James Hadley Chase
TIGER BY THE TAIL
Copyright © Hervey Raymond, 1954
All rights reserved
© А. С. Полошак, перевод, 2022
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022
Издательство АЗБУКА®
Часть первая
Глава первая
I
Впереди шла высокая стройная блондинка в белом летнем платье. Какое-то время Кен Холланд смотрел на плавные движения ее бедер. Потом опомнился и отвел взгляд. Давненько он так не залипал на женскую фигуру, пожалуй, с тех самых пор, как познакомился с Энн.
«Что со мной творится? – подумал он. – Стал не лучше Паркера».
И снова взглянул на блондинку, представляя, какой шикарный вечер можно провести в ее обществе.
«Чего глаз не видит, о том сердце не болит» – любимая присказка Паркера. И не поспоришь. Энн ничего не узнает. В конце концов, многие мужья ходят налево. Ну а Кен что, рыжий, что ли?
Девушка перешла дорогу и скрылась из виду. Кен с неохотой вспомнил об утреннем письме от жены.
Энн уехала уже пять недель назад и до сих пор не знала, когда вернется: мать никак не шла на поправку.
«Совсем спятила. В ее-то годы – и куковать в медвежьем углу?» – думал Кен, спеша в банк. Если тебе за семьдесят, перебирайся поближе к людям. Стоит заболеть, и твоей многострадальной дочери придется играть роль сиделки. А еще более многострадальному зятю – вспомнить, что такое холостяцкая жизнь.
Пять недель – это немало. Кен до смерти устал от домашних дел. И страшно соскучился по Энн.
Он сбежал по ступеням, ведущим к раздевалке.
– Привет, – с ухмылкой сказал Паркер. Он стоял перед зеркалом у раковины, поправляя галстук. – Ну как жизнь холостая? Когда вернется жена?
– Понятия не имею. – Кен принялся намыливать руки. – Старушке все еще худо. Энн не знает, когда сможет вырваться.
Паркер вздохнул:
– Черт, вот бы моя свалила на месячишко. Каждый день мне плешь проедает – четырнадцать лет, без выходных. – Уставившись в зеркало, он изучал свой подбородок. – Когда же до тебя дойдет, как тебе подфартило? Понять не могу, почему ты до сих пор не ушел в отрыв. Такое чувство, что вчера на свет родился.
– Помолчал бы, а? – прикрикнул Кен, уставший от Паркеровых насмешек. С тех пор как уехала Энн, этот хлыщ ему проходу не дает. Все ноет: «Что ж ты не гульнешь?» И так изо дня в день.
Сорокапятилетний Паркер был склонен к полноте и уже начинал лысеть. Он постоянно ворошил прошлое: вспоминал, каким был ухарем и как женщины считали его неотразимым. И если уж на то пошло, до сих пор считают.
– Ты, как вижу, на взводе. – Паркер пристально смотрел на Кена. – И в том нет твоей вины. Тебе нужно слегка выпустить пар. Наверху я говорил со стариной Хемингуэем. Знаешь, что он сказал? Тебе не помешает провести вечерок в «Сигале». Сам я, к несчастью, в этом заведении не бывал, но Хэм наведывается туда регулярно. Говорит, «Сигале» – именно то, что нужно. Прелесть, а не место: отличная кухня, дешевая выпивка, полно распутниц на любой вкус. Поверь, тебе это будет крайне полезно. Любому мужику время от времени нужно сменить бабенку.
– Вот сам и меняй, – отрезал Кен. – А я доволен тем, что есть.
Однако все утро он чувствовал нарастающее беспокойство: такое же, как и в последнюю неделю, но теперь посильнее. С самого начала семейной жизни он ежедневно предвкушал, как вернется домой, откроет дверь и Энн выбежит ему навстречу. Но за эти пять недель все изменилось: мысль о вечернем возвращении в пустой дом не вызывала у Кена ничего, кроме раздражения.
Он задумался о разговоре с Паркером. Значит, «Сигале».
Кен не раз проходил мимо этого ночного клуба. Он находился за углом Мейн-стрит: яркий фасад, неон и хром. Кену вспомнились глянцевые фото тамошних танцовщиц, выставленные в окнах.
