James Hadley Chase
Just the Way It Is
© Hervey Raymond, 1944
© А. С. Полошак, перевод, 2019
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2019
Издательство Иностранка®
* * *
Глава первая
Фэйрвью умирал. В прошлом это был процветающий городок, разбогатевший благодаря двум заводам ручного инструмента.
Но теперь золотой век закончился. Об этом позаботилось массовое производство. Оба предприятия не смогли тягаться с новыми фабриками, которые открылись в соседних городах.
К тому же милях в тридцати от Фэйрвью внезапно вырос Бентонвилль – современный город с пестрыми магазинами, аккуратными дешевыми домиками, шустрыми трамваями и витающим повсюду духом легкой наживы.
Молодежь не задерживалась в Фэйрвью. Кто-то уезжал в Бентонвилль, кто-то еще дальше на север; некоторые даже в Нью-Йорк. Расторопные дельцы перебрались в Бентонвилль при первых признаках кризиса; менее предприимчивые остались сводить концы с концами.
Убогие хижины, разбитые дороги, невзрачные товары в витринах – повсюду упадок. Отошедшие от дел бизнесмены, в прошлом – обеспеченные люди, доживали свои дни в благородной нищете, стараясь держаться вместе. Их вид вызывал жалость. А главное свидетельство краха – апатичные толпы безработных на перекрестках.
Однако в городе еще тлела искорка жизни – все благодаря небрежности Филипа Хармана, который был царем и богом Фэйрвью, а потом перебрался на более тучные пастбища.
Лет десять назад, на пике процветания, Харман учредил городскую газету, восьмистраничный еженедельник, задумав навязать горожанам свои политические, этические и религиозные взгляды.
Но настоящая популярность пришла к «Клариону», только когда Харман уехал из города, передав бразды правления редактору Сэму Тренчу с наказом не сдаваться.
Харман выделил некоторую сумму для ежемесячной поддержки «Клариона». Если бы он не забыл о существовании газеты, то через несколько лет наверняка прекратил бы выплаты. Но Харман был человеком безмерно богатым и безмерно же занятым, и «Кларион» продолжал существовать за его счет.
Офис редакции был скромным, как и сама газета: три комнаты и приемная. В штате числились редактор Сэм Тренч, корреспондент Эл Барнс, трое не самых расторопных секретарей и Клэр Рассел.
Клэр была главной движущей силой «Клариона», ключевым сотрудником редакции, звездой каждого номера. Только благодаря ее стараниям в газете теплилась жизнь.
На работу ее пригласил сам Харман. Случись это тремя годами раньше, Клэр бы только рассмеялась в ответ – ведь тремя годами раньше она была ведущим журналистом «Канзас-Сити трибьюн».
Карьера Клэр была незаурядной. В семнадцать лет девушка поступила на должность стенографистки в «Канзас-Сити геральд». Вскоре она проявила талант к написанию статей, но у редактора были свои соображения относительно того, чем должны заниматься женщины. Клэр это не смутило. Она перешла в «Трибьюн», где не без успеха вела колонку для женской аудитории.
Клэр была трудолюбивой девушкой и довольно быстро заработала доброе имя. Вскоре она стала звездой журналистики и заняла место в редакционном отделе.
Будущее казалось радужным. Клэр Рассел приводили в пример как блестящего, эталонного журналиста. Но потом она слишком увлеклась работой, совсем забыв об отдыхе. Непосильный труд, беспорядочное питание и ненормированный рабочий день подорвали ее здоровье. Клэр пришлось надолго уединиться в спальне, представляя интерес только для пожилого врача, который заходил проведать ее дважды в неделю.
Вернувшись к работе, Клэр обнаружила, что огонь угас. Она уже не могла работать в нужном темпе и засиживаться допоздна.
Редактор вызвал ее к себе и вежливо предложил поискать менее напряженную работу. Девушка не стала устраивать сцену – опыт подсказывал, что спорить бессмысленно. Клэр не раз видела, как журналисты сгорают на работе. Поэтому она собрала пожитки и отряхнула прах Канзас-Сити от ног своих.
Филип Харман познакомился с Клэр в Бентонвилле и убедил ее поработать в «Кларионе». Он предложил половину от суммы, которую платили в «Канзас-Сити трибьюн», но это не стало неожиданностью. Ведь и Клэр, и «Кларион» переживали не лучшие времена.
