Глава 1
Алёна
Это был самый счастливый день в моей жизни.
По-крайней мере, так утверждали окружающие. И ведь не поспоришь! Невесте полагается быть скромной и всем застенчиво улыбаться.
– Леночка, как же тебе повезло! – щебетала новоиспечённая свекровь, поднимая бокал. Такая вся утончённо-правильная и настолько роскошная, что долго смотреть на неё было невыносимо. Просто идеал красоты и женского шарма.
– Какая ты счастливая! – вторила ей золовка – копия свекрови, причём настолько, что их запросто можно спутать. – Алекс у нас – чудо. Береги его, Леночка!
– Алёнушка, ну что же ты сидишь, поухаживай за мужем, смотри, что-то он у тебя заскучал, прямо «бука», – вторила «любимая» тётушка.
Алекс морщился, когда его называли «чудом» и «букой», но всё же стоически принимал дифирамбы в свой адрес.
Ещё бы. Мой жених – объект всеобщего обожания. Красивый, как ожившая статуя, умный (а дурак не сумел бы в рекордные сроки приписать к наследству несколько приятных нулей), безумно харизматичный и притягательный… Да уж, Александр Зюкин умеет нравиться, умеет восхищать – и прекрасно осознаёт это. В народе о таких говорят – знает себе цену.
Как же рядом с ожившим сказочным принцем оказалась я – обычная, ничем не примечательная студентка иняза («Респектабельной женщине нашего круга, Алёнушка, полагается свободно говорить на нескольких языках»)? Среди всех этих золочёных статуй, лепнины, ангелочков, торта в форме горки из лебедей? Правда, статуи во «дворце» Зюзиных в стиле пышного елизаветинского барокко с претензией на французское рококо – гипсовые, избыток позолоты и вовсе отдаёт цыганщиной, всё такое новое, сверкающее… словом, не хватает благородной патины, чтобы до конца поверить, что это всё настоящее…
Так всё дело в моём имени. Точнее фамилии. Меня зовут Алёна Травина (Правда, Инесса Львовна считает имя Алёна «слишком простонародным» и сходу переделала меня в «Леночку»). Из тех самых Травиных. То есть, из очень-очень древнего боярского, а с 1599 и из княжеского рода. Вроде, кому сейчас до этого дело? А вот, есть кому.
Как оказалось, (для меня, кстати, оказалось совершенно неожиданно), среди сливок общества сейчас модно щеголять дворянским происхождением. Хоть бы даже происхождением жены или невестки.
Можно теперь щебетать на приёмах (подслушано, что называется, в телевизоре):
– Ах, вы не знали? Алекс женится на девочке из княжеского рода. Да, да, те самые Травины! Ведут свой род от самого Рюрика. Ну конечно, это же Алекс! Мальчик привык окружать себя исключительно безупречными вещами. И кто, как не Алекс, этого достоин!
Что больше бьёт по самолюбию – сравнение с «безупречной вещью» – или то, что об этом вещают по всем каналам? Осознание, что меня утягивает в какой-то адский водоворот, полный роскоши, блеска, зависти и лиц в намертво приклеенных лживых масках? А может, понимание, что я сама дала на это согласие. Сама не стала бороться… потому что приз за всё это – он. Он.
Я как-то пропустила, как оказалась просватана за «главного холостяка страны».
И это в наш век технократического прогресса!
Дядя, воспитывающий меня после смерти родителей, однажды пригласил в кабинет и не терпящим возражения тоном сообщил, что пришло время отблагодарить их с тётей за всю доброту, за деньги, потраченные на моё воспитание и обучение в частной, элитной гимназии… и всё в таком духе. Дядя говорил, а я не понимала, к чему он ведёт.
А когда поняла, устроила скандал. Ну как устроила… Попыталась.
Когда дядя назвал фамилию Зюкиных, какое-то время просто стояла с открытым ртом и хлопала глазами.
Дядя, видимо, решил, что меня контузило от такого известия. Ведь Зюкины – баснословно богаты. Это всем известно.
