Глава 1. Перемен!
– Эй, Морозова, угадай загадку: “Не пьет, не курит, в новый год дежурит?” – гаденько ухмыльнулся заведующий отделением и с торжествующим видом шлепнул перед Олесей отпечатанный на принтере листок, – На вот, ознакомься. И распишись заодно.
– А чего сразу я-то? – искренне возмутилась девушка, – И в прошлый год я, и в позапрошлый… Так нечестно!
– Честно, Морозова, еще как честно. У всех семьи, планы. А тебе чего дома делать? Дрыхнуть всю ночь? У самой ни ребенка, ни котенка. Даже любовника самого завалящего до сих пор не завела…
– У вас тоже семьи нет, Януарий Арсентьевич! Однако, ни на один праздник вы не дежурите! А на майские, вообще, каждый год отпуск берете!
– Ян! Я же просил называть меня Ян! – захлебнулся злостью непосредственный начальник.
Януарий Арсентьевич Бабчинский, заведующий хирургическим отделением Первой городской больницы терпеть не мог, когда его называли полным именем, и Олеся об этом прекрасно знала.
Ну и что. Пусть побесится немного. Все равно терять нечего.
Она и так в отделении главная “коза отпущения”. Самые “сладкие” дежурства – ей. Самые неприятные и скандальные пациенты – тоже.
Конечно, девушка догадывалась почему. Нечего третий год динамить важного начальника.
Януарий Арсентьевич давно уже облизывался на нее, как кот на сметану, а она старательно делала вид, что ничего не замечает.
Немолодой лысый мужичок ростом примерно полтора метра с гнусавым голосом отличался от Олесиного мужского идеала, как Бредд Питт от Квазимодо. Но сегодня, похоже, этот престарелый Казанова был намерен поставить вопрос ребром.
Заведующий, сверкая крысиными глазками, присел за стол напротив, подложил морщинистую лапку под подбородок и вкрадчиво заговорил:
– Слушай, Морозова, а тебе никогда не приходило в голову, что будь ты хоть немного посговорчивее, дежурить могла бы гораздо реже? И уж точно не в праздники…
Красивая ты, Олесенька, знаешь ведь. Только глупая…
В общем, надоело мне кружить вокруг да около! Поэтому, говорю открытым текстом.
У тебя два варианта. Первый: этот новый год ты встречаешь у меня в квартире, в красивом белье, на шелковых простынях попивая дорогое шампанское.
Или здесь, на рабочем месте. Всю ночь принимая обострившиеся от пережора панкреатиты, холециститы и прочую праздничную прелесть.
А еще обморожения, раны от петард, расшибленные после катания с горки черепушки, ожоги, отравления… Всё в широчайшем ассортименте. И, ближе к утру – вишенка на торте: алкогольный абстинентный синдром.
Да, что я тебе рассказываю, сама знаешь…
– Думаете, напугали? – презрительно фыркнула Олеся, – Да у меня каждое праздничное дежурство такое. Привыкла уже. Благодаря вашему особому ко мне отношению набралась опыта.
– Значит, придется тебе жизнь устроить – веселее некуда. Чтобы все, что было раньше, цветочками показалось. Я всегда говорил: баба-оперирующий хирург – это нонсенс.
– Тоже мне, удивили. Знаю я, что в отделении меня недолюбливают. И вы по любому поводу придираетесь…
– Так я не буду придираться. И всем сразу же расскажу какой ты охренительный доктор. Особенно высшему руководству. Одно твое слово.
А то так и будешь за чужие косяки отдуваться…
И не понимаю, все-таки, Морозова, чем же так тебя не устраиваю. Не красавец, конечно, но зато материально обеспечен и щедр к тем, кто ко мне лояльно относится.
К тому же, могу сильно продвинуть тебя по службе… Неужели не интересно?
Заведующий хитро прищурился, окинул девушку плотоядным взглядом и сладенько прогнусавил:
– А еще, Лесенька, я опытный боец и знаю как сделать молодой женщине приятно… Никто пока не жаловался…
Это был перебор. Олесю передернуло и она решительно встала из-за стола. Будем хамить красиво:
– Сделайте мне приятно, Януарий Арсентьевич, отстаньте, наконец, и дайте работать спокойно. Вон сколько у нас в отделении молодых, симпатичных медсестер. Попытайте с ними счастье.
Может кто-нибудь и согласится скрасить ваше новогоднее одиночество.
Не безвозмездно, конечно. За определенную сумму.
