000
ОтложитьЧитал
Глава 0. Пробуждение.
Я ощущаю нечто странное, очень странное… Это похоже на легкость. Будто я вешу меньше килограмма. Медленно раскрыв глаза, я увидел бледно-голубой потолок, стены, как мне кажется, того же цвета. К рукам присоединены какие-то трубки. Не могу повернуть головой, потому не уверен в этом, но с боку вроде стоит капельница. Дверь в комнату открылась и вошла женщина в бледно-розовой одежде. Кажется, подобную носят медсестры… Я заметил, что она удивлена. Подойдя ближе, она бегло осмотрела меня и вышла из палаты, громко крича: «Доктор, доктор!». Даже в столь плохом состоянии я понимал, что эта ситуация похожа на сцену из дешевого фильма. Тут же вошел высокий мужчина с маской на лице и этой штукой на шее, для слушания дыхания. Теперь бюджет упал еще на пару десятков тысяч. Он внимательно осмотрел меня, а после спросил: «Джаспер, ты меня слышишь?» – Джаспер? Это я, что ли? Я кивнул: «Можешь сказать что-нибудь?» – открыв рот, мне не удалось выдавить из себя ни звука. Еще бы, я глаза еле открытыми держу… «Вот как, ладно, отдыхай, я к тебе еще зайду», – после, он ушел.
Закрыв глаза, я попытался понять, что вообще происходит, как и где я оказался. Хотя, последнее и так ясно… Но что случилось, раз я в больнице и даже говорить не могу. Я немного напрягся, пытаясь вспомнить, что было до этого момента, но ничего не вышло. Даже больше, я с ужасом осознал, что не помню вообще ничего. Абсолютно. Будто меня и не существовала раньше. Сильный страх объял все тело, но ни закричать, ни даже двинуться не выходило. От этого было еще более жутко, будто я беззащитен и со мной можно делать все, что в голову взбредет.
Даже не могу предположить, сколько прошло времени, но мне удалось более или менее прийти в себя. Я оказался в крайне затруднительном положении, раз не помню, кем являюсь. Амнезия вещь крайне опасная. Но, не может же быть такого, что у меня нет ни друзей, ни родных, которые мне помогли бы справиться? Уверен, скоро ко мне кто-нибудь заглянет, и, возможно, я что-то вспомню. В конце концов, имя свое я уже знаю – Джаспер! М-да, какое-то оно… Пафосное? Хотя, раз так назвали, деваться некуда, придется привыкать. Опять. Наверное, опять.
Вскоре начало темнеть и мне принесли поесть, к счастью, я смог избежать кормления с ложки. После ужина доктор вновь заглянул осмотреть меня. Я уже начал нормально поднимать руки и ноги, сжимать пальцы, двигаться в целом. На удивление, мне и заговорить удалось, хоть и с большим трудом.
– Как ты себя чувствуешь?
– Н-нормально…
– Это хорошо, я так и думал, что с тобой все в порядке, просто нужно отдохнуть. К утру, полагаю, ты сможешь встать, может даже удастся ходить.
– С-скажите… Что п… Произошло?
– Так ты не помнишь?
– Нет… Ничего… Совсем.
– Что? Хочешь сказать, у тебя амнезия? – Я кивнул. – Хм… Это все усложняет… Знаешь, у тебя была сумка, там был школьный пропуск, на нем было написано: «Джаспер Форгетфул». К сожалению, остальные слова мы не разобрали, пропуск был сильно поврежден, но не переживай, уверен, скоро кто-нибудь из твоих близких объявится, и все будет в порядке.
– Ясно… Но, что произошло со мной?
– Ты… Тебя… Тебя сбила машина, – Мне показалось очень странным то, что он замялся, будто не хотел мне говорить правду, или не знал, в какую передрягу я попал на самом деле. – Не беспокойся, сейчас ты в полном здравии, это главное. Что же, мне пора идти. Спокойной ночи. Доктор быстро вышел из палаты, захлопнув за собой дверь: «Что происходит… Здесь?».
