Сингулярность тьмы

Амин Ахмедов

* * *

Пролог

Холодный ветер обрушился на морской берег. Сухая зима никак не хотела отступать с этих безнадежных земель, зажатых между обрывом над великим океаном и густым лесом. Посреди прибрежной равнины стоял одинокий дом, стены которого еще не успели обветшать от соленых ветров. Во дворе домика недавно прошла похоронная церемония. Священник, парочка опечаленных родственников и могила, у которой стоял молодой мужчина: убитый горем, не способный больше выказывать эмоций. Его зовут Аркул. Сегодня он похоронил свою жену. Заплатив священнику и проводив до деревни родственников усопшей, мужчина вернулся в свой дом, который еще недавно был полон счастьем новобрачных.

Прошел еще месяц. Весна лениво и на удивление поздно начала отвоевывать обмороженные поля. Одинокий мужчина уже давно не выходил из своего дома. В соседней деревне даже начали подумывать, что он умер, но никто так и не решился проведать горюющего человека. Некоторое время спустя люди в округе совсем забыли, что еще недавно в их поселение через каждые несколько дней приезжала молодая, жизнерадостная и безумно красивая девушка. Она могла часами вести веселые беседы с сельчанами, позабыв о делах, за которыми приезжала в деревню.

Аркул стал еще более мрачным и замкнутым в себе и отчаянно искал повод для того, чтобы продолжить свое существование. В противном случае, он уже готовил во дворе еще одну могилу.

В одну из весенних ночей начался легкий теплый дождь, предвещавший скорое наступление лета. Издалека слышался топот копыт, который становился все громче и отчетливее, пока из лесной чащи не вырвались всадники, вороные лошади которых безжалостно вытаптывали грязную дорогу под собой. Темные фигуры начали стремительно приближаться к одинокому дому у берега и, достигнув цели, так же резко остановились. С лошадей спустилось только двое, одетые в черные кожаные плащи и обвешанные всевозможной экипировкой. Один из них выделялся больше всего: его стволы и клинки были разукрашены узорами и рунами, а на лице красовалась ухоженная черная бородка с сединой. Не успели спешившиеся всадники сделать робкие шаги, как Аркул распахнул дверь своего дома и вежливо пригласил бородатого мужчину с помощником в гости. Внутри дома теплый камин освещал и уютно согревал ухоженную гостиную:

– Я вас давно ждал, полковник Меркер. Располагайтесь как у себя дома (в этот момент Аркул медленно сел в свое кресло у камина). Ну, как у вас дела?

– Знаешь, бывало и лучше.

– Магистры снова ввязались в авантюру с императором?

– Я не в праве вести подобные разговоры с тобой, Аркул.

– М-да, понимаю. Тогда, по какой причине вы оказали честь навестить меня?

– Мне очень жаль, Аркул, что столь ужасная новость стала причиной моего приезда. Я соболезную.

– Соболезнования не воскрешают мертвых, полковник. Вы проделали столь длинный путь не для сентиментальности.

– Я приехал поддержать тебя, даже несмотря на все то, что ты сделал.

– И что же я сделал? Я лишь выбрал свой путь.

– Не забывай, Аркул, что мы тоже твоя семья. Я с детства воспитывал тебя, пытался заменить тебе родителей, которых у тебя никогда не было. Ты мне стал как родной сын, а мои остальные ученики считают тебя родным братом.

– Не вам говорить мне о сущности гвардии, полковник. Я достаточно навидался.

– Аркул, хватит! Ты самовольно ушел от нас, вопреки всем правилам. Но я тебя понимал, поэтому умолял магистров не начинать охоту за твоей головой. Неужели ты и правда поверил в то, что гвардия просто так позволила тебе спокойно жить на отшибе?

– Меня с детства обучали только одному. Я ходячее оружие и ничего другого больше не умею. Моя жена хотела научить меня счастливой жизни, но вот, она умерла и теперь я просто не знаю, что дальше делать.