Девушка не раздумывала. Уже на следующей неделе она появилась в редакции. Вскоре тираж газеты вырос на две тысячи экземпляров. Клэр не без удовольствия вспоминала мрачные прогнозы Хармана – тот считал, что через пару лет «Кларион» придется закрыть.
Впервые увидев Клэр, газетчики оживились. В Фэйрвью было не так много привлекательных девушек, а новая сотрудница оказалась еще и приятной в общении. Смуглая кожа, грива волнистых волос, шальной огонек в черных глазах, хладнокровие, чувство стиля – короче, высший класс.
Сэм Тренч сразу привязался к Клэр. Редактор с первого взгляда понял: перед ним не тяжеловоз, а спортивная лошадка. Недаром Сэм всю жизнь крутился в газетном бизнесе.
В дни процветания Тренч гордился и городом, и работой. Теперь же, состарившись и утратив иллюзии, он с грустью смотрел, как и город, и газета трещат по швам.
Сэм терпеть не мог Бентонвилль, ненавидел его царьков-заправил и нуворишей. Этот город медленно, но верно стирал Фэйрвью с лица земли.
Обратная сторона стремительного роста и богатства – падение нравов. Тренч знал, что Бентонвилль держится на взятках. Городские власти продвигали интересы игорного синдиката, а полиция выполняла приказы городских властей.
В городе было несколько сотен букмекерских контор и казино. Почти в каждом заведении стояла пара-тройка «одноруких бандитов». Игорная лихорадка не щадила даже детей. Горожане сорили деньгами, а теневые воротилы не упускали возможности озолотиться.
Капитаном синдиката был Тод Коррис. В его подчинении было двадцать бойцов – они держали игровые автоматы, крышевали богатеев и контролировали несколько букмекерских контор.
Тренч понимал, что за Коррисом стоит серьезный босс. Никто не знал, где он живет и как выглядит. Известно было только имя: Вардис Спейд.
Полиция была у Спейда на зарплате, чиновники имели долю с его дел, противников у него не было. Однажды Сэм Тренч написал колкую статью об игромании, но тираж номера перехватили и уничтожили парни Корриса.
А сам Коррис позвонил в редакцию и сказал:
– Не суйте нос в дела Бентонвилля – и вас не тронут. Напишете хоть строчку против нас – сожжем редакцию.
Сэм хотел заверить его, что больше проблем не будет, но не успел сказать ни слова – Коррис повесил трубку.
После этого случая редактор притих.
Устроившись в «Кларион», Клэр хотела написать цикл статей об игорном бизнесе и его организаторах, но Сэм был непреклонен.
В Бентонвилле кипела жизнь. Клэр и ее коллега Барнс частенько ездили туда за новостями и возвращались с горячим материалом.
Редактор просматривал статьи и выбрасывал их в мусорную корзину.
– Пожара захотели? – неизменно спрашивал он.
Однако в конце концов репортеры «Клариона» добились своего. К тому же они сыграли важную роль в крахе синдиката. Но прежде чем занавес опустился, мирная жизнь сменилась волной насилия и чередой внезапных смертей.
Все началось с Лорелли, подружки одного из воротил. Если бы не она, Гарри Дюк не заинтересовался бы Беллманом и его заведением. Если бы не Гарри Дюк, никто не узнал бы, что Тимсона убили. И если бы не случайно подслушанный разговор, Вардис Спейд до сих пор работал бы по-крупному.
Кусочки пазла постепенно сложились в общую картину. И вот что удивительно: синдикат строили шесть лет, а чтобы разрушить его до основания, потребовалось три дня.
И вот как начался первый.
Глава вторая
Жарким июньским днем Клэр пришлось сходить в мэрию. Нужно было узнать, как продвигается расчистка городских трущоб, – «Кларион» активно освещал эту тему.
Вернувшись в редакцию, она обнаружила, что Барнс играет в крэпс с худощавым коротышкой. Взгляд у коротышки был жесткий, пронзительный.
Девушку очень рассердило, что игроки расположились в ее кабинете.
– Попрошу на выход. – Клэр сняла шляпку и распустила роскошные волосы. – У меня дела.
