Поправка-22

Примелькалось как-то неоднозначное слово «Catch» и число, состоящее из двух одинаковых цифр. Вот Catch 22, Catch 33 и даже Catch .44. До самого последнего времени я и понятия не имел, что среди этого есть не только музыкальный диск или фильм с Уиллисом, но и очень даже книга. Первый же возникший по прочтению вопрос – как в США, где со своим доморощенным патриотизмом и ношением на руках «наших бравых парней»-военных, могли издать это? На мой взгляд, случилось сие потому, что издан роман в 1961, когда политическим лидером США стал лояльный к левым и показательно-демократический Кеннеди. Попытка протолкнуть в печать настолько антиамериканскую книгу при Трумэне или Эйзенхауэре вряд-ли увенчалась бы успехом. Ну и вторым фактором, возможно, служит гротеск – в книге его столько, что вычленить из него какие-либо исторические факты, могущие нанести вред американским моральным устоям, практически невозможно. Итак, это смешно. То, что творится в 1944 году в расположенной на Пьяносе летной базе ВВС США можно назвать одним словом на букву «Пэ» и слово это далеко не «порядок». Дисциплина? Неа, не слышали. Офицеры 256 эскадрильи позволяют себе такие вольности, за которые запросто могли бы схлопотать пулю в лоб без суда и следствия. Грубые нарушения субординации, неуставные отношения, халатность, саботаж, дезертирство, самовольные отлучения, хищение армейского имущества – и всё это абсолютно безнаказанно. Чем не живой пример американской демократии, как известно, самой демократичной демократии среди всех демократий? Пародийный характер голливудско-картинных драк в офицерском клубе, майор по имени Майор Майор, вручение звезды голому герою и тьма тьмущая других абсурдных ситуаций только подливают масла в огонь Впрочем, не буду голословным. Образцы армейского юмора от Хеллера:…вот эта девушка, которая собирается сегодня играть для вас на аккордеоне, она же вам в матери годится…– Вы назначены новым командиром эскадрильи! – объявил ему тогда полковник Кэткарт. – Только не воображайте, что это что-то значит. Это ничего не значит. Это значит лишь то, что Вы – новый командир эскадрильи.... Наша задача номер два заключается в том, чтобы вытурить майора Майора из его трейлера, – решительным тоном заявил капитан Блэк. – Я бы с удовольствием выгнал вон его жену и детей, но это не в моих силах: у него нет жены и детей.И всё же это – про войну. Офицеры – а среди них попадаются вообще подростки – в свободное от развлечений время делают боевые вылеты, бомбят врага (СПОЙЛЕР Не всегда. Не всегда бомбят и не всегда врага), геройски возвращаются «на честном слове и на одном крыле» на родной аэродром, ну или горят в своих машинах, тонут в океане, с вывороченными осколками снарядов внутренностями мучительно умирают на руках товарищей в хвостовом отсеке трясущегося Б-25. Чё бы парням, насмотревшись на войну «не как в кино» не бросить к чертям палатки да парашюты и не вернуться домой? Они – не коммунисты, сражающиеся за Родину, не фашисты, дерущиеся за арийскую гегемонию, их тут ничего не держит. Тем более, что на родном материке ждут-не дождутся их демобилизации толпы молодых, рвущихся в бой пилотов. А потому, что мотивацией многих старших офицеров стали совсем не братские чувства к союзникам и даже не военный шовинизм, а куда более приземлённые цели: карьерный рост, личная нажива, даже желание попасть на страницы «Сатердэй ивнинг пост». Вот и мечутся герои между двух огней – один всамделишный огонь зенитных батарей, а второй-то и огнём назвать сложно – американская военная машина отличается скорее ледяным спокойствием, нежели горячностью и сердечным теплом. Герои… Йоссарион. –Я – Тарзан и фараон Рамзес Второй. Я – Билли Шекспир. Я – Каин, Улисс, Летучий Голландец, я – печальная Дейрдре, я – Лот из Содома, я – Свинопас и сладкозвучный Соловей. Я – таинственный элемент Ц-247, я необъятен…-– Псих ты! – завизжал Клевинджер. – Сумасшедший, вот ты кто!