Пролог
Я принцесса. Бывшая. Так сложились обстоятельства, что мне пришлось покинуть родной дом и даже страну. Вспоминать события, предшествующие моему внезапному побегу мне категорически не хочется. Я стерла эту часть своей памяти, чтобы иметь возможность продолжать жить. Но меня до сих пор разыскивают на родине. Ищут и убийцу моего опекуна, по трагической случайности погибшего именно в день моего исчезновения.
Прошло десять лет. Здесь, в чужой стране я нашла приют, интересную специальность, даже друзей. А главное – безопасность. Так было еще совсем недавно. Теперь все изменилось. Покровитель, приемный отец, а так же работодатель, к великой моей скорби, ушел в мир иной. В права наследования вступил его племянник, при жизни дядюшки даже ни разу не появлявшийся на заводе. Завещание дяди не позволяло ему меня уволить, как и остальных работников. Но смириться с тем, что главный технолог в моем лице фактически управляет заводом, у нового директора не получалось.
Глава 1
Надрывалась сигнализация экстренной эвакуации, мигали лампочки. Я выбежала из своего кабинета и метнулась к табло, на котором высвечивался критически опасный участок. Пятый цех! Но елки-палки, я ведь только что оттуда и только что там все было отлично! Шел последний этап ректификации сырья… Что могло случиться?
– Госпожа главный технолог! Уходите, сейчас все рванет! – мимо меня пробежала толпа рабочих.
Я упрямо насадила каску на голову и рванула в пятый цех.
– Ты куда? Взорвешься! – мой заместитель схватил меня рукав, практически подняв в воздух.
– Это ошибка! Там не может быть ничего критического! Я должна посмотреть! – заорала я, стараясь перекричать сигнализацию. – Это ошибка… – я с силой дернулась, вырываясь из его захвата.
– Подожди! – он окликнул меня и я обернулась. На лице моего заместителя промелькнуло сомнение. – А-а-а! – он с досадой стукнул кулаком об стену. – Я с тобой!
Когда мы добрались до места, цех был практически пуст. Оставалось всего несколько рабочих.
– Уходите! – крикнула я им, подбегая к панели управления. Беглым взглядом прошлась по стрелкам приборов, пытаясь определить, почему вдруг ситуация вышла из под контроля.
– Ингибитор! – заорал мой зам у меня над ухом, тыкая пальцем в панель. – Ингибитор не пошел!
– Вижу! – Пощелкав рычагами, которые должны были обеспечивать ручную подачу требуемого вещества, я с ужасом поняла, что их заклинило. – Едришкин кот! – не сдержалась от ругательства.
Отвернувшись от панели, быстро обшариваю цех взглядом. Ингибитор… ингибитор… его недавно завезли, разгружали… Вот он!
– Отключай автоматику полностью, открывай клапан! – крикнула я заму, попутно вспоминая, сколько же нужно этого вещества на данном этапе. Автоматика все отмеряла до грамма… но у меня нет времени.
Я схватила десятикилограммовый мешок и полезла с ним по лестнице к клапану на ректификационной колонне. Ломая ногти, разорвала его и швырнула внутрь. Не лучший способ получить качественный продукт, но в данный момент главное – не взорваться. Снизу мне уже подавали второй… третий… Не помню, сколько я их туда зашвырнула… мое внимание было приковано к индикатору на ректификационной колонне. Красный, красный… красный… Оранжевый!!!
– Оранжевый!!! – пространство за моей спиной взорвалось хором мужских голосов. Я обернулась и увидела всех рабочих этого цеха. Они, что не ушли? Они… вернулись?
– Еще один забрось, – тихо сказала я своему заму и на дрожащих ногах спустилась с лестницы. Оранжевый уже не опасен. Все под контролем. Колонна не взорвется.
– Зеленый! – звонко возвестил кто-то в абсолютной тишине. Сигнализация перестала верещать. – Ура! – его поддержали и за этими криками мы не услышали, как распахнулись ворота.