– Ну, здравствуй, ангелочек. – Барнс взглянул на нее и накрыл кости ладонью. Его крупное лицо, похожее на резиновую маску, расплылось в неловкой улыбке. – Думал, ты не вернешься.
Клэр без интереса посмотрела на второго игрока:
– И друга своего забирай, Эл. Идите играть в другое место.
– Слушай, ты знакома с Тимсоном? – торопливо спросил Барнс. – Тимми, это мисс Рассел. Та самая. Если повезет узнать ее получше, увидишь – отличная девчонка. Мне пока не повезло, но я над этим работаю.
Тимсон с восхищением посмотрел на Клэр. Глаза у него были как стеклянные. Клэр это не понравилось.
– Рад знакомству, мисс Рассел. Читал вашу колонку, шикарно пишете.
Барнс сдвинул шляпу на переносицу.
– Ты когда успел научиться читать, конокрад старый? – спросил он. – Ты, Клэр, его не слушай. У него жена и двое детей.
– Ты меня не так понял. – В голосе Тимсона звучало наигранное веселье.
– Точно. Я хотел сказать, что у него две жены. И ребенок от третьей.
Тимсон обиженно улыбнулся:
– Вот шутник какой, мисс Рассел. Вы же ему не верите?
– Не верю. – Клэр нетерпеливо постукивала каблуком. – Ни ему, ни его писанине. Не могли бы господа перенести игру в другое место? Спасибо.
– Конечно-конечно, – торопливо сказал Тимсон. – Я не знал, что это ваш кабинет. Вы уж простите.
– Стоп, – вмешался Барнс. – Она, конечно, хороша, но не настолько. Дай-ка я с ней побеседую. – Он похлопал девушку по руке. – Не будь врединой, ангелочек. Дай срубить малость деньжат с нашего гостя, ну? Ты же знаешь, мне это не помешает. Плюс вентилятор есть только в твоей комнате.
– Это не комната, а кабинет, – сказала Клэр. – Где, по-твоему, я работать буду?
– Отдохнула бы. Всегда работаешь. Кстати, Тимми у нас человек не последний. Занимается недвижимостью. Знаешь, при желании он может таких дел в городе наворотить, что мало не покажется.
– Недвижимость? – Клэр резко взглянула на Тимсона. – Надумали здесь землю купить?
Коротышка почесал нос, стараясь не смотреть на девушку.
– Ну, не знаю. Земля – неплохой актив. Почему бы и нет, если цена устроит. Но меня интересуют только самые дешевые предложения.
Барнс подмигнул девушке:
– Да стервятник он. Ждет, пока кто-нибудь разорится, а потом забирает за бесценок. На эти два процента и живет.
В глазах Клэр мелькнуло отвращение.
– У нас в городе такой земли хватает, раз уж интересуетесь. Купить, конечно, можете, но пользы от такой покупки не ждите.
– Знаете, Барнс на меня наговаривает. – Тимсон снова скривился в улыбке. – Я обычный бизнесмен. Сентиментальность мне не по карману. Но каждый имеет право на свою точку зрения. – Он пожал плечами. – Полагаете, здесь в недвижимость вкладываться не стоит?
– Через пять лет город обанкротится. На Среднем Западе таких полно, будет еще один. Если желаете купить пустырь, лучшего места не найдете. Продавцов здесь хоть отбавляй.
– А вдруг ваши заводы снова встанут на ноги? Я такое видел. Я много чего странного повидал, мисс Рассел. Бывало, умирал город, да вдруг снова расцвел, а кто купил по дешевке, сорвал неплохой куш.
Барнс взглянул на девушку и беспечно сказал:
– Похоже, наш бизнесмен фильмов насмотрелся.
Клэр изучающе разглядывала Тимсона.
– Пойду поговорю с Сэмом, – наконец сказала она. – Не буду мешать игре, Эл. Думаю, тебе светит неплохой выигрыш.
Когда Клэр вышла, глаза Тимсона загорелись злобой.
– Она что, лохом меня считает?
– Забудь об этой дамочке, – поспешно сказал Барнс. – Такой уж она человек. Давай, дружище, время не резиновое. На что ставишь?
