Развод с истинным. Инквизитор для попаданки

Глава 1

София

Я захожу в квартиру бесшумно, стараясь не хрустеть пакетами, – сюрприз любимому накануне свадьбы все-таки – вкусности, аромосвечки, романтика… Так что звуки непонятной возни я слышу практически с порога.

Иду на ощупь. В ноябре темнеет рано. А я не включаю свет… Иду на звук… и на запах. У меня всегда был острый нюх.

“Ведьма”, – говорил мне мой жених Эдик и весело чмокал меня в кончик носа, когда я вынюхивала последний, завалившейся ребром в колбасное синтетическое море, плоский сверток настоящего хамона.

А вот теперь мне этот феноменальный нюх откроет глаза на правду жизни, о которой я с огромной досадой уже начала догадываться. Пот, любимый одеколон Эдика, безвкусно-пряные девчачьи духи – отрыжка диснеевской принцессы. И еще некоторые… специфические запахи человеческого тела…

Я открываю дверь. Ручка – ледяная, как будто я на улице! Или это меня в жар бросило? Перед глазами моя комната. Моя кровать. Педантично застеленная кремовым покрывалом без единой складки – собирается в жмурку под Анькиными голыми ягодицами. Сама Анька – сладострастно извивается под Эдиком.

Я замираю. Кажется, перестаю дышать. И как во сне вдруг вижу перед глазами нашу с Эдиком жизнь – ту, какой она могла быть – вот мы вместе радуемся отпуску, ругаемся по пустякам, делаем ремонт в новой просторной квартире, выбираем имя нашему ребёнку…

А потом эта фантазия… эта несуществующая жизнь вдруг комкается, как простыни под задницей Аньки, и превращается в фальшивку. В бессмысленный фантик, из которого давно выпала конфета.

Больше нет “нас”. Только что не стало.

Бывший жених и бывшая подруга – две веселые птицы. Которых я сейчас с удовольствием выкинула бы в окно. Но восьмой этаж и потенциальная уголовная ответственность – останавливают меня.

Стискиваю челюсти, вскидываю подбородок. Чувствую, что ноздри у меня раздуваются, как у быка на корриде. Сердце бьется часто-часто. Я бы с удовольствием разбила бы предателям головы свечой-амуром в железном подсвечнике, напоминающем подстаканник в поезде дальнего следования…

Сжимаю пальцы в кулаки, ногти больно впиваются в мне в кожу, и тем не менее…бесшумно делаю шаг назад. Я мастер в том, чтобы не производить лишних звуков. “Ведьма” же. Продолжаю двигаться в темноте – они не заметили меня, подумать только. Перехожу на тесную кухоньку и зажигаю принесенную “для романтики” свечку. Прикуриваю от нее Эдиковы сигариллы.

Нет, я не курю. Но они страшно дорогие, и он очень болезненно относится к их растрате. Так что я достаю из нижнего кухонного ящика эмалированный тазик, за две минуты я раскуриваю все сигариллы, кроме последней, и скидываю их в таз. Открываю окно и оставляю коричнево-шоколадный островок табака тлеть на кухонном подоконнике. Чтобы не воняли эти ароматические палочки. В кухне сразу становится холодно, но я потерплю. Месть же подают холодной… Хотя наверно в поговорке имелось в виду что-то другое.

Не знаю, мне в мои двадцать лет – впервые изменили. Да и, положа руку на сердце, Эдик у меня первый… должен был быть. После свадьбы.

Теперь я все хорошенько обдумаю.

Зачем он так поступил? Физиология? Но он же сам предлагал, чтоб как “в старые времена”, чтоб невеста “чистой” пошла под венец… Про чистого жениха там конечно ничего не говорилось.

Да черт возьми! Я же девушка-мечта. Платиновые волосы, несгибаемый характер, точеная фигура… А может дело в моих шутках? Не всегда деликатных, и главное – Эдик никогда не успевал придумать мне достойный ответ. Шутка – ранен, две – убит. Лупоглазая Анька совсем не такая, от нее он не видал ни одного подкола… она и шутку-то если что будет выдумывать минут двадцать… Эх. Зато мужчина будет доволен, будет чувствовать себя сильным, умным и властным…

А я вот не согласна. Я согласна – чтобы он сразу был – сильным, умным и властным а не потому что я задушила в зародыше кучу саркастичных шуточек, на которые он откровенно напрашивался. Да еще и эти манерные – мать их – сигаретки. Тьфу.