– Что здесь происходит? Почему не произведена эвакуация? – господин директор пожаловали.
Я недовольно скривилась и нехотя повернулась лицом к нанимателю.
– Чрезвычайная ситуация ликвидирована. Процесс взят под контроль, – доложила как и полагается, только руки по швам не вытягивала. Бесит меня это нелепое требование.
– Госпожа главный технолог, почему вы не эвакуировали себя и этих… рабочих в безопасную зону? Почему вы пренебрегаете инструкцией по безопасности? – он не орал, нет. Он вообще никогда не кричал. Просто голос у него такой, громкий, властный и… да, хотелось вжать голову в плечи и признать за собой все грехи сразу. Но…
– Потому что я – главный технолог! И не могу допустить взрыва в пятом цехе. Потому что без пятого цеха, как вам известно, господин директор, наше производство встанет на полгода!
Он все это молча и бесстрастно выслушал, в какой-то момент мне даже показалось, что он вполне со мной согласен, но…
– За нарушение инструкции по технике безопасности – штраф 10000 лиен, госпожа главный технолог. Причины происшествия расследовать, последствия устранить. Подробный доклад. Завтра. Утром. На моем столе, – дав указания, он развернулся на каблуках и вышел так же, как и зашел. За воротами стояло несколько машин пожарного расчета. Все-таки цех собирались спасать…
Я медленно осела на груду мешков со злополучным ингибитором и с тоской уставилась на свои руки. Ногти ни к черту! Пятый штраф за этот месяц. От моей зарплаты почти ничего не останется. На еду бы хватило… А уж о походе к маникюрше остается только мечтать. Придется как обычно, обрезать все под корень и ждать, пока отрастут. Не знаю почему, но во всей этой ситуации меня больше всего удручало состояние моих ногтей…
– Маришка, не расстраивайся.
– Не дадим мы тебе с голоду помереть, – меня окружили рабочие. – И кошкам твоим тоже.
– Да не обращай ты внимания на этого напыщенного болвана. Главное – цех спасли!
– Эльзим вполне сносный на выходе идет. Так что…
– Спасибо, я очень ценю вашу поддержку, – сказала я, резко поднимаясь с места и обрывая этот поток «утешений». Терпеть не могу, когда меня жалеют. И хотя эти люди мне уже десять лет вместо родной семьи… Не должны они меня жалеть. – Я что-нибудь придумаю, спасибо. Питер, – обратилась я к своему заместителю, – собери образцы фракций и принеси ко мне в лабораторию. После завершения цикла начинайте профилактические работы. Панель управления демонтировать и тоже в лабораторию. Что еще… о любой мелочи, которая покажется подозрительной, сразу докладывайте мне. А это… – я обернулась и посмотрела на мешки с ингибитором, на которых только что сидела, – это я возьму с собой! – и собственно попыталась это сделать, но не тут-то было. Организм отказался тягать тяжести, хотя пять минут назад еще прекрасно справлялся с такой задачей. Грянул дружный мужской хохот. Нет, все правильно, я даже нисколько не обиделась, но где они были раньше, когда я перенапрягала свои не предназначенные для таких усилий мышцы? Меня вежливо оттеснили, Питер легко подхватил один из мешков и, ободряюще мне подмигнув, уточнил:
– В лабораторию?
Я кивнула и жестом показала, что пропускаю его вперед. Производственный цикл будет длится еще два часа. За это время я успею сделать анализ ингибитора и фракций. Демонтаж панели управления займет примерно минут сорок. Потом придется поставить ее на стенд и провести диагностику. Это относительно быстро. Полчаса, не больше. Самый ответственный этап начнется после. Панель необходимо разобрать в лабораторных условиях, по результатам диагностики устранить неполадки, собрать и снова на стенд. Только после успешных испытаний ее можно будет установить на колонну. Эту работу я собиралась делать сама, вместе с Питером, конечно, и еще несколькими помощниками. Рабочим предстояло разобрать ректификационную колонну по винтикам, промыть все подающие трубы и собрать снова. Хорошо бы они успели к тому моменту, как мы закончим с панелью управления.