Банковскому клерку, человеку женатому и респектабельному, не к лицу посещать подобные заведения. Запирая кассу перед тем, как уйти на обед, Кен решил: в «Сигале» – ни ногой. Отправится домой и будет скучать – как обычно.
Он спустился в гардероб за шляпой.
Паркер мыл руки.
– Вот ты где, – сказал он, потянувшись за полотенцем. – Ну что, надумал насчет вечера? Гедонизм на всю катушку или просто подцепишь сговорчивую девицу?
– Домой пойду. Лужайка вся заросла.
Паркер скорчил рожу:
– Проклятье! А мне казалось, это я погряз в рутине! Вы только послушайте: жены нет дома, а он собирается стричь газон! Ладно, кроме шуток: ты, Холланд, просто обязан себя побаловать. Чего глаз не видит, о том сердце не болит. Старость не за горами. Быть может, это твой последний шанс.
– Ох, заткнись ты! – сердито воскликнул Кен. – Пора бы повзрослеть. Ведешь себя как подросток.
– И слава богу, – сказал Паркер. – Когда мне покажется, что лучший способ развлечься – это косить треклятый газон, хоть буду знать, что пора на тот свет.
Не дослушав его тирады, Кен вышел из гардероба и поднялся к служебному выходу.
Постоянные намеки Паркера вывели его из себя. По раскаленной мостовой он хмуро шагал к ресторану, где привык обедать.
И думал: «Конечно, Паркер прав. Я погряз в рутине – с тех самых пор, как женился. Скоро Энн вернется и всегда будет рядом – много лет. А сейчас у меня редкая возможность побаловать себя. Вопрос, хочу ли я этого. Вот бы знать, когда приедет Энн. Мало ли, застрянет у матери еще на несколько недель.
Как там сказал Паркер? „Старость не за горами. Быть может, это твой последний шанс“. Да, так и есть. Энн ничего не узнает. Почему бы не развлечься?»
Кена захлестнула волна ребяческого возбуждения. Да, так он и поступит! Может, из этой затеи не выйдет ничего хорошего, но все лучше, чем возвращаться в пустой дом.
Зайдет в «Сигале», выпьет пару бокалов. Не исключено, что какая-нибудь блондинка без комплексов составит ему компанию.
«Решено, – думал он. – Последний мой загул. Лебединая песня».
II
После обеда время как будто застыло. Впервые в жизни работа казалась Кену невыносимо скучной. Он заметил, что беспрестанно поглядывает на настенные часы.
Его раздражало буквально все: духота, жара за окном, шум автомобилей, потные физиономии клиентов.
– Погодка – в самый раз для стрижки газона, – усмехнулся Паркер, когда посыльный закрыл двери банка. – С тебя семь потов сойдет.
Промолчав, Кен начал подсчитывать купюры.
– Ты совсем не ценишь свое время, Холланд, – продолжал Паркер. – Поверь, на свете хватает желающих постричь твой газон. А сам бы сходил да развеялся.
– Заканчивай, – коротко сказал Кен. – Уже не смешно.
Окинув его задумчивым взглядом, Паркер вздохнул и покачал головой:
– Бедняга! Знал бы, от чего отказываешься.
Оба закрыли смену в полном молчании.
– Если ты на машине, можешь подбросить меня домой, – сказал Паркер.
Он жил на соседней с Кеном улице. Терпеть его общество не хотелось, но отказать Кен не решился.
– О’кей. – Он сложил бухгалтерские журналы в стопку и прижал их ящиком для наличности. – Только давай по-быстрому. Сил уже нет здесь торчать.
Движение было напряженным. Паркер просматривал вечерние газеты. Если новость казалась ему интересной, он зачитывал отрывок вслух.
Кен почти не слушал его.
Теперь, когда он вырвался с работы и ехал домой, осторожность, присущая ему от природы, погасила возбуждение.
Он говорил себе: «Займусь лужайкой, а остаток вечера просижу дома. Какие загулы? Бред. Стоит оплошать, попасться кому-то на глаза, влипнуть в историю – и все, конец. Не только браку, но и карьере».