А раньше я не замечала. С глаз словно упала завеса.

И как я позволила этому так далеко зайти? Бабушка Ида говорила мне с ранней юности: “Софа, все твои беды от длинного языка! Тебе бы мозгов поменьше и молчать побольше!”

Но сама бабушка Ида была замужем пять раз, и все пять удачно…Так я это помню, все воспоминания заколебались и подернулись рябью. Моя бабушка Ида… я с трудом могу вспомнить ее лицо.

Возня в спальне стихает. Я с отвращением размышляю, о том что любимое бежевое покрывало придется теперь облить бензином и ритуально сжечь… Ортопедический матрас за пятьдесят восемь тысяч рублей я жечь конечно не буду…

Нет, ну каков, а? В моей квартире, на моей кровати!… Анька конечно тоже курица. Хоть бы на гостиницу его приболтала… Грабить – так банк, и всё такое.

Да черт побери, какая мне разница?! Лезут в голову всякие разные мысли.

Я выбрасываю “бычки” от сигарилл, пачка которых стоила как новомодный американский смартфон, из тазика прямо за окно… А что? В мусорном ведре – вонять будет. Да простят меня соседи – извинюсь потом и подмету! А сейчас – у меня горе: жених изменил накануне свадьбы! А тазик мне нужен для другого – я сейчас запалю в нем некоторые ценные для Эдика документы – свадебные подарки от моего отца будущему зятю…

Я не из тех, кто забивается в угол и рыдает. Я из тех женщин, измена которым запоминается как самая большое фаталити в жизни. Страшная ошибка – короткая, но яркая. Ну… я так решаю сейчас. Измена-то первая в жизни! И, даю себе зарок, – последняя.

Очень скоро я пойму, как же я ошибалась! Но сейчас я лишь упиваюсь справедливым возмездием. И ни о чем другом думать просто не в силах.

Парочка предателей хихикая заваливается в кухню и замирает в свете распахнутого ими же холодильника. Представляю, как зловеще освещает меня холодильная лампочка и свеча-купидон.

А за окном – почти-зимние густые сумерки.

Теперь не будет никакой белой шубы поверх изящного дизайнерского свадебного платья с силуэтом “русалка”. Никакой неприлично дорогой автомобиль не будет катать нас с Эдиком и модным фотографом по ноябрьской жиже.

Все к лучшему. Никакой фальши. Я заслуживаю намного большего.

Глядя на замерших с выпученными глазами любовничков, пафосно прикуриваю последнюю припасенную сигариллу Эдика и поджигаю от нее дарственную на имя Эдика, что мой отец подписал на дом в Карелии и долю в бизнесе.

– Ауфидерзейн, дурака кусок, – хрипло выдыхаю я в стиле терминатора и гашу окурок в уничтоженных документах, сложенных в эмалированный тазик.

За окном раздается грохот, будто разразилась гроза. Краем разума припоминаю, что для грозы уже не сезон.

– София, все не так как ты думаешь…

Я не удерживаю усмешку. Зачин Эдика – будто из анекдота. “Это не то что ты думаешь дорогая, я просто шел, споткнулся и упал на твою голую подругу…” Ага, как же.

По моему выражению лица Эдик понимает, что фокус не прокатил. Да и на что он рассчитывал? А потом – он замечает свое истлевшее благополучное будущее в эмалированном тазу и пустую пачку от дорогущих сигарилл. Тогда его черты искажаются гневом.

У Эдика дергается лицо. Вижу, что на него накатывает безумие! Форменная истерика!

Он подпрыгивает ко мне, полуголый. Кричит! Анька повисает на нем, умоляя его “этого не делать”.

Не делать чего?!

– Ах ты избалованная богатенькая стерва!.. Я же просто человек, мужчина, нормальный! Со своими потребностями!

Теперь меня разбирает настоящий хохот. За это я чуть не вышла замуж? Это могло стать моим мужем уже послезавтра?!

Видимо, презрение читается на моем лице.

