Ведьмины конфеты

© Погосян Е.В., перевод на русский язык, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

J. H. Reynolds

MONSTERSTREET #2: THE HALLOWEENERS

Copyright © 2019 by J. H. Reynolds

All rights reserved.

1
Дом в конце Кленовой улицы

Фишер вцепился в лямки рюкзака, бредя по Кленовой улице и высматривая в каждом окне силуэты мальчиков и девочек, перебиравших домашние сладости и наряжавшихся в самодельные костюмы. От завешенных игрушечной паутиной дверей ему подмигивали тыквенные фонари. Лужайки пестрели надувными монстрами и надгробиями. Даже прозрачный осенний воздух стал каким-то сладким из-за сахарного запаха лакомств, щекотавшего ноздри. Похоже, о приготовлениях к Хэллоуину позаботились в каждом доме.

В каждом, кроме одного.

Самый последний дом на Кленовой улице выглядел совершенно обычно. Так же, как и во все прочие дни. Там не было ни одной тыквы или пластикового паука, или хотя бы игрушечной паутины!

Фишер поднялся к двери этого дома, повернул бронзовую ручку и вошёл. Он наклонился, чтобы погладить кошку, и услышал, как мама говорит кому-то на кухне:

– …да, я принимаю ваше предложение. Мы будем на месте ко Дню благодарения. Да, с нетерпением жду, когда смогу приступить к работе.

Фишер успел заглянуть в кухню, как раз когда мама дала отбой. Она была одета в джинсы и свитер, а коротко стриженные каштановые волосы казались чёрными в сумеречном свете.

– Кто это был? – спросил Фишер.

– Никто, – мама явно не обрадовалась тому, что её застали врасплох.

– Но с кем-то же ты говорила.

Мама вздохнула.

– Если тебе так надо знать, мне предложили должность заместителя директора в том городе на побережье, о котором я говорила.

– Мы переезжаем? Опять? – Голос мальчика дрогнул от разочарования.

– Ты же знаешь, мне здесь не нравится. – Пожала плечами мама. – Я прожила и в этом самом городе, и в этом самом доме больше чем достаточно, пока росла. И когда мы перебрались сюда летом, я сразу предупредила, что это лишь временное пристанище после развода – пока мы не найдём что-нибудь получше.

– Но я только начал привыкать к этому месту, – возразил Фишер. – Ребята из школы даже позвали меня с собой на «сладости-или-гадости» сегодня вечером. Ты хоть представляешь, как трудно новичку добиться того, чтобы его куда-то позвали? Они же здесь все дружат ещё с детского сада!

– Ты сможешь обзавестись друзьями на новом месте, – заявила мама.

– Ты уже говорила это в прошлый раз, и именно этим я и занимался, – напомнил Фишер.

– Я не собираюсь с тобой торговаться, – отрезала мама.

Фишер почувствовал, как разгорается пламя гнева, и попытался задавить его и спрятать в глубине души, где привык держать свои чувства. Но на этот раз получилось плохо.

– Если бы у вас с папой не дошло до развода, мне с самого начала не пришлось бы бросать своих друзей! – Он взорвался как вулкан.

Мама замолчала. Фишер понимал, что упоминание о разводе – запрещённое оружие, и прибегал к нему лишь в крайнем случае.

– Ты волен испытывать по этому поводу свои чувства, – наконец ответила она. – Так же как я – свои. – Но голос звучал слишком равнодушно. Как будто она вообще его не слушала. После развода Фишеру всё чаще казалось, что они с мамой живут на разных планетах, и у них нет ничего общего, кроме фамилии.

– Почему ты такая эгоистка? – пробормотал он.

– Что ты сказал?

Фишер замялся, не зная, стоит ли повторять свои слова. И вместо этого сказал кое-что похуже.

– Папа не стал бы таскать меня с места на место.

Мамино лицо на глазах потемнело от ярости.

– Но твоего папы почему-то здесь нет, не так ли? И пока ты живёшь под моей крышей, изволь подчиняться моим правилам!

– Я твои правила ненавижу! – выпалил Фишер, по-прежнему не в силах совладать с обидой.

– Тебе же хуже, молодой человек. Ты наказан и будешь сидеть дома, – отчеканила она ледяным тоном злобной училки.

– Но как же Хэллоуин?

– Для меня этот день ничем не отличается от других, – ответила она. – И ты отлично знаешь, я вообще не в восторге от вашего Хэллоуина.

– Но мама!

– За своё поведение ты заслуживаешь наказания до конца уикенда. Я уже купила коробки для переезда – можешь начать собирать вещи.

– Это нечестно!

– Тебе мало? Будешь сидеть дома до конца месяца! Продолжай в том же духе – и останешься наказанным до конца года.

