны гораздо позднее. О Джордже Блейке, Клаусе Фуксе и Хайнсе Фельфе мы узнали во времена Андропова, о других, как например, Жорже Паке, супругах Мукасеях – намного позже. В этой связи поясним молодым российским читателям.

Еще один высоко поставленный сотрудник СИС Джордж Блейк родился в Голландии в 1922 году. Несмотря на столь юный возраст, подобно многим многим патриотам, в годы Второй мировой войны он участвовал в голландском антифашистском сопротивлении, а в 1942 г. бежал в Англию, где через два года был принят на работу в голландскую секцию британской «Сикрет интеллидженс сервис» (СИС).

В 1948 г. молодой офицер Блейк был направлен резидентом СИС в Сеул (Южная Корея), где после начала Корейской война и занятия Сеула войсками Ким-Ир Сена в июле 1950 г., был интернирован. В период нахождения в лагере для интернированных иностранцев, дал согласие сотрудничать с советской разведкой.

После возвращения в 1953 г. в Лондон, Блейк на руководящей работе в СИС. Благодаря ему, в частности, была раскрыта подготовка совместной с ЦРУ США операции «Золото», по организации подслушивания сетей связи командования Группы советских войск в Германии. Созданная СИС и ЦРУ станция перехвата на протяжении более полугода использовалась советскими спецслужбами для дезинформирования западных разведок.

Весной 1961 г. Блейк, подобно большинству арестовывавшихся зарубежными контрразведками советских агентов, был выдан предателем – польским перебежчиком М. Голеневским. Был приговорен к 42 годам заключения. В 1965 г. бежал из тюрьмы и был вывезен в СССР. Автор мемуаров «Стеклянные стены» (М., 2006).

Фельфе Хайнц (1918–1988), немец, в 1936 г. был принят в СС. С августа 1943 г. – руководитель реферата (отделения) политической разведки Германии (VI управление РСХА) в Швейцарии, с декабря 1944 г. – в Голландии.

С мая 1945 г. находился в плену у англичан, которыми был освобожден в конце 1946 г. В 1950 г. установил контакт с советской разведкой, а через год стал сотрудником «организации Гелена», неофициальной разведывательной службы ФРГ. Арестован в ноябре 1961 г., приговорен к 14 годам заключения.

В 1969 г. обменен на 21 агента западногерманской разведки БНД (18 из них были арестованы в ГДР и 3 в СССР). Преподавал в берлинском университете им. А. Гумбольдта. В 1988 г. «Политиздат» выпустил книгу Фельфе Х. Мемуары разведчика. (М., 1988).

Пак Жорж – французский гражданин. С внешней разведкой НКВД начал сотрудничать в 1943 г. в Алжире, будучи начальником отдела политической информации радиостанции «Сражающаяся Франция». В конце 50-х годов был советником президента Франции Шарля де Голя, заведующим канцелярией и советником премьер-министра Франции, затем представителем Франции в штаб-квартире НАТО в Париже. Выдан перебежчиком А. Голицыным, арестован 12 августа 1963 г., в следующем году приговорен к пожизненному заключению, впоследствии сниженному до 20 лет лишения. В 1970 г. был освобожден из заключения по личному распоряжению президента Франции Жоржа Помпиду. Зарубежные авторы нередко называли Жоржа Пака «французским Филби».

Супружеская пара Мукасей (оперативные псевдонимы «Зефир» и «Эльза») начала разведывательную работу с легальных позиций в США еще в 1942 г. С 1947 г. они продолжили разведывательную работу в Западной Европе уже в качестве разведчиков-нелегалов. Из затянувшейся спецкомандировки на Родину Мукасеи вернулись только в начале 70-х годов.

Имена этих разведчиков впервые были рассекречены СВР России только в сентябре 2001 г.^[119].