И вдруг я замечаю, как черты Эдика исказились, а зеркальные кухонные панели – покрылись серой рябью – как помехи на старом телевизоре. Эдик изменился. С его лица сошла истерика. Он стал серьезным, собранным и каким-то… породистым? Как ни странно, другое слово на ум не идёт. Как будто дворняжка превратилась на моих глазах в выставочную борзую. В чертах лица Эдика – засквозило иномирное благородство и… могильный холод.

Мне стало по-настоящему страшно. Спина покрылась холодным потом, губы задрожали, в висках зашумела кровь… разом вспомнились все мистические истории, которые я слышала за жизнь. От гроба на колесиках до похищения инопланетянами. А теперь этот другой Эдик брезгливо стряхивает с руки Аньку, шагает ко мне, коротко почтительно склоняет голову.

Обронив что-то вроде, “ мне очень жаль, леди София, но это совершенно необходимо. Постарайтесь не слишком сильно испугаться…”, он крепко уверенно берет меня за плечи, отталкивает, как будто я ничего не вешу… И я вылетаю в окно, коротко скользнув каблуком сапожка по подоконнику.

Мгновением позже осознаю себя летящей в распахнутое окно … а дальше – только ветер холодно свистит в лицо, огибая моё тело.

И скоро все закончится. Я разобьюсь об асфальт.

Глупо. Нелепо. И очень больно.

Ад или я не знаю… чистилище … в моем случае выглядит как пафосный кабинет знатного лорда-чистоплюя. С массивной мрачной мебелью, шашками-нагайками или как там их… и знаменами, развешанными по стенам. А в центре всего “великолепия” – нелепый огромный герб-волчья голова. И пахнет тут немного грозой, немного ирисками и совсем слегка – новорожденными борзыми щенками… пафосными выставочными и благородными, как и весь кабинет.

Рефлекторно ощупываю себя. Не поломанная. Даже не поцарапанная.

Я в роскошном травянисто-зеленом шелковом платье до пола – мечте шальной императрицы. Надо бы найти зеркало…

Может оно найдется в той маленькой комнатке-закутке, примыкающей к кабинету?..

Всего десять моих шагов. Шорох моего травянистого платья. Нет. Зеркала я там не нахожу. Но не огорчаюсь из-за этого, потому что молниеносно забываю что искала его…

Ирония судьбы здесь заключается в том, что я снова смотрю как какой-то мужчина лапает какую-то женщину, повисающую на его мощном торсе. Дебильно гогочащую – натурально моя бывшая подружка Анька.

И, хотя я определенно вижу мужчину впервые, картина меня коробит.

Он высокий…мощное тело, почти черные волосы с полосами темной рыжины и глаза! Господи, какие у него глаза!.. Глаза, которые мужчина вскидывает на меня и растерянно замирает, точно в чем-то виноват. Один глаз прозрачно-голубой, другой медово-карий. В чертах лица что-то такое мощное, волчье… настоящая мужская сила, от которой у меня ноги становятся ватными, а колени хотят подогнуться.

Вообще ни разу не мой несостоявшийся жених Эдик. Анти-Эдик я бы сказала. Жаль, что занят какой-то дурочкой. И почему мне так неприятно, что он ее трогает? Ведь я определенно вижу их обоих впервые в жизни…

Хотя.

Мозг подбрасывает странные чужие воспоминания.

Ри. Так зовут мужчину. А меня? Все еще София.

Но какая-то другая.

А Эдик, свадьба, квартира и короткий полет с восьмого этажа на асфальт?..

Мне начинает давить на виски, будто голову сжимает тугой металлический обруч.

Губы дрожат, будто я сейчас расплачусь. Обидно. Но почему, черт возьми?!

Да и вообще – я и “расплачусь”?!

Я и “жестоко отомщу”, я и опозорю так, что внезапно войдешь в историю и полицейские сводки – возможно. Но я и “заплачу”? Из-за того что незнакомый мужчина мацает незнакомую девчонку?

Это точно не про меня. Вон, даже когда собственный жених изменил, лицо сохранила. А тут – губы дрожат и глаза на мокром месте. И это все – вместо того, чтобы удивляться обстановке, падению в окно или хотя бы зеленому платью.

Тем временем Ри оправляет камзол с гербом в виде волчьей головы… Что? Камзол? ! Это разборки в ТЮЗе или что вообще такое?!