Он долго смотрел на неё, не веря своим ушам, пока наконец не решил, что дальнейшие споры сделают только хуже. Мальчик поднялся к себе в комнату и забрался в читальную палатку, где держал свою подборку комиксов и игрушечных монстров.

Он услышал, как мама кричит ему вслед:

– Кстати, мне придётся дежурить сегодня на танцах в старших классах. Так что ужинать будешь сам. И никакого телевизора без меня! Сегодня будут крутить одни страшилки – не хватало ещё, чтобы тебе потом снились кошмары.

Фишер с тоской разглядывал сложенные в углу картонные коробки. Он едва распаковал все свои вещи – и вот теперь мама опять заставляет его собираться.

«Почему мама не прислушается ко мне хотя бы однажды? Что ей, жалко отпустить меня сегодня на «сладости-или-гадости»?»

И тут же в рюкзаке затрещала рация.

– Мы уже собрались, – пробился сквозь помехи хриплый мальчишеский голос. – Ты идёшь или как?

2
Тайное укрытие

Фишер содрал с кровати белую простыню и перочинным ножом проделал две овальные дырки для глаз.

– Сойдёт вместо костюма, – прошептал он, запихал простыню в рюкзак и вылез через окно.

Мальчик спрыгнул на землю и побежал к своему велику. А потом что было духу помчался к лесу у края посёлка, как договорился по рации.

Низкое солнце без труда пробивалось сквозь голые ветви деревьев, заливая лес призрачным осенним светом. Под колёсами хрустели алые и жёлтые листья, пока Фишер катил мимо старого городского кладбища, ведя пальцами по прутьям ржавой чугунной ограды. Примерно через сотню ярдов^[1] он оказался перед огромным дубом, раза в три больше любого дерева в этом лесу. Ветки были кривые и сучковатые, покрытые странными наростами. В стволе зияло чёрное дупло – как глазница на черепе.

Фишер увидел ещё три велосипеда, прислонённых к дереву, – значит, он прибыл на место.

Над головой находился домик на дереве, укрытый камуфляжной сетью.

К стене была приколочена грубо вырезанная табличка:

– Эй, я здесь! – нервничая, крикнул Фишер.

Тут же над краем платформы показался мальчишка в смокинге с красным галстуком-бабочкой и в чёрном цилиндре.

Но…

У мальчишки не было головы.

Между воротом смокинга и цилиндром оставалась загадочная пустота. Правда, Фишер скоро разглядел проволоку, на которой держался цилиндр, создавая иллюзию человека-невидимки.

– Чемп? – окликнул Фишер, узнав приятеля по голосу.

Две руки развели лацканы смокинга, и оттуда выглянула круглая веснушчатая физиономия.

– Ну ты и копуша! – поддразнил его Чемп, закинув в рот пригоршню картофельных чипсов. – Дёрни за верёвочку и поднимайся скорей!

Фишер сунул руку в дупло и нащупал в темноте верёвку. Сверху упала потайная верёвочная лестница.

Он полез вверх, ступенька за ступенькой, и откинул крышку тайного люка в домик.

Чемп ждал возле люка.

– Угадаешь, кто я? – спросил он.

– Невидимый волшебник? – предположил Фишер.

– Оооочень близко! – Чемп расплылся в своей улыбке до ушей. – Я невидимый вор – похититель конфет!

Он схватил наволочку с ближней полки и сделал вид, будто ловит в воздухе конфеты и бросает в мешок.

– Крутой прикид, – сказал Фишер. – Сам сделал?

– Ага, – ответил Чемп. – Просил старика помочь, но он весь такой занятый, вот я и в этому году сам всё сделал. Ладно, пошли к парням.

Фишер снова занервничал, собираясь знакомиться с остальными членами Шайки. Он огляделся: домик на дереве оказался довольно просторным. Стены были украшены афишами ужастиков с монстрами, на полках стояли книги и фигурки привидений. Это место выглядело как странный музей любителей потустороннего.

– Парни, это Фишер. Я про него говорил, мы сидим вместе на обществоведении, – сказал Чемп.

Похоже, никому из собравшихся в домике на дереве не было дела до появления Фишера. Скорее всего, он оказался не первым, кого Чемп позвал на их тайную встречу. Оставалось надеяться, что ребята не станут возражать против его присутствия.

– Это Бельчонок, – Чемп показал на высокого худого мальчика, нарядившегося вампиром. Он сидел в углу, разложив на столе, сделанном из магазинных ящиков, большой лист бумаги, и что-то старательно чертил при помощи линейки и транспортира.

Бельчонок небрежно кивнул Фишеру, не отвлекаясь от своего занятия.