– Аркул, я приехал сюда не просто так. Как только до меня дошла новость о трагичной смерти твоей жены, то я сразу понял, что тебя нужно спасать. Я однажды пожертвовал своей репутацией и сохранил твою жизнь. Теперь я снова унизил себя и чуть ли не на коленях просил магистров простить клятвопреступника. Гвардия готова взять тебя, но готов ли ты вернуться? Обещаю, что вместе мы найдем тех, кто убил твою жену, ты лично сможешь им отомстить.

Аркул медленно встал со своего кресла, его опустошенный и печальный взгляд был направлен на старого полковника. Меркер медленно подошел к своему воспитаннику и по-отцовски обнял его. Бывший следопыт вернулся к тому, что умел лучше всего. Теперь Аркул полностью отпустил поводок своей судьбы.

Часть I. Слепая ищейка

Глава I

Империя уже не та, что раньше. В то время как ее немощный император слабоумно вглядывается в разукрашенную карту своей «державы», страна погрязла в порочных удовольствиях, коррупции и вседозволенности. Огромные просторы Империи пришли в упадок, дороги и села заросли деревьями, а государственный аппарат находится на грани полной апатии к проблемам страны. Но все-таки, находятся те, кто пытаются предотвратить неизбежное, спасти тонущий корабль, они – это гвардия. Эта организация берет свое начало у истоков зарождения империи, от блестящих лет ее возникновения и расцвета, до безнадежной эпохи упадка. Во главе имперской гвардии стоит совет Великих Магистров, чей невозмутимый характер и преданность своему делу передаются от поколения к поколению магистров вот уже несколько столетий. Гвардия является почти самостоятельной организацией, со своими доходами и структурами. Формально Великие магистры подчиняются императору, но даже он не осмелится перейти им дорогу, ибо благодаря гвардии Империя все еще дышит. Но истинным предметом гордости Магистров являются их следопыты: грозные и молчаливые, тени днем, фантомы ночью. От них ничего и никого невозможно скрыть; выполняемые ими задания становятся смыслом их существования, ибо с рождения гвардия готовит их быть лучшими…

* * *

Вчера был созван особый совет консулов гвардии. Там присутствовали также и следопыты первого ранга. Главной повесткой дня стал таинственный документ из центрального архива, появление которого заставило обеспокоиться даже главного архивариуса. Около месяца назад в так называемом «забытом» архиве началась внеплановая проверка, связанная с недавним происшествием. Младшему архивариусу второго ранга было поручено проверить сохранность всех документов «забытого» архива. Название этого архива было дано из-за документов, что хранились здесь. Древние свитки и первые императорские указы, судебные акты, торговые и мирные соглашения и многие другие документы давно минувших столетий. Проверку осуществляли по списку, который переписывается с каждым новым поступлением в архив. Список проходит тщательную проверку центральным управлением архива на основе предыдущих архивных списков и утверждается печатями главного архивариуса, главы императорской канцелярии и самого императора. Подобные проверки проходят регулярно и за всю долгую историю архива не произошло ни одного серьезного инцидента, вплоть до настоящего времени. Младший архивариус нашел один очень любопытный документ, не числившийся в списке. Такой случай требовал серьезного разбирательства. Были подняты вновь все прошлые архивные списки, но ни в одном из них не было этого загадочного документа. Больше всего замешательство вызывало то, что это был мирный договор 345 года от становления империи. На документе стояли печати архимагистра гвардии, главы императорской канцелярии и императора. Подлинность всех трех печатей подтвердил герольд канцелярии. Также, чтобы в лишний раз убедиться в компетентности герольда, гвардия втайне проверила подлинность печатей. Все сходилось. Чтобы выяснить происхождение данного документа, в срочном порядке были перепроверены все остальные отделы архива, но не было найдено ни одной ссылки на этот мирный договор.

