000
ОтложитьЧитал
Я долго рассматривала его, все еще сидя на полу у окна, потом перебралась на кровать, да так и уснула. А на утро, естественно, никакого браслета не обнаружилось. Я обыскала всю комнату раз пять, даже маму спросила, не видела ли она кота и его подарок… Но все тщетно, никто, кроме меня, постороннего кота не встречал, неопознанных украшений не находил. В итоге я решила, что мне все приснилось…
И вот в новогоднюю ночь я поднялась в свою спальню, дабы упасть и заснуть сном человека, утомленного ночным бдением, но в последний момент вспомнила, что в сумочке у меня лежит шарик, который Матей Эльдарович подарил, и захотела взглянуть на вещицу еще разок. Вытащила сувенир и как-то неловко повернула, он выпал из моих рук и закатился под кровать. Естественно, я полезла туда. И что я вижу, лежит мой шарик, а рядом что-то блестит! Интересно же! Достаю сначала шарик, потом блестючку и узнаю в ней тот самый браслет, подаренный неизвестным котом. Расскажи кому, не поверят! А ведь под кроватью я тоже искала! Сон как рукой сняло, еще час я то снимала, то застегивала вещицу на своей руке и любовалась. И чем больше любовалась, тем больше она мне нравилась. Наученная прошлым опытом, снимать браслет я не стала, уснула прямо с ним. Ну а сувенир с волшебным домиком внутри занял почетное место на книжной полке. Как он работает, я так и не поняла.
* * *
Через неделю после Нового года я благополучно вернулась в город. Первый экзамен по плану был через три дня и я думала еще успеть повторить билеты. Но сначала мне пришлось выслушать новости Светки. Она в красках поведала мне историю зачета, начавшегося в восемь утра первого января. В процессе повествования я еле сдерживала рвущиеся наружу смешки, но старалась сохранить лицо, чтобы не обидеть Светку. Начала она с того, что к восьми утра в универ явилась примерно треть группы. Этой трети аспирант раздал задания, а не пришедших обзвонил. Что он им сказал, остальные не слышали, но скорость появления опаздывающих говорила сама за себя. Наверное, угрожал. К чести Светланы, сама она оказалась в первой трети группы. Билет ей попался удачный, не то что мне, она его решила, получила вожделенный зачет и ушла отсыпаться. Тем, у кого решить не получилось, повезло гораздо меньше. Их аспирант оставил разбирать все не сделанные задачи. И пока каждый из тех, кто не сдал зачет со второго раза, не понял как они решаются, никого не отпустил. Разошлись где-то в восьмом часу вечера, правда, с записью «зачет» в зачетных книжках. Так что на Новикова студенты даже не обиделись, тем более, что он им всем за свой счет пиццу заказывал в обед. Видимо, чтобы в голодные обмороки не попадали.
Светка все продолжала в красках расписывать строгость аспиранта, критиковать его методы, а мне вдруг подумалось, что на самом деле Матей Эльдарович выполнил обещание, данное профессору Лапину – ведь зачет-то в итоге получили все. И как бонус приобрели знания, которых не было до этого. Разве это плохо?
Возможность познакомиться с методами аспиранта еще раз предоставилась мне на третьем и последнем в этой сессии экзамене по высшей математике. Его должна была принимать профессор Зуева, но она так и не вышла с больничного, впрочем, как и профеесор Лапин. Так что в роли экзаменатора снова выступал аспирант Новиков.
Экзамены по физике и истории я благополучно сдала на отлично. Историю мне вообще автоматом поставили, так что времени на подготовку к «вышке» у меня было в два раза больше. Я без спешки повторила весь пройденный теоретический материал и перерешала задачи, которые мы разбирали на семинарах. В своих силах была вполне уверена. Тот факт, что вместо Зуевой будет Новиков меня как-то ни обрадовал, ни огорчил. Радоваться болезни преподавателя несколько неэтично, а огорчаться тому, что вместо одного будет другой бессмысленно. Все равно ничего не изменить и экзамен отменять никто не станет.