– Он у нас супермозг, – продолжал Чемп. – Лучший в классе. И любит всё держать под контролем, поэтому он у нас секретарь и казначей.

– А ты тогда кто? – спросил Фишер у Чемпа.

Тот потряс своим пакетом с чипсами и подмигнул:

– Главный по жратве!

Фишер улыбнулся и посмотрел, как Бельчонок орудует карандашом.

– Если ты ещё не понял, он у нас будет вампиром, – добавил Чемп.

– Вампиром-вегетарианцем, – уточнил Бельчонок, наконец-то вышедший из транса. – В этом году наши костюмы будут иронической интерпретацией наших страхов.

– Что бы это ни значило, – подхватил Чемп и продолжал: – Там, за полкой с книгами, спрятался Пец. Он наш президент. Главным образом потому, что легко навешает любому, кто попытается занять его место.

Фишер обернулся и увидел, что на лежанке, устроенной за книжной полкой, лежит мальчик, нарядившийся болотной тварью. Он бросал в воздух бейсбольный мяч и ловил в перчатку.

– Я обезвоженная болотная тварь, – провозгласил Пец и припал к соломинке, торчавшей из бутылки с надписью «Озарк», висевшей у него на плече.

Чемп шёпотом стал рассказывать:

– Прошлым летом Пеца укусил в ручье водяной щитомордник^[2], и он чуть не помер. А теперь он боится воды, хотя его старик – главный тренер школьной команды по плаванию.

Пец поднялся с лежанки и направился к Фишеру.

– Ты, Чемп, забыл сказать, что у меня больше хоум-ранов, тачдаунов и пробросов^[3], чем у любого ученика в этой школе! И мне просто больше не нравится плавать, вот и всё, – сказал Пец. – А ты, новенький, кем сегодня будешь?

Фишер смущённо показал белую простыню.

– Привидение из простыни? – Пец, явно разочарованный, удалился.

– Главное – чтобы это было ироничной интерпретацией какого-то страха, – сказал Бельчонок.

– Тогда ты будешь… привидением, которое боится привидений! – выдал Чемп.

– Ух ты, круто! – обрадовался Фишер и накинул на себя простыню. Он выглянул в дырки для глаз и издал громкий стон. – Ну, в смысле ведь все боятся смерти. Верно?

– Чемп говорил, что ты здорово разрисовал тыквы для свечек в классе, – продолжал Пец. – И, типа, много чего знаешь про монстров. Это так?

– Да, кое-что я знаю. У меня полная подборка «Журнала монстров», и я пересмотрел ужастики всех времён и народов.

– Звучит неплохо, – сказал Пец. – Но главный вопрос в том… считаешь ли ты, что достоин быть принятым в шайку Хэллоуин?

Пец строго смотрел на новичка, не давая ему отвести взгляд. Фишер громко сглотнул, чувствуя, как паника заливает жаркой волной голову, а ладони покрываются потом.

Фишер зачем-то снял с себя простыню, прежде чем задать вопрос, хотя и знал, что спрашивать такое не стоит:

– А что это за шайка Хэллоуин?

3
Шайка Хэллоуин

Все уставились на Фишера так, словно не поверили своим ушам. Либо так, либо ответ составлял столь жуткую тайну, что им пришлось бы прикончить его, если они ему скажут.

Пец поднял деревянный судейский молоток и три раза громко постучал по трёхногому столику посредине дома.

Бельчонок, Чемп и Фишер встали возле него.

– Шайка Хэллоуин – начал Пец, – величайшее, секретнейшее сообщество в истории человечества. Все её члены дали клятву хранить и защищать ценности Хэллоуина любой ценой.

– Ага, и чтобы стать её членом, ты должен признать Хэллоуин своим любимым праздником. И не жалеть времени и сил, чтобы узнать о нём как можно больше, – добавил Бельчонок. – Но самое важное – ты должен поклясться всегда исполнять Три Священных Закона Хэллоуина.

– Три Священных Закона? – переспросил Фишер.

Бельчонок с умным видом выступил вперёд.

– Первое… не ломать фонарики-тыквы, – отчеканил он. – Ибо они являются самым сокровенным символом Хэллоуина.

– Второе… не отнимать и не воровать сладости, – невнятно добавил Чемп с набитым ртом. – Этот закон мне нравится меньше всего.

– Третье… не оскорблять мёртвых, – сказал Пец. – Хэллоуин – единственная ночь в году, когда мёртвые ходят среди живых. Вот почему наш домик на дереве построен возле кладбища. Мы их защитники.