По условиям договора, в 345 году от становления империи, между Империей и Швайнландом, последний обязывался передать Империи приграничный город Одебург. Швайнланд уже давно лежит в руинах, большая часть населения вымерла от неизвестной лихорадки, а остальное население разбежалось по разным уголкам мира. Но получается, что вот уже более 450 лет мы владеем городом, о котором никогда не слышали и не видели? Этот факт вызвал большой переполох у бюрократической верхушки, которая давно уже потеряла доверие гвардии. На особом собрании консулов лучшим следопытам и разным структурам были отданы особые задания строжайшей секретности. Началась масштабная проверка государственного аппарата на предмет измены и подделки документов, что являлось одним из тяжелейших преступлений.

Лично мне был дан особый приказ по определению местоположения города и подтверждению (или опровержению) его существования. Какой-либо точной информации об Одебурге не было. Было лишь известно, что он находился на южном склоне Восточного окраинного хребта, на границе со Швайнландом. Со столь скудной информацией мои поиски могли бы сильно затянуться (если город и впрямь существовал). Поэтому совет оснастил меня всем необходимым: серебряные монеты (имперские талионы на восточной окраине никто не использовал), поддельные документы (моя биография и личность были полностью изменены), пароли для связи с местными информаторами и, самое главное, парочка крупнокалиберных кремневых пистолета с бронебойными и зажигательными патронами. Любой гвардеец может часами говорить о любви к этому оружию, которое стало причиной успеха многих боевых операций. Я – не исключение.

Взяв все необходимое, я тайно покинул столицу с торговым караваном, идущим на Восточную окраину. Обычно эти караваны строго проверяются, т. к. на восток идут в основном контрабандисты. И это не случайно. Восточная окраина взята под режим особого контроля, который подразумевает жесткий контроль за всем, в том числе и товарооборотом оружия, боеприпасов, книг, алхимических ингредиентов и многого другого, что, по мнению гвардии, может представлять даже малейшую угрозу.

Еще во времена первых императоров была продумана очень интересная и эффективная система дорог. Через всю империю проложена широкая дорога, способная вместить в себя десятки одновременно движущихся караванов. От главной дороги, в сторону крупных провинций и городов, пролегают дороги чуть поменьше. Эти дороги, в свою очередь, разветвляются внутри самих провинций, и ширина дороги уже зависит от ее значимости. Крупные тракты регулярно патрулируются и имеют разного рода перевалочные пункты. Но путешествие по более мелким провинциальным дорогам может стать причиной разорения или даже смерти. Множество банд свирепствуют на окраинных дорогах, из-за чего торговцы все реже идут по этим путям, а местное население и вовсе не покидает своих поселений, дабы не рисковать. Всем уже давно известно, что самостоятельно грабители действовать не могут, ибо в бою с городским патрулем шайке мерзавцев не выжить. Местные власти закрывают глаза на грабежи и тайно направляют бандформирования. Об этом знают все. Торговцы вынуждены платить местным графам за безопасный путь, это вдобавок к тому, что часть награбленного идет в карманы этих же графов. Местных правителей пытались засудить, но продажный суд всегда оправдывал обвиняемых. Гвардия даже пыталась лично устранять коррумпированных графов, но это не давало результатов, ибо на место одного преступника приходил другой. Эти проблемы можно решить, лишь сменив всю систему, а разрушение нынешней системы – значит крах всей Империи. Никто этого не допустит.