Клэр вошла в кабинет Тренча, захлопнула дверь и присела на край потертого стола, занимавшего почти все свободное место. За столом сидел сухой старичок с копной седых волос и пронзительно-голубыми глазами.
Сэм оторвался от работы, аккуратно поставил перо в чернильницу и откинулся на спинку кресла, положив маленькие, покрытые старческими пятнами руки на кипу бумаг.
– Вот несчастье! – жалобно воскликнул он. – Ни минуты покоя. Знаешь, в чем беда всех женщин? В отсутствии дисциплины. Что ты хотела?
– Много чего. – Клэр с улыбкой покачивала ножками. Ей нравилась искренность редактора. – Но сейчас есть дела поважнее. Скажите, Сэмюэл, что вы знаете об этом Тимсоне?
– О Тимсоне? А что я должен знать? – Сэм поискал носовой платок и энергично потер нос. – И не зови меня Сэмюэл. Мне не нравится.
– Совсем ничего?
– Знаю, что он из Бентонвилля. – Сэм поднял палец. – Этого достаточно.
– Думаете, он хочет купить землю в Фэйрвью?
– Может, и так. – Сэм прищурился. – Затея, понятно, дурацкая, но дураков хватает.
Он сунул платок в карман и взглянул на Клэр:
– А что?
– Непохоже, что он дурак, – произнесла девушка. – Конечно, вкладывать деньги в Фэйрвью – чистое безумие. Но вдруг мы чего-то не знаем?
– Не выдумывай. Может, он осмотрится и не станет ничего покупать. Ты спешишь с выводами.
– Волнуюсь я за Пиндерз-Энд, – помолчав, сказала Клэр.
– А что не так?
– Отстали от графика. Хилл говорит, там какая-то загвоздка.
– Любопытно, – оживился Сэм. – Прямо так и сказал?
– Не совсем. Сказал, что работы временно приостановлены.
– На прошлом собрании вроде бы всё решили. Интересно, почему передумали. Надо поговорить с Хиллом.
– А смысл? Я с ним уже наговорилась. Но вы же не позволите написать об этом, верно?
Сэм помотал головой:
– Не позволю. В пылу сражения ты забываешься, дорогуша. Можешь перегнуть палку.
– Так я и думала. Знаете, Сэм, «Кларион» стал совсем беззубым.
– Поздно кусаться. При смерти успокоительное нужно. Не заводись, дорогуша. Вижу, устала. Может, зайдешь ко мне поужинать?
– У меня свидание. Как-нибудь в другой раз.
– Ты что-то недоговариваешь. – В глазах Сэма мелькнула озорная искорка. – Похоже, наша Клэр влюбилась.
– Кто, я? – Девушка смущенно рассмеялась. – Ой нет, Сэм. Я замужем за работой.
– Я тоже так говорил, пока не женился. Так кто он, Клэр?
– Один парень, зовут Питер Каллен. – Клэр отвернулась к окну. Сэм с удовольствием отметил, что она смутилась. – Познакомились пару месяцев назад. Он мне нравится. Дважды в неделю ужинаем вместе, иногда разрешаю ему меня поцеловать. Довольны?
– Так он тебе нравится?
– Сказала же – да. Или вы про… нет, это вряд ли.
– Так ты, выходит, счастлива?
– Выходит, да… Ну, мне пора. Значит, разговор о Пиндерз-Энд окончен?
– Я сам этим займусь, – сказал Сэм и черкнул что-то на промокашке.
Девушка направилась к выходу. Сэм проводил ее взглядом.
– Слушай, Клэр. Ты поосторожнее с этим парнем. Держи ухо востро.
– Ухо востро, говорите? Мои ушки всегда на макушке.
Клэр рассмеялась и закрыла за собой дверь.
Глава третья
Гарри Дюк сидел за столом, затянутым в зеленое сукно, и забавлялся красно-белыми игральными костями – то подбрасывал их, то беззаботно вертел в худой загорелой руке.
– Говорят, Беллман напуган, – сказал он, метнув кости на стол. Кубики качнулись на ребрах и замерли шестерками вверх.
– Повезло, – зевнул Келлз.
Дюк сгреб кости в ладонь и сделал еще один бросок. Опять шестерки.
