000
ОтложитьЧитал
Начало
Предновогодняя суета. Все куда-то бегут, покупают подарки, украшают новогодние елки, шлют поздравления… Все в предвкушении праздника.
«Jingle bells, jingle bells,
Jingle all the way!
O what fun it is to ride
In a one-horse open sleigh»
Радостно запиликал новогодней мелодией телефон в кармане. Перехватывая поудобнее пакеты я, не глядя на звонящего, нажала на прием вызова и прижала трубку к уху плечом:
– Тось, ну ты чего, едешь или нет? – раздался чуть обиженный голос подруги. – Все уже почти собрались. Сколько можно тебя ждать?
– Лид, ты извини, но я маме обещала. Не могу сегодня. Давай на Рождество или старый новый год встретимся, а?
– Знаю я, как ты маме обещала, – проворчала трубка голосом любимой подруги. – Опять небось запрешься в своей квартирке и будешь встречать праздник в гордом одиночестве, предаваясь унылым воспоминаниям о потерянных моментах прошлого. Не надоело? Из года в год одно и то же… Идем лучше к нам, я тебя с таким мужчиной познакомлю – закачаешься. Молодой перспективный и, что самое главное, холост. Ни жены, ни детей, зато своя фирма есть. Бизнесмен…
– Лида, прекрати сватать, мне все-таки уже не восемнадцать, чтобы искать встречи с парнями через подруг. Я вполне в состоянии познакомиться с интересным мужчиной сама.
– То-то ты и живешь до сих пор одна, что в состоянии.
– Лида, прекрати, давай не будем ругаться хотя бы в праздник. Позволь мне самой решать, с кем и когда я буду встречаться и жить.
– Ну как знаешь, – все-таки обиделась подруга. – Но на праздник я все равно тебя жду. Давай уже, выползай из своей раковины, повеселишься, развеешься, и так раз в пятилетку видимся…
– Лид, ты же знаешь, я не люблю шумные вечеринки. Давай лучше тогда встретимся второго? И я правда маме обещала…
– Ну второго, так второго. С новым годом, пока! – согласилась подружка и отключилась.
Спрятав телефон в карман, я открыла дверь, скинула промокшие сапоги у порога и прошлепала в кухню, попутно сгружая пакеты с едой на диванчик. Всё, что мне сейчас нужно – это кружка горячего кофе и немного тишины, а потом уж можно и елку наряжать. Хотя…. Кому нужна эта возня? Я ведь давно вышла из того возраста, когда верят в чудеса, загадывают желания и ждут Деда Мороза.
Кофе закончился слишком быстро, а для шампанского еще рано. Вздохнув и с сожалением отодвинув пустую кружку, я достала ноутбук, включила задорную новогоднюю мелодию и принялась распаковывать елку. Мне и без шумного праздника здорово. На работе суеты хватает.
От украшательства искусственной хвойной красавицы меня оторвал очередной телефонный звонок.
– Привет, мамуль! – натянула я радостную улыбку и добавила веселья голосу. – Как ты там? Уже празднуете?
– Дочунь, с наступающим тебя. Я вот решила заранее позвонить, а то потом связь плохая будет. Тебе тетя Валя привет и поздравления передает, а дядя Володя… дядя Володя тоже поздравляет… как может… вон, слышишь, мычит… Мы вот уже за стол сели, уходящий год провожаем, дядя Володя, правда уже проводил… новый, вон, ползет встречать к порогу… ну да это мелочи, ты же знаешь… – спешно тараторила мама в трубку. – А у тебя что такая тишина? Ты же с подругами отмечать собралась. Не пошла что ли?
– Да, мам, собралась. Отмечаю. Не переживай за меня. Я просто на улицу вышла, а то там у них шумно, ничего не слышно, мы бы и не поболтали с тобой толком, – бодро врала я, даже не краснея. – Ты извини, я побегу, а то девочки зовут уже за стол. Увидимся в следующем году. Передавай всем привет!
Наспех распрощавшись с родительницей, я сбросила вызов, пока мама не уличила меня во лжи, и не начала читать нотаций, как плохо отмечать новый год одной, и что в моем возрасте праздники положено проводить в семейном кругу.
Подавив секундное желание бросить телефон в стену, я сползла под елку и расплакалась, прижимая корзинку с елочными шарами к груди. Кому я что пытаюсь доказать?
Елку к полуночи я все же нарядила, даже накрыла стол, водрузив на него вазу с фруктами, традиционный, наспех сделанный, оливье и бутылку шампанского.
Старый телевизор исправно работал, транслируя лучащиеся показным весельем лица актеров и певцов, ежесекундно поздравляющих всех жителей страны.