Это о подобных им людях бывший директор ЦРУ США Аллен Даллес писал: «…у меня сложилось впечатление, что офицер разведывательной службы Кремля являет собою специфический тип советского человека. Это гомо советикус, так сказать, в самом совершенном виде. Преданность коммунистическим идеям – самая важная часть его характеристики, более важная, чем даже уровень его разведывательной подготовки. Мне кажется, что он – самое выдающееся творение советской системы, наделенное коммунистическим мышлением высочайшей степени»^[120].

Предпринятый нами краткий исторический экскурс показывает работу советской разведки за рубежом во времена А.Н.Шелепина и В.Е.Семичастного, а также то немаловажное обстоятельство, что многие разведывательные операции продолжаются многие годы, начинаясь в одну эпоху, завершаются уже при иных социально-политических условиях.

Еще одним важным событием международной жизни периода руководства КГБ Семичастным является так называемый Карибский кризис осени 1962 г., ставший, по своему значению и последствиям, одним из важнейших мировых событий второй половины ХХ века^[121].

Не вдаваясь в подробное изложение истории развития этого конфликта, по нашему мнению, имеющего во всемирной истории значение, фактически равное Второй мировой войне, остановимся только на роли советской разведки и контрразведки в этих событиях.

Тем более, что даже в выпущенной в 2006 г. капитальной монографии «Анатомия Карибского кризиса», эта сторона конфликта не нашла, по сути дела, своего отражения. Хотя соответствующие документы и были известны ее автору С.А. Микояну^[122].

Чем, в частности, объясняется игнорирование роли разведчиков Г.Н. Большакова и А.С. Феклисова в мирном разрешении конфликта? Ведь автор упоминает об их деятельности, но только при публикации рассекреченных американских документов, где речь идет об обсуждении представителями администрации США предложений советских разведчиков.

Может быть, причина подобной «невнимательности» скрыта в стремлении подчеркнуть «персональный вклад» в урегулирование конфликта члена Президиума ЦК КПСС А.И. Микояна, который, как известно, возглавлял советскую делегацию на переговорах в Вашингтоне?

А ведь история Карибского кризиса, помимо всего прочего, показала, в частности, несостоятельность упований американских стратегов на то, что возможности различных видов технических разведок могут гарантировать полную защищенность страны, что «традиционная» разведка и агентурные сведения по-прежнему играют важную роль в освещении и понимании содержания и сути происходящих в мире процессов.

Это вызвало как пересмотр сложившейся в США доктрины «тайной войны» против СССР, так и ответное изменение концепции и содержания контрразведывательной защиты государственных интересов СССР, хотя на ее эффективность продолжали влиять ранее отмеченные факторы, связанные с бездумным реформированием и сокращением органов КГБ СССР.

Карибский кризис, приблизивший человечество к грани термоядерной войны, и его последствия также заставили президента США Кеннеди пересмотреть концепцию «отбрасывания коммунизма», что привело к выработке в «мозговых центрах» США новой внешнеполитической доктрины «наведения мостов», стратегической целью которой являлось обеспечение «функционального проникновения в советскую систему». Причем на ее различных уровнях и в различные подсистемы: военную, политическую, разведывательную, научную, духовную и так далее.

А связанный с этими событиями фактический провал американской разведки в предкризисный период и продемонстрировал всю недостаточность имевшихся разведывательных возможностей США.

Общая канва тех давних событий хорошо известна: 14 октября 1962 г. самолеты разведки ВВС США обнаружили на «Острове свободы», как тогда именовалась республика Куба, советские ракеты ПВО, по мнению американских военных, представлявшие реальную угрозу безопасности США.

(О наличии уже в то время на Кубе советских баллистических ракет с ядерными боеголовками и атомных бомбардировщиков разведке США известно не было).

Американский президент Джон Ф. Кеннеди, обвиняя СССР в агрессивных намерениях, потребовал от советского правительства вывода обнаруженных ракет, что положило начало оживленных дипломатических переговоров между Вашингтоном и Москвой.