А у меня уже три любовника есть. Четвертого, боюсь, не потяну, – бессовестно соврала девушка и теперь следила за реакцией Бабчинского.
– Ха! Три любовника? Не смеши мои подковы, – не повелся на провокацию начальник, – Нет у тебя никого. Абсолютно точно. Три года уже.
С тех пор как этот гаденыш Колян свалил в туман, мужика у тебя в помине не было. Может хватит по нему сохнуть уже?
Наверняка с бабами развлекается где-нибудь за границей. Про тебя и думать забыл, а ты до сих пор в подушку слезы льешь.
С головой ушла в работу и нормальных мужчин к себе не подпускаешь. Пора уже забыть этого урода. А я готов поспособствовать.
А вот это было уже за гранью. Гребаный заведующий все-таки нащупал больную мозоль. Но Олеся скорее сдохла бы, чем призналась в этом. Поэтому крепко стиснула зубы и выдавила из себя лучезарную улыбку.
– Простите, Януарий Арсентьевич, но все-таки нет.
– Почему?
– Мы не подходим друг другу по гороскопу. Я – скорпион, вы – козел…
– Что, в точку попал? – самодовольно ухмыльнулся Бабчинский, – Сделал бо-бо хорошей девочке?
Что же ты нашла в этом нарциссе? Такого, чего нет во мне?
Смазливую рожу и подвешенный язык, вечно несущий чепуху?
Я пестовал тебя с пятого курса! Взял к себе, учил, душу вкладывал… В ординатуру помог поступить, на работу взял…
А ты предпочла его! После всего, что я для тебя сделал! Да и сейчас никак забыть не можешь, тварь неблагодарная!
Только не нужна ты ему на фиг! Он никогда тебя не любил, просто использовал! И свалил в туман при первом же удобном случае!
– Моя личная жизнь – не ваше дело! – повысила голос девушка, – И каким бы гадом не был мой бывший, спать с вами я не буду ни при каких обстоятельствах! Делайте что хотите!
– Что ж, я предупреждал. Меня не услышали, – холодно проговорил Бабчинский и вышел из ординаторской.
– Девочки, хотите анекдот расскажу? – послышался с сестринского поста его скрипучий голос, – Умер как-то хирург Иванов. Встречает его апостол Петр перед воротами рая и говорит: “Прости, не могу я тебя сюда впустить. Ты когда людей лечил им боль причинял, грех это.” “Подожди, – отвечает Иванов, – Но вон же там Морозова в райском саду гуляет? Почему ей можно, а мне нельзя?” “Так Морозова, что, хирург, что-ли?”
Девочки на посту дружно засмеялись, а в душе Олеси вспыхнуло праведное негодование.
Значит, красивую жизнь он ей устроит, кобелина старый… Троллить уже начал. Специально принижать в глазах других сотрудников.
Девушка тяжело вздохнула и подошла к окну.
На улице моросил дождь. Серый и мерзкий, как ее испорченное настроение. Сквозь его пелену уныло мерцали огни гирлянд, украшающих елки вокруг больницы.
Конец декабря, называется. Скоро Новый год, а бардак везде, даже в небесной канцелярии. Календарная зима больше похожа на раннюю весну или позднюю осень.
Олеся внимательно осмотрела кабинет. Тоже скука и серость.
Горы бумаг, занимающих львиную долю времени, которое можно было бы посвятить пациентам.
Мужчины-коллеги, вечно глядящие на нее свысока. С подачи заведующего, естественно.
Разве о такой жизни она мечтала? Что в последние три года видела, кроме тускло-зеленых стен этой больницы?
Когда крайний раз веселилась с друзьями, встречала Новый год не на дежурстве, ездила куда-то отдыхать, наконец? Покупала себе новые красивые вещи?
За все это время даже в отпуске-то толком не была. Жалкая неделя в позапрошлом году не считается.
Ни один уважающий себя негр в Африке столько пахать не стал бы.
А вот простая русская девушка Олеся, которая и коня и в избу, после расставания с любимым мужем, полностью растворилась в профессии. И ее существование превратилось в один бесконечный день сурка.
Работа-дом-работа. Рехнуться можно. Она же не бессмертный пони из известного стишка, в конце концов!
А теперь еще и заведующий крутится вокруг, как озабоченный мартовский кот, абсолютно не скрываясь… Плейбой престарелый, мать его. Было бы смешно, если бы не было так грустно. И вообще. Надоело!
"Перемен требуют наши сердца!" – зазвучала в ушах строчка из известной песни.