Заснул я с трудом, мысли о том, что мне врут, терзали очень долго. Все же, с горем пополам, я это сделал. Как и обещал доктор, мне удалось встать. Капельницу убрали после ужина, поэтому ничего не ограничивало мои движения. Добравшись до окна, я подумал, что это должно было быть сложнее. Раскрыв шторы, яркий свет ударил в глаза. Мельком осмотрев улицу, я не заметил ничего не обычного, но из-за солнца нормально осмотреться не удалось, и я занавесил окна. Позавтракав, доктор вновь пришел и проверил, как я хожу. Сказал, что все даже лучше, чем он полагал. На мою попытку задать вопрос, он либо говорил что-то невнятное, либо вовсе игнорировал меня.
На следующий день я уже был полностью здоров, не считая памяти. Ко мне так никто не пришел, а медсестра говорила, что они пытаются отыскать моих родственников, но, пока что, успехом поиски не увенчались. Я сильно переживал из-за этого, и эти переживания заставляли постоянно пытаться вспомнить все самостоятельно. Порой, проскальзывали какие-то фрагменты, но ничего цельного отыскать так и не удалось. Я впал в отчаяние. Было так плохо, что после ужина я стоял у раскрытого окна пару часов и бесцельно глядел на небо. Мне не хотелось искать созвездия, пытаться понять свою память или это место, просто был необходим ночной свежий воздух, это меня успокаивало. Похоже, я любил ночь. По крайней мере, теперь точно люблю. Незаметно для себя, я начал напевать какую-то песню: «I will burn… I will burn for you… With fire and fury… Fire and fury…» – из глаз потекли слезы. Не знаю почему. Похоже, эта песня напоминает мне о чем то… Но о чем? «Что со мной вообще происходит?». Опустошенный, я закрыл окно и лег спать.
Глава 1. Осколки прошлого.
Меня разбудил стук в дверь. Открыв глаза, я увидел медсестру с завтраком: «Вот, ешь на здоровье. Кстати, к тебе гости, – от этой фразы я моментально проснулся, – Заходи!». Ко мне в палату зашла милая девушка. Она было не очень высокой, с рыжеватыми волосами чуть ниже ушей, которые подчеркивали ее чайные глаза. Одета она была в черные кеды с белыми полосами, черные джинсы и белую рубашку, что придовало некую строгость, но так же подчеркивало ее красоту. От этого вида во мне будто что-то зажглось. Похоже, она значила для меня очень много. Мы смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда: «Что же, не буду вас отвлекать, ребята. Если что понадобиться, позовите», – Медсестра вышла, оставив нас наедине.
– Привет, Джаспер, – Девушка мило улыбнулась и села на кресло рядом с кроватью. Голос ее мне напомнил какую-то актрису, но, вспомнить какую, я не мог.
– П-привет…
– Мне сказали, у тебя амнезия… Ты помнишь, кто я?
– Прости. Я забыл совершенно всю свою жизнь…
– Вот как… Что же, зови меня Эбигейл.
– Эбигейл… Хорошо.
– Мы с тобой друзья. Ну, были ими, по крайней мере.
– Были? Что-то случилось.
– Да… Ты немного ошибся, ну как «немного»… Для меня это было слишком.
– Значит, я все испортил… Тогда, почему ты пришла?
– Ну, не знаю… Думаю, никто кроме меня бы к тебе и не пришел.
– Почему ты так считаешь?
– Я знаю о твоей жизни все. Абсолютно. Поэтому так и говорю.
– Знаешь, звучит жутко… Я и так на грани безумия, ведь ничего и никого не знаю, а ты еще говоришь, что кроме тебя никто ко мне не придет…
– Ты уже пересек грань безумия…
– Что?
– Нет, ничего. Понимаю, тебе не просто. Но я пришла помочь вспомнить все. От начала и до конца.
– Вот как…
– Ага. Но сначала, тебе стоит поесть, я подожду и подумаю, с чего нам начать.