Келлз – среднего роста, подтянутый, смуглый, суровый – развалился в кресле. Фетровая шляпа сдвинута на затылок, большой палец за проймой жилета. В другой руке была спичка, которой Келлз то и дело ковырял в зубах.
Дюк снова упомянул Беллмана.
– Мало ли что болтают. – Келлз, казалось, умирал от скуки. – Ты же не веришь слухам. Другие – ладно, но на тебя не похоже.
Дюк снова взял кости.
– Ну ладно, не напуган. – Еще один бросок. – Но точно нервничает.
Снова шестерки.
– Ты нужен Беллману, – сказал Келлз. – Он считает, вам стоит поработать вместе. Ты в ответе за катушки, он – за кабак.
– Беллман уже год как открылся. – Дюк достал плоский портсигар из внутреннего кармана пиджака. – Теперь вдруг про меня вспомнил. Ловкач какой!
Он вынул тонкую сигару, испещренную зелеными точками, и протянул портсигар собеседнику. Тот покачал головой.
– Тише едешь – дальше будешь, – сказал Келлз. Взгляд его маленьких глазок блуждал вверх-вниз по грязной стене за спиной Дюка. – Кухню в кабаке он наладил, пришла пора осмотреться. Катушки – дело нехитрое. Справишься, тебе умения не занимать. Придешь, все сделаешь. Думаю, Беллман не поскупится.
– А то! – Дюк улыбнулся. – Ты же знаешь, я на других не работаю.
– Не придется тебе работать. – Келлз поерзал в кресле. – Сами разберемся. Тебе нужно покрутиться в кабаке, больше ничего. Все сразу поймут, что катушки годные.
Дюк сунул сигару в рот. Зубы у него были мелкие, белые.
– Дай огня.
Келлз бросил коробок на стол.
– Полштуки в неделю, приходи да забирай, – с расстановкой произнес он.
Дюк закурил, вернул спички и вдруг рассмеялся:
– Точно, напуган. Чего бы ему в открытую не прийти? Сказал бы, что нужна защита.
Келлз медленно встал.
– Я пойду, а ты подумай. – Он застегнул жилет и одернул пиджак. – Сходи повидайся с Беллманом. Кабак посмотри. Там прикольно. Полно фигуристых дамочек, покладистых. Жратва, бухло, все дела. Можем тебе кабинет устроить, с телефоном. Стол хороший поставим. Дергать никто не будет. Понадобится девочка – записки писать, на звонки отвечать, – пришлем девочку. Если вдруг давление подскочит, она тоже справится. – Келлз направился к двери. – Предложение реальное.
Дюк сделал очередной бросок.
– Не уверен, – сказал он, не поднимая глаз. – Беллману нужна защита. Всем известно, что я человек тревожный. Вот он и хочет кого-то отпугнуть. Мне такое неинтересно.
– Ты подумай. – Келлз открыл дверь. – Не ошибись. Беллман ничего не боится. Ты его знаешь.
– Знаю, – кивнул Дюк. – Слышал, он даже в ванну без спасательного круга не залезает.
Келлз нахмурился, открыл было рот, но передумал говорить и вышел.
Минут пять Дюк катал кости по зеленому сукну и смотрел в пустоту; сигара ровно тлела. Жирный дым попадал в глаза, заставляя щуриться.
Тишину разорвал телефонный звонок. Дюк отложил сигару и придвинул аппарат к себе.
– Слушаю, – сказал он, глядя перед собой.
– Дюк? – Говорила женщина.
Дюк нахмурился:
– Что такое?
– Вы Гарри Дюк? – Голос был с мягким южным акцентом.
– Да, – нетерпеливо сказал Дюк. – Кто это?
– Слушайте внимательно, – сказала женщина. – Не связывайтесь с Беллманом. Кроме шуток. Не лезьте в эти дела. Собирайтесь и езжайте на юг – да куда угодно, только подальше от Беллмана. Не хочется вас хоронить.
Раздался тихий щелчок, связь оборвалась. Дюк положил трубку на место.
– Ну-ну, – тихо сказал он и откинулся назад с отсутствующим выражением лица.
Снова подбросил и поймал кости, встал с кресла, взял шляпу и вышел из комнаты.