– Я – подлинный, громоподобный, чистейший душой многорукий Вишну. Я – верх человека.– Что? – закричал Клевинджер. – Сверхчеловек?– Верх человека, – поправил Йоссариан.– Ты рехнулся! – истерически заорал Клевинджер, На глазах у него были слезы. – У тебя комплекс Иеговы. Ты думаешь, что миром правит зло…– Я думаю, что каждый человек – это Нафанаил.Клевинджер посмотрел на Йоссариана с подозрением, взял себя в руки и уже без крика спросил немного нараспев:– Кто такой Нафанаил?– Какой Нафанаил? – спросил невинным тоном Йоссариан. Как не крути, а отделаться от параллелей с Гашековским Швейком сложно. Для тех, кто не в курсе: Швейк – это такой тип, который отчаянно не хочет погибать за кайзера, всеми правдами и неправдами увиливает от фронта, корчит из себя идиота, а при случае не прочь повыганяться над начальством, жандармами, духовенством и всем белым светом. Так вот, Йоссарион – не Швейк. Тот старше, он уже все понял и дурачка включил раз и навсегда. Напротив, Йоссарион и в самом деле чувствует себя свихнувшимся, да кто бы спорил, что после полусотни боевых вылетов у ведущего бомбардира звена чуток нелады с нервной системой? Страх разбиться с машиной, попасть под град осколков или в плен к врагу постепенно перерастает во вполне объяснимую манию преследования: его хотят убить. И не только враги, всячески препятствующие падению его бомб , но и свои, отправляющие его в гущу боя с прямо противоположной целью. Не желая воевать, Йоссарион мечется от инстанции к инстанции, рапортует начальству, симулирует в госпитале, ищет утешения у военного капеллана – а тот и сам подавлен войной и нуждается в сочувствии, у местного врача – тот слишком озабочен собственным насморком, чтобы спасать кого-то от смерти, у своего прямого командира – он тупо удирает от Йоссариона в окно… «Уловка 22», запутанная конструкция из личных амбиций, устава и мистических совпадений прочно держит героя на узкой дощечке между смертью и смертью. – Я псих. Я того… с приветом. Понимаешь? У меня шариков не хватает. Они по ошибке отправили домой вместо меня кого-то другого. В госпитале меня исследовал дипломированный психиатр, и вот его приговор: я действительно не в своем уме.– Ну и что?– Как «ну и что»? – Йоссариана озадачила неспособность доктора Дейники понять суть дела. – Ты соображаешь, что это значит? Теперь ты можешь освободить меня от строевой службы и отправить домой. Не будут же они посылать сумасшедших на верную смерь?– А кто же тогда пойдет на верную смерть?Другие герои, изюминки и ещё раз про юмор. Автор сам служил в авиации и воевал, поэтому неудивительно, что выведенные им герои помимо вымышленных гротескных качеств обладают и вполне реалистичными характерами, повадками, судьбами. На этой двойственной природе людей и явлений, собственно, и базируется успех книги. Происходящее в романе может показаться вопиюще несправедливым, жутким и диким, но тут Хеллер ещё чуть-чуть перегибает палку – и всё теряет правдоподобность, становясь просто смешным. Ну и наоборот. В книге не много сцен, рисующих кровавые картины войны, их всего несколько, поэтому они настолько хорошо въедаются в память. Но мне почему-то страшными показались не так случай на пляже или умирающий Сноуден, а эпизод с Аарфи и римской горничной. Прям холодок по коже, хз чего. Ещё на секундочку вернусь к юмору – и всё, ставлю точку. Чтобы не сложилось впечатление, что юмор тут сугубо армейский, прямой, как лопата, скажу что это сооовсем не так, цитаты выше просто к слову пришлись. Шуток очень много. Смешна ирония Йоссариана и Данбэра. Смешны персонажи, попадающие в не менее смешные ситуации. Смешна мистификация Вашингтона Ирвинга, смешны живой мертвец и мёртвый жилец, наконец, смешно само построение романа: между двумя репликами в диалоге, например, может пройти пару дней, полностью смениться место действия и участники разговора. В общем, предельно понравилось, ещё раз спасибо Худшему Советчику Лайвлиба, книгу обязательно найду в бумаге и перечитаю. Пять из пяти.