А еще мне надо будет написать отчет о происшествии и результатах расследования к утру… Можно начинать, чую ночью спать не придется.
Анализ ингибитора «порадовал» сразу же. Концентрация оказалась в два раза меньше заявленной! Хорошо, что Питер взял целый мешок, на упаковке обычно была маркировка. Так вот, то, что находилось внутри, ей не соответствовало. Не зря мне показалось, что я закинула слишком много мешков внутрь колонны. Если бы это был наш обычный ингибитор, никаких фракций на выходе бы не получилось. Эльзим бы просто вернулся к состоянию сырца.
Эльзим… эльзим очень интересная субстанция. Открыт давно, но широкое применение получил всего лишь лет пятьсот назад. А все из-за того, что многочисленные войны привели к сокращению магически одаренного населения. С каждым поколением магов рождалось все меньше. Между тем производство, медицина, быт, почти все сферы жизни в обоих государствах были завязаны на магии. И отказываться от ее использования никто не хотел. Монополия магов на фоне их стабильно слабеющих способностей не устраивала большую часть населения. Начались волнения. И тут вспомнили об эльзиме. Он не содержит в себе магию, но имеет свойство вытягивать ее из окружающего пространства и приводить в движение. Фактически он делает то же, что и человек, наделенный даром чувствовать магию, с той лишь разницей, что эльзиму абсолютно все равно, куда направлять магические потоки. С этой задачей прекрасно справляются созданные для различных целей магические механизмы и специальные химические соединения. В сыром виде эльзим практически бесполезен, точнее, как посмотреть. При приеме внутрь вызывает состояние близкое к опьянению у магически одарённых личностей, эйфорию и кратковременное усиление способностей. Далее следует магическое истощение, порой окончательное, в зависимости от дозы. Для всех остальных эльзим просто токсичен. Но если его путем соответствующей обработки разделить на фракции, то токсичность пропадает. Зато проявляется то самое полезное свойство.
Твердая и жидкая фракции используются в качестве топлива для магических механизмов. Для стационарных – твердая, для движущихся – жидкая. Третья, эфирная фракция, нашла применение в медицине. Очень широкое и очень эффективное. Конечно, ни одна из фракций не способна двигать магию вечно. Как ни прискорбно, но эльзим расходуется в этом процессе. Поэтому и хранить его надо тщательно, в специальных, не пропускающих магию контейнерах. Ингибитор, который используется в конце процесса ректификации, как раз не позволяет эльзиму войти в активную фазу. Действует он непродолжительно, но достаточно, чтобы безопасно упаковать продукцию. Без ингибитора работать с разделенным на фракции эльзимом вообще нельзя. В больших концентрациях возможны взрывы, пространственные разломы и прочие неприятности.
Месторождение, на котором стоит наш завод, практически единственное из разработанных. Еще два полностью исчерпали себя несколько десятилетий назад. Остальные находятся высоко в горах и добывать эльзим там пока нет технической возможности.
Но самое главное – наше месторождение находится на границе двух государств. Последняя война была за право им обладать. Закончилась она перемирием и очень жестким соглашением. С тех пор наш завод выступает в качестве гаранта мира между двумя соседними государствами. И до недавнего времени мы прекрасно справлялись с этой задачей.