Парадоксально, но факт! и сегодня многие наши соотечественники оценивают эвакуацию советских ракет с Кубы как мнимые «проигрыш» и «унижение» СССР, причиной чего стал якобы «авантюризм и волюнтаризм» Н.С. Хрущева, о чем на октябрьском (1964 г.) Пленуме ЦК КПСС прямо заявил его недавний выдвиженец А.Н. Шелепин.

При этом некоторые отечественные, да и зарубежные, исследователи говорят о якобы «односторонней вине СССР» в возникновении опасного международного кризиса, получившего в нашей стране название Карибского, в США – Ракетного, а на Кубе – Октябрьского.

Напомним, что к тому времени администрация США руководствовалась внешнеполитической стратегией «отбрасывания коммунизма», или «балансирования на грани войны», основой которой являлось военное, в том числе ядерное, превосходство США и угрозы применения вооруженной силы.

К 1962 г. США не только увеличили число своих военных баз по периметру границ СССР, но и развернули батареи стратегических ракет «Юпитер» в Турции и планировали их размещение в Японии и Италии, что было призвано сократить «подлетное время» для достижения целей на территории СССР, являющееся важной стратегической характеристикой ядерного сдерживания. При этом США обладало преимуществом в ядерных вооружениях против СССР в пропорции 17: 1.

Подчеркнем и следующее важное, но практически неизвестное современникам обстоятельство. Опираясь на свое мнимое научно-техническое превосходство, США полагали, что отныне космические и иные технические средства разведки надежно гарантируют безопасность страны и, в этой связи, решили сместить акцент в приоритетах разведывательной деятельности с агентурной разведки на техническую.

Из этой, оказавшейся впоследствии ложной, посылки, между прочим, был сделан и достаточно сомнительный вывод о том, что в разведывательном противоборстве центр тяжести отныне также следует перенести с агентурной защиты государственных секретов на техническую, акцентировав основное внимание на противодействии техническим видам разведки противника.

За полтора года до начала событий, вошедших в историю под названием Карибского кризиса, в марте 1961 г., только вступивший в Белый дом президент США Джон Кеннеди санкционировал проведение операции по высадке десанта кубинских контрреволюционеров на Кубе, полный провал которой 17 апреля стал причиной отставки многолетнего директора ЦРУ Аллена Даллеса.

Но уже в августе того же года Кеннеди санкционировал подготовку новой тайной операции против Кубы под кодовым названием «Мангуста» с целью свержения правительства Фиделя Кастро при поддержке десанта «контрас» ВМС и армией США. Отметим при этом, что американской и международной общественности о подготовке и осуществлении плана «Мангуста» стало известно только в 1975 г. в процессе расследования деятельности ЦРУ США комиссией сенатора Черча.

Оперативный план «Мангуста» предусматривал:

– на первом этапе: август – сентябрь 1962 г. – подготовку и инспирирование антикастровского «повстанческого» движения на Кубе,

– на втором этапе: октябрь 1962 г. – организацию «народного восстания» при поддержке американских спецслужб и возможной высадке американского десанта на остров.

Подготовку кубинских «контрас» для высадки на Кубу осуществляло специальное подразделение ЦРУ «W» в Майами, насчитывавшее более 600 оперативных сотрудников этого ведомства, подготовивших более трех тысяч кубинских контрреволюционеров-наемников.

Антикастровские силы имели свыше 80 судов, которые неоднократно в октябре выходили в море и 17 ночей подряд ждали сообщения о «начале антикастровского восстания на острове», что должно было стать сигналом для начала высадки десанта «контрас».

С мая 1962 г. к подготовке заключительной фазы операции «Мангуста», о которой знали не только в Москве, но и в Гаване, был подключен Пентагон, готовивший планы интервенционистских действий против «острова Свободы».