– Как скажешь.
Закончив с завтраком, я уставился на задумчивую Эбигейл. Подперев щеку кулачком, она оперлась на край кресла и смотрела в пол. Если честно, она выглядела очень мило, невольно на лице появилась улыбка. Поняв, что я перекусил, она подняла голову.
– А, прости, что-то я совсем забылась.
– Ничего.
– И так, думаю, нам стоит начать с твоего детства, с самых истоков, так сказать.
– Да… Идея хорошая, только как я это вспомню?
– Хм… Давай так, ты помнишь родителей?
– Ну… Не особо… Вроде у меня нормальная семья, обычная.
– Братья, сестры?
– Скорее всего, нет. Я припоминаю, что дом был не особо большим, у меня комната была маленькая, там бы не поместился второй ребенок.
– Может он еще младенец и в комнате твоих родителей?
– Хм… Возможно, ты права. Кажется, порой слышал какой-то крик из их комнаты. Это был женский голос.
– Почему ты сказал «женский голос»?
– Ну, потому что это кричала девочка, наверное?
– Разве можно по крику младенца легко определить его пол?
– Ну, не думаю что легко…
– Тогда, может это и не младенец вовсе?
– Не помню… Вроде, на крик ребенка действительно не похоже, скорее взрослого человека, может эти звуки похожи на плачь или вроде того…
– Получается, женский крик и плачь. Почему?
– Почему? Ну… перед этим я слышал голос отца, как он ругается на кого-то, потом хлопок, грохочущие шаги, сильный удар двери и, когда все затихает, плач мамы…
– Тогда, что это значит?
– Мой отец… Избивал мать?
– Верно. В твоей семье была такая проблема. Братьев и сестер у тебя не было. Тогда, следующий вопрос: отец избивал тебя?
– Нет… Да… Да… Иногда… Когда мама оставалась на работе на ночь или просто не приходила домой. В такие моменты он бил меня.
– А мама твоя об этом знала?
– Знала. Однажды, она просто поздно вернулась, а отец думал, что она уже не придет. Пока меня пинали, сквозь слезы я увидел маму, выглядывающую из-за двери. В ее глазах не было ни капли сожаления или вины, наоборот, она была рада, что сегодня не она попала под руку отцу…
– Ты вспомнил все верно. Так и было.
– Но… Почему? Почему отец так поступал?! И мама, ей было наплевать на меня. Она прикрывалась мной, лишь бы не чувствовать боль! Почему? – я встал, медленно подошел к окну, и уперся лбом в стекло. Хоть я и только вспомнил это, уже хотелось все забыть и никогда не вспоминать.
– Ты в порядке?
– А ты как думаешь? Пф-ф… Можешь принести воды, пожалуйста?
– Да, конечно.
Ужасное прошлое моей жизни… Не повезло мне с родителями, совсем не повезло… Ну, уверен, у меня есть и счастливые воспоминания, не может все состоять только из плохого. Так ведь? Эбигейл вернулась со стаканчиком воды, который я выпил за раз.
– Знаешь, я вспомнил еще кое-что. Это не что-то конкретное, просто… Если не ошибаюсь, всегда, когда я хотел чем-то поделиться с родителями, им было все равно, будто меня и нет. Отец еще и накричать мог. Короче, они ничего не знали обо мне, и не хотели знать…
– Угу… Не сладко тебе пришлось.
– Ага… – я медленно подошел к кровати и сел. – Слушай, я бы хотел немного отвлечься от этого. Может, ты расскажешь мне, каким я был. Что-то простое… Любимый цвет, например.
– Раз ты хочешь… – Эбигейл немного подумала, и продолжила. – Твой любимый цвет красный, хотя ты говорил, что в разных ситуациях цвета смотрятся по-разному. Твое любимое музыкальное направление – рок, а группа – Linkin Park, но ты слушал огромное количество разных коллективов. Как то ты сказал, что если придется выбрать тройку лучших, это были бы LP, Skillet и Dead by April.
