Штрихи к портрету

Гарики Губермана известны многим, в сети по сей день гуляют лучшие цитаты из всех изданных и написанных, да чего говорить, у самой на полке стоят целых два сборника купленных в порыве импульсивности обладать четверостишиями в бумаге, но так и не прочитанных. Все хочу взять за правило открывать утром сборник наугад и читать новый гарик, как своего рода напутствие на грядущий день. С гариками пока не сложилось, а вот печенье с предсказаниями в кофейной точке перед работой, очень даже прижилось. Хотя смысл один и тот же, забавы ради и настроения на целый день.Я, если честно, не предполагала, что, открывая прозу Губермана, окунусь в целый ворох покалеченных человеческих судеб и снова вернусь в 37-й год. История жизни Николая Бруни не стала исключением. Помню, как держала в руках свидетельство о смерти своего отца, а в нем даты – родился и умер, запись за номером такая-то. Две сухие строчки с датами, которые останутся пылится в государственных архивах, а между ними целая жизнь. Никому не нужная и не интересная, кроме близких людей. У Бруни есть только первая дата – рождения, во второй точно указан только год (дата смерти под вопросом) и братская могила одна на всех. И не факт, что останки лежат именно в этой, концов сейчас не найдешь. Страшное время было и огромное количество погубленных, канувших в безвестность талантливых людей. Черная дыра смерти за колючей проволокой засасывала всех без разбора.«Это очень важно, как именно умирает человек – как он себя ведет при этом и что говорит».Николай ничего не говорил – пел псалмы, прекрасно зная куда их ведут и зачем. Удивительной силы духа был человек, в последние минуты жизни делился мужеством с остальными. И талантливый, какой-же он был талантливый. Полуголодный, замерзший, едва передвигая ноги создал из кирпичей и бетона памятник Пушкину. Очень им гордился, кстати. В тюремном заключении стал главным лагерным художником. Писал стихи, которые до нас не дошли. Тетрадки со стихами были сожжены в страхе оказаться там же, где сидел Николай Бруни. Никаких дневников, только памятник и воспоминания людей. Жалкие крохи, на самом деле. Но тут, наверное, стоит порадоваться тому, что остались хоть какие-то крупицы информации о последних годах жизни Бруни, о других мужественных людях до нас не дошло ни строчки. И Губерман пробел этот восполняет. Начиная писать мемуары о самом Николае, в сюжет вплетает истории других людей, которые выжили и вернулись, и стали делиться с ним воспоминаниями. Горькими, как правило, но за решеткой радостных воспоминаний практически не бывает. Не оскотиниться и остаться человеком, такое не каждому под силу.«Написаны горы назидательных серьезных книг. Из них одна хотя бы помогла людям жить? Очень немногие. Единицы. Напиши такое, чтобы людям легче дышалось, когда будут читать. Трави им байки, истории и анекдоты.»Губерман, честно скажу, именно так и пытался написать мемуары. Разбавлял диалоги на серьезные темы своими юмористичными гариками, рассказывал забавные истории, о самом себе в том числе. Но все эти попытки убежать от серьезности цели не достигли. Слишком много смертей на страницах не такой уж большой книги, десятки историй людей, которые давно перешагнули черту и ушли в мир иной. А сколько людей так и не поделились своими историями, забрав их с собой в последнее пристанище, тысячи. Их никто не собирает. И в конечном итоге у нас остается только горький осадок и те самые злостные кошки, которые скребут твою душу когтями изнутри. Очень и очень грустно. История, увы, повторяется.

"Штрихи к портрету" – из тех книг, которыми хочется немедленно поделиться. Не то чтобы сначала прочитать, обдумать, а потом советовать друзьям – нет, прямо сию же секунду, после прочитанного абзаца, хочется прочитать его вслух, чтобы другие тоже посмеялись, или задумались, или сказали «дальше почитай». Это одна из тех книг, которые хочется пересказывать или рассказывать маленькими кусочками – ведь она вся напичкана маленькими историями, байками, анекдотами – смешными, грустнейшими и мудрыми историями, очень правдивыми (к сожалению или к счастью).Все эти байки и истории выстраиваются в стройный сюжет. Николай Бруни, поэт, музыкант, летчик, священник – человек, чья молодость пришлась на бурное начало 20-го века – делает шаги по земле, ища свою дорогу и стараясь следовать своему призванию. Илья Рубин, журналист, в конце дремучих 70-х годов идет по следам Бруни, разыскивая его работы и письма. Рубин проводит большую работу, встречаясь со всеми, кто хоть что-нибудь может рассказать о Николае Бруни. Каждый рассказ, каждое письмо – это штрих к портрету, и вот постепенно, медленно перед нами проступает человек, который жил страстно, горячо, был полон желания делать добро и трагически погиб, не дожив до 50 лет..Читая эту книгу, я часто ловила себя на мысли, что мне очень не хватает фотографий, хотя бы нескольких, чтобы увидеть реальное лицо главного героя – Николая Бруни. Может быть, автор хотел сделать его таким собирательным образом для многих пропавших в те годы интеллигентов и представителей духовенства. Может быть, эта книга больше относится к художественной литературе, чем к серии ЖЗЛ. Но для меня было большой радостью заглянуть на просторы Интернета и найти это прекрасное лицо – лицо умного, талантливого, страдающего человека. Если вам интересно, то советую сделать то же самое – найти портрет Николая Бруни не сложно, а лицо его запомнится надолго.За что я так люблю эту книгу? А я ее по-настоящему люблю, часто беру перечитывать (не всегда целиком, небольшими частыми), часто вспоминаю. За яркий, выразительный, удивительно точный язык; за живых героев, которых сразу узнаешь или запоминаешь; за интересные и правдивые истории. Но главное – за духоподъемность общего настроения. В какой-то степени это для меня до сих пор загадка: как? При том, что большинство хороших людей в итоге погибает в лагерях, а хорошие начинания заканчиваются крахом, и зло «торжествует»? Но я не зря взяла это торжество в кавычки – у Губермана торжествует сила духа и доброта. Фактическое попрание людей, заключение их в лагеря и тюрьмы не отнимает у них главного – сознания своей правоты. Дух сильнее физического подавления, а мысль не уничтожишь, сжигая книги. Кроме того, и в этом романе рукописи не горят – то есть не попадают в лапы сильных мира сего и остаются для потомков. Для нас.

Книга действительно впечатляет. Сколько не читаешь на тему репрессий, и все затрагивает. Слог красив, ведь Губерман-гений, думаю ни для кого это не секрет) Однако, читать ее тяжело. Особенно, в начале. Слишком много тем сразу развивается. И следить за всеми этими перепитиями, если еще берешь ее в руки не каждый день-практически невозможно, и перестаешь понимать, кто на ком стоял. Но, если осилите треть запоем, то дальше лишь несказанное удовольствие