Ах, значит, Александр Зюкин, помимо нефтяного бизнеса, решил податься в политику. И, как следствие, ему до зарезу понадобилась жена с безупречной репутацией…
Никогда не забуду, как меня словно окатило ледяным душем тогда, у дяди в кабинете. Весь последний месяц не покидало ощущение, что на меня кто-то смотрит… Появилась привычка беспричинно оглядываться, искать глазами того, кто следит. А тогда дошло. И вправду следили. Собирали информацию… Поняла… и впервые пожалела, что репутация и в самом деле безупречная…
Затем, уже после отвратительного скандала, после того, как мне в красках на два голоса (тётя не замедлила присоединиться, с компрессом на лбу и стойким, удушающим запахом успокоительного) расписали, какая я неблагодарная эгоистка, которая думает только о себе в то время, как от меня зависит благополучие самого дорогого и ценного, что есть у любого человека – семьи, и, если я дожила до своих лет и не поняла этого… и дальше шли угрозы напополам с оскорблениями, поняла: слезами делу не поможешь.
Дядя не раз повторил: моё мнение, как и мои желания, никого не волнует. Вообще.
Рано или поздно меня «продадут».
Бежать из дома? Сириозли? Это только в мелодрамах эффектно смотрится. А на деле меня будут искать и, конечно, вернут обратно.
По сути, мне предстояло сменить одну клетку на другую. И только.
Но я всё равно бы сбежала.
Если бы не Алекс.
Жених, который объявился уже после того, как меня поставили перед фактом.
Нет, мы, конечно, виделись прежде – тётя обожает все эти светские рауты, куда и меня таскала, разодев, как куклу. Или, как она выражается, «выводила в свет». Со стороны, наверное, казалось, что она и вправду заменила мне мать… Но не могу забыть этого ощущения безразличия в детстве, когда понимаешь, что тому, кто тебя тормошит и забавляется с тобой, как с ручной зверушкой, нет до тебя никакого дела. А вот после помолвки, которая произошла без моего участия, поняла, что меня пытались таким образом развратить. Дать попробовать, что называется, красивой жизни, заглотить наживку. Чтобы легче было потом «продать».
И всё же если бы не Алекс – ничего бы у них не вышло.
С тех самых пор, как мы впервые пообщались наедине – жених пригласил меня на конную прогулку – я не жалела. Ни разу.
Просто он оказался таким… Таким… При виде него даже пальцы на ногах поджимались.
Да что там пальцы. Я краснела, бледнела, запиналась, не верила, что этот умный, красивый и невероятно уверенный в себе мужчина – со мной. Выбрал меня из всех. В конце концов, красивых девушек много. Как и с «нужными» фамилиями.
Уже потом, от будущей свекрови, узнала, что меня «выбирали» из десяти претенденток. Надо сказать, это озадачило. Прямо шоу «Холостяк» какое-то. Причём в реальной жизни, хоть и без оповещения «претенденток».
И месяцы перед главным событием сезона – нашей свадьбой – понеслись чехардой.
Помимо обязательных светских мероприятий Алекс «похищал» меня, чтобы покататься верхом, посетить оперу, даже в кино ходили (правда, в VIP-зал, где, кроме нас и охраны за дверью, никого не было), в рестораны. И всегда вёл себя безупречно. Никаких «вольностей». Правда прожигал взглядом насквозь, а когда сдержано целовал в щёку на прощание, у меня колени подкашивались.
Невольно думалось о первой брачной ночи и… дыхание перехватывало.
– Алёна, – раздался над ухом голос… мамочки, уже мужа!
Не обращая внимания на ведущего (или, как сейчас модно говорить, церемониймейстера), который как раз обращался к «жениху», Алекс склонился к моему уху.
– В беседке, самой дальней, через пять минут.
Я захлопала глазами:
– Что – через пять минут?
Моё бедро сжали под столом, безжалостно сминая платье.
– Ты что – ребёнок? Мне нужно снять напряжение. А это теперь, – он досадливо поморщился, – по-крайней мере сегодня – твоя обязанность.
Я сглотнула, продолжая смотреть на мужа во все глаза. Подумалось даже, что у меня начались галлюцинации. Красивый, как ожившая статуя, с безупречно уложенными волосами, в идеально сидящем на нём костюме из дорогой ткани – Алекс говорил со мной… даже не так, как с партнёрами по бизнесу (слышала, как он говорит по телефону). А, скажем, как с официантом, горничной или водителем. Обезличено. Никаких эмоций. Никакой даже притворной вежливости. Словно с пустым местом.