Мысли путаются. Головная боль нарастает.

Ри отстраняет притихшую женщину и делает шаг навстречу мне.

Он выглядит так, как будто ему неловко. Впрочем это выражение он быстро прогоняет со своего красивого мужественного лица и вперед выступает гнев. По крайней мере я именно так трактую этот волчий взгляд и сурово сжатые губы.

– София, – цедит он, – Что ты здесь делаешь? Почему вошла в мой кабинет без стука? Если ты моя жена, это еще не означает…

Я беру себя в руки из последних сил. Я ничего не понимаю. Но вытираю, как мне хочется надеяться, незаметно, скатившуюся со щеку крупную слезу. У мужчины что-то делается с выражением лица. Кажется, слезу он все-таки заметил.

– Закрываться надо… – дрожащим шепотом отвечаю я красивому незнакомцу со странным именем Ри, которое отчего-то хранит моя память. Затем разворачиваюсь на каблуках, делаю несколько быстрых шагов к двустворчатым массивным дверям и тяну за прохладную ручку – серебряную волчью голову с кольцом в клыкастой пасти. Чтобы покинуть этот пафосный средневековый кабинет! К черту! Ничем он не отличается от моей тесной кухни! Даже хуже. Больнее.

Не знаю, куда ведет эта дверь, главное – прочь! Я сейчас спрячусь и буду горько и страшно рыдать. Из-за того что этот Ри трогал эту как-ее-там-неважно. Мне щемит сердце. А вспоминать Эдика – смешно и странно…

Дверь только начинает поддаваться, но сильная рука придавливает створку над моей головой не давая мне выйти…

– Стой, Софи… – хмуро шепчет Ри. От него приятно пахнет горьковато древесно, немного – свежескошенной травой и совсем слегка – чем-то вроде ирисок.

Девчонка, с которой обжимался Ри, как тень исчезает из кабинета, видимо выскальзывает через какую-то другую дверь. Я замираю. Краем глаза цепляю таки массивное зеркало. И вижу там все ту же серую рябь…

Как на моей кухне. Перед падением из окна. Что это? Чистилище? Предсмертная галлюцинация в моей разбитой об асфальт блондинистой голове?

“Жена”, – с запозданием долетает до меня осознание слов, сказанных красавчиком с разноцветными глазами.

Ничего себе, приехали. Везет как утопленнице. Всюду изменяют.

– Я жена, красавчик? – тихо бормочу в ответ, – ну дак это ненадолго. Я с тобой разведусь, мне не упрется…

Нет ну а что? Агония или глюк. Маскарадная параллельная реальность или нет. Накачанный красавчик или прости-господи-Эдик. Никто не будет вытирать об меня ноги.

Соня сказала – Соня сделает.

За одного придурка так и не вышла. С другим – разведусь! Как нефиг. Ну и что что это все не по-настоящему! Принципы – они у меня всегда одинаковые. Интересно, а в этом мире камзолов и волчьих голов как вообще с этим делом… у них тут не радикальный патриархат часом?..

Ай и плевать.

Значит сменю режим и все равно разведусь!

Дергаю дверь уже седьмой наверно раз. А она не поддается. Черт-те что в этом ТЮЗе делается! Тоже мне чистилище!

Но рука красавчика, уверенно прижимающая дверь не дает мне сдвинуть ее с места.

– Не говори глупости, София, – цедит Ри, – ты никогда со мной не разведешься. Не делай вид будто этого хочешь. Ты во-первых, моя Истинная. А во-вторых, развод для тебя – билет на тот свет. И я не позволю тебе навредить Альме.

А Альма это видимо та девчонка с которой мой предсмертный прекрасный глюк лобызался? Ничего себе блин! Наглость выдающаяся.

Унизительная тирада для несуществующего в суровой реальности красавца в ТЮЗовском камзоле генерируется сама собой. Я набираю в грудь побольше воздуха. Сейчас я его просто размажу.

Планы меняются резко.

“Ты вернулась домой”, – говорит мне странный внутренний голос. Он немного напоминает бабушку Иду.

Ах, я еще и голоса слышу? Впрочем, хуже наверно уже не будет…

И тут раздается грохот!

Каменный пол кабинета ходит ходуном. С потолка сыплются куски лепнины.