– Не нужно к дому, – сказал вдруг Паркер. – Хочу размять ноги. Выйду возле тебя, а дальше пешком.
– Да ладно. Я не против подвезти.
– Прогуляюсь. Может, ты предложишь мне выпить. А то у меня виски весь вышел.
Кен едва не сказал, что у него тоже кончился виски: хотелось поскорее спровадить Паркера. Справившись с искушением, он нажал на газ – дорога стала посвободнее, – и через несколько минут остановился у аккуратного коттеджа – такого же, как и остальные домики на его улице.
– Ого! И впрямь заросла. – Выбравшись из машины, Паркер окинул взглядом лужайку. – Придется тебе попотеть.
– Не так уж это и долго.
Кен направился к дому. Отомкнул дверь, и оба вошли в маленький холл.
В доме было нечем дышать. Кен бросился в гостиную и распахнул окна.
– Фу! Весь день, что ли, не проветривали? – спросил Паркер, следуя за ним.
– Полдня. – Сняв пиджак, Кен бросил его на кресло. – Прислуга бывает только по утрам.
Он подошел к бару и приготовил две большие порции виски с содовой. Оба, закурив, подняли стаканы.
– Твое здоровье, – сказал Паркер. – Я ненадолго, чтобы жена не заждалась. Знаешь, Холланд, иногда я задаюсь вопросом: не сглупил ли, когда женился? Преимуществ, конечно, множество, но женщины – чертовски требовательные создания. Словно не понимают, что парню время от времени нужно чуть-чуть свободы.
– Только не начинай, – предупредил Кен.
– Это общеизвестный факт. – Осушив стакан, Паркер вздохнул и выжидающе взглянул на Кена. – Знаешь, неплохо.
– Повторить?
– Не откажусь.
Кен допил свой виски, встал и приготовил еще две порции.
– Напомни, давно уехала твоя Энн? – спросил Паркер, принимая у него стакан.
– Пять недель назад.
– Ого! Давно. А что со старушкой?
– Не знаю. Старость, наверное. Не удивлюсь, если все затянется еще на месяц.
– Так что ты решил на сегодня? Как будешь развлекаться? – Паркер с хитрецой взглянул на Кена.
– Ты о чем?
– Ну, строго между нами: есть у меня один безотказный вариант. Если хочешь, могу поделиться.
– Вариант? Что за вариант?
– Скажем, отдушина. Жена о ней не догадывается. Когда уезжает проведать мамашу, мне тоже есть куда пойти. Да, иногда это непросто, но до сих пор получалось.
Кен взглянул на него:
– Ты о какой-то женщине?
– В точку. О женщине, да еще о какой! Нас с ней свел старина Хэм. Все держится в тайне: никто ни о чем не узнает. Можно не беспокоиться. У нее своя квартирка. И необязательно идти до конца: если хочешь, можно ограничиться дружеской беседой. Эта девица развлекает одиноких парней вроде тебя. Само собой, не бесплатно. Можешь свозить ее в ресторан, а потом высадить у квартиры. При желании, поднимешься к ней. Очень удобно, и никакого риска. – Паркер достал бумажник, нацарапал что-то на визитной карточке и положил ее на стол. – Вот телефон. Ее зовут Фэй Карсон. Просто позвони и скажи, что хочешь встретиться, и она объяснит, куда подъехать. Да, дороговато, но оно того стоит.
– Нет уж, спасибо, – резко сказал Кен.
– Бери и не тупи. – Паркер, допив виски, поднялся на ноги. – Я не прочь оказать ей услугу. Обещал, что буду рекомендовать друзьям. А слово свое я держу.
Кен щелчком отправил карточку в камин и повторил:
– Нет уж, спасибо.
– Не спеши выбрасывать. Она славная девушка. Своди ее поужинать. Поверь, для одинокого парня это просто находка. Прямо сегодня и своди. Посмотрите какое-нибудь представление. Это же ни к чему не обязывает. Говорю, она реально классная. Не какая-то дешевая шлюха. Все при ней.
– Не сомневаюсь, – коротко сказал Кен. – Но мне такое не интересно.
– Ну, пеняй на себя. До завтра. И спасибо за угощение. – Паркер кивнул на карточку в камине. – Не оставляй на видном месте. Спрячь куда-нибудь, потом пригодится.