Все изменилось после смерти прежнего владельца завода и моего приемного отца Сержио Альбро. Его племянник Ричард не просто ничего не смыслит в переработке эльзима. Это еще полбеды. Наш завод может полноценно функционировать и без высшего руководства. Ричард Альбро – маг. До недавнего времени он возглавлял общественное объединение таких же одаренных. Объединение носило нехитрое, но вполне характеризующее себя название – «Сообщество магов». Маги выступали против широкого применения эльзима и занимались поисками альтернатив. Сообщество было закрытым и о том, как именно велись эти поиски ходили лишь слухи. Поговаривали разное. Кто-то утверждал, что маги всего лишь практикуют комплекс медитативных упражнений для увеличения магического потенциала. Кто-то с ужасом рассказывал о человеческих жертвоприношениях и оргиях. Даже находились свидетели всех этих непотребств – те, кто побывал в роли жертвы. Вот последним я не склонна была доверять. Если даже захудалый маг решит принести кого-то в жертву, свидетельствовать эта жертва точно не сможет и уж тем более не сможет остаться в живых. Оргии магов с не магами тоже за гранью фантастики. Одаренные настолько ценят свой дар, что ни за что и никогда не станут просто так разбрасываться семенем, которое само по себе тоже является носителем магии. А вот во что я верила, так это в то, что они проводили генетические эксперименты на себе. У них даже браки разрешены только с учетом степени одаренности возможного потомства. Никаких детей вне одобренного брака. И если «достойной» пары не находится, то есть предполагаемые дети могут родиться с более низким уровнем дара, то и полноценной личной жизни у этого мага не предвидится. Остается ждать, пока родится тот или та, с кем можно будет вступить в брак. Так что, быть сильным магом и состоять в этом сообществе не такое уж благо.
Ричард Альбро, к его несчастью, очень сильный маг. Пожалуй, один из лучших среди современников. Наверное, поэтому он такой злой и нервный. До сих пор не женат бедолага. Благодаря дядиному завещанию и личной просьбе нашего правителя не отказываться от наследства, сообщество магов Ричард больше не возглавляет. Вот только неприязнь к эльзиму и всему, что с ним связано, никуда не делась. Как этот человек может руководить нашим предприятием? Каждый день он переступает через себя и свои принципы. Он просто не заинтересован в результате! И этот нерабочий настрой, как зараза, передается подчиненным! С его появлением на заводе начался разброд и шатание. Сначала всякие мелкие казусы вроде массовых желудочно-кишечных расстройств среди рабочих и, соответственно, невыходов на работу. Потом казусы стали крупнее – какой-то форс-мажор у производителя ингибитора, задержки поставок. Теперь, как выяснилось, нам еще и привезли совсем не то, что значилось в договоре. И вот результат – угроза взрыва в пятом цехе. И, почему-то мне кажется, что это еще не конец. Рыба гниет с головы.
– Ненавижу магов! – прошептала я, сосредоточенно ковыряясь в панели управления. На первый взгляд она была абсолютно исправна, но что-то подсказывало, что верить первому впечатлению не стоит.
– Миав! – требовательно мяукнула одна из моих маленьких помощниц и ткнула лапкой куда-то вглубь трубок и проводов, привлекая мое внимание.
Кошки – моя любовь и моя слабость. Так получилось, что на заводе мы появились вместе. Десять лет назад я бежала из своей страны. Решение было принято быстро, у меня не было времени собраться. Границу переходила окольными путями, через лес и еще несколько дней шла до ближайшего приграничного поселения. На подходе к цивилизации я вдруг поняла, что просто не могу выйти на люди в таком виде. Искупалась в горном ручье и в нем же постирала мой единственный комплект одежды. Пошла в мокром. Время года, надо сказать, совсем не располагало для водных процедур на открытом воздухе. Осень, конечно, выдалась сухой и солнечной, но все же была осенью. Организм мой такого обращения не оценил и отомстил жестокой лихорадкой. Я не понимала, что со мной происходит. Мне было то жарко, то холодно. Я с трудом соображала, куда иду, перед глазами все расплывалось. Увидев перед собой кирпичную кладку, я подумала, что это стена какого-то дома и двинулась вдоль нее, надеясь найти вход. Тогда я не знала, что это был длинный-предлинный забор завода. Я свалилась где-то метров через семьсот. Просто потеряла сознание. Как потом выяснилось, не дошла всего лишь чуточку до ворот.