Взгляд мужа вдруг смягчился.
Он коснулся ладонью моей щеки, и, естественно, тут же защёлкали камеры.
Коротко поцеловал в губы (я застыла изваянием, не зная, как реагировать на такую перемену) и прошептал, склоняясь к уху:
– Ну не здесь же… тебе объяснять. Идём.
Прежде, чем я успела что-то ответить, Алекс резко отвернулся.
– Слушаю, – сказал он, поправляя гарнитуру. – Нет. Исключено. Попробуйте…
Я захлопала глазами ему вслед.
И вот что мне сейчас делать?
Алекс недвусмысленно дал понять, что хочет остаться со мной наедине… И, если бы не его слова, не этот приказной тон, я, наверное, с ума бы сошла от счастья (остаться вдвоём, хоть ненадолго выйти из-под прицела сотен пристальных взглядов и нацеленных на тебя камер… звучит слаще райской музыки).
Я уже собиралась встать, чтобы идти вслед за мужем, который направлялся к выходу из зала, распоряжаясь о чём-то по телефону, как ведущий, которого Алекс слушать не стал, решил «отыграться» на мне.
– А теперь один их самых трогательных и ответственных моментов, друзья! – возопил ведущий и белозубо оскалился.
Как же не вовремя! Видимо, из-за внутреннего смятения и раздрая вопли «церемониймейстера» доносились будто издалека. А смысл их и вовсе ускользал… Всё думала о словах Алекса. О том, что вроде как надо идти за ним, что он ждёт…
– Сейчас, перед всеми нами, новая мама нашей дорогой невесты снимет с неё фату, принимая таким образом под своё «крыло» …
– Леночка, ау! – золовка звала меня ангельским голосом, глаза же новой родственницы были холодными, если не сказать злыми. – Все ждут только тебя…
Я помотала головой, как котёнок, что только вылез из воды и поднялась из-за стола на ватных ногах.
Чувствуя себя глупо, уселась на стул, за спинкой которого уже стояла свекровь.
Поочередно вытягивая шпильки из моих волос, та говорила, пользуясь тем, что за воплями ведущего её никто не слышит.
– Волосы у тебя и в самом деле роскошные, тут сказать нечего. Но вот характер… спаси нас всех бог. Ты что такое сказала Алексу? Почему мальчик так рассержен? Имей ввиду, в наших кругах в женщине больше всего ценится респектабельность и хорошие манеры. Ни того, ни другого я у тебя пока не вижу.
Доставая последнюю шпильку, она уколола меня в шею, благо копна волос позволяет сделать это незаметно. Чего мне стоило не дёрнуться и не взвизгнуть – только я знаю. Но, должно быть, перемены в поведении мужа подействовала лучше любой анестезии. Свекровь хмыкнула и напоследок мстительно дёрнула меня за волосы.
Кажется, тётя что-то вещала о том, что по традиции после снятия фаты голову невесты покрывают платком… но, кажется, подходящего платка не нашлось и ко мне как-то все, включая и свекровь, и тётю, утратили интерес.
Чем я и воспользовалась, чтобы покинуть зал, проследовать к выходу из особняка и выйти на свежий воздух.
Ветер облизал лицо, принялся играть с волосами, отчего локоны запрыгали по обнажённым плечам.
Я спустилась по ступеням, вышла в сад. Улыбнулась двум официантам с подносами – они обносили напитками тех гостей, что тоже решили проветриться.
Чем дальше шла, тем больше подкатывала паника.
Слова Алекса, всегда такого безупречного, вежливого до сих били в висках набатом. Им вторил высокомерный голос свекрови…
Но вот от неё эта грубость была ожидаема, а от Алекса, который всегда вёл себя безупречно по отношению ко мне, нет.
Пришло ощущение, что сделана какая-то непоправимая ошибка, а назад дороги нет.
Хотелось вовсе не идти в беседку, следуя приказу Алекса, а свернуть перед живой изгородью, к воротам и бежать отсюда со всех ног.
Как в приключенческом фильме. Тормознуть попутку или даже мотоцикл, и ехать, ехать, и чтобы белое платье развевалось по ветру…
А потом поняла – пойду.