Олеся взяла из принтера чистый лист и написала четким, совсем не врачебным почерком: “Мне было приятно у вас работать, Януарий Арсентьевич, но хотелось бы себя попробовать в гетеросексуальном коллективе”.
Посмотрела, перечитала. Суть схвачена, но не до конца. Да и нельзя писать такое в официальном документе. Скомкала. Выбросила. Взяла другой листок.
“А не пошли бы вы на хрен, Януарий Арсентьевич, вместе со своими ядовитыми змеенышами, которые умело притворяются квалифицированными хирургами! Ищите себе другую крепостную и для работы, и для постели!” Нет. Тоже никуда не годится. В мусорку.
“Прошу уволить меня по собственному желанию” – немного успокоившись, вывела девушка на третьем листе. Подумала и добавила: “В связи с переездом к новому месту жительства”.
Все. Хватит. Достали. С Нового года начинаем жить по новому!
Глава 2. Мечтать надо правильно
Олеся выпорхнула из стеклянных дверей больницы и полной грудью вдохнула влажный городской воздух. Ну и что, что с выхлопными газами. Именно они сейчас символизировали тот самый вожделенный аромат свободы. Пахнет не очень, можно даже сказать воняет, зато на душе светло и радостно. Здоровый пофигизм искрит внутри, как пузырьки шампанского.
Все. Больше она никому ничего не должна. Больные, в том числе на всю голову, переданы другому доктору (пусть оценит «подарочки» от заведующего). Истории заполнены, трудовая книжка уютно устроилась в сумочке. В руках – пакет с нажитыми непосильным трудом двумя парами кроксов, белым халатом и видавшим виды хирургическим костюмом. Четыре года жизни компактно упакованные в небольшой кусок целлофана. Как мало, оказывается, связывало ее с этой больницей.
Всякую мелочевку типа уймы кружек, всевозможных магнитиков с Магадана и Антальи, сисястых статуэток в коротеньких белых халатах, подаренных благодарными пациентами и им подобных сувениров она без сожаления выкинула в мусорку. В этот мужской серпентарий она не вернется ни за какие коврижки. Пусть ищут новую жертву. Девушка подставила лицо холодному моросящему дождю и, не оглядываясь, зашагала по аллее.
Пахнущий бензином воздух свободы наполнял легкие и кружил голову. Все-таки очень странное ощущение – когда абсолютно нечего делать. Не надо никуда спешить, отчитываться, докладывать о проделанной работе, получать люлей за чьи-то косяки. Больше не тяготит чувство ответственности…
Только вот неожиданно свалившееся на плечи освобождение, пригвоздило к земле стотонным грузом. Олеся конечно, испытывала эйфорию, но абсолютно не знала что как со всем этим быть. Свежий ветер перемен вовсю хозяйничал в голове, оставляя после себя пустоту и растерянность. Нужно срочно выплеснуть на кого-то свой ворох эмоций. И такой человек у нее был.
– Лелька, привет! – набрала девушка номер подруги, – А я сегодня с работы уволилась…
– Красава! – послышалось из трубки.
Ольга работала клиническим психологом. Правда, сейчас находилась в декретном отпуске, но это совсем не мешало ей расти профессионально. В промежутках между воспитанием свекрови, годовалого сына и тридцатилетнего мужа, она усиленно пыталась ставить на место мозги еще и лучшей подруге. Но случай был на редкость тяжелым, так что получалось плохо.
– И ты даже меня не поругаешь? – осторожно поинтересовалась Олеся.
– За то, что сбежала из своего персонального ада? Нет, конечно. Это нужно было сделать три года назад. Когда твой гаденыш Коля помахал ручкой и исчез.
– Оль, не начинай. Это редкий случай, когда он ни при чем. Сегодня звездой дня стал Януарий.
Подруга вздохнула и завела свою ежевечернюю песню:
– А ничего, что каждое утро у тебя начиналось с дверей, в которые вы с Кольком когда-то заходили вместе? И твоего дурацкого самокопания. Ах, что же я сделала не так, раз от меня ушел мужик? Значит я тупая, страшная, в постели бревно и никто никогда меня больше не полюбит. Пойду-ка, повешусь на ближайшей березке. Или утоплюсь в работе, где меня тоже не ценят, гнобят, да еще и пытаются залезть под юбку при каждом удобном случае. Хватит, Леся! Пора вспомнить о том, что ты умная, красивая, талантливая и начинать уже ценить себя!
– Я только «за». С чего начнем?