Дальнейшее я знаю со слов Сержио. Он возвращался из города и вдруг перед его мобилем выбежала кошка. Выбежала и снова юркнула в кусты. Ее поведение показалось ему странным и он решил последовать за ней. И нашел замерзшего, почти посиневшего ребенка в бессознательном состоянии, которого грели три кошки. Он отнес меня в свои апартаменты на заводе, вызвал лекаря… Кошек потом пришлось тоже впустить. Они устроили марш протеста под окнами той комнаты, где я лежала… С тех пор кошки мирно оккупировали завод, размножились и даже несли службу на продовольственных складах, кухне и моей лаборатории. А Сержио в шутку стал называть меня «кошачий ребенок». Мне было двенадцать, когда мы познакомились и я уже не считала себя ребенком, да и… по факту это так не было. Но Сержио был непреклонен в этом вопросе, чем и заслужил мое доверие. Он считал, что у меня должно быть детство. Я очень благодарна ему за это…
Я вынырнула из воспоминаний и присмотрелась к участку, на который указала кошка. Она продолжала цеплять когтем провода и мне пришлось взять ее на руки и пересадить на свободный стол. Моя любимица недовольно зарычала, но я уже не обратила на это никакого внимания. Меня занимали провода. Они казались целыми, но если поддеть чем-то, то становился заметен тончайший срез. Причем мастерский, даже изоляция не выдавала себя. При беглом осмотре не заметишь ни в жизнь. Сделать подобный не разбирая панель можно было только магией. Я распрямилась и задумчиво почесала гаечным ключом за ухом. Так лучше думалось. Кому понадобилось портить провода таким способом? Ведь в этом не было никакого смысла. Срезы отлично соприкасались и на работоспособность это никак не влияло. Или влияло? Я осторожно наклонила панель от себя. Провода разошлись, контакт исчез.
– Питер! – крикнула я.
– Что? – моментально откликнулся зам из смежного помещения.
– При демонтаже панели никаких посторонних предметов не обнаружили?
– Сейчас уточню, – он не стал задавать лишних вопросов, просто направился в цех.
– Молодец, Гаечка! Ты просто умница! – я погладила по спинке свою любимицу. Гайкой ее прозвали не столько за привычку тырить всяческие запчасти, сколько за характерный узор на шубке. А вообще-то она Гертруда и окрас у нее королевский, просто некоторые пятнышки напоминают гайки.
Питер вернулся с одним из техников. Тот вывалил на стол целую пригоршню крепежа и принялся сбивчиво объяснять, как именно и в каком порядке это все стояло на оборудовании. С его слов выходило, что под некоторыми соединениями было по две шайбы.
– Когда в последний раз демонтировали приборную панель? И кто производил работы? – уточнила я у Питера, но тот не успел и рта открыть.
– Три месяца назад. Я очень хорошо это помню, потому что сам и развинчивал, и завинчивал тут все! – неожиданно горячно вскричал техник. – А еще я помню, что вот этих вот двойных не было! – он даже покраснел от возмущения.
– Спасибо, Дэн, я тебя поняла. Можешь идти.
Тот развернулся, но у самого выхода остановился.
– Госпожа Мари, панель испортилась из-за этих шайб? А меня крайним сделают, да? Господин директор разбираться не будут, возьмут журнал техосмотра, а там мое имя последним значится…
– Нет, Дэн, она не из-за этого испортилась, – успокоила я его.
Техник тяжело вздохнул и все-таки вышел. Питер вопросительно посмотрел на меня.
– Хочешь фокус? – невесело спросила я. – Смотри, – и подложила под передний край панели по шайбе.
Мой зам бегло осмотрел раскуроченную панель, а когда увидел подрезанные провода, аж присвистнул.
– Мариш, это диверсия. Можно бежать докладывать господину директору.
Я поморщилась.
– Не думаю, что он это оценит в три часа ночи. К тому же, таким выводом Ричард не удовлетворится. Ему нужны… виновные.