На экзамен я шла спокойно, вяло кивая на светкино ворчание по поводу замены преподавателя. Просто если ей не кивнуть, она начнет добиваться реакции на свои слова всеми доступными способами – от простых упреков вроде «Ты меня не слушаешь!» до весьма ощутимых тычков под ребра. А мне не хотелось сбивать концентрацию перед таким важным мероприятием, как экзамен, поэтому я то кивала, то отрицательно качала головой, в зависимости от того, в какую степь заходили рассуждения подруги. Она сама додумывала мои ответы и даже возражения и продолжала бухтеть. Успокоилась только у дверей кабинета.
Как и зачет, экзамен сдавала вся группа сразу. С той лишь разницей, что в этот раз билеты Матей Эльдарович нам не раздавал, а предоставил возможность вытянуть самим. Светке, как обычно, повезло, она вытянула билет номер один, кстати, выучила она только первые пять. Мне тоже повезло, только в другом ключе. Мне достался самый сложный билет по теоретической части. Я его знала, но он был объемным и просто чтобы вспомнить и записать материал мне понадобилось времени в два раза больше, чем остальным. Подруга уже вовсю решала практические три задачки, а я еще с теорией не разобралась. И это заставляло начинать нервничать. А когда мои одногруппники один за одним потянулись на сдачу, нервоз только усилился.
Уже отстрелялись первые десять человек, а я только закончила с первым решением и начала читать условие второго задания. Чтобы понять, что требуется сделать, пришлось усилием воли абстрагироваться от того, что ряды медленно, но верно редеют. Я закончила решать вторую задачу, когда к преподавательскому столу с тяжким вздохом пошла Света. И все. Мои нервы сдали. Вместо того, чтобы заняться последним решением, я зачем-то слушала ее ответ, отмечая мелкие неточности в изложении теории, потом напряженно ждала вердикта аспиранта по практическим заданиям. Итог – Светлана с одним минусом по теории и не совсем верно решенной третьей задачкой, получает свое «хорошо» и, довольная как слон, покидает кабинет. А я… украдкой оглядываюсь вокруг. Кроме меня осталось еще пять человек, самых отстающих…
Я тяжело вздохнула и попыталась вновь абстрагироваться. Третья задача, в общем-то даже не была сложной, но я тупо смотрела на нее и даже не могла понять, что требуется сделать. В висках громко стучал пульс, пальцы рук похолодели и стали подрагивать от напряжения. Умом я понимала, что это просто паника, что надо успокоиться и сконцентрироваться, но ничего не получалось!
–Мария Денисовна, – мягкий голос аспиранта как будто выдернул меня из какого-то вязкого болота собственных эмоций. Когда он подошел-то, я опять не заметила… Я выжидающе посмотрела на него, но его последующие слова меня совсем не обрадовали: – Чтобы получить «хорошо» третье задание решать не обязательно.
Интонация ровная, спокойная, может быть, он и в самом деле хотел как лучше, но эта его фраза вызвала во мне неконтролируемую бурю негатива. И оттого, что я пыталась ее сдержать, становилось только хуже. «Хорошо?!!» – гневно вопил внутренний голос. «Светке, которая всего пять билетов выучила, «хорошо» и мне тоже?» – я прикрыла на миг глаза и внезапно поняла, что прямо сейчас разрыдаюсь от обиды. А рыдать при Матее Эльдаровиче и при однокурсниках я не могла себе позволить. Позволить себе выбежать из кабинета тоже было не слишком разумно, но именно так я и поступила.