– С мечты. Пусть даже маленькой. Вот, чего бы тебе сейчас хотелось больше всего на свете?
– Чтобы Бабчинский подавился устрицами за новогодним ужином! Или отравился каким-нибудь изысканным деликатесом на корпоративе, а потом неделю не слезал с белого друга.
– Нееет… Не то. В твоей-то жизни что от этого изменится?
– Я испытаю чувство высочайшего морального удовлетворения.
– И? В чем польза?
– Ни в чем. Пусть этот козел слегка помучается.
– Думаешь, он что-то осознает? Нет. Да и тебе легче не станет, поверь. Мечтать, Лесенька, тоже нужно уметь правильно. Давай, подумай, от чего тебе стало бы сейчас очень хорошо? Так, чтобы душа запела?
– Знаешь, может быть это звучит глупо, но я была бы счастлива, если бы Морозов ко мне вернулся… – произнесла Олеся и тяжело вздохнула.
– Дура что ли? Зачем? – искренне возмутилась Ольга, – Ты только в себя приходить начала после разрыва!
– Сказал бы, что любит, жить без меня не может, понял, наконец, кого потерял… А я послала бы его к чертям собачьим!
– Нет, Лесь. Поверь, это не то, что тебе нужно. Во всяком случае, не так топорно. Не надо опускать искусство мести на откровенно колхозный уровень. Можно насолить Морозову и другим, менее разрушительным способом. Зато очень даже полезным для тебя.
– И каким же?
– Просто стать счастливой. Без него. Отдохнуть, перезагрузиться, изменить что-то в себе. Мужика найти хорошего. А то как монашка живешь. Хотя бы для секса, не для отношений, а там как пойдет. Поверить, что можешь увлечь парня, самоутвердиться. Вот увидишь, сработает, даже если твоему твоему Кольку уже все равно.
Три года прошло. Пора. На первый шаг ты наконец-то решилась – ушла с ненавистной работы. Теперь займись собой. Начни с малого. Сходи в салон красоты. Сделай маникюр, масочку какую-нибудь, шоколадное обертывание. Уверена, тебе понравится. Почувствуешь себя другим человеком. А там, глядишь, и жизнь потихоньку изменится.
И, мечтай. На бойся желать и визуализировать свои желания. Представь в голове свою новую жизнь до мелочей. Прическа, одежда, ремонт в квартире, новая престижная работа, хороший мужик… Не раскисай, короче.
– Стараюсь, – хмыкнула Олеся, – И, знаешь, получается. Потому, что вон на той елке висит гирлянда, а не я.
– Ну, в крайности- то не впадай… И действуй, подруга, действуй!
Легко сказать – визуализируй… А если все приятное, что было в жизни так или иначе связано с тем гадом, который эту самую жизнь испортил? Романтические прогулки по вечерам, походы в кино, безбашенные танцы в клубах или душевные разговоры на кухне ассоциировались с одним именем – Николай. Когда-то он был единственным светом в окошке. А потом в одно мгновение исчез, искромсав на мелкие кусочки Олесино любящее сердце. Отголоски боли все еще давали о себе знать по ночам, и это нужно менять. Как раз сейчас. Перед Новым годом.
Визуализируем тщательно. Искореняем мешающие жить мечты о праведной мести. Прощаем и отпускаем. А заодно меняемся сами. Начнем с внешности.
Что там особенно нравилось этому похотливому гаду Коле Морозову? Правильно. Волосы. Натурально светлые и длинные, до попы. После занятий любовью он обожал класть Олесю к себе на плечо, а ее роскошную копну – на грудь. Гладил и перебирал пряди, шептал на ушко заветные слова, от которых мурашки размером с полевую мышь бежали по всему телу… Врал, как оказалось… Поэтому волосы – долой. Да и устала с ними возиться, если честно. Вон, через дорогу расположился неплохой салон красоты.
– Как стричься будем? – улыбнулась приветливая девочка-парикмахер.
– Под каре. Надоело, – решительно заявила Олеся и опустилась в кресло.
– Что, проблемы на личном фронте? – понимающе отметила девушка, надевая на нее накидку.
– С чего вы взяли?
– Каре – стандартная прическа для женщин, желающих перемен. Не только во внешности. Только вам бы я не советовала. Жаль портить такое богатство. Да и к вашему типу лица каре на слишком подходит…
– Тогда на ваше усмотрение. Сделайте мне красиво. Чтобы все мужики вокруг лежали штабелями, а этот гад удавился.
– Любой каприз за ваши деньги! – ухмыльнулась парикмахерша и взяла ножницы.