23 августа 1962 г. Кеннеди приказал активизировать меры по «намеренному разжиганию полномасштабного восстания против Кастро». Что, помимо прочего, свидетельствует о полном фиаско американской разведки по получению объективной информации о происходящих на острове событиях, в частности, о развертывании здесь советского воинского контингента.

Отметим также, что лишь 16 октября, после обнаружения советских зенитных ракет на Кубе, президент США отказался от завершения оперативного плана «Мангуста».

Специально подчеркнем, что мы описывали деятельность США против Кубы на основании статьи «Mongoos» («Мангуста») в американской «Энциклопедии шпионажа» (М., 1999).

Обратим при этом внимание на следующие чрезвычайно важные обстоятельства. Авторы указанной энциклопедии Н. Полмер и Т.Б. Аллен, как и многие другие исследователи истории Карибского кризиса, сознательно разрывают событийно-хронологическую последовательность действительного развития конфликта, с тем чтобы вывести США из-под обвинений в создании этого опасного международного кризиса. Так Полмер и Аллен говорят о том, что, якобы, операция «Мангуста» не влияла на принятие советским руководством решения об оказании военной помощи Республике Куба.

Однако уже в феврале 1962 г. советская разведка получила информацию о содержании плана «Мангуста» и реальных мерах по его реализации (Некоторые сообщения зарубежных резидентур ПГУ КГБ СССР по этой проблеме опубликованы в приложении к пятому тому «Очерков истории российской внешней разведки»). Аналогичной информацией располагала и разведслужба Республики Куба.

Для кубинского, да и советского, руководства к маю 1962 г. сложилась ситуация, во многом аналогичная периоду перед началом Великой Отечественной войны – они знали об агрессивных планах и приготовлениях «западного соседа» и в этой связи должны были принимать соответствующие политические решения.

Именно в этой обстановке Совет Обороны СССР 18 мая 1962 г. принял решение об оказании военной помощи Кубе и развертывании на ее территории Группы советских войск (ГСВК) численностью в 51 тысячу военнослужащих – реальная же ее численность к концу сентября составила 41 тысячу человек.

В целом подобные «ассимитричные» меры должны были изменить стратегическую расстановку сил на мировой арене, а о создании советской военной и военно-морской баз на Кубе планировалось объявить в ноябре того же года в ходе первого официального визита Н.С. Хрущева на Кубу.

Следует особо подчеркнуть, что подобная практика заключения секретных межгосударственных соглашений имела и имеет поныне широкое распространение в мире, и единственно, в чем можно упрекнуть советского лидера – это в отступлении от официально провозглашавшегося «ленинского принципа» отказа от тайных договоров.

В то же время, эта мера в конкретных условиях обстановки была абсолютно оправдана с военной и политической точек зрения и не противоречила нормам и принципам международного права.

Несмотря на разветвленную разведывательную сеть, в том числе и на Кубе, наличие здесь американской военной базы в Гуантанамо, дальние морские коммуникации, вовлечение в подготовку транспортных караванов десятков тысяч военнослужащих и гражданских специалистов, десятков судов, американская разведка просмотрела переброску многотысячного воинского контингента и средств вооружения, включая ракетные комплексы, бомбардировочную и истребительную авиацию и ядерные боезапасы, причем только 24 из них к моменту начала «горячей фазы» конфликта оставались неразгруженными.

Первые эшелоны советских войск прибыли на Кубу 26 июля и приступили к оборудованию стартовых позиций ракет и военных городков.

При этом, как уже отмечалось, 22 августа, – когда советские войска уже приступили к строительству стартовых позиций на Кубе, – Кеннеди санкционировал активизацию военных приготовлений по плану «Мангуста», а 21 сентября по просьбе Р. Макнамары утвердил активизацию разведывательных полетов самолетов У-2 над Кубой.

При этом к 19 сентября Кеннеди получил 4 сводки оценок национальной разведки – главный информационный документ разведсообщества США для президента и других высших должностных лиц администрации, – в которых ничего не говорилось о присутствии советских войск на Кубе или об угрозах безопасности США со стороны СССР и Кубы.