Ри накрывает меня сверху своим телом. Я невольно прижимаюсь и … мне просто сносит крышу от его запаха. Травянистая горечь и сладкая ириска…

“РИ!!! Немедленно ко мне!” – я слышу, его зовут. Нас зовут. Властный мужской голос стучит у меня в висках. Проникает прямо в мозг.

Приходит понимание: случилось что-то ужасное. И нас с Ри вызывает “на ковер” сам Алан, король Руанда.

Что?!..Какой-то бред.

Руанд. Король. Может все-таки разбитая голова или на край – психушка?..

– Идем, София, – решительно берет меня за руку Ри, его ладонь теплая и мягкая, – позже все обсудим. Заставлять ждать его величество нельзя. И прошу тебя, давай без глупостей. Не вклинивайся. Отвечать на все вопросы короля буду только я.

Глава 2

Оказывается крики, дрожь земли и обвал штукатурки – это норма, если король гневается! Я не поняла как попала на эту аудиенцию. Сначала Ри властно выволок меня за руку в широкий светлый коридор, поворот, другой, вспышка! Как в детстве – когда вязальную спицу бабушки Иды в розетку запихала! Зажмурилась, меня втолкнули в какой-то арочный проход, и вот. Добрый вечер.

Через полчаса выясняю несколько вещей.

В моем предсмертном бреду – неприлично высокий смуглый сероглазый красавчик, меряющий шагами еще более пафосный кабинет, чем был у Ри, – это Алан, король Руанда. Ох не так я себе представляла короля Руанда в свою земную бытность… А эмблема волка тут на стене еще обширнее.

Стены облицованы материалом напоминающим мрамор. Сурово, но роскошно. Как-то слегка по-военному, и порождает массу ассоциаций с волками. И герб в виде головы здесь не при чем. Общее впечатление что я в волчьем логове, хоть и царственном. А стены давят.

Алан ходит по кабинету туда-сюда, а мы с Ри почему-то стоим в рядок навытяжку, как солдаты перед командиром ей-богу.

А король говорит.

Но бред или нет – у человека… Он же человек или кто он там? У человека была проблема! Куда-то пропал его маленький ребенок. В компании ещё нескольких маленьких детей. Первый закономерный вопрос, который у меня народился – куда вся их королевская рать смотрела, если у них исчезла целая пачка королевских отпрысков, в возрасте от шести до десяти лет. И судя по контексту их даже никто не похитил из каких-то политических мотивов. Дети потерялись в лесу, каково, а?

Родители года блин.

Но потом выяснилось, что детей всё-таки нашли… А тех кто был виноват в их исчезновении – нет. Затем король Алан начал разгонять про какой-то загадочный черный культ, и вот он гневно уставился на меня и многозначительно замолчал. Но тут подал голос Ри:

– Мой король, я приложу все усилия. Мы с Софией…

Чего?..

– Мы с Софией применим её черную магию и отследим культ…

Чего-чего?.. Ри мало того что лапает каких-то неприятных тёток, так еще и кажется шизофреник. И меня куда-то решил подписать. На магические свершения. Впрочем, не пора ли мне прекратить удивляться и поддаться течению?

– Да, – вдруг воодушевляюсь я, – сейчас мы как применим черную магию. Как разгоним всю эту шоблу… хм. Извините.

Я улыбаюсь. Мило и вежливо, но по выражению лиц двух этих красивых психопатов понимаю, что не особо угадываю с репликами в этой ролевой игре.

– Извините, – продолжаю я тоном аристократки в кружевном чепце, – я не очень хорошо себя чувствую.

Алан переводит на Ри тяжелый взгляд. Ри легонько склоняет голову в почтительном поклоне. Я неуверенно присаживаюсь в подобие книксена.

Подозрение во взгляде короля Алана нарастает. Опять не угадала? Прислушиваюсь к себе. Обрывки чужих воспоминаний. Не то, не то. Вот. Так надо проявлять почтение к королю. Чуть меня позу, жестикуляцию. Тело будто помнит. Как ехать на машине по знакомой дороге на “автопилоте”.

Подозрительность во взгляде короля куда-то девается.