В зале было накурено, вокруг большого стола толпились игроки. Питер Каллен заметил Дюка, оставил игру и направился к нему. Дюк зацепился взглядом за чей-то бросок.
– Слышь, Гарри, хочу тебя с подружкой познакомить.
Дюк продолжал смотреть на залитый светом стол.
– С какой подружкой? – рассеянно спросил он.
– Доброе утро, – сказал Каллен и потряс Дюка за руку. – Только не говори, что забыл. Я за тобой уже две недели бегаю. В этот раз не отвертишься.
Дюк встряхнулся. На его жестком вытянутом лице мелькнула улыбка.
– Извини, Пит, – сказал он, – что-то я задумался. Подружка, говоришь? Отлично. Где и когда?
– Она будет к восьми. Может, поужинаешь с нами?
– Вряд ли. – Дюк покачал головой. – Вы же, голубки, захотите вдвоем побыть. Подойду позже. Где вас искать?
– Не мели чушь, – ухмыльнулся Каллен. – Мы пока не так далеко зашли. Выбирай место.
– Ладно, – решил Дюк. – «Ше Паре», заведение Беллмана, в полдевятого. Пойдет?
Каллен кивнул:
– Пойдет. – И тихо спросил: – Это был Келлз?
Дюк взглянул на него и провел пальцем по коротко подстриженным усикам.
– Да.
– Мерзавец. – Каллен скривился. – Встретить бы его в темном переулке.
– Вот этого не надо, – улыбнулся Дюк. – В темном переулке лучше дамочку встретить. – И внезапно добавил: – Шульц наверху?
Питер кивнул.
– Пойду поговорю с ним. – Дюк повернулся к лестнице. – До скорого.
– Давай, – с улыбкой сказал Каллен и вернулся к игре.
Наверху Дюк выбросил окурок и распахнул матовую дверь с выцветшей позолоченной табличкой: «Пол Шульц, доверенное лицо».
Хозяин кабинета сидел за огромным столом – толстый, лысый, с жестким тревожным взглядом и вымученной улыбкой.
– А, Гарри. – Шульц махнул пухлой ручищей. – Присаживайся.
Дюк сел и сложил руки на подтянутом животе.
– На кого ставил?
– Серебряное Крыло и Кисибу, – равнодушно сказал Дюк. – Обошли всех на последнем круге.
– Получается, куш сорвал? – Шульц толкнул вперед коробку толстых сигар.
– Ага, – сказал Дюк, не обращая внимания на сигары. – Сорвал.
Он посмотрел по сторонам и уставился на Шульца.
– Теперь ставь на Палоццу. Верняк.
На столе появились черная бутылка и две стопки.
– Я пас. Эта лошадка с карусели сбежала.
– Как скажешь. – Шульц разлил виски по стопкам и пододвинул одну к гостю. – О чем задумался?
Дюк уселся поудобнее.
– Чего боится Беллман?
– Беллман? – Улыбки как не бывало. – А что с ним?
Пальцы Дюка, все в никотиновых пятнах, забарабанили по столу.
– Кто-то нагнал на него страху. Я думал, может, ты что знаешь.
Шульц задумчиво ущипнул себя за губу.
– Тут я тебе не помощник, – неторопливо сказал он. – Давай лучше про орхидеи расскажу.
– Кто о чем, а вшивый о бане, – усмехнулся Дюк. – Не юли, я такого не люблю.
Шульц промолчал.
– Это, случаем, не Спейд? – спросил Дюк, выдержав паузу.
Толстяк закрыл глаза. Казалось, он слышит это имя впервые.
– Говоришь, Беллмана припугнули? А я и не знал.
– Не съезжай с темы. Давай про Спейда. Слыхал про такого, Пол?
Шульц бросил взгляд на Дюка. Убедился, что тот не шутит, и снова закрыл глаза.
– Ну, слыхал. А кто не слыхал? Но это не значит, что…
– Сдается мне, эта контора принадлежит Спейду, – произнес Дюк. – Но я могу ошибаться. Что скажешь?
Толстяк подался вперед, сгреб стопку в пятерню, отпил половину. Дюк подумал, что Шульц, с его попугайским клювом вместо рта и глазами-блюдцами, похож на осьминога.