– Но мы не сыщики, Мариш, – возразил он. – Это не наша с тобой работа!
– Предлагаешь так и сказать директору? Или уж сразу СИБ пригласить? – хмыкнула я. – Нет, без внутреннего расследования не обойтись. И чем быстрее, тем лучше. В одном Дэн прав, долгих разбирательств господин директор не потерпит. Ричард этого вообще не любит, насколько я успела заметить.
– Да уж, скор на расправу, – невесело усмехнулся Питер. – Не всегда справедливую.
– Именно поэтому надо узнать, кто это сделал, раньше, чем он кого-нибудь «назначит», – с нажимом сказала я. – Думай, Питер, думай, что можно предпринять в этом направлении. А я пока заменю это, – я кивнула на испорченные провода.
– Надо просмотреть записи с хронокристаллов, – предложил он.
– Хорошая идея. Будешь их снимать, возьми трех свидетелей.
– Зачем? – не понял моего черного юмора Питер.
– Как, зачем? – я невинно взмахнула ресницами. – Чтобы тебя не обвинили в сокрытии улик. Вдруг их тоже испортили?
– Тьфу на тебя, хронокристаллы невозможно испортить, – отмахнулся он. – Но ты права, изъятие лучше запротоколировать.
Тогда я даже не подозревала, насколько верным окажется мое случайное предположение.
В семь часов утра я стояла в приемной директора с двумя отчетами о происшествии. В первом были факты, во втором мои выводы. Я так и не решила, представлять ли оба отчета или лишь один. Секретаря еще не было. Ее рабочий день начинался несколько позже. А вот директор имел обыкновение приходить на работу в половине седьмого и сейчас был у себя. Ранняя пташка. Непонятно, правда, зачем приходить так рано, если все равно ничего не делаешь. На двери его кабинета висела упреждающая табличка – без доклада секретаря не входить. Но я не спала всю ночь. Мне хотелось уже побыстрее отдать отчет и пойти выпить чего-нибудь бодрящего, чтобы не свалиться днем. Я по привычке взялась за ручку, но вовремя опомнилась и все же постучала. Это к Сержио я могла входить без стука…
– Можете войти, госпожа Ронаш, – раздался голос из-за двери.
Я на миг прикрыла глаза, справляясь с двойным раздражением. Ненавижу магов, ненавижу! Особенно эту их привычку пользоваться даром где ни попадя, даже там, где это вовсе не нужно. И Ричарда Альбро ненавижу! Хотя бы за то, что он всякий раз не произносит вторую часть фамилии, которую дал мне приемный отец и его дядя! Мари Ронаш-Альбро. Неужели так сложно это выговорить? Обязательно надо сократить, выказывая полное неуважение к дяде? О себе я уже молчу. Одинарная фамилия у девушки означает, что она либо незаконнорожденная, либо… запятнавшая свою репутацию. Даже думать не хочу, что из этих двух вариантов он имеет ввиду!
Взяв себя в руки, я вошла. И черт меня дернул соблюсти нормы приличия и поприветствовать этого невозможного человека!
– Отвратительно выглядите, госпожа Ронаш, – все, что я услышала в ответ.
Где его учили этикету? Похоже, что нигде. Делать подобные замечания девушке, даже если она работает на тебя, непозволительно! Рабочие, и то тактичнее! Я мысленно одернула себя и придав лицу невозмутимо-отстраненный вид, молча водрузила на начальственный стол свой отчет. Один из них. И присела в кресло для посетителей. Не спросив разрешения. О том, что это не мешало бы сделать, вспомнила, когда уже сидела. Не вскакивать же, в конце концов?
Директор поднял одну бровь, но ничего не сказал по этому поводу. Лишь взял в руки мой отчет и углубился в чтение.