– Ри, проведи беседу со своей женой… Мне уже порядком надоели ее странности. Я не казнил ее тогда, не смотря на близость к культу Черных Ведьм, только потому что она оказалась твоей истинной. Но желание это сделать у меня с годами не ослабевает…Прими меры. Ты мой главный Инквизитор, так какого демона?!.

Тема вновь возвращается к пропавшим королевским детям, которые уже нашлись. Но виноват в происшествии конечно не его-величество-батя-года, а почему-то я и мой якобы муж Ри. Какие-то служители черного культа все подстроили, а мы же не доглядели. Судя по выражению лица «главного Инквизитора», он признает вину.

Возможно я неприлично громко фыркаю во время очередной обвинительной рулады короля Руанда. Нет, я понимаю – ты не досмотрел за собственным ребенком и тебе остро необходимо переложить вину на ближнего. Но всему предел есть!

Тем временем “король Руанда” смеряет меня взглядом своих ледяных глаз, цвета предгрозового неба. Все-таки невероятно властный, невероятно красивый мужик!.. Однако это последнее о чем мне хочется поразмышлять, потому что “красавчик” кажется разглядел в моем хмыканье нечто оскорбительное.

– Ри, – цедит Алан, – это был последний раз, когда я закрыл глаза на поведение твоей жены. Еще буквально полслова… нет, пол-взгляда, и я прикажу ее казнить. Несмотря на все твои заслуги. Несмотря на то, что она твоя Истинная…

Заколебали! Что еще за «истинная»?! Но я благоразумно не выказываю возмущения.

И почти сразу понимаю, что все правильно сделала.

В воздухе и так становится как-то странно, наэлектризовано что ли, вокруг короля мерцает что-то типа силовых разрядов, бликуя серым. Под цвет глаз Алана.

– Следы запретной черной магии обнаружены повсюду! В моем дворце. В твоем родовом замке. Ты Инквизитор или кто ?! И на месте исчезновения моего сына и племянниц – та же магия, Ри!

На мой взгляд правитель не особо конструктивен. У меня в университете было пару таких преподов. И в них ходила влюбленными половина девчонок с курса. Тут главное – не перебивать. Не входить в резонанс, так сказать. Пусть проорется.

Король начинает рычать. Мне на миг кажется, что у него клыки… становятся чуть длиннее… Длиннее, чем положено иметь человеку, и этот взгляд. Неистовый, звериный.

Мне совершенно перестает хотеться ухмыляться и фыркать. Спина покрывается ледяным потом, а колени становятся ватными. Я непроизвольно делаю шаг к Ри. А он заслоняет меня плечом от разгневанного короля.

– Ваше величество, мы с Софией проведем расследование деятельности запрещенного на территории Руанда черного культа в самое ближайшее время. Я беру полную ответственность за все действия моей жены… Она…

– Она чёрная ведьма. Неужели не чуешь, даже сейчас от неё воняет чёрной магией! Не удивлюсь, если она заодно с культом. Я пошел навстречу, потому что на ней загорелась твоя метка. Но сейчас думаю, надо было сразу её обезглавить!

Он что собрался меня убить?! А за что?! Что происходит! Мало мне удара головой об асфальт.

Но тут злобный рык короля обрывается.

В кабинете повисает звенящая тишина, вокруг как будто становится светлее. Тяжелые стены серого мрамора точно раздвигаются, впуская больше воздуха.

Я с облегчением глубоко вдыхаю, сердцебиение потихоньку урежается. Но я все равно приближаюсь еще немного к Ри. И с чувством странной теплоты и глубокого удовлетворения – наслаждаюсь запахом свежескошенной травы и пряных ирисок, а еще – предаюсь ощущению защищенности, возникающей рядом с этим мужчиной.

С Эдиком такого не было. Никогда. Непроизвольно хмурюсь, а Эдик… это кто? Я в этом уже не особо уверена. Волевым усилием проговариваю в мыслях кто я, кем была и как попала в эту альтернативную реальность.

Тишину, повисшую в кабинете, разбавляет лишь едва слышный шорох ткани. В массивные двери проскальзывает женщина с темными слегка вьющимися волосами и бездонными лазурными глазами. В платье невероятного глубокого синего цвета, красивая как… как божество. Она ступает мягко, как какой-то лесной зверь из семейства кошачьих. Очень ловко оказывается рядом и кладет разгневанному королю руку на плечо.