Стремглав миновала небольшой коридор и оказалась в уже знакомом переходе между корпусами посреди кадушек с комнатными растениями. Что-то у меня входит в привычку переваривать эмоции именно здесь. Ноги перестали держать, я буквально рухнула на низкий подоконник и закрыла лицо руками. Старалась ни о чем не думать, но в голове так и вертелось – «хорошо», «хорошо»… Вообще-то «хорошо» не самая плохая оценка, но… Глаза непроизвольно наполнились слезами, к горлу подкатил ком. Почему? Ведь это несправедливо! А еще я вспомнила, что выбежала без сумочки и чуть не застонала от досады. Ибо это значит, что салфетку взять мне негде… сейчас тушь попадет в глаза, веки безобразно опухнут и в таком виде мне придется возвращаться за сумочкой и объясняться с Матеем Эльдаровичем. М-да… хуже не придумаешь. Матей Эльдарович… Зачем он вообще ко мне подошел? Чего ему не сиделось-то? Я бы, возможно, минут через пять взяла себя в руки и успокоилась. Так нет же! Нарисовался! Как он мог вообще? И это после всего… «А чего всего-то?» – ехидно спросил внутренний голос. «Подумаешь, подвез, безделушку подарил… что ты себе напридумывала там?» – да уж, не поспоришь. Злость на аспиранта сменилась злостью к себе и на ситуацию в целом. Ну почему у меня не получается контролировать свои эмоции в подобных ситуациях?
Занятая своими мыслями и переживаниями, я пропустила момент, когда рядом появился кто-то еще. Почувствовала чужое присутствие только тогда, когда этот кто-то взял мои запястья в свои руки и мягко отвел их от моего лица.
–Маруся, ну почему ты так реагируешь? – Матей Эльдарович, кто ж еще. Видеть четко я его не вижу, слезы мешают, но догадываюсь по очертаниям, что он сидит на корточках и держит меня за руки. В глаза смотрит еще, но это уже второстепенно. – Так нельзя! – добавил он.
Я прерывисто вздохнула. Нельзя, согласна. Но не получается.
–Я знаю этот предмет больше, чем на «хорошо», – все-таки сказала. Из-за срывающегося голоса прозвучало жалко и неубедительно. – И уж точно лучше, чем Света! – а это вообще как-то вышло несерьезно, но промолчать я не могла.
–Маруся, уровень знаний Светланы не имеет к тебе никакого отношения, – заметил аспирант с легким укором.
–А-га, – не стала возражать я, но интонация вышла как раз-таки отрицающая.
–Тебе так важна эта оценка? Почему? – спросил он и, кажется, слегка нахмурился.
–Лучших возьмут в проект, – немного поколебавшись, сказала я и добавила, совсем некрасиво шмыгнув носом: – Со средним баллом ниже пяти туда попасть нет шансов.
–Маруся, Маруся… – он просто повторил мое имя, а у меня вдруг сильнее защипало в глазах и губы мимо воли скривились. – Маруся, не плачь, пожалуйста. Ну хочешь, я поставлю тебе эту пятерку? Только не плачь…
–К-как? – неуверенно спросила я, поскольку точно знала, что экзаменационные листы прикладывались к ведомости.
–Ну как…
–Не надо! – обиженно выдохнула я. Еще поддельных оценок мне не хватало! Да я сама себя уважать перестану. Уж лучше пусть будет «хорошо»!
–Почему ты не моргаешь? – внезапно спросил Матей Эльдарович. Я даже растерялась.
–Тушь потечет… у меня аллергия, – с неохотой призналась я и шумно вдохнула.
–Зачем красишься тогда? – раздраженно прошипел он и, вытащив откуда-то из внутреннего кармана пиджака платок, принялся вытирать следы моей истерики. – Не дергайся! – это уже в ответ на мою попытку уклониться.
Я обреченно вздохнула. Какой кошмар! Я представляю, как это смотрится со стороны. Еще увидит кто-нибудь, разговоров будут на весь следующий семестр… Матей Эльдарович тем временем закончил и зачем-то приложил свои ладони к моим пылающим щекам.
–Шшш… – это видимо затем, чтобы я не пыталась их убрать. Вообще-то я так и хотела поступить, но его руки оказались слегка прохладными и это было очень в тему. Отрезвляло и успокаивало. Изображение аспиранта даже перестало расплываться. – Сейчас все пройдет, ты успокоишься, – тихо приговаривал он, а я ощущала, как прохлада от его пальцев проникает сквозь кожу, спадает отек и становится легче дышать. – Посидишь немного, придешь в себя, а потом пойдешь и дорешаешь последнюю задачу. Да, Маруся?
Я едва заметно кивнула. Просто как бы сложно кивать, когда твое лицо несколько зафиксировано чужими руками.