– Лучше забери. – Кен шагнул к камину. – Мне не нужно.
– Оставь себе. Мало ли что. Ну, пока. Можешь не провожать.
Паркер вышел в холл, открыл дверь и направился к тротуару. Кен поднял карточку. На ней был телефонный номер: Риверсайд, 33344.
На секунду задумавшись, он разорвал карточку надвое и бросил половинки в мусорную корзину.
Взял с кресла пиджак и направился в спальню. Застыв в дверях, окинул взглядом просторную комнату. Она выглядела до тошноты аккуратной: казалось, здесь никто не живет. Кен швырнул пиджак на кровать и принялся раздеваться. Ему было жарко, и он весь взмок. Взглянув в окно, он увидел заросшую лужайку, залитую светом вечернего солнца.
За косилку браться рановато, решил Кен. Отправился в ванную и принял душ.
Надев старенькие слаксы и рубашку с открытым воротом, он почувствовал себя лучше. Вернулся в гостиную и посмотрел по сторонам.
Было двадцать минут седьмого. Спать еще не скоро, а ему уже одиноко.
Кен подошел к столу, плеснул в стакан немного виски и уселся в кресло возле радиоприемника. Включил радио, закурил и тупо уставился в стену.
Значит, Паркер нашел себе девицу. Удивительно. Кен всегда считал, что он только языком чесать мастер.
Диктор начал распинаться об ужасах водородной бомбы, и Кен раздраженно выключил приемник. Встал, подошел к окну и выглянул во двор. У него не было никакого желания ни стричь газон, ни пропалывать заросший сорняками розарий.
Несколько минут он хмуро простоял у окна. Затем взглянул на часы, беспомощно пожал плечами и вышел в холл. Открыл дверь и оказался на крыльце.
На улице было жарко и душно.
«Наверное, будет гроза, – подумал Кен. – Черт! В такую погоду не до газона. Оставлю на потом. Может, завтра станет прохладнее».
Приняв решение, он расслабился и вернулся в холл. В доме было тихо и пусто. Кен добрел до гостиной, допил виски. Не думая, плеснул еще, взял стакан и отправился на кухню.
Впереди был еще один тоскливый вечер. Кен открыл холодильник: интересно, что цветная служанка оставила ему на ужин. Взглянул на пустые полки и захлопнул дверцу. Даже Кэрри про него забыла! В кладовке были консервы, но из жестянки есть не хотелось.
Недовольно хмыкнув, Кен вернулся в гостиную и включил телевизор.
На экране появилась резвая блондинка в плиссированной юбочке. Кен увлекся ее танцем. Блондинка напомнила девушку, которую он сегодня видел на улице. С полчаса Кен пялился в экран. Передача оказалась так себе, и он дважды подливал виски. Наконец пошли финальные титры. Не дожидаясь следующей программы, Кен выключил телевизор, встал с кресла и принялся расхаживать по комнате.
Из головы у него не шла избитая фраза Паркера: чего глаз не видит, о том сердце не болит.
Кен подумал, что через час начнет смеркаться. Он подошел к бару и вылил остатки виски в стакан. Выпитое уже ударило в голову, и Кен почувствовал, что его начинает тянуть на приключения.
Какой смысл сидеть дома? Может, и правда съездить к той девице – ну, на пробу? Паркер сказал, одинокие парни – как раз ее профиль. А Кен – как раз одинокий парень, разве нет?
Он отнес стакан в спальню, присел у туалетного столика, стянул рубашку и вынул из комода свежую.
Какой там у нее номер?
Закрыв глаза, он попробовал вспомнить. И понял, что выпил больше, чем ему казалось.
Риверсайд, 33344.
Теперь все зависит от ее голоса. И от того, что она скажет. Если голос окажется противным, повешу трубку. Если никто не ответит, пойду стричь газон. Да, так и сделаю.
Застегивая рубашку, он вернулся в гостиную и набрал номер. Послушал гудки на линии, понимая, что сердце бьется быстрее обычного.