Глава II

Как только наш караван сошел с главного тракта, я продолжил путь один. Восточная окраина была довольно унылым местом. Здесь не было городов, лишь деревянные поселки, разделенные друг от друга многими милями диких дремучих лесов и, соединенные еле отличимыми звериными тропами. В такой глуши можно было буквально исчезнуть, оставив свое имя в длинном списке бесследно пропавших злодеев. Несмотря на все попытки гвардии установить здесь жесткий порядок, эти края становились лишь хуже, все больше привлекая чернь со всей Империи. На местных рынках можно увидеть людей со всех уголков страны. Их привлекает то, что невозможно купить в «цивилизованном» мире, и можно запросто найти здесь. Живодеры предлагают всевозможные инструменты пыток и извращённостей: дробители пальцев, мучительные маски, ковырялки мозгов (крайне страшный инструмент, который через нос проникает в мозг) и множество других славных достижений инженерии. Нередко можно наткнуться и на чернокнижников. Они представляют собой писателей, не нашедших отклика у своих читателей во внешнем мире. Чернокнижники продают в основном разнообразные ритуальные книги, книги с рецептами ядов, автобиографические книги, больше похожие на бред сумасшедшего священника, и множество других произведений о самых сакральных пороках человеческой личности. Но, пожалуй, самой необычной категорией местных предпринимателей являются «укротители». Продают они немыслимых тварей, людей, бананы и просто диковинки. Среди их товаров можно найти одичавших людей, воспитанных зверьми, рабынь, с детства обучавшихся удовлетворять прихоти зажиточных извращенцев, пестрых птичек и свирепых хищников неизведанных южных краев. Восточная окраина может лишь с виду казаться забытой и глухой, но здесь кипит деловая жизнь и население это вполне устраивает.

У местных людей и гостей особое чутье на гвардейцев. За любые обвинения в причастности к гвардии меня могли бы убить прямо на месте. Ненависть людей к гвардии подкрепляется тем, что в этих краях проходят проверки и облавы, часто заканчивающиеся расправой над всем поселением. По этой причине лавки местных «предпринимателей» всегда на колесах и запряжены парой лошадей, дабы уехать из поселка как можно быстрее. Основная часть незаконного товара находится в потайных лесных складах, а найти их может лишь тот, кто спрятал, да и то не всегда.

Я уже неделю скитаюсь по поселкам Восточной окраины, расспрашивая местных об Одебурге. Некоторые лишь пожимали плечи, говоря, что за лесами окраины нет и намека на присутствие людей, другие же смутно припоминали название этого города из детских сказок и легенд. Мне дали задачу отыскать призрак города, который мог находиться где угодно в тысячелетних лесах. Но я заметил одно интересное сходство: чем ближе к границе империи находилось поселение, тем больше знали местные об Одебурге. К сожалению, в отличие от императорских законов, слухи здесь распространяются с очень большой скоростью. Люди уже начали говорить о человеке, который разыскивает Одебург. Возможно, в этом нет ничего плохого, но нервозность местных жителей сделает из любого слуха повод объявить человека агентом гвардии или демоном, а это уже карается публичной казнью. Я отправился как можно дальше на восток, подальше от центра провинции.

Природа Восточной окраины была довольно разнообразна. Холодные леса, лежавшие у подножия величавых гор, могучие реки, и непроходимые болота, в которых изредка встречались небольшие рыбацкие деревни. Несмотря на свою суровость, местные леса были домом многих могучих и прекрасных зверей, кстати, эта провинция во многом известна своими шубами из шкур святых оленей, рогатых кабанов и таинственных горных когтеклыков.

День близился к концу. Согласно моим расчетам до следующего поселения оставалось около дня пути по грязным и извилистым тропам через глухой лес. Идея ночевать в холодном и мокром лесу, возможно еще и под дождем, который в это время года может длиться днями напролет, не внушала мне доверия. В этих забытых краях главной проблемой любителей поспать в палатке являются не грабители, которые вырезают целые караваны на ночном привале, а дикие звери. Зверей в этих лесах еще не успели перебить. К счастью, в паре верст отсюда должен находиться трактир, там я переночую и заодно накормлю лошадь.

Трактир «Черный лис» был довольно известным в этих краях. Многие использовали его как ориентир, а торговцы любили за возможность переночевать посреди безлюдной глуши, на пути из крупнейшего поселения провинции Остград к восточным шахтам. Таким же счастливым путником оказался и я.