Хотя бы для того, чтобы прояснить ситуацию. Чтобы сказать, что не позволю так с собой обращаться. Чтобы… выяснить, наконец, что он имел ввиду!
Воздух предвечерне сгущался, из живого лабиринта доносился чей-то смех.
Я сразу поняла, о какой беседке говорил Алекс.
Он уже показывал мне этот сад, и ту беседку. Тогда он впервые поцеловал меня в губы и весь день потом я была такой счастливой. Неужели он сейчас решил… Пойти дальше… Не дожидаясь, пока гости разъедутся… Признаюсь, это даже льстило, хотя слова о том, что это моя обязанность неприятно царапали. А об оговорке насчёт «сегодня» вообще молчу. Нет, наверное, всё же я не так его поняла…
В беседке кто-то был. Я явно расслышала два голоса. А ещё звуки возни и ритмичные глухие удары.
Что-то кольнуло изнутри.
Внутренний голос уже второй раз за последние минуты прокричал: беги! Лови попутку, вали из этой усадьбы! Потом… потом как-нибудь всё утрясётся…
Но я шла, с трудом переставляя ноги, но шла. Хотя, чем дальше, тем сложнее было двигаться, словно шла под водой.
А потом в одном из голосов узнала голос Алекса.
– Да, детка, да! Ещё! Я уж думал, придётся возиться с девственницей…
Я замерла. Сердце буквально ухнуло в пятки.
«Возиться с девственницей» … это он обо мне? Это же значит… мамочки! Что он сейчас, прямо сейчас… не возится с девственницей. Он…
Женщина, что была там, с моим мужем, не отвечала. Только стонала. Бесстыже, развратно… И было очень больно слышать эти стоны…
Кажется, мне лучше уйти. А потом… А что, кстати, потом? Сделать вид, что я ничего не знаю?! Что ничего не было? Но как? Как чёрт меня дери, это сделать?! Ведь это моя свадьба! Свадьба! Самый счастливый день…
Я так и не поняла, что заставило меня сделать ещё несколько шагов…
Быть может, хотела своими глазами убедиться, что там и вправду Алекс. А может хотела увидеть эту женщину…
И я её увидела.
Их обоих.
Мужчина, стоящий ко мне спиной, в спущенных штанах, с всклокоченными светлыми волосами, несомненно, Алекс, мой… муж.
Он как-то нелепо двигался, словно хотел спихнуть сидящую перед ним женщину со стола, причём при помощи своих бёдер.
Та же словно сопротивлялась этому изо всех сил. Обвила его шею руками, обхватила ногами в тонких белых чулках. На изящной щиколотке болтаются кружевные трусики…
Перед глазами поплыло от навернувшихся слёз, в остальном же меня сковал паралич.
Я ни отвернуться, ни шагнуть назад не могла. Как парализовало.
Всё вглядывалась в неё. Она запрокинула голову назад, тяжёлый водопад рыжих локонов приходил в движение с каждым новым толчком. По бокам от силуэта мужа топорщилось белое платье. Кто-то из приглашённых? Но сегодня только я – в белом.
Я, невеста…
– Горячая же ты штучка, детка, – хрипло проговорил Алекс и я вздрогнула. А он продолжил говорить, при этом не прекращал двигаться. Каждая его фраза звучала на выдохе: – А так умело… строила из себя… манерную дуру… эдакую… принцессу на горошине… Такую невинную… аж тошно…
А у меня в глазах защипало. Горло комом сдавило. Значит, он для меня – принц из сказки, а я для него – манерная дура, да? И моя невинность вовсе не достоинство, как с детства талдычит тётя?.. Я часто заморгала, чтобы не разрыдаться, но не сдержалась, всхлипнула.
И тут она подняла голову и открыла глаза.
А я… я заорала!
Потому что у неё оказалось моё лицо!
То лицо, что я привыкла каждый день видеть в зеркале!
Только сейчас оно выглядело до невыносимости порочным… с каким-то хищным, застывшим на нём удовольствием!
А ещё она смотрела на меня!
И зло улыбалась.
Дальше всё произошло как-то совсем быстро.
Я рванулась вперёд. Даже не из-за этой чудовищной сцены, не из-за измены, которую увидела своими глазами прямо на собственной свадьбе!