Через несколько секунд сказал себе: «Ее нет дома» – и почувствовал облегчение, с примесью разочарования. Что ж: нет, значит, нет. «Стало быть, займусь газоном», – подумал он, не вешая трубки.
Вдруг на линии щелкнуло. Сердце Кена застыло и тут же пустилось вскачь.
– Алло? – сказала женщина.
– Это мисс Карсон? – осторожно спросил Кен.
– Да-да. С кем я говорю?
Голос был живой, веселый. Кен был уверен, что девушка сейчас улыбается.
– Ну… мы с вами не знакомы. Один мой приятель… – Он запутался в словах и замолчал.
– Ах вот что. – Девушка по-дружески рассмеялась, и Кен вдруг перестал волноваться. – Ну же, не стесняйтесь. Хотите приехать?
– Да, хотелось бы. Но вы, наверное, заняты?
– Вовсе нет. Как скоро будете?
– А где вы живете?
Девушка рассмеялась снова.
– Лессингтон-авеню, дом двадцать пять. Знаете, где это?
– Неподалеку от Кранборн-стрит, да?
– Верно. Я живу на последнем этаже. Надо мной лишь райские кущи. Вы на машине?
– Да.
– Не оставляйте у подъезда. На углу есть парковка.
Лессингтон-авеню была на другом конце города. Дорога займет минут двадцать.
– Могу приехать к девяти, – сказал Кен.
– Жду. Дверь подъезда будет открыта. Просто входите и поднимайтесь.
– Да, так и сделаю.
– Что ж, значит, в девять. До встречи.
На линии стало тихо. Кен медленно положил трубку.
Достал носовой платок, вытер лицо и подумал: пока что ничего не случилось. Ехать необязательно. Еще есть время передумать.
Вернулся в спальню и закончил одеваться. Завязывая галстук, он вспоминал звук ее голоса и пытался представить, как она выглядит. Блондинка? Высокая? Судя по голосу, молодая. Паркер сказал, что все при ней. А если даже Паркер так сказал, она и впрямь хороша.
Кен натянул пиджак, снова вернулся в гостиную, встал посреди комнаты и задумался.
«Ну хотя бы взгляну на дом. Если не понравится, входить необязательно. Черт! С чего бы мне так нервничать? Я же не собираюсь изменять жене. Просто свожу девушку в ночной клуб».
Он достал бумажник, проверил деньги и усмехнулся – руки у него дрожали.
Окинул комнату взглядом и понял, что не может смотреть на стол: туда, где в серебряной рамке стояло фото Энн.
Глава вторая
I
На парковке у Лессингтон-авеню было всего четыре автомобиля.
Выглянув из сторожки, пожилой парковщик в белом комбинезоне указал на свободное место рядом со сверкающим «бьюиком».
Заглушив двигатель, Кен вышел из машины.
– Вы надолго, мистер? – спросил парковщик.
– Возможно. Не знаю. Все зависит от того, дома ли мой друг, – осмотрительно сказал Кен. – Скажите, на какое время можно оставить машину?
– Да хоть на всю ночь, если пожелаете. – Старик многозначительно улыбнулся. – Многие паркуются здесь до утра.
Расплачиваясь за талончик, Кен с беспокойством подумал: неужели его намерения столь очевидны?
– Готов поспорить, этих четверых я сегодня не увижу, – продолжил парковщик, махнув на остальные машины. – Наш район популярен у ночных гуляк.
Кен делано улыбнулся:
– Неужели? Я не знал.
– Остальные тоже не знали. – Подмигнув, парковщик скрылся в сторожке.
Уже стемнело. Шагая в сторону Лессингтон-авеню, Кен чувствовал себя в относительной безопасности.
Улица была тихая. По обеим сторонам густо росли деревья, заслоняя здания – кстати, весьма приличные на вид – от любопытных глаз. По пути к дому номер двадцать пять Кен никого не встретил.
Паркер сказал: «Все останется в тайне. Никто ни о чем не узнает. Очень удобно, и никакого риска».
Похоже, не обманул.
Встав перед крыльцом нужного дома, Кен оглянулся по сторонам. Убедился, что его никто не видит, поднялся по ступенькам, повернул ручку, толкнул дверь и юркнул в холл.