–Тебе лучше? – спросил через какое-то время, когда я окончательно перестала шмыгать носом. – Пойдем?
–Пойдем… те, – с заминкой согласилась я. До меня только сейчас дошло, что мы как-то внезапно перешли на «ты». То есть он называл меня на «ты». И это ставило меня несколько в неудобное положение, поскольку не было официального взаимного соглашения по этому вопросу. И теперь я не знала, как мне дальше к нему обращаться…
–Пойдем, – повторил он и, как будто прочитав мои мысли, сказал: – Прости, я не спросил… надеюсь, ты не против, если мы перейдем на «ты»? Естественно, вне рамок учебного процесса, – с этими словами он поднялся и подал мне руку.
–Не против, – несмело улыбнулась я. – Матей.
–Вот и хорошо, – аспирант выдохнул с явным облегчением.
Вместе мы дошли до дверей кабинета.
–Ты заходи, я минут через пять, – сказал он.
Я кивнула и вошла в кабинет. Молча прошла на свое место и погрузилась в осмысление условия третьей задачи. Сознание было ясным и чистым, паника уже не мешала сосредоточиться, так что в этот раз проблем с решением не возникло. К моменту появления аспиранта я уже почти закончила. Как раз кстати передо мной пошел отвечать один из моих одногруппников, я спокойно дописала, искренне поблагодарила Бога науки за благополучное разрешение ситуации и, дождавшись, пока место у преподавательского стола освободится, пошла отвечать. Свое «отлично» я получила заслуженно!
Глава 3. Похищения
Магнатерра. Эния
Шел второй месяц моей ссылки, то есть практики, на Магнатерре. Магнатерра – планета прекрасная во всех отношениях и Хранительница у нее замечательная. Вот только мне здесь делать нечего.
А все почему? Да потому, что возрождение Магнатерры началось сравнительно недавно. Магна, она же Хранительница планеты, решила, что жить здесь будут эльфы. И вышла замуж на нашего светлоэльфийского императора. Не того, который сейчас правит, а за его дядю. У них подрастают двенадцать замечательных деток. Рыжих эльфов. Цветом волос они пошли в маму. Старшим из них примерно столько же лет, как и мне.
Еще здесь живут и здравствуют десятка два эльфийских семей, пожелавших переселиться сюда с Адельтерры. В каждой семье по двое-трое детишек разных возрастов.
Собственно, все. Других рас нет. И что мне здесь делать? Как Богине красоты для меня нет работы – у эльфов с этим все в порядке, а местные так вообще не зацикливаются на внешности. Про любовь я молчу. У эльфов желание создать семью более-менее оформляется только к годам восьмидесяти. Самому старшему из необремененных узами брачного союза магнатеррцу только двадцать. О чем можно говорить? У них сознание еще не готово к этому чувству! Если бы это были люди… я бы развернулась! А так… ну благословила всех женатых, включая Магну и бывшего императора… На этом моя практика и закончилась.
Хранительница каждый день весело интересовалась, как идут дела. И однажды я не выдержала и выложила ей свои выводы о том, что молодым жителям ее планеты для любви еще надо немного подрасти. Вот лет через пятьдесят-шестьдесят с удовольствием помогу им обрести истинную пару. А пока рановато, извините.
–Я так и думала, Эния, – Магна нисколечки не обиделась на мои слова. – Но ты ведь уже сейчас можешь увидеть их пары?
–Конечно, могу, – хмыкнула я. – Но благословлять не буду, даже не просите. Для неподготовленной души такой ранний опыт может оказаться губительным.
–Нет-нет! Я не это имела ввиду, – поспешила уверить меня Магна и спросила почему-то громким шепотом: – Просто я хочу знать… ну… они все здесь или где-то еще?
–А-а… в смысле на Магнатерре? – я задумалась на несколько минут и в итоге сказала: – Нет, не все. Лет через тридцать вам стоит начать активно налаживать дружественные связи с Растотеррой.
–Спасибо, – Магна выдохнула с явным облегчением. – Это я и хотела услышать. Я немного знакома с жителями Растотерры, через магосеть, естественно. Среди них много достойных. Понимаешь, я хочу, чтобы мои дети были счастливы.