Просто видеть со стороны своё же лицо, себя саму, в свадебном платье, со своим мужем, это оказалось отвратительно! Выше моих сил!
Я рванулась к ним, и, кажется, споткнулась. Падая, неловко взмахнула руками и в этот момент меня схватили за руку.
Время будто остановилось…
А я смотрела в собственные глаза, которые отвечали пристальным и злым взглядом, видела, как на таких знакомых губах змеится улыбка…
Она цепко держала меня за руку и я внезапно поняла, что это не время остановилось. Это я застыла в нём, в пространстве, увязла, как муха в янтаре.
Единственная связь с миром – мои же собственные пальцы, что вцепились в моё же запястье.
А затем моя копия широко улыбнулась, и, подмигнув, разжала пальцы.
И я понеслась в пропасть.
Глава 2
Владар
– Владар! Влада-ар!! Я зайду слева, гони их к водопаду! Вожак – мой! – хохоча, Ксана пришпорила виверну и понеслась вперёд.
Я сделал вираж над парящим островом, перевернувшись, пронёсся, задевая макушки деревьев крылом, над лесом.
Стойкий мускусный запах говорил о том, что молодняк лизардов ушёл к реке. Там открытое пространство. Молодые драконы, не так давно вставшие на крыло, справятся и без меня.
Стая лизардов – злобных ядовитых тварей, разоривших в одночасье несколько ферм по разведению виверн и завров – появилось в окрестностях Ромуарии неделю назад. Сегодня утром гонец добрался до дворца.
Я не стал слушать возражений и увещеваний Тибольда – главного Распорядителя грядущего Отбора, будь он не ладен (Отбор, а не Тибольд!) собрал небольшую стаю из драконов и всадников и отправился на охоту.
Что-то, а передышка не помешает. Скоро дворец превратится в ярморочный балаган для высокородных и не только леди, магинь, носительниц драгоценной для драконов магии мун.
Да и Ксане не повредит развеяться перед Отбором. Я хотел сказать, перед нашим прощанием. Она знала, когда становилась фавориткой, что однажды так и будет. А из всех остальных одна лишь Ксана достаточно умна, чтобы отступить, когда это требуется. Поэтому я, насколько это возможно, и приблизил её к себе.
Я торпедой врезался в небо. Делая круг над зеркалом озера, убедился, что молодёжи помощь не требуется. Тогда метнулся к ущелью, подгоняя чудовищ пламенем.
С левого фланга заходят всадники. Впереди ожидаемо несётся темноволосая фигурка на виверне.
В считанные секунды расправился с двумя взрослыми особями. Ещё двоих оставил всадникам, а самого матёрого подогнал к обрыву, за которым грохочет водопад. Но не трогал. Ксана не простит, если оставлю её без законной добычи.
Она упала с неба, как всадница ночи, заставив виверну сложить крылья и распахнуть их у самой земли. С воинственным кличем спрыгнула с крылатого ящера, и, держа перед собой копьё понеслась на ощерившегося лизарда.
Я невольно залюбовался: гибкая, яростная, свирепая – идеал воинственной женской красоты, что я предпочитаю остальным женским типажам!
Ксана наносила чудовищу удар за ударом, ослабляя его и заставляя отступать к обрыву.
Я кружил вокруг, готовый в любой момент прийти ей на помощь. Но в моей помощи тут, похоже, не нуждались.
Вот монстр, отвратительно скалясь и огрызаясь, щёлкая метровыми клыками, отступает… под весом когтистой, покрытой твёрдыми, как камень, наростами лапой, камень соскальзывает вниз. Не удержавшись, лизард летит следом.
Троглодиты меня дери!!
Вслед за ним с обрыва прыгает гибкая фигурка, которая наносит решающий удар в глаз чудовищу уже в воздухе!
Рыкнув так, что в самом Арамкаде, должно быть, услышали, я ринулся за этой дурой. Подхватил метров за десять до земли.
Спустя пару секунд мы уже катились по земле, тяжело дыша.
От Ксаны пахло лесными травами, битвой, свободой. Немного мускусом. Но это не портило момента.
Смуглая, гибкая, сильная, она прижималась ко мне разгорячённым телом и хохотала, скалила ровные зубы.