Грозовая тучка-Алан сдувается как шарик. Гневная складочка на лбу разглаживается. Волк на глазах превращается в домашнего ласкового зверя. Разве что хвостом вилять не начинает!

Это Виктория, вдруг всплывают все те же “чужие” воспоминания, жена короля Алана, мать наследного принца Руанда – Корвина, белая ведьма… Что?! И оборотень-рысь… Что-что?!!

Наверно я вижу такой странный бред в свой разбитой голове, умирая на асфальте под окном родной квартиры, потому что меня всю жизнь возмущали такие истории.

Я всегда насмехалась над людьми с магическим мышлением и вот оно – наказание. Может я просто очень хотела верить чудо и не позволяла себе?..

Ри склоняет голову в почтительном поклоне. Я рефлекторно повторяю за ним. Атмосфера в кабинете поменялась.

Король обращает на супругу полный нежности взгляд.

– Алан, ты позволишь мне поговорить с нашими гостями? Тебя очень просил зайти Корвин, соскучился…

Голос Виктории мягкий, мурлыкающий. Кажется от кошачьих у нее не только походка. Немудрено впасть в транс… Король Алан ловит руку своей жены, бегло целует ее тонкие пальчики. Затем молча разворачивается и не прощаясь выходит, дверь кабинета хлопает. Непроизвольно выдыхаю с облегчением.

Ба! Да король Руанда “каблук” чтоли?.. Одергиваю себя, чтобы не начать вновь “оскорбительно” ухмыляться.

Мои подозрения развеиваются быстро. Королева Виктория наполняет помещение очень мягкой светлой аурой. Гнев, злые насмешки, паника… всё уходит в ее присутствии, как вода в рыхлую землю. И я понимаю глубинные причины поведения короля… её просто невозможно не любить. И находясь с Викторией в одной комнате – очень трудно гневаться.

– Ри, Софи, – запросто кивает нам королева, – у Алана очень тяжелый день. В подземельях задержаны несколько подозреваемых. Разведка доставила час назад. Идите допросите их. Королю нужны только хорошие новости и скорейшие успехи в расследовании. И побыстрее.

Виктория мягко улыбается.

– Все будет хорошо… – королева неожиданно кладет руки на нас – одну мне на плечо, другую Ри, – у меня предчувствие, теперь всё будет хорошо. И у вас тоже. Хотя это и непросто будет… Извините, мне пора. Хочу побыть с мужем и сыном. А вы принимайтесь за работу.

Королева-рысь выскальзывает из кабинета по следам мужа.

Как только хлопает дверь королевского кабинета, и мы остаемся вдвоем, Ри тут же грубо подтягивает меня к себе, ухватив за плечо. Я невольно упираюсь раскрытой ладонью в его мощную грудь… Вот черт, а он все-таки невероятно хорош.

Король Алан конечно красавчик, но та отдача, которую вызывает у меня прикосновение Ри… Ох, мне даже сравнить это не с чем. А еще почему-то начинает жечь запястье.

– Ты что творишь? – рычит он, нависая надо мной, – тебе жить надоело? А об Альме ты подумала?..

Альма-Альма. Надо покопаться в “загруженных” воспоминаниях. Что всё-таки за Альма такая, и почему я должна о ней подумать.

Ри хватает меня за руку, неприятно сжимает запястье, выворачивает его так что у меня перед глазами оказывается какая-то татушка-завитушка. Вполне симпатичная. И это именно она сейчас дико печёт.

– У нас есть обязательства, София. – Ри чеканит слова, – и я также не в восторге от твоей компании как и ты от моей. Раньше ты была совсем другой.

Ну вот еще. Влечение к Ри сметает злость, уязвленное самолюбие. Так значит?

– Так давай расстанемся, красавчик, раз я такая плохая. Будешь со своей Альмой жить счастливо… – я давлю слезы, но кажется они прорываются в голосе.

– Что? – Ри вдруг прижимает меня к стене. Он рычит, причем это для меня сейчас намного страшнее чем недавний приступ властности короля Алана, – повтори, что ты сказала, София…

Гордо вскидываю голову. Я не вспомнила ничего о разводах в этой безумной реальности. Но у меня есть самоуважение. И неважно Эдик с Анькой или этот Ри, которого я не знаю, с какой-то там девчонкой. Набираю побольше воздуха в грудь и стараюсь выдать максимально ровным голосом:

– Ты мой муж, так? Но ты мне изменяешь. Ты меня не любишь. Не уважаешь. И я… хочу с тобой развестись.