Прошло минут двадцать. Ричард читал, я боролась со сном с помощью аутотренинга. Выходило неплохо. Но навалилось какое-то безразличие. Мерное шуршание бумаги через абсолютно одинаковые промежутки времени навевало тоску. Такими темпами он дочитает мой отчет лишь к обеду. Я умру от голода. Между прочим, я не только не спала всю ночь, но и позавтракать не успела…
Резкий шлепок по столешнице вывел меня из транса и заставил взглянуть на директора. Он не дочитал… просто захлопнул папку.
– Что во второй папке? – последовал вопрос.
– Мои выводы, – коротко ответила я.
– Позволите ознакомиться? – он протянул руку.
– Вам не понравится, – холодно предупредила я.
– И все же, – Ричард прищурился.
Я нехотя передала ему второй отчет и украдкой вздохнула. Сейчас начнется…
– Мари… – произнес Ричард быстро пробежав глазами один-единственный листок в папке. Впечатлился, даже назвал меня по имени. – Это переходит все границы!
– Почему же? – невозмутимо поинтересовалась я. – Все очень логично. Кто единственный маг на территории закрытого завода? Кто не так давно открыто выступал против применения эльзима? Кому его должность поперек горла? Есть мотив, есть возможность и есть факт хорошо подготовленной диверсии.
– При всем желании… – он встал с места и оперся руками о стол. – При всем желании и возможности, Мари, я не имею ни малейшего понятия, где именно необходимо испортить эти чертовы провода! Да я этот ваш чертов пятый цех вчера впервые в жизни видел!
Ах, сколько эмоций. Я озадаченно нахмурилась. Почему-то не ожидала, что он начнет оправдываться. Думала, что выставит вон, предварительно наорав в свойственной ему манере.
– Очень плохо, господин директор, – тихо проговорила я. – Совершенно непозволительно с вашей стороны совсем ничего не знать о предприятии, которым управляете. Согласно вашей должностной инструкции вы владеете всей информацией, касающейся производственного процесса. Вы… расписывались в ней? Думаю, что да. И кто, простите, тогда поверит в ваше неведение? – чуть не добавила «кроме меня», но вовремя остановилась. Еще вообразит, что я на его стороне.
Ричард выпрямился и на миг застыл, словно кол проглотил. Считала ли я его диверсантом? На самом деле нет. Действительно, сложно себе представить, чтобы директор делал это лично. В цехе почти всегда кто-то есть и появление такой приметной личности не осталось бы незамеченным. С другой стороны, что ему мешало организовать проникновение на завод диверсионной группы? Ничего. Вот только эта группа знатно наследила, будто нарочно подставляя своего якобы заказчика. Правда, все доказательства при удачном исходе диверсии были бы погребены под руинами пятого цеха. И никто никогда бы и не узнал, что панель управления была неисправна, ингибитор оказался не той концентрации, а в хронокристаллах, смешно сказать, месяц назад закончился эльзим. В одном я была уверена – Ричард виновен, даже если его подставили. Вот пусть и подумает, кто это мог сделать и примет меры. Конечно, не стоит сбрасывать со счетов тот вариант, что он и в самом деле все это лично организовал. Тогда мне не позавидуешь. Интересно, как он будет меня устранять? Или для начала попытается купить мое молчание?
– Я вас услышал, госпожа Мари, – наконец произнес он. – Благодарю за проделанную работу, можете быть свободны.
Я кивнула и, поднявшись с места, направилась к выходу.
– Оперативное совещание в 11.00. Не опаздывайте, – донеслось мне вслед. – И будьте любезны, приведите себя в подобающий вид!
Кто о чем, а наш директор о… А я только начала думать, что с ним возможно говорить по-деловому. Рано! Тут еще работать и работать в этом направлении. Я закрыла за собой дверь и украдкой показала язык, пользуясь тем, что хозяин кабинета меня не видит. И пошла приводить себя в подобающий вид. В моем понимании. Как выяснилось впоследствии, и по этому вопросу у нас директором разные точки зрения.