–Понимаю, – улыбнулась я. – Этого желает каждая мать.
–Да, – она вздохнула и на миг помрачнела, явно вспомнив что-то не очень хорошее. Потом вдруг встрепенулась: – А Тэри? Тэруалон, в смысле. Как с твоей точки зрения, мы пара?
–Самая настоящая, – уверенно сказала я. Моя печать легла легко на них обоих, даже несмотря на то, что на момент благословения бывший император находился на Адельтерре и я его даже не видела. Так что у меня сомнений не было – они истинная пара.
–Спасибо, Эния, ты сняла камень с моей души, – серьезно сказала Магна. – Я все эти годы думала, что напрасно оторвала его от семьи, от родной планеты… Да и он все больше скучал по Адельтерре, только и разговоров было – Адельтерра то, Адельтерра сё…
Ах, вот оно что! Я понимающе кивнула и подозрительно прищурилась. Сдается мне, что моя так называемая практика не закончится до тех пор, пока эрл Тэруалон вдоволь не налюбуется на родину. Последующие слова Магны только подтвердили мою догадку:
–Ты прости нас, – начала она извиняющимся тоном. – Тебе у меня планете дел-то всего на пару дней, я и сама это понимаю. Нам нужен был достаточно веский официальный повод для отправки Тэри на Адельтерру. Просто так он не хотел… Поэтому Диана с Эльдаром отправились якобы на отдых, тебя сюда направили, как в самое безопасное место… А там… империя ведь не может оставаться без руководства, даже пусть на небольшой срок. Вот и…
–Я все понимаю, – сказала я, едва не скрипнув зубами.
–Если хочешь, я могу изменить временные соотношения между Магнатеррой и Адельтеррой, – предложила Хранительница. – Там пройдет месяц, а здесь всего пару дней. Хочешь?
–Нет, – немного поколебавшись, ответила я. Конечно, соблазн велик, но в таком случае магосеть будет работать только в режиме передачи текстовых сообщений, да и то с большими задержками, а меня это не устраивало. У меня там бурная переписка с далеко идущими планами. Про планы я распространяться не стала, а вот про магасеть сказала. А что, у меня много друзей, та же Дивея, Матей, Асанг и другие… И я хочу узнавать от них новости в онлайн-режиме. Да и Лайма с родней постоянно общается.
–Да, – согласилась со мной Магна, – магасеть в этом случае может барахлить, ты права. Ну что ж, тогда чувствуй себя как дома, если что надо, говори.
–Хорошо, – улыбнулась я.
В общем-то здесь оказалось достаточно неплохо. За мной никто не следил, не сканировал мою ауру каждый день. Нас с Лаймой никакими регламентами не ограничивали, мы были предоставлены сами себе и слонялись по всей планете как хотели. В нашем распоряжении находилось несколько гостевых домиков в разных уголках Магнатерры – в горах, возле моря, на поляне в лесу – все они соединялись стационарными порталами. Кроме того, можно в любой момент позвать Хранительницу и навязаться к ней в гости, если совсем скучно станет. В ее доме всегда шумно. Все-таки двенадцать малолетних эльфят. Надо сказать, магнатеррские эльфы совсем не походили на адельтеррских, даже те, которые родились на Адельтерре. Видимо, сказывалось влияние планеты. Они отличались эмоциональностью, точнее тем, что совершенно не стеснялись эти эмоции проявлять. Эльфийское спокойствие и выдержка? Это вообще что такое? Зачем? Здесь никто не копил эмоции в себе. Поэтому было шумно и весело. Через пять минут своего пребывания на планете я почти физически почувствовала, что меня приняли в семью на роль старшей сестры. А уж Лайма-то стала своей практически сразу. Кошь мою обожали все. Да и она была не прочь и подурачиться, и пофилософствовать, и в научных экспериментах поучаствовать, и в роли натурщицы для портрета выступить. Особенно последнее любила. А поскольку подруга моя, Дивея, на Магнатерре уже побывала, да и мама ее, Диана, тоже, желающих написать портрет кошки было предостаточно. Но когда зацвели тюльпановые поля, все переключились с кошки на них.