Прямо перед ним была лестница. На стене – рядок почтовых ящиков. Кен задержался, чтобы прочесть карточки с именами жильцов.
Мэй Кристи, Гей Хордерн, Ева Барклай, Глори Голд, Фэй Карсон.
«Одним лыком шиты, – с тревогой подумал он. – Что же будет дальше?»
У подножия лестницы Кен остановился. На мгновение нервы у него сдали, и он чуть было не решил вернуться к машине. «Должно быть, я спятил, что решил сюда прийти, – думал он. – Я ведь даже не знаю, как она выглядит». Если бы не выпитый виски, он бы ушел восвояси. Но спиртное вновь распорядилось по-своему.
Паркер сказал, она славная. Он к ней регулярно наведывается. Стало быть, и правда славная.
Кен начал подниматься по лестнице.
На третьем этаже из-за выкрашенной в красный цвет двери доносились звуки свинга. Кен пошел дальше. До четвертого этажа оставалось четыре ступеньки, когда он услышал, как открылась и тут же захлопнулась дверь.
У него мелькнула мысль: не стоит ли развернуться и броситься вниз? В этот момент с площадки донесся звук шагов. У лестницы появился невысокий плешивый толстяк и уставился на Кена, похлопывая по бедру шляпой с опущенными полями.
Несмотря на лысину, он был ненамного старше Кена. Было в нем что-то отталкивающее – как в заветренном, но все еще мягком пончике. У толстяка были огромные, налитые кровью черные глаза навыкате. Тонкий некрасивый рот, маленький нос крючком. Островерхие, словно приклеенные к черепу уши. Такую необычную внешность Кен видел впервые.
Мятый костюм сидел на нем мешковато, а оранжевый с синим галстук был заляпан жирными пятнами.
Из-под левой подмышки плешивого выглядывал палевый пекинес. Шерсть у собаки была длинной и шелковистой, – пожалуй, на уход за ней было потрачено немало часов. Выглядел пес безупречно, словно в пику хозяину.
Толстяк сделал шаг назад.
– Поднимайтесь, сэр, – сказал он тихим женоподобным голосом. – Терпеть не могу толкаться на лестнице. Вы, случаем, не ко мне?
Налитые кровью глаза прощупывали Кена, и ему показалось, что толстяк хочет запомнить его во всех мельчайших подробностях. Это было неприятно.
– Нет. Мне выше. – Кен торопливо поднялся на площадку.
– Какая жалость, что у нас нет лифта, – сокрушенно заметил толстяк. – Эти ступеньки доконают мое сердце. Да и Лео их терпеть не может. – Грязным толстым пальцем он коснулся головы пса. – Прелестное создание, правда? – Он протянул пекинеса вперед, словно приглашая Кена рассмотреть его получше. – Вы любите собак, сэр?
– Угу. Пожалуй, – сказал Кен, неловко протискиваясь мимо. – У вас, без сомнения, отличный песик.
– Он завоевал множество призов, – продолжал толстяк. – Буквально в этом месяце взял золотой кубок.
Пекинес, не мигая, смотрел на Кена. Глаза у него были в точности как у хозяина: черные, навыкате и налитые кровью.
Кен продолжил подниматься. На последнем этаже он остановился. Преодолевая последние ступеньки, Кен слушал, не пойдет ли толстяк вниз. Но так ничего и не услышал.
Он осторожно выглянул из-за перил.
Толстяк неподвижно стоял на четвертом этаже и смотрел вверх. Их взгляды встретились, и толстяк улыбнулся – любопытной, хитрой, всезнающей улыбкой. Кену стало не по себе. Пекинес тоже поднял плоскую черную мордочку. На ней читалось полное равнодушие.
Отскочив от перил, Кен повернулся и взглянул на зеленую дверь в глубине лестничной клетки. Сердце его тяжело стучало, и он понял, что вконец разнервничался. Встреча на лестнице потрясла его до глубины души.
Не будь он уверен, что толстяк все еще стоит на площадке четвертого этажа, развернулся бы и пулей умчался из этого дома. Однако встречаться с ним снова – это уже слишком.
Проклиная себя за безрассудство, Кен робко нажал на кнопку звонка.