Трактир был полон света, тепла, алкоголя и аппетитного запаха зажаренного рогатого вепря. Я сел за круглым деревянным столом, пропитанным медовухой. Поразительно, но в таких местах шум пьяной драки под сопровождение кривой музыки пьяных музыкантов вовсе не мешает сконцентрироваться, даже наоборот, помогает лучше мыслить. Вот и я думаю, что бы мне себе взять. Это было очень важно, ведь трактирщики – большие сплетники, придирающиеся ко всем мелочам, в том числе и к тому, что едят их гости. Мне нельзя выделяться. Я всего лишь усталый путник. Мне бы чего-нибудь вкусного и сытного, но не очень дорогого. Пить я должен что-нибудь расслабляющее, чтобы спать крепко и полностью отдохнуть, но не слишком расслабляющего, чтобы утром рано отправиться в путь. Итак, ко мне подошла не молодая женщина с очень усталым и безразличным видом лица. Движения ее были как-то расплывчаты. Еле разборчивым голосом она спросила, чего я изволил бы поесть. Без замедления я сразу же ответил:

– Мне, пожалуйста, мясного рагу, пару кусков черствого хлеба и эль «Бородатый шмель».

– «Бородатого шмеля» у нас не осталось, могу вам предложить «Хромого гуся».

– Может, тогда у вас есть пиво «Усатый козел»?

– Да, конечно, сейчас все принесу.

Должен признаться, рагу было очень вкусным, хотя они так и не ответили, что за мясо там было. Ну, а выпив «Усатого козла», меня окончательно охватила послеобеденная лень. Пьяный трактир все глубже погружался в темноту ночного леса, порой даже казалось, что мрак за окном пожирает свет. Музыка начала понемногу стихать, а дебоширы уснули непробудным сном после парочки хороших ударов в голову. За столами остались лишь самые трезвые и самые пьяные. Я сразу же решил снять комнату, пока остальные не проснулись и не сделали то же самое, заодно решив разузнать про объект моих поисков. Спросив об Одебурге, трактирщик приподнял бровь, подумал и, сделав неглубокий вдох, указал на столик у камина. Подойдя к столику, мне представилась следующая картина: мужчина средних лет, с пышными и в то же время мокрыми от выпивки рыжими усами, практически лежал на столе. Как только я присел к нему за один столик, он сразу же начал бормотать:

– Я не сплю, я только лишь прикрыл глаза, не вздумай у меня что-либо украсть.

– Боже упаси, я не вор. Я лишь выпить с вами хочу.

– Чтожжж, в таком случье, я не откажусь от вашей компании.

– Да, и еще, я угощаю.

– ЧТО? Правда? Меня? Брат, я не заслуживаю такой доброты, но твое внимание меня просто поражает. Эй вы! Мне два большшых кружки самого крепкого эля. И побыстрей, а моему другу чего он хочет, и побыстрей! Так что же тебя привело сюда, мой добрый друг?

– Я всего лишь путешественник, который идет туда, куда сам пока не знает.

– Хех, прям как в той песне, где горит очаг и мне до него последний шаг, хык.

– Да, прямо как в той песне. Знаешь, в последнее время люди все говорят про какой-то город Одебург. Может и ты тоже слышал о таком?

– Нет, только не называй этот проклятый город, ааа, слышать не могу, не могуу!

– Спокойнее, я просто поинтересовался. А что случилось? Разве что-то не так с этим городом?

– С этим городом все не так. В этих проклятых руинах не найдешь ничего кроме безумия и порчи на свою судьбу.

– Руины? Проклятье?

– В деревне, из которой я родом, все знали про печальную легенду Одебурга. Город, построенный на пороке, но стремившийся к очищению. Сказки для святош. Не помню точно, я ее слышал в детстве, но от Одебурга остались лишь руины.

– А где находится твоя деревня?