Так много тюльпанов я еще никогда не видела. Разных цветов, даже разных форм, они укрывали разноцветным покрывалом всю долину перед горами. И это было волшебно. А аромат просто потрясающий! Бабочки и стрекозы летали над цветами, собирая нектар, а Лайма самозабвенно гонялась за ними, не помня себя от счастья.
Я же, уютно устроившись на небольшой полянке среди благоухающих цветов, вела переписку с двумя мужчинами. Иногда одновременно. Почему с двумя? Да потому что отделаться от Принца так и не удалось. Негодник оказался кибермагом, поэтому банить его аккаунт было совершенно бесполезно. А если не удается избавиться от неугодного собеседника, остается что? Правильно, сделать общение с ним максимально комфортным. Для начала я попросила его сменить аватарку, а потом и ник, раз уж он кибермаг. И вот со мной уже разговаривает не Черный Принц с внешностью пучеглазого рогатого существа, а вполне себе нормальный пёсик симпатичной наружности и именем. Бродяга, так он назвал себя. Лицезреть пёсика было приятнее, вот только душа его так и оставалась абсолютно черной. Я видела это и содрогалась всякий раз, представляя себе, из-за чего именно она такой стала. Но со мной Бродяга был весел и обходителен, каждое утро забрасывал виртуальными цветами и комплиментами. Это мне, конечно, льстило, но не более того.
Второй мой собеседник, точнее, как бы первый, Рэм, в сети появлялся не очень часто. Примерно раза два в сутки. Виртуальных подарков мне не присылал, то ли не умел, то ли считал это глупостью. Комплиментами не осыпал. Совсем. Но общаться с ним было как-то спокойнее. Он тоже не ангел. Черно-белые узоры его души никуда не делись. Только вот я почему-то абсолютно точно знала, что он меня не обманывает. С Рэмом мы обсуждали те же темы, что и с Бродягой. Но насколько разные были ответы! А еще мне казалось, что Рэм в разы старше меня. И… он тоже меня изучал, задавал вопросы и ожидал моей реакции. Когда некоторые мои ответы не вписывались в его представление обо мне, я чувствовала, как он пытается понять, осмыслить мою позицию, поставить себя на мое место. Если с Бродягой у нас был ни к чему не обязывающий треп, то с Рэмом тонкая психологическая игра под названием «Узнай меня».
В отличие от Рэма, Бродяга был в сети практически постоянно. Иногда в общении с ним меня подменяла Лайма. Она старалась копировать мой стиль, но у нее все равно выходило более беззаботно, что ли. Бродяга в таких случаях считал, что у меня веселое настроение. Ему это нравилось. Лишь однажды, когда речь зашла о драконах, они чуть не поругались. Бродяга утверждал, что драконы злобные, жадные и ограниченные твари. Согласиться с этим Лайма не могла. Во-первых, они действительно не такие, а во-вторых, все адельтеррские драконы без исключения Лайме приходятся родственниками! А кто потерпит несправедливый поклеп на родню? Короче, она пыталась его разубедить.
«Да ладно, еще скажи, что они все белые и пушистые!» – насмешливо сказал Бродяга.
«Далеко не все белые, бывают и рыжие, и черные, но пушистые!» – парировала кошь.
«Да где ж такие есть?» – не верил он.
«На Адельтерре!» – выпалила она, совершенно не подумав.
«Детка, на Адельтерре нет драконов!» – уверенно заявил он.
«У тебя устаревшие сведения!» – возразила Лайма.
«Сама видела?» – вкрадчиво спросил он.
На этом вопросе кошь немного поостыла. Ответить, что видела – фактически признать, что бывала на Адельтерре. Сказать, что нет, станет допытываться, откуда познания.
«Мирографию хорошо изучала, – в итоге нашлась она и, гордо задрав нос кверху, добавила: – Да это в справочнике по расам написано! Не читал, что ли?»