Из салона Леся вышла лишившаяся десяти тысяч рублей и сорока сантиметров волос, но страшно довольная собой. Локоны после стрижки и покраски спадали до лопаток мягкими волнами, красиво переливаясь в свете вечерних фонарей. Казалось бы – ерунда. Осветлили всего несколько прядей, а лицо стало казаться моложе и свежее. Просто сочный персик, который так хочется попробовать. А за то время, которое Олеся строила из себя космонавта с фольгой на голове, маникюрша превратила ее ногти в сверкающие жемчужины. Девушка смотрела на собственное отражение в витринах и отмечала, что такие перемены ей, определенно, нравятся. Ну, держись, Коля Морозов. Месть будет страшна.
По дороге домой, Леся зашла в торговый центр. Перекусила в уютной кафешке, выпила кофе с пирожным и решила, что такая шикарная телка, как она, определенно нуждается в полной смене гардероба. Пора уходить от растянутых свитеров и потертых джинсов.
Девушка вошла во вкус и скупила полмагазина. Продавщицы только успевали носить ей в примерочную разные платья, брюки с блузками, обувь и белье. Посмотрела чеки. Сначала ужаснулась, а потом махнула рукой. За последние три года на себя она тратила совсем немного и на карте скопилась солидная сумма. Плюс компенсация за неиспользованный отпуск. Ничего. Может себе позволить. Один раз живем.
Нагруженная фирменными пакетами Олеся шагала по освещенному фонарями парку. До дома было недалеко, а погода – заглядение. Промозглую осень в одночасье сменила волшебная зима.
На улице шел снег. Настоящий, новогодний, крупными хлопьями. Он, как перья из прабабушкиной перины, медленно падал из темных облаков, пряча под собой грязный асфальт. Что еще нужно для счастья?
Мужика хорошего? Только где их берут-то? К тому же, далеко не факт, что самый идеальный и любящий по прошествии времени не окажется мерзким гадом, способным на подлое предательство… Поэтому пусть просто будет. Не для отношений, для постели. Любой. Разберемся на месте.
Как будто в продолжении Олесиных мыслей, от заснеженных кустов отделилась темная фигура в длинном пальто и шляпе. Мужчина остановился посреди дороги и выжидающе посмотрел. От него веяло опасностью и на всякий случай девушка осмотрелась. Вокруг никого. В руках только легкие пакеты и сумочка. В случае чего больно ударить на получится. Судорожно соображая что делать дальше, Олеся остановилась и растерянно уставилась на мужчину. Тот тоже несколько секунд смотрел на нее, а потом распахнул пальто. Естественно, под ним ничего не было.
Мужик угрожающе хмурил брови, а Лесе вдруг почему-то стало смешно. Именно так мог бы выглядеть Януарий Арсентьевич с голом виде. Тонкие ножки в носках с оленями, оттопыренное пузо, дорожка седоватых волос… Остальное, вообще не стоило внимания. Да еще чесноком несло на километр. Фу. Девушка брезгливо поморщилась, а потом громко рассмеялась.
– Товарищ маньяк, извращенец, эксгибиционист или кем вы там себя позиционируете? Пальто запахните, пожалуйста, а то я сейчас описаюсь от смеха. И так смотреть на на что, да еще съежился от холода. Идите домой, не позорьтесь!
Да! И к венерологу запишитесь обязательно. Сыпь у вас на том самом месте странная. То ли герпес, то ли гонорея, специалист определит точнее. Это я вам как доктор говорю. Пройти дайте, пожалуйста. С наступающим!
Олеся аккуратно обошла ошарашенного маньяка, запахнувшего все же пальто и, насвистывая «Джингл бенс», отправилась домой. Правильно говорит Лелька. Мечтай аккуратнее. Хотела какого-нибудь мужика – получи и распишись.
В общем, абы какого нам не надо. Терять моральный облик, так уж хотя бы с прилично одетым и хорошо пахнущим. А где такого можно подцепить? Правильно. На курорте. И Олеся такое место знала. Когда-то давно вместе с бывшим мужем они мечтали там побывать.
Резот «Снежная долина». Горы, леса и пушистые сугробы. Лыжные трассы, катки, куча развлечений. Даже если с противоположным полом не сложится, скучно точно не будет.
Дзинь! Улетела с карточки крупная сумма, а на почту пришло письмо с подтверждением бронирования. Ну и пусть! Не жалко. Один раз живем!
Бегом паковать чемодан, самолет уже завтра!