16 октября 1962 г. специалисты авиаразведки США уверено дешифровали на полученных аэрофотоснимках стартовые позиции батарей ПВО, о чем в тот же день было доложено президенту. В этой связи только 17 октября было совершено 6 разведывательных полетов авиации США над Кубой. А всего с 4 октября по 8 ноября были зафиксированы 124 разведывательных полета самолетов США, некоторые из которых совершались на сверхмалой высоте – 100 – 300 метров.

В тот же день, 16 октября в Овальном кабинете Белого дома в Вашингтоне собралось заседание кризисного штаба в составе вице-президента Л. Джонсона, госсекретаря Д. Раска, министров обороны Р. Макнамары и министра юстиции Р. Кеннеди, директора ЦРУ Д. Маккоуна.

«Все были в шоке, – вспоминал об этом заседании его участник министр юстиции Роберт Кеннеди. – Такого поворота событий никто не ждал. Да, Хрущев обманул нас, но мы и сами себя обманули…».

Это был крупнейший провал американской разведки – не только ЦРУ, но и Разведывательного управления министерства обороны (РУМО), Агентства национальной безопасности (АНБ), разведок видов вооруженных сил – ВВС и ВМС, призванных выявлять существующие и возникающие угрозы безопасности США.

В обращении к нации 22 октября Джон Кеннеди заявил об установлении морской блокады с целью «остановить процесс размещения советских ракет на Кубе».

Драматизма складывавшейся ситуации придал тот факт, что в начале октября на Кубу были направлены 4 дизельные подводные лодки (класса «Фагот» по классификации флотов стран НАТО) из состава Северного флота СССР.

Введение режима морской блокады «острова Свободы» и задействование ВМС с целью обнаружения советских субмарин секретной разведывательной системы SOSUS, привело к их обнаружению, однако 85 % сил Атлантического флота США смогли принудить к всплытию лишь 2 субмарины, а 2 остальные выполнили поставленную им боевую задачу.

Несмотря на то, что уже тогда СССР обнаружил наличие в Атлантике разведывательной системы SOSUS, о ней до сих пор предпочитают не вспоминать в открытой печати. SOSUS (Sound Surveillance System) представляла собой систему донных микрофонов, призванную отслеживать перемещение неприятельских подлодок.

27 октября зенитной ракетой во время разведывательного полета был сбит американский самолет-разведчик У-2, при падении которого погиб 25-летний пилот майор Р. Андерсон, ставший единственной американской жертвой этого кризиса. Но Кеннеди не стал педалировать этот инцидент, понимая, что право не на его стороне, а также делая ставку на прямые и секретные переговоры с советским лидером.

Как известно, 28 октября Н.С. Хрущев впервые признал факт наличия советских ракет на Кубе и согласился на их эвакуацию под международным контролем при участии США.

Но при этом США конфиденциально обязались демонтировать свои «Юпитеры» в Турции и отказаться от их размещения в Италии и Японии, а также гарантировали неприкосновенность «острову Свободы».

Тогда же США согласились на открытие советской военной базы в Лурдасе на Кубе, являвшейся форпостом советской технической разведки в западном полушарии, и ликвидированной в 2002 году.

При этом подчеркнем, что принятые на себя американской администрацией обязательства свято соблюдались даже после гибели Джона Кеннеди в ноябре 1963 г.

Эти взаимные обязательства участников конфликта привели, с одной стороны, к началу деэскалации кризиса, установлению прямой «горячей линии» телефонной связи между руководителями двух мировых держав. А, с другой стороны, к коренному пересмотру США всей своей внешнеполитической стратегии.

Что нашло свое закономерное завершение в переходе к доктрине «наведения мостов» или «расшатывания социализма изнутри», утвержденной 14 февраля 1964 г., что также означало коренную перестройку всей разведывательно-подрывной деятельности против государств социалистического содружества.