Вообще-то наличие драконов на Адельтерре не было тайной. В магосети им был посвящен целый раздел и любой зарегистрированный пользователь мог прочесть там общую информацию и при желании лично пообщаться с драконами. В официальной магосети, естественно, а не в ее параллели.
«Смотрю, ты вообще у меня кошка ученая!» – перевел все на шутку Бродяга.
«А ты как думал!» – в тон ему ответила Лайма.
Шутки-шутками, конечно, но моя кошь действительно Кошка-Ученая. Это ее основная раса по доминирующему отцу. А всего пап у Лаймы трое. Все они коты, но есть нюансы. Матисс – Кот-Ученый, Снежный ветер – Кот-Дракон, Эйрик – Кот-Путешественник. Лайма унаследовала гены всех. Это немного странно, но когда твоя мама Богиня генетики, удивляться не приходится.
После этой небольшой стычки тема драконов была закрыта. Еще раз Бродяга разозлился уже на меня, когда я неосторожно поинтересовалась, не с Земли ли он.
«Э-э, детка, я же не спрашиваю, не с Адельтерры ли ты! Так тоже не лезла бы с вопросами!»
«Да я и не лезу, – попыталась сгладить острые углы я. – Просто на Земле много кибермагов, вот я и подумала, что ты можешь быть землянином».
«Нет, не могу, – смягчился Бродяга и прислал извиняющийся смайлик. – Насколько я знаю, Земля магически ограниченная планета. Откуда там кибермаги?»
«Магия на этой планете ограничена, это правда. Зато очень хорошо развито киберпространство. Возможно, этим обусловлено наличие кибермагов, а может быть наоборот, только не все из одаренных в курсе своих способностей», – ответила я.
«И откуда такие познания?» – поинтересовался Бродяга.
«Мирографию хорошо изучала», – честно отписалась я кошкиными словами.
А что, я и правда изучала мирографию. Этот предмет у нас вел Всемир, муж моей подруги по прошлой жизни, Матрены. Он мироходец, изучение миров – дело всей его жизни. Так что мирографию мы все знали очень хорошо. Конечно, уточнять где и с кем я изучала предмет было бы по меньшей мере неосмотрительно. Как выяснилось, Бродяга очень болезненно относится к раскрытию информации о своем происхождении, так зачем распространяться мне? С этого дня мы с Лаймой договорись больше не обсуждать с Бродягой серьезные темы ни в каком виде.
* * *
Земля. Маруся
Первый семестр начался с трагического известия. Дорохов погиб. Я стояла у стены с некрологом и не верила своим глазам. Как? Почему? Что произошло? Вокруг толпились другие студенты, бурно обсуждая эту новость. Он был хорошим преподавателем. Его уважали. Причина смерти в некрологе не была указана, но само слово «погиб» наталкивало на определенные мысли. Кто-то говорил про ДТП, где-то в задних рядах прозвучала версия о самоубийстве… Мне вдруг стало неловко за свои бредовые предположения после визита к нему. Но какое самоубийство? Он не выглядел подавленным. Да, у него болела спина, наверное, сильно, но это ведь не повод накладывать на себя руки… Я осторожно протиснулась сквозь толпу и остановилась неподалеку, пытаясь как-то осмыслить произошедшее.
–Преподаватели погибают, студенты пропадают и все с факультета информатики! – процедил кто-то из стоящих впереди меня студентов, кто именно я не видела, но решила прислушаться.
–Не преувеличивай, преподаватель пока только один, – отозвался другой и тут же обеспокоенно осведомился: – И что, много из ваших пропало?
–Пятеро, – скупо ответил тот.
–Мало ли, – скептически заметил второй из говоривших. – Загуляли…
–Отличники. Четвертый курс. Не явились на последний экзамен. Ты себе такое можешь представить? Еще бы один, так все пятеро разом. Родственники уже в розыск подали.
Его собеседник присвистнул и выругался.
–Хорошо, что я не отличник!
–Вот и я так думаю… – согласился с ним первый и почему-то вдруг обернулся, мазнув по мне хмурым взглядом.