– Ошибаешься, и сильно. – Шульц поставил стопку на место. – Это моя контора – пять лет, как выкупил. Интересно, с чего ты…
– Так уж мозги устроены – то и дело ошибаюсь. Прикинь, как матушка за меня переживала.
– По поводу Беллмана ты тоже не прав, – сказал Шульц. – Я видел его на днях, отлично выглядит. Непохоже, что боится.
– Зайду-ка я к нему, проведаю. – Дюк допил виски и встал. – Он предлагает мне работу в «Ше Паре». Думает, если я буду там тереться, лохи накинутся на его катушки.
Круглые глаза Шульца остекленели, рука застыла на полпути к выпивке. Толстяк посмотрел на Дюка снизу вверх.
– Мне птичка напела, что смышленый парень заезжать туда не станет, – сказал он.
Дюк внимательно посмотрел на Шульца:
– Твоя птичка, случайно, не с южным акцентом поет?
Шульц с хлюпаньем всосал виски. Казалось, его вот-вот хватит удар. Спустя мгновение он взял себя в руки и покачал головой:
– Ничего подобного. Ты о чем?
– О птичке, что спела для меня, – холодно сказал Дюк.
– На твоем месте я бы забыл про Беллмана. Ты только что бабла срубил. Поезжай отдохни. Тебе на это одних процентов с выигрыша хватит. На солнце поваляешься, воздухом подышишь.
Дюк оперся о стол и наклонился к Шульцу.
– Послушай, Пол, – серьезно сказал он. – Чего боится Беллман? Не виляй, мы же давно работаем вместе.
Шульц побледнел:
– Говорю же, у него все в порядке. Тебе, Гарри, я не стал бы врать.
– Ладно, – выпрямился Дюк. – Ты не стал бы мне врать. Так и напишем на твоем надгробии. Это отпугнет стервятников.
И он вышел, хлопнув дверью.
Внизу ждал Каллен.
– Есть минутка выпить?
Дюк бросил взгляд в другой конец комнаты, на большие часы с желтым циферблатом. Половина седьмого. Он покачал головой.
– Домой хочу, – сказал он. – Вечером встретимся у Беллмана.
Каллен кивнул:
– Не забудь умыться. Я о тебе много хорошего наговорил.
– Даже чистую рубашку надену.
Дюк хлопнул друга по спине и вышел на улицу.
Вечернее солнце резало глаза. Что за жизнь, думал Гарри, поджидая такси. С утра до ночи – телефон, ставки, кости. Вроде и деньги есть. Необязательно целый день сидеть в прокуренной комнатенке. Но правильно говорят: привычка – вторая натура.
Дюк взмахнул рукой. Такси замедлило ход и остановилось возле тротуара. Забравшись в салон, Дюк назвал адрес в центре города.
С жарой накатила волна усталости. Дюк снял шляпу, закрыл глаза и расслабился.
Зря он договорился о встрече. Особого интереса знакомиться нет. Хотя обижать Каллена тоже не хочется.
Так уж вышло, что Дюку было скучно в компании девушек, по которым сохли его друзья. Собственно, поэтому и друзей у него было не много. Большинство из них обзавелись семьями, и он перестал с ними общаться.
Дюку нравился Каллен. Лет пять назад они работали вместе, но Дюк то и дело пропадал, нажил проблемы с полицией, и Каллен решил выйти из дела. Дюк не обиделся – осторожность партнера ему только мешала. Они поделили бизнес, но остались приятелями и со временем сильно привязались друг к другу.
Теперь Каллен остепенился, оставив беспокойные деньки в прошлом. Он владел двумя бензоколонками и, похоже, неплохо зарабатывал. В любом случае денег не считал и гордился тем, что одевается лучше всех в городе. Дюк мрачно подумал, что Пит вот-вот обзаведется семьей.
Дюк был уверен, что никогда не угомонится. Не зря он прошел такую суровую школу. Игрок – отличная профессия, если ты готов потерять все и начать сначала. А женился – будь добр, обеспечь стабильный доход. Дюк не хотел себе такой обузы.
Странно, с какой легкостью он прослыл убийцей. Десять лет назад застрелил человека. Этого хватило. Убей кого-нибудь – и в Бентонвилле тебя зауважают.