– Сумасшедшая, – выдохнул я. – А если бы я не успел поймать тебя?
Ксана покосилась на поверженного лизарда и белозубо усмехнулась.
– Ты бы успел, – уверенно ответила она, принимая руку и поднимаясь.
Отстранилась рывком, сверкнула своими чёрными глазищами и потянула завязки кожаного жилета. Спустя секунду он упал к стройным ногам, оголяя высокую смуглую грудь. Лифов Жанна не признаёт.
Освободившись следом от кожаной юбки и шортов, осталась передо мной полностью обнажённой.
Смуглая, экзотичная, грациозная… ни дать, ни взять, самка кугуара на охоте.
Неужели всего три месяца назад эта женщина стояла передо мной в цепях? Избитая, униженная… но не сломленная.
Я был с визитом в самом южном королевстве материка – Лахое, там и встретил Ксану. На подмостках невольничьего рынка. Она оказалась из степного племени женщин-воительниц, даже была там, у себя дома кем-то вроде принцессы.
Сильная, гордая, экзотичная, неправдоподобно красивая дикой красотой степи… Выкупив её (и, конечно же, приняв благодарность), я вернул ей свободу.
Но она не захотела вернуться в родные земли. Сказала, что хочет остаться со мной, хочет своими глазами увидеть загадочный Арамкад – Долину Драконов, господ мира.
Я был с ней честен: дракон не может быть с обычной человеческой женщиной, только с обладательницей дара мун. Когда-то мне придётся жениться на одной из магинь. До этого ей придётся делить меня с другими фаворитками, для её же блага.
– Я буду главной, – заявила степная красавица. – А когда мы будем оставаться наедине – единственной.
…Ксана грациозно потянулась, словно невзначай качнув полной грудью, прогнулась в пояснице, повела крутыми бёдрами. Ослепительно улыбаясь, отступила к воде.
– Не хочешь остудиться после охоты, Владыка? – томно проворковала она. – Пока мы одни.
– Ты знаешь наш уговор, Ксана, – напомнил я.
Завтра начинается Отбор. И я не буду ставить в неловкое положение невест. Одно дело – по-быстрому снять напряжение и другое – развлекаться с постоянной любовницей в то время, как девушки борются за моё сердце… Хм. И за трон Арамкада…
Разговор с Ксаной был вчера. Сегодня, после охоты, она отбывает обратно, домой, в Красную Степь.
– Но мы не во дворце, – сказала она. – И Отбор начинается только завтра.
– Ксана…
– Подари мне это прощание, Владар, – прошептала она и прильнула ко мне разгорячённым полётом и охотой, обнажённым телом.
Я сжал упругие бёдра, и чуть не зарычал – слишком много между нами одежды! Но Ксана отстранилась, стрельнув глазами, отступила к воде.
– Сначала поймай, – озорно улыбнулась она и в следующий миг меня окатило ледяными брызгами.
Я нырнул следом, подплыл снизу и утянул её под воду, схватив за ногу. Уже под водой притянул её лицо к себе и поцеловал, даря спасительное дыхание. Властно, по-хозяйски сминая губы, грубо лаская затылок.
Её тело, гибкое, упругое, сильное, привычно ослабло в моих руках, заставляло забыть обо всём. Хоть Ксана и стала надоедать мне в последнее время, но сейчас я хотел её до распирания в паху, до головокружения.
Вынырнув, повлёк её за собой на гладкий, прогретый солнцем скалистый выступ.
Она со всхлипом уселась на него, обхватила меня ногами, припала к губам в долгом поцелуе.
Громко, протяжно застонала, заставляя меня терять контроль. Это и привлекало в Ксане: она всегда отдавалась щедро, без оглядки, безоговорочно.
– Значит, подарок на прощание? – хрипло спросил я, вглядываясь во влажные чёрные глаза.
Она, кажется, хотела что-то ответить, но я взял такой темп, что ей оставалось лишь жалобно вскрикивать. Желание к Ксане всегда отдавало чем-то пряным, мускусным, животным. Она изгибалась, постанывала, двигалась бёдрами навстречу, словно её покачивало на волнах. В миг совместного взлёта на вершину она вдруг впилась в плечо зубами. Я едва ли ощутил укус, настолько острым было удовольствие. Только промелькнула в сознании мысль, что Ксана хочет таким образом «пометить» меня. У «степных женщин» так принято. Они сами берут себе мужчин для размножения, так, кажется, она рассказывала…
Я всегда подозревал, что в Арамкад Ксану привёл вовсе не интерес к драконам, а желание «присвоить» одного из них. Самого главного.