Необходимо, однако, сказать и еще об одной стороне этого процесса, оставшейся по сути дела «за кулисами» истории.

Речь идет об участии в разрешении конфликта посольских резидентур Главного разведывательного управления (ГРУ) министерства обороны и Первого Главного управления (ПГУ) КГБ СССР.

Эта, не афишировавшаяся, сторона дела состоит в том, что еще в мае 1961 г. брат президента и министр юстиции Робертом Кеннеди по собственной инициативе установил контакт с резидентом ГРУ Георгием Никитовичем Большаковым^[123], пребывавшем в Вашингтоне в должности атташе посольства СССР по вопросам культуры и редактора журнала «Soviet Life Today».

На одной из встреч Роберт Кеннеди предложил Большакову «установить неофициальный обмен мнениями» по различным вопросам международного и двустороннего характера. При этом обоими собеседниками ясно понималось, что речь идет о конфиденциальных отношениях высшего уровня, идущих от имени руководителей государств и в целях установления лучшего понимания позиций друг друга.

Следует отметить, что в принципе, подобная практика «неофициальных», зондажных отношений имела и имеет широкое распространение в мире.

Вопрос о предложении Кеннеди рассматривался Президиумом ЦК КПСС, который и дал соответствующую санкцию Большакову на контакты с министром США. Всего по октябрь 1962 г. между ними состоялось более 40 встреч, в том числе в неформальной обстановке, в кругу семьи Р. Кеннеди.

После 16 октября Роберт Кеннеди обратился к Большакову за соответствующими разъяснениями, но, следуя установкам из Москвы, советский разведчик вполне искренне отрицал наличие советских ракет на Кубе, что подорвало доверие президента Кеннеди к этому конфиденциальному каналу связи с Москвой. В связи с чем с 22 октября встречи Большакова с Р. Кеннеди прекратились.

Следует также отметить, что достоверной информацией о «мероприятии «Анадырь» не располагал даже советский посол в США А.Ф. Добрынин, председатель КГБ В.Е. Семичастный.

А по линии КГБ все работу по «Операции Анадырь» курировал первый заместитель председателя КГБ Петр Иванович Ивашутин.

«Тайный канал» связи с советским руководством через Большакова был дезавуирован Р. Кеннеди в книге мемуаров «Тринадцать дней», появившейся в 1969 г.

На наш взгляд, следует подчеркнуть, что политическая мудрость президента Кеннеди была столь велика, что он, допуская возможную неискренность лично Большакова, либо связанных с ним советских представителей, решился на беспрецедентный по мужеству поступок – обратиться напрямую к советскому резиденту в Вашингтоне.

В этой связи 22 октября советника посольства СССР «Фомина» – под этой фамилией в США работал резидент ПГУ Александр Семенович Феклисов^[124], – попросил о встрече известный в то время обозреватель телеканала «Эй-би-си» Джон Скали.

После ряда зондажных бесед, 26 октября Скали «по поручению высшей власти», передал Феклисову американские предложения по урегулированию конфликта:

1. СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные установки под контролем ООН;

2. США снимают морскую блокаду Кубы;

3. США публично берут на себя обязательство не вторгаться на Кубу.

Поясняя, кого он имеет в виду, называя «высшей властью», Скали назвал Джона Фитцжеральда Кеннеди.

При этом он подчеркнул, что президент США «не хочет войти в историю как второй Тодзио» и добивается разрешения кризиса мирным путем». (Тодзио был премьер-министром и военным министром Японии в 1941–1944 годах, начавшим войну против США, и был казнен в 1948 г. как военный преступник по приговору Международного военного трибунала в Токио).

Парадоксально, но факт – посол Советского Союза А.Ф. Добрынин отказался отправить официальную правительственную телеграмму с предложениями от имени президента США в Москву и информация эта ушла в Центр по каналу советской разведки.