Я поспешно опустила глаза и принялась активно распутывать провода от наушников, якобы замотавшихся за ремень сумки, а когда решилась осмотреться по сторонам, тех двух студентов уже не было. Пожав плечами, я пошла к учебному расписанию, чтобы посмотреть, что там у нас первой парой.
Вместо первой пары оказалось окно, я достала блокнот с ручкой и принялась переписывать расписание. Вполне ожидаемо фамилия Новикова мелькала в нем достаточно часто. Это и неудивительно, его поставили замещать сразу трех преподавателей.
–Везде этот Новиков! – послышался уже знакомый голос.
Сердце почему-то забилось быстрее, стало как-то тревожно. Я осторожно скосила глаза. Оказалось, за моей спиной снова образовалась толпа. Присутствовал и тот самый старшекурсник, который говорил про исчезновения отличников с их факультета.
–А чем тебя Новиков не устраивает? – слегка насмешливо поинтересовалась какая-то девушка.
–Пронырливый, наглый, подозрительный тип, – процедил тот.
–Что-то не заметила, ты наверное, сейчас себя описал? – хихикнула другая девушка.
–Да я этот дурацкий зачет ему полдня сдавал! – возмутился студент.
–Но сдал же! – хмыкнула первая девушка. – Дорохову ты его не сдал бы в принципе.
–Нет больше Дорохова, – мрачно заметил тот. – Зато есть Новиков! Причем во всех местах! И это как-то удачно совпало, не находишь? Может, это Новиков устроил ДТП? Или довел Дорохова до самоубийства, чтобы занять его место?
Я съежилась от этих жутких предположений и продолжала бездумно переписывать расписание, с умным видом перелистывая уже третий листочек в блокноте. Очень уж интересовал меня этот разговор.
–Новикова не трожь, – пробасил кто-то четвертый. – Я с ним в горы ходил, он меня реально из расщелины вытаскивал, так что не рассказывай мне тут про подозрительности, понял? Да и Дорохов погиб, когда Новикова даже в городе не было. Еще раз услышу, что ты вякаешь про Новикова, пожалеешь, – весомо сказал, чувствовалось, что это не пустое предупреждение. Его слова легли бальзамом на душу, даже какая-то гордость вдруг возникла… за Новикова.
–И вообще, если тебе не хватает мозгов учиться, так нечего о преподавателе всякую ересь нести, – презрительно бросила первая из говоривших девушек. Затем послышались звуки удаляющихся шагов.
–А ты чего уши развесила, мелочь? – неожиданно рявкнул обиженный ею студент.
И рявкнул он, кажется, мне. Я медленно обернулась, и демонстративно вытащив из одного уха наушник, спросила:
–Вы что-то сказали? – еще и ресничками хлопнула для убедительности. Все-таки хорошо, что я наушники снять не успела.
–Ничего, – процедил студент и, окинув меня подозрительным взглядом, отошел от доски с расписанием.
А я тяжело вздохнула и принялась переписывать его заново. Новиков, Новиков… Я привыкла судить о людях, основываясь только на своих собственных впечатлениях. Да и мама так всегда меня учила. Слова этого старшекурсника меня больно задели. Настолько задели, что я уже минут пять не могла унять бешеный пульс. После сессии мы с Матеем виделись еще два раза – на День студента и перед моим отъездом домой на каникулы. В этот раз меня папа забирал. Матей обмолвился, что тоже уезжает в какой-то поход, наверное, как раз тот, про который говорил басовитый студент, заступившийся за него. Конечно, пары дней недостаточно, чтобы узнать человека, но… пронырливым и наглым я не могла его назвать. И… я не допускала даже мысли, что он способен на то, о чем говорил студент. Но с чего-то же тот сделал такие выводы? И если уж вот так просто в холле универа не стесняется это высказывать, то и дальше навряд ли остановится. Почему-то не верилось, что угрозы другого старшекурсника подействуют. Так, надо поговорить с Матеем! Про Дорохова и про исчезновения студентов с факультета информатики. А еще предупредить, что про него распускают опасные слухи. Я с тоской взглянула на расписание еще раз. Судя по всему, Новиков будет занят практически до последней пары, и как назло все эти пары не в нашей группе, так что быстро осуществить разговор не получится.