– Наша деревня была бедна. В окружении холодных лесов единственное, чем можно было заниматься – это охотой и тупым собирательством. Но иногда, некоторые старатели отправлялись в руины некого Одебурга, там можно было найти довольно ценные вещи, их мы продавали. Таким же старателем был и мой отец. Но однажды, старик Мэлрой, который частенько ходил к руинам, захворал. Сначала слабость, а потом жар, лихорадка. В конце концов, на его теле начали расти отвратительные круглые наросты, они двигались, извивались, мерзкое зрелище. В предсмертном бреду старик то и дело, что бормотал про руины, про то, как его заразили мертвые лица. Безумие охватило Мэлроя, он бросался на всех, а из миазмов, выросших на теле сильно исхудавшего старика, сочилась какая-то мерзость. Последними в деревне остались мы и еще пара семей. Первым заразился мой отец. Боль от прорастания миазмов не давала ему покоя, он сильно исхудал. Чтобы не заразить нас, отец спал не в доме, а в сарае. В одну из тех ночей он пропал, наверное, сам ушел, прежде чем обезуметь. Мать моя тоже заболела, мы уже остались последними в нашей глухой деревушке. Она понимала, чем все закончится и посадила меня маленького на одну из немногих лошадей в нашей деревне, лошадь знала куда идти. А моя мать, мамочка моя, осталась там одна, один на один со страшной болезнью, в холодном доме, никто за ней не ухаживал…

И в этот момент он оцепенел. Его лицо покрылось потом, широко раскрытые глаза покраснели. Не молодой мужчина с пышными усами медленно встал из-за стола и поднялся в свою комнату. Трактирщик рассказал, что этого мужчину зовут Агейл и он уже несколько дней снимает ночлег в трактире. Мне нужно было все обдумать. Я отправился в свою комнату.

* * *

Следопыт задумчиво поднялся в свою комнату. Будучи крайне осторожным и даже в какой-то степени параноиком, Аркул наглухо запер дверь и подложил стул. Кровать он подвинул к темному углу, подальше от бледного свечения полной луны. Желая быть всегда готовым, этот бывалый следопыт, не раздеваясь, в сапогах, устало провалился в кровать, лицом к двери, снял шляпу и достал один из своих кремниевых пистолетов, незаметно направив в сторону вымышленного противника. Аркул погрузился в свой мир, мрачный и вязкий как болото. Почему именно так? Мысли о прошлом затягивали, а история Агейла заставила его задуматься. Почему же никто не бежал из деревни, как сам Агейл? Что за болезнь уничтожила деревню? Где находится Одебург и почему он в руинах? Эти вопросы нарушали все его логические цепочки и даже вызывали некоторое смущение, возможно страх.

Пока Аркул погружался в вязкую трясину своих мыслей, густой и тяжелый туман ворвался в вечно дремлющий лес, на мгновение, нарушив его покой. Бледный свет безмолвной и печальной луны обливал своим свечением сквозь туман. Звери замолкли, свет таверны погас. На месте пронзительной тишины вдруг возник тихий гул. Следопыт узнал его. Как же давно он его не слышал. Этот гул – секрет, ответ на который искали многие ученые. Некоторые считают, что гул возникает от движения воздушных масс сквозь тесные стволы деревьев. Другие предполагают, что под лесами находится огромная система пещер, из которых на поверхность вырываются разного рода шумы. Пещеры и вправду есть, но гул совсем не от этого. У него есть одна интересная способность, если долго вслушиваться, то человек может просто уйти в лес, будто во сне, или под гипнозом. Те немногие, что вернулись, были в недоумении, они утверждали, что никуда не уходили и все время отсутствия занимались своими делами. Аркул слышал этот гул раньше и боялся, что в молодости с ним могло случиться то же самое.

Лес все глубже тонул в густом тумане, гул прекратился, настала полная тишина, абсолютная. Аркул не мог заснуть в такой тишине, тишина его раздражала, но в итоге усталость взяла вверх. Веки тяжело упали на засохшие глаза, а рука его крепко держала пистолет.