После мы лежали, тяжело дыша.
Я заметил, что Ксана косится на моё плечо – да, именно на то место, где хотела оставить «метку». Естественно, там она ничего не увидела. У драконов мгновенная регенерация. Я не выдержал, хмыкнул.
– Владар, – позвала она и голос её зазвучал нежно. – Не отсылай меня, пожалуйста. Никто не знает лучше меня, что тебе нужно.
– Ксана, – я старался, чтобы мой голос не звучал пренебрежительно. Но самоуверенность Ксаны начинала раздражать.
– Погоди, – поспешно перебила она. – Между нами всё кончено, я понимаю, – она изогнулась и нежно поцеловала меня в плечо, провела изящными пальчиками по груди, – но я и в самом деле знаю, что тебе нужно… Я могла бы помочь на Отборе…
– Мне?
– Тибольду. Да и невестам будет лучше, если о них позаботится женщина… Женщина, которая одновременно понимает их, но также умеет держать в узде. А это важно для ваших слабых, – она презрительно фыркнула, – женщин. Они здесь, как объезженные кобылицы – любят, когда их держат в узде.
Доверить Ксане невест? Учитывая моё отношение к предстоящему Отбору, эта мысль даже повеселила.
– Мне казалось вы не ладите с Тибольдом.
– Для хорошей работы нам не обязательно ладить, – заметила Ксана.
– А почему ты думаешь, что ваше сотрудничество будет успешным? – идея Ксаны забавляла меня всё больше.
– У нас с Тибольдом есть кое-что общее, – серьёзна сказала «степная женщина». – Мы оба верны тебе.
Верность… Как по мне, это самое главное в женщине. Важнее верности ничего нет и быть не может. От слова совсем.
Да, Тибольд считает Ксану грубой, дикой, несносной. Я же прекрасно вижу, как она самоуверенна, как эгоистична…
Но она верна мне. Верна. Да если бы не она, троглодиты меня дери, и Отбора бы не было!
Чего мне стоило вновь поверить женщине – знаю только я.
– Ты уверена, что ты сможешь?
– Я взрослая девочка, Владар. Да, нас связывала страсть, но у себя дома мы относимся к этому по-другому. К тому же я чувствую, что ты охладеваешь ко мне. Не спорь (я, к слову, и не думал спорить), я вижу. Мы никогда не возвращаемся к прошлому, а «мы» – в прошлом, Владар. В прекрасном, но всё же прошлом. Но тебе, как Владыке, я буду хранить верность до конца своих дней.
Если до этого я посмеивался над идеей Ксаны доверить ей муштру невест, то после этих слов впервые задумался всерьёз.
…Спустя несколько часов я приземлился на взлётную площадку – самое высокое место дворцовой крыши.
Тибольд, который уже знал об успешном окончании охоты, естественно, тут же поволок в кабинет.
Сказал, что на этот раз я не отверчусь. Завтра прибывают невесты и мне нужно хотя бы ознакомиться со списком, который предстояло «в обязательном порядке утвердить».
Я заметил, что он хмурится.
– Что не так, старина? – хотя я, конечно, знал, что не так. Но предпочитаю, что бы со мной говорили открыто.
Распорядитель поджал тонкие губы и метнул в меня взгляд.
– Я видел, леди Ксана вернулась с охоты. Вы говорили, что проводите её до границы Ромуарии… Но она во дворце.
Я усмехнулся и похлопал его по плечу.
– Ну, во-первых, Ксана не леди, и ты это знаешь. А во-вторых, вы с ней теперь – коллеги. Серьёзно, Тибольд. Она сама вызвалась помочь. Двадцать пять девиц… Да я до сих пор не уверен, что готов к этому нашествию. И там, где ты, в меру своей осторожности и очарованностью «прекрасными маркизами», не захочешь перегибать палку, Ксана проявит твёрдость. Опять же, она будет полезна в испытаниях с вивернами и другими ящерами…
– Но вы и она…
Я пожал плечами.