– Вот как… А можешь включить мне какую-нибудь песню?
– Да… Ты мне скидывал клип… Сказал, что у LP это твоя любимая песня, хотя, выбирал ты ту, которая тебе больше всего нравится около двух лет. Это In The End.
Она включила песню, и мы молча слушали. Голоса вокалистов рождали во мне разные чувства, я даже будто начал что-то вспоминать, но образы были слишком размытые. В глубине души родилась мысль, что эта песня описывают всю мою жизнь, но разве я могу быть уверенным в этом, если почти ничего не помню? В любом случае, я уверен, что любая, даже самая не значительная деталь может рассказать, какой я человек. Когда прозвучала последняя нота, Эбигейл спросила:
– Ну как?
– Классно. Мне нравится.
– Кто бы сомневался… – она слегка улыбнулась. – Ну что, продолжим копаться в твоем прошлом, или хочешь еще немного передохнуть?
– Давай попробуем продолжить.
– Как скажешь.
– И так, предлагаю вспомнить твою младшую школу.
– Хорошо.
– Можешь прямо сейчас сказать что-то на эту тему?
– М-м-м… Нет, наверное… Кажется, у меня было не особо много друзей, больше не помню.
– Ты уверен, что у тебя были друзья?
– В каком смысле?
– В прямом, может, ты ни с кем не общался?
– Нет, нет, точно кто-то был… Да, я помню… Четвертый класс, он был не плохим… У меня были друзья тогда.
– А еще раньше? Первый, второй, третий классы? Я не прошу тебя подробно описывать тех, с кем ты дружил, просто вспомни, кем были эти люди.
– Я… Я не могу вспомнить ни одного друга из школы в то время… У меня была подруга, соседка, но из школы никого.
– Раз ты не с кем не общался, кем ты был в школе?
– Одиночкой?
– Ага… Как ты думаешь, можно ли разделить таких детей на категории?
– Ну… Наверное, у кого-то какие-то проблемы с собой. Что-то вроде социофобии и похожие трудности. Короче говоря, они сами избегают общения, как бы к ним не относились. Другая группа это те, кто хочет общаться, но их не принимают, считают другими или вроде того, – Эбигейл привстала и достала фотографию из заднего кармана.
– Посмотри, это твое фото того времени, – настоящий я совершенно не похож на меня тогдашнего. Я был достаточно крупным, можно даже сказать, очень крупным, сейчас же я вполне стройный. – Как думаешь, к какой категории ты относишься?
– Неужели… Второй?
– Верно. В младших классах над тобой постоянно все издевались, до побоев, конечно, не доходило, но тебе было невероятно плохо.
Тогда, я вспомнил очень многое. Хоть меня и не избивали, но один раз я подрался и, конечно, досталось мне крепко. Сколько было моментов, когда меня загоняли в угол и посыпали оскорблениями. У меня не было друзей. Хотя, иногда девочки защищали меня… Понятно, это особо мне не помогало. Но действительно ли не было никого, с кем я общался?
– Стой, я ошибся, у меня был друг! В третьем классе, он был таким же, как я, над ним постоянно издевались. Думаю, поэтому мы с ним и сдружились…
– Ах да… Он… Ты ведь уже примерно помнишь свой круг общения в четвертом классе?
– Да.
– Этот мальчик входит туда?
– Нет… Вроде нет…
– Как ты думаешь, почему?
– Я… Он… Не помню… Мы поссорились?
– Можно и так сказать. Знаешь, человеческому эгоизму нет предела… Мы готовы пожертвовать хоть сотней жизней, чтобы спасти свою. Хотя, бывают и исключения… В любом случае, этот «друг» предпочел свое благополучие твоей дружбе. В надежде, что над ним перестанут издеваться, он примкнул к тем, кто унижал тебя. Он стал поступать так же, как и остальные. Ха-х… Знаешь, что забавно? Ничего не изменилось. С ним как обращались, так и продолжили обращаться, он лишь потерял друга и принес тебе еще больше страданий.