Через окно домика на дереве Фишеру были видны чугунные ворота в кладбищенской ограде. Они показались ему воротами в иной мир. Старые развесистые дубы бросали кружевную тень на сотни древних надгробий, торчавших из земли как гнилые зубы. Фишеру было страшно даже подумать обо всех трупах, лежащих под землёй и разлагающихся в своих тёмных, тесных гробах.

Он сглотнул.

– А что будет, если кто-то нарушит правила? – спросил он.

Пец, Бельчонок и Чемп посмотрели на него так, будто он выдал нечто непристойное.

– Ничего хорошего, – предупредил Бельчонок. – И прежде всего – вечное изгнание из рядов древней и почитаемой шайки Хэллоуин.

Фишер поднял руки в защитном жесте:

– Понял-понял. Правила нарушать нельзя, – подтвердил он.

– Итак… – Пец продолжал всё так же торжественно. – Считаешь ли ты, что достоин быть принятым в шайку Хэллоуин?

Фишер подумал обо всех школьных обедах, съеденных им в одиночестве, пока остальные ученики радовались обществу друзей. После переезда это был первый раз, когда кто-то захотел с ним водиться. Не говоря уже о том, что они любили Хэллоуин не меньше, чем он сам.

– Да, я считаю, – твёрдо промолвил он. – Я хочу быть в вашей Шайке.

– Отлично, – улыбнулся Пец. – Тогда ты должен помочь нам выиграть состязания на Хэллоуин. Нужно пройти три конкурса: конкурс костюмов, конкурс сборщиков «сладости-или-гадости» и конкурс тыкв-фонариков. И в этом году мы запаслись секретным оружием.

– Секретным оружием! – в восторге подхватил Чемп.

Бельчонок скатал лист бумаги, лежавший на столе из ящиков, и расправил его на трёхногом столике посередине домика. Это была карта, испещрённая отметками, сделанными цветными карандашами, мелками и маркерами. Ещё ни разу Фишеру не доводилось видеть такой кропотливой работы!

Наверху была надпись:

Маршруты перемещений групп «сладости-или-гадости» на Хэллоуин

– Мои родители каждый год заседают в жюри, – сообщил Бельчонок. – И присуждают первый приз не за качество, а за вес собранных сладостей. И мы составили план, чтобы набрать как можно больший вес. Я отметил красным все дома, где будут корзины со сладостями. Но помните: Второй Закон запрещает воровать сладости, и значит, мы можем забрать ровно столько конфет, сколько позволяет инструкция при каждой корзине. Понятно?

Фишер кивнул, поражаясь тому, как ловко Бельчонок сумел превратить игру в «сладости-или-гадости» в настоящую науку.

– Синие отметки – на домах, где дают самые большие сладкие батончики. Их мы обойдём во вторую очередь, – сказал Бельчонок.

– Эта карта – просто бомба! – выдохнул Чемп. – Куда круче той, что ты сделал в прошлом году.

– Я люблю совершенствовать свои изобретения, – сказал Бельчонок. – Папа говорит, так поступают все успешные люди.

Пец положил Фишеру руку на плечо и сказал:

– Ты поможешь нам выиграть, и этой же ночью станешь полноправным членом шайки Хэллоуин. Согласен?

Фишер кивнул.

– Договорились. Так чего мы ждём? – спросил Пец.

Он положил ладонь на герб шайки Хэллоуин, вырезанный на стволе дерева в центре домика. Там были изображены тыква-фонарик, наполненная конфетами и расположенная на могильном памятнике – все три Закона.

Не ломать тыквы. Не воровать сладости. Не оскорблять мёртвых.

Чемп и Бельчонок положили свои руки поверх ладони Пеца.

Фишер уважительно держался в стороне и слушал, как троица произносит свой девиз:

– Однажды в Шайке – в Шайке навсегда! До самой смерти и после неё!

Он завидовал их товариществу и готов был на всё, чтобы стать одним из них.

«Что может быть лучше, чем иметь таких друзей!» – думал Фишер.

Покончив с торжественной частью, Пец надел маску болотной твари и повесил на спину флягу с водой. Бельчонок скатал карту и убрал её в рюкзак. Чемп застегнул смокинг и спрятал лицо, превратившись в человека-невидимку. А Фишер снова накинул простыню призрака.

Ребята по очереди спустились из домика на дереве по верёвочной лестнице и вскочили на свои велосипеды. Они покатились мимо чугунных ворот кладбища, через лес, вдоль ручья, через Тыквенную ферму Старины Джо и быстро вернулись в город с выкрашенными белым заборами вдоль улиц, по которым носилась детвора, нарядившаяся для самой весёлой ночи в году.

Единственной ночи, когда можно стать тем, кем ты мечтал.

Ночи, которой очень скоро суждено было превратиться в кошмар наяву.