Вообще Дюк не планировал стрелять, но тот парень уже доставал пушку. Дюк опередил его на долю секунды. Он вспоминал о перестрелке, только когда случалось крепко выпить, а это происходило нечасто. В такие ночи убитый сидел в изножье кровати и улыбался, а утром Гарри сильно нездоровилось.
Смешной мужик этот Беллман. Со всеми его деньгами, женщинами, с ночным клубом – и вдруг зовет Дюка в защитники.
Такси подпрыгивало на ухабах, в салоне воняло табачным дымом, въевшимся в кожаную обивку. Дюк подумал о Шульце. Толстяк определенно что-то недоговаривает. Знает, что за бабенка ему звонила. Насчет Спейда тоже осторожничает.
Дюк крепко сжал губы. Вот этого парня он хотел бы прижать. Спейд!
Выгляни в окно – и сразу увидишь одну из его желто-синих контор. На каждом углу – его автоматы. Надо признать, неглупый парень. Держится в тени. Если возникают проблемы, то разбирается Коррис. Может, Спейд собрался выдавить Беллмана из бизнеса? Если так, это уже не цветочки, а ягодки – Вардис Спейд намерен подмять под себя весь город.
– Шеф, за нами хвост, – внезапно сказал водитель, не поворачивая головы.
Дюк глянул в заднее стекло. Черный «туринг», примерно в сотне ярдов. Ветровое стекло тонировано, кто за рулем – не видно.
– Уверен?
– Похоже на то, – ответил водитель. – Только не просите оторваться, не получится.
– Сворачивай с главной улицы и покатайся по переулкам, – сказал Дюк, усевшись так, чтобы было удобно смотреть назад.
На следующем повороте водитель крутанул баранку и съехал на узкую улочку, ведущую за город. Преследователь свернул туда же.
Взгляд Дюка стал ледяным, колючим.
– Продолжай кружить. – Он сунул руку за пазуху и нащупал пистолет. – Дадим ему еще пару шансов.
Водитель вспотел.
– Стрельбы хоть не будет, шеф? – с тревогой спросил он. – Машина только из ремонта.
– А ты, я вижу, любишь в кино ходить, – усмехнулся Гарри. – Не боись, мы не в Чикаго.
– Успокоили, – съязвил водитель и свернул на следующую улицу.
«Туринг» не отставал.
Дюк передал водителю пятерку.
– На следующем повороте набирай скорость. Как оторвемся, тормози. Я выпрыгну.
– Вы, шеф, тоже кино любите, – приободрился водитель.
Все прошло как по маслу. Гарри нырнул в дверной проем, «туринг» стремительно промчался мимо. Водителя Дюк не рассмотрел, зато записал номер машины.
Он быстро зашагал прочь, свернул налево и через две минуты вышел на главную улицу. Подошел к драгстору и закрылся в телефонной будке. Набрал номер учетного отдела полиции.
– Это Гарри Дюк, – сказал он. – Дайте О’Мэлли.
– Здоро́во, Гарри, – сказал O’Мэлли. – Как думаешь, поставить на Разрушителя?
– Забудь. – Дюк сдвинул шляпу на затылок. – Он придет так поздно, что жокею понадобится фонарик. Лучше глянь на Эль Нагани.
– Вот спасибо. Где бы я был без твоих советов!
– Погоди про скачки, – продолжил Дюк. – Мне нужно машинку пробить. – Он продиктовал номер автомобиля. – Только быстро.
– Насколько быстро? – осторожно спросил O’Мэлли.
– Прямо сейчас. Я подожду. – Дюк услышал недовольное ворчание и ухмыльнулся. – Что такое? Советы мои надоели?
– Побудь на связи. Только для тебя, Гарри, но давай пореже с такими просьбами.
– Иди уже делом займись, ирлашка ленивый. Хорош трепаться.
После долгой паузы O’Мэлли вернулся к телефону:
– Это одна из машин Вардиса Спейда. Проблемы?
Дюк беззвучно присвистнул:
– Какие там проблемы! Бабенка за рулем приглянулась.
– Ты что, просил пробить номер из-за дамочки? – O’Мэлли едва сдержал эмоции.
– Ради такой красотки и похлопотать не грех, – ответил Дюк и стукнул трубкой о рычаг.