Вечером того же дня в посольстве СССР в Вашингтоне Роберт Кеннеди подтвердил советскому послу условия соглашения, ранее переданные «советнику Фомину». Но тут же ему было передано встречное требование демонтировать американские «Юпитеры» в Турции. Роберт Кеннеди, после телефонной консультации с братом, дал согласие и на это, обговорив, что, во– первых, демонтаж будет осуществлен через 3–5 месяцев после вывоза советских ракет, и, во-вторых, что эта договоренность должна иметь конфиденциальный характер, и что она не будет включена в официальный текст соглашения по деэскалации кризиса. Это было необходимо Кеннеди для «сохранения своего лица» в период подготовки к очередным президентским выборам.

Американские компромисные предложения, как известно, были приняты, и на следующий день в прямой диалог с Кеннеди вступил Н.С. Хрущев.

А продолжением этой истории стало заключение в последующие годы договоров о запрете ядерных испытаний в трех средах (1963 г.), и о нераспространении ядерного оружия (1964 г.).

За этим последовало интенсивное обсуждение учеными последствий «обмена ядерными ударами» и открытие эффекта «ядерной зимы», фактически исключившего ядерное оружие из военного арсенала человечества.

Изменились также внешнеполитическая стратегия и тактика США в мире, но это уже совсем другая история.

… В зале ресторана «Оксидентал» в Вашингтоне, над одним из столиков в настоящее время висит следующая мемориальная бронзовая табличка:

«В напряженный период Карибского кризиса (октябрь 1962 г.) таинственный русский мистер «Х» передал предложения о вывозе ракет с Кубы корреспонденту телекомпании Эй-би-си Джону Скали.

Эта встреча послужила устранению угрозы возможной ядерной войны».

В этом тексте сокрыта попытка американской стороны задним числом «подправить» реальный ход исторического процесса, заставить СССР «капитулировать» вопреки исторической правде.

Остается только добавить, что за многолетнюю плодотворную службу в советской разведке, в том числе за решительные действия советского резидента в напряженные дни октября 1962 г. Александру Семеновичу Феклисову в августе 1996 г. было присвоено звание Героя Российской Федерации.

А фактический провал американской разведки в предкризисный период и продемонстрировал всю недостаточность имевшихся разведывательных возможностей США. И здесь ЦРУ предстояло преодолевать противодействие советской разведки и контрразведки.

Непосредственно с событиями периода Карибского кризиса связано и установление прямой линии телетайпной связи («красного телефона») между Кремлем и Белым домом, решение о чем было принято на переговорах между СССР и США в Женеве 20 июня 1963 г.

А на долю Александра Семеновича Феклисов в США выпало еще одно тяжелейшее испытание.

13 ноября 1963 г. во время предвыборного турне в Далласе (штат Техас) был убит «террористом-одиночкой» президент Джон Кеннеди.

Драматизм ситуации усугублялся тем обстоятельством, что спецслужбы США знали, что объявленный убийцей президента Ли Харви Освальд являлся реэмигрантом из СССР: в 1957–1960 гг. он, получив политического убежища в СССР, жил и работал в г. Минске и вернулся в США имея «русскую» жену Марину.

Американская пресса сразу начала раздувать «русский след» в деле убийства президента США.

Тогда советское правительство приняло беспрецедентное решение.

Официальный представитель СССР на похоронах Дж. Кеннеди заместитель председателя Совета министров СССР А.И. Микоян передал американской стороне ряд документов, касавшихся пребывания Освальда в нашей стране и его отношений с властями, призванных доказать отсутствие у него связей с КГБ в силу психических особенностей характера^[125].

Тем не менее, 5 февраля 1964 г. в Швейцарии пропал выехавший в зарубежную командировку сотрудник американского отдела ВГУ КГБ Ю.И. Носенко. От него американцы получили немало информации о ставших известными КГБ фактах деятельности ЦРУ против СССР. В то же время они получили подтверждение информации о том, что Освальд не был связан с КГБ.