– Наша связь в прошлом. Я чту традиции.
– Вы-то да, – Тибольд поморщился. – Но вот леди Ксана… Ведь это не её традиции. Если они вообще есть у варваров…
– Ладно тебе. Ксана останется, и мы не будем это обсуждать.
Тибольд только вздохнул и, дождавшись, пока усядусь за стол, придвинул мне список.
Я бегло скользил взглядом по именам.
Из двадцати пяти претенденток – двенадцать высокородных, шутка ли…
Принцесса Чёрных Песков, герцогиня Вороньей Пустоши, дочь кайзера, наследная герцогиня…
Время от времени я постукивал пальцем рядом с именем и кристалл, который Тибольд, пыхтя и отдуваясь приволок из сокровищницы, вспыхивал и над ним появлялся пространственный портрет девушки.
Аврора ди Лем – брюнетка с фарфорово-белой кожей и сапфировыми глазами.
Хм, а мне эта затея Тибольда уже не кажется откровенной глупостью…
Ванесса ди Паркес – миниатюрная кареглазая блондинка… Очень хорошенькая.
Сильвия ди Рель… эту я помню и без кристалла. Дочь графа, владельца серебряных рудников. Нежная, скромная… Ну, по-крайней мере, на первый взгляд.
Агнесс ди Трем, Морена ди Стар, Мирая фон Глен…
– Спасибо, Тибольд, – пробормотал я, собираясь расписаться на списке.
Всё, чего мне хотелось после охоты – сытного и непременно обильного ужина. В животе недовольно бурчало, и я чуть не рычал в унисон.
Но когда взгляд остановился на последнем имени, я застыл, сжав зубы, чувствуя, как со дна тёмной моей половины поднимается дикая, плохо поддающаяся контролю, ярость. Безудержная, всесокрушающая.
Селена ди Грасс.
Палец случайно дрогнул и кристалл послушно вспыхнул.
И передо мной оказалось её лицо!
Красивое до безумия, до умопомрачения, нечеловеческой, дьявольской красотой! Несмотря на то, что это всего лишь картинка, фантом, показалось, что чувствую лёгкое дыхание этой дьявольской женщины на своих губах, вдыхаю запах её волос…
Красавица с каскадом огненно-рыжих локонов вдруг подмигнула мне, вложив в этот жест всю порочность, всю свою испорченность и я невольно вздрогнул. Потом медленно перевёл взгляд на Тибольда.
Он заговорил быстро, поспешно, глотая слова и целые фразы.
– Это необходимость, Владыка. Ди Грассы – одни из самых могущественных магов Арамкада. Вы это зна… Сами. Леди ди Грасс – носительница магии мун. По традиции невест должно быть ровно двадцать пять. Ро…
– Так взяли бы какую-то селянку или свинопаску!! – взревел я и обрушил кулак на ни в чём не повинный стол. Изображение покачнулось, и я чуть было не отшатнулся. Показалось вдруг, что оно ожило, а зелёные глаза чудовища под маской красивейшей из женщин сверкнули.
Тибольд быстро развёл руками.
– Уж искали – так искали, – пробормотал он. – Сами видите, здесь есть и совсем простые девушки. Магинь, обладающих мун не так много, Владыка. Одну мы даже выкупили из дома утех…
– Что?! – взревел я, поперхнувшись.
– Уверяю, она просто танцевала для гостей! Я проверил.
Я обессиленно откинулся на спинку кресла.
– Что ты там проверил, троглодиты тебя дери?
Тибольд подобострастно поклонился.
– Проверил девушку на сфере правды. Она не лгала. Мать продала её за долги, не зная, конечно, что дочь – магиня, а в борделе, когда узнали, что у неё талант к танцам, её поставили в вечернюю программу…
Тибольд явно был рад, что разговор уходил от Селены.
Я сжал губы и кивнул на пространственное изображение.
Тибольд часто заморгал:
– Сами видите, в каких условиях приходится работать. Небо уже совсем алое, а носительниц магии мун сейчас днём с огнём не сыскать. Знаете, я подумал, всё же хорошо, что вы не отослали Ксану. За леди ди Грасс и в самом деле лучше присмотреть… Зная… хм, ну, вы поняли.