Йоссариан хочет одного – жить. Простое желание, которому, однако, ничуть не содействуют ни место, ни время. И хотя война движется к концу, в голове упрямо и навязчиво стучит ремарковское «Он был убит в октябре 1918 года». Йоссариан хочет одного – жить. Но кажется, все вокруг решили его угробить. Немцы не в счёт – они где-то далеко, за линией фронта. На всём протяжении почти 600-страничного романа они практически не появляются. Потому что главный враг, как ни странно, по эту сторону – грозная и беспощадная военная машина, которая вместе с противником размажет по стенкам ещё столько же своих. И пока Йоссариан пытается выжить, отлёживаясь в госпитале (где симулянтов, кажется, больше чем больных), бегая от начальства к капеллану и обратно, ища прямые и обходные пути, его непосредственное начальство строит друг другу козни, пишет десяток рапортов по одному событию, увеличивает норму вылетов, мечтает о том, чтобы попасть на страницу «Сатэрдэй ивнинг пост», пишет родственникам прочувствованные письма со стандартным текстом «ваш муж, сын, отец или брат погиб, ранен или пропал без вести», устраивает марш-парады, выпрыгивает в окна, чтобы не встречаться с подчинёнными, и просто занимается бизнесом. Война? Какая война, о чём вы? От описываемых ситуаций так и веет абсурдом, и хочется сказать, что они напоминают скорее «Процесс» Кафки, чем реальную жизнь, но потом я вспоминаю, как десятки раз ходила по кабинетам, собирая справки о том, что я не верблюд, и переделывая их, потому что где-то не хватало запятой, и – нет, ребята, Хеллер прав. Почему в армии всё должно быть иначе?.. Но только в отличие от мрачного и давящего на психику «Процесса» роман потрясающе ироничный, даже в какой-то степени смешной и лёгкий. Его порой листаешь как комикс – яркие герои, внешняя событийность, короткие ёмкие фразы. Лёгкость, правда, условная – после очередной хохмы кому-то обычно отрывает ноги. И это действует на тебя словно ледяной душ – контрастное сочетание «смешно/страшно» пробирает куда как сильнее, чем намеренно сгущаемые краски. Будь я военным министром, я бы обязала читать эту книгу всех курсантов, а потом перечитывать при присвоении очередного звания. А впрочем… лучше не надо. Кто-то ведь вполне может воспринять как руководство к действию. Только не в том смысле. Это одна из лучших антивоенных книг.Это гениально.

Я пыталась. Честно. Я пыталась проникнуться этой книгой. Я заставляла себя, чуть ли не за уши тащила себя к ней, приговаривая: «Ну что с тобой не так, а? Ты же так хотела прочитать эту книгу! Ты так давно об этом мечтала! Что же ты теперь ее мусолишь? Неужели тяжело закончить ее? Отчего она тебе не нравится?» Глупость состоит в том, что я сумела понять, почему «Поправка-22» стала мировой классикой и в списках лучших книг оказывается в первой десятке (как правило). Книга заслужила свою славу. Это действительно прекрасная проза, очень самобытная, и знаю, что, читай я ее в ином настроении (ином положении, ином возрасте?), она бы мне точно понравилась. Но теперь мы с нею не сошлись. Я мучилась всякий раз, как бралась за нее. Хотелось бросить уже через пять минут чтения, хотя мне это не свойственно. Из-за этого моя самооценка пробила пол: нет, ну как так можно было? «А ты была настолько самодовольной, уже хотела читать „Улисса“… а вот тебе!» «…Конечно, ловушка. И называется она „уловка 22“. „Уловка 22“ гласит: „Всякий, кто пытается уклониться от выполнения боевого долга, не является подлинно сумасшедшим“.Ну слава богу, и мои попытки уклониться от выполнения книжного долга можно оправдать. Читая „Поправку/уловку“ я чувствовала себя героем этой книжки, который: «Если он летает, значит, он сумасшедший и, следовательно, летать не должен; но если он не хочет летать, – значит, он здоров и летать обязан».Короче, все равно бежать некуда, в итоге обязательно окажешься виноватым. Все неправильно. Есть присказка: «Шаг влево, шаг вправо – расстрел». Тут расстрел гарантирован в любом положении. Можно сразу лечь и не беспокоиться. «Любите, девушки, простых романтиков, отважных летчиков…»Несмотря на иной стиль, чем-то «Поправка-22» напоминает «Военного летчика» Экзюпери (и нет, не потому, что обе книжки о Второй мировой и авиации). В обоих книгах силен дух идиотизма. У Экзюпери больше нервозности, злости на «неправильное командование». У Джозефа Хеллера все то же переливается в смешной и несмешной одновременно абсурд. У американских летчиков все очень-очень-очень странно. От нелепости их жизни хочется разбить себе лоб «фейспалмом». Они-то, конечно, привыкли, и я бы привыкла, окажись в схожей обстановке. Но время от времени их хочется прибить. Всех, в т.ч. главного героя, ужасно нелепейшего, но оттого совсем не смешного. Главный герой, летчик со своеобразной фамилией Йоссариан, скитается по локациям и встречается с прочими персонажами, за алогичными (в разной степени) поступками которых и вынужден наблюдать читатель. Героев тут нет (может, оно и хорошо?), у всех все плохо, в итоге никто не заслуживает жалости (может, это тоже хорошо?)Понимаю, что не смогла толком разобраться в этой книге, мой мозг на сей раз ей умело сопротивлялся. Обязательно вернусь к ней через несколько лет. Пока же ставлю нейтральную оценку и ухожу бороться с внезапно возникшим страхом американской литературы. P.S. Актуально в любое время: «–Капеллан, – продолжал он, вскинув голову, – мы обвиняем вас в преступлениях и нарушениях, о которых мы и сами пока что ничего не знаем. Вы признаете себя виновным?– Не знаю, сэр. Что я могу вам ответить, если вы даже не говорите, что это за преступления.– Как мы можем вам сказать, если мы сами не знаем!»