Бодрящий напиток с лошадиной дозой медицинского эльзима дал весьма своеобразный эффект. Возможно, я неправильно выбрала носитель или сказалась передозировка, но бодрость длилась от силы минут двадцать. По крайней мере, я не уснула, стоя под душем. Оптимально было лечь спать и поставить будильник на два часа вперед. Но я почему-то решила, что смогу еще заняться осмотром приборной панели из второго цеха. Мы с Питером приняли решение демонтировать и проверить их все. Это, конечно, существенно замедляло производственный процесс, но рисковать было нельзя. В этой панели все провода оказались целыми, да и лишних монтажных элементов не было обнаружено, но я все равно велела поставить ее на испытательный стенд и проверить все режимы и нестандартные ситуации.
Последнее, что помню – я следила за показаниями осциллографа, а потом меня кто-то укусил за плечо! Это Гайка, умничка моя, решила меня разбудить. Я резко вскинулась и, потерев изрядно помятую щеку, взглянула на часы. Без пятнадцати одиннадцать! Так… я критически осмотрела свой рабочий комбинезон. Вроде не успела испачкать. Впрочем, переодеться все равно не успеваю. Волосы после душа высыхали сами, укладки никакой, но вышло даже неплохо. В общем и целом мне мой вид показался вполне подобающим. Вот только помятая щека все портила, да коротко обрезанные ногти раздражали.
В конференц-зале уже все собрались и, похоже, ждали лишь меня. Элина, секретарь директора, успела сунуть мне в руки дежурный блокнот и карандаш. Свой я, как обычно, забыла. Сержио не обращал внимания на подобные мелочи, он просто знал, что у меня превосходная память и делать записи мне совсем необязательно, а вот Ричард воспринимал отсутствие письменных принадлежностей как отказ выполнять его распоряжения и считал чуть ли не личным оскорблением. Элина, благо выручала своими запасами. А то не избежать бы мне очередного штрафа.
При моем появлении в конференц-зале директор отчего-то пошел красными пятнами. Я настороженно замерла у двери. Кто этих магов знает! Но он уже взял себя в руки. Побелел.
– Проходите, госпожа главный технолог, – на людях Ричард никогда не называл меня по фамилии, только по должности. И это бесило еще больше, чем то, что он произносил лишь фамилию моей приемной матери, когда мы находились наедине. Мне казалось, так он намекает на знание некоего моего секрета. Это было неприятно. – Совещание мы начнем с вашего доклада о происшествии в пятом цехе. Вы готовы его озвучить? – тем временем спросил он, едва я успела усесться.
– Конечно, – с готовностью ответила, поднимаясь с места.
Изложила только основные факты, воздержавшись от каких-либо выводов. Зато другие воздерживаться не стали. Главный счетовод вышла из себя. Уж кто, а Матильда-то точно знала, сколько было заплачено за ингибитор низшей концентрации. Начальник отдела снабжения бледнел и съеживался под ее напором, клятвенно заверяя, что ничего не знал и все бумаги в порядке. Его положение осложнялось еще и тем, что именно он не так давно внес предложение сменить поставщика. Производитель злополучного ингибитора приходился каким-то дальним родственником его жене. Тогда на этот факт не обратили внимания, а вот теперь припомнили.
– А я говорила, а я предупреждала! От добра добра не ищут! – потрясала кулаками Матильда. Делала она это с садистским удовольствием. Прежний поставщик ей нравился, хоть и заламывал цену почти на треть выше. Их симпатичный начальник отдела сбыта в былые времена появлялся у нас по нескольку раз в месяц и подолгу задерживался у нее в кабинете.
– Да может это ты и провернула со своим Севастьяном! Специально, чтобы моего поставщика дискредитировать! – неожиданно перешел в наступление наш начальник отдела снабжения.
– Что? – взвизгнула Матильда. – Честер, ты рехнулся! Ни я, ни Севастьян к твоему ингибитору не приближались и ничего с ним не делали! Он уже пришел в таком негодном виде!