Глаза Ри опасно прищуриваются и в них вспыхивает пламя гнева.

Я стою, зажатая между стеной и мощным телом Инквизитора. Он так близко. Я не могу отвести взгляд. Один глаз Ри медово-карий, другой – прозрачно-голубой. И в них целый мир. Я отрываюсь от земли. Я тону в терпком запахе свежескошенной травы и ирисок.

Ри упирается в стену руками с двух сторон от моей головы. Его дыхание опаляет мне лицо.

– Какого демона ты творишь, София? Мы с тобой в одной лодке, и это заплыв длинною в жизнь…

– Разве закон запрещает разводы? – еле шевелю вмиг пересохшими губами.

– Нет… Но ты не всерьёз. Ты сама не хочешь со мной расставаться.

Ну и заявления!

– Хочу, – тихо, но очень твердо произношу я, крепко зажмуриваюсь и вновь распахиваю глаза, немного приводя в себя чувство, дальше говорю уже более привычным для меня тоном, выпав из-под обаяния Ри, – у меня нет к тебе претензий, красавчик. Лобызайся с кем тебе нравится. Но давай разведемся. Я себя не на помойке нашла!

Решительно упираюсь рукой в широкую грудь Ри, силясь отодвинуть мужчину от себя! Но это совершенно нереально! Судя по его реакции – он вообще не воспринимает требование о разводе всерьёз. Куда больше его заинтересовывает выбор слов.

– На по-мой-ке… интересно, – Ри бросает на меня странный взгляд, будто что-то в уме прикидывает или вспоминает, – Ты моя истинная, моя жена, София. И только смерть разлучит нас. И то не факт. Так что мой ответ “нет”.

– Какой еще ответ? Я не задавала вопрос! Знаешь, красавчик, брак – это такая лодка, в которой гребут оба. Быть симпатичным и властно тявкать на каждый угол маловато!..

Глаза Ри округляются. Он смотрит на меня в полном недоумении и шоке несколько мгновений. Затем – уже привычно начинает гневаться.

– Смешно слышать это от тебя, София! И откуда эти выражения? Где ты их набралась?!

– В книге прочитала!

– Да ты книгу в руки в страшном сне не возьмёшь!

Я замолкаю, словно бы оскорблённо, а сама делаю в уме зарубку пореже использовать нетипичные для реальности с камзолами и королями фразочки. И раз уж я оказалась в этой нелепой необъяснимой ситуации, – лучше притормозить и выдавать свою жизненную позицию этому ультрапатриархальному кадру маленькими порциями, от греха подальше. И термины подбирать тщательнее – без “помойки” и морализаторства. Это и в привычной мне реальности никто не любит, особенно мужчины…

– Извини, – шепчу я, пока не разразилась буря, – я просто устала… и испугалась. Ну, короля.

– Пойдем, София, – игнорирует мою вялую попытку примирения Ри, гнев в его невероятных глазах снова сменяется подозрительностью, – нам надо допросить твоих соплеменников.

– Кого?

– Черных ведьм. Ты что, вообще не слушала короля? Они в пыточной. Еще не забыла туда дорогу?

Как ни странно, дорогу я знаю. Помню. В разуме всплывают и другие воспоминания… Судя по ним, в этих черных казематах я впервые увидела Ри несколько лет назад. Причем ощущения, что воспоминания чужие, – у меня нет. Это словно была я. Настоящая я.

Горячая рука Инквизитора крепко и уверенно держит меня за запястье. Мы проходим сквозь облицованный светло-серым камнем широкий коридор. Вниз по винтовой лестнице. Через пост с хмурыми охранниками. Они почтительно кивают Ри и опасливо косятся на меня. Они напоминают сторожевых псов, что-то такое в их чертах… собачье. Нет, волчье. Как и у Ри. Как и у короля Алана.

Когда Ри затаскивает меня в каменную тюремную камеру с низкими потолками, я не сразу замечаю двух прикованных узников.