Не зная, чем себя занять в последние пятнадцать минут, оставшихся до заветного боя курантов, означающих смену календарного года и начало нового дня, я, удобно развалившись на диване, щелкала пультом, меняя канал один за другим, словно калейдоскоп, пока не зацепилась за обрывок кем-то брошенной фразы: «…а потом все тщательно взболтать и залпом выпить до дна с последним ударом курантов, тогда желание обязательно сбудется…»
Сколько их в моей жизни было – выпитых до дна бокалов с привкусом пепла от сожжённого листочка с желанием – ни одно так и не сбылось.
Недоверчиво хмыкнув, я собралась переключить дальше, но пульт неожиданно выскользнул из рук и оказался между подлокотником и стеной – так просто не достать. Вроде бы и не сильно он мне нужен, но я все равно полезла за вредным придатком от телевизора. Пока отодвигала диван, задела стоящий рядом стеллаж с книгами, из которого, по закону подлости, с самой верхней полки, выпал старый школьный фотоальбом, и, больно стукнув меня по макушке, приземлился на пол, раскрывшись на одной из фотографий, что я бы предпочла не видеть.
Такие молодые и счастливые, красивые, беззаботные, рядом, но не вместе… Последний раз…
Не выдержав, я все-таки схватила и швырнула фотоальбом в стену. Не телефон, так хоть его… Вредная книжонка же, словно в насмешку, разлетелась бумажными птицами-страницами, с давно позабытыми, нарочно стертыми из памяти лицами, выплюнув к моим ногам ту самую, что я старательно спрятала под стопкой других фотографий, каждый раз собираясь сжечь, и каждый раз убирая на место.
Ладонь в ладони, глаза в глаза, и больше никого вокруг. Одни на целом свете. Так близко и так бесконечно далеко. Последний танец, он же первый и единственный, легкой дымкой растаявший поутру, оставшись лишь в воспоминаниях. Танец длиною в целую жизнь…
Заиграли куранты, отмечая отсчет последних минут до конца уходящего года. Зажав в руке злополучную фотографию, я кинулась к блокноту, вспоминая, куда могла засунуть ручку и где взять спички.
Бом-м-м…
Огрызком найденного в шкафу карандаша на куцем клочке бумаги принялась спешно строчить желание.
Бом-м-м…
Бом-м-м…
Руки тряслись, бумажка отказывалась загораться.
Бом-м-м…
Бутылка с шампанским не поддавалась.
Бом-м-м…
Бом-м-м…
Хлоп!
Бом-м-м…
Бом-м-м…
Чин-чин!
Успела…
Осушив залпом фужер шампанского, заглотив остатки непрогоревшей бумаги, откинулась на стул и расхохоталась, мешая смех и слезы, размазывая косметику по лицу.
Боже, мне тридцать лет, а я до сих пор веду себя как ребенок, наивно веря в чудеса.
Скомкав фотографию, что все еще сжимала в руке, я запустила ею в диван, но тут же, опомнившись, кинулась следом и, подобрав, бережно расправила памятный кусочек бумаги. Что ж, пусть эта ночь станет очередной ночью воспоминаний.
Шампанское и слезы закончились быстро. В голове шумело. На полу, в свете мигающей гирлянды, яркими пятнами поблескивали аккуратно разложенные фотографии… Мгновения беззаботного детства, счастливой юности, первых чувств, робкой любви, переживаний, терзаний, сомнений… Всего того, что сейчас так не хватает. Вернуться бы в прошлое хоть на денёк, коснуться горячих ладоней, утонуть в карих глазах, растаять от улыбки, вдохнуть давно позабытый аромат…
Неудержимо клонило в сон. Утекало сквозь пальцы время, разрушая хрупкость момента, возвращая в реальность.
Кое-как я доползла до кровати и рухнула плашмя, закутываясь в старенькое одеяло.
С новым годом, Антонина…
Бом 1
– Тонька! Тонька-засонька, вставай, новый год проспишь! – вырвал меня и сна ласковый голос мамы. – Тебе Юра уже звонил, и Ася заходила.
– Мам, еще пять минут. Сегодня же выходной, – сонно буркнула я, натягивая одеяло и переворачиваясь на другой бок.
Стоп. Мама? Откуда?
Я рывком соскочила с кровати, и звонко шлепая босыми ногами по полу, побежала на звук маминого голоса.
– Мам, ты как здесь… – растерянно замерла я на пороге кухни, разглядывая помолодевшую мать. – оказалась…
– Что значит «как оказалась?» – повернулась мама с горячим чайником в руках и подозрительно на меня косясь. – Я вроде никуда не уходила. Это ты с друзьями гулять хотела. Там Ася уже тебя заждалась…
Ни слова не говоря, я кинулась в ванную, к самому большому зеркалу: цветная челка, косы, серьги, огромные глаза на пол-лица, впалые щеки, гладкая кожа… и рассеченная бровь. Мне снова пятнадцать? Я все еще сплю…
– Тоня, что случилось? – слегка напуганная мама зашла следом за мной.
– М-мам… а… а п-папа? – дрожащим голосом через силу выдавила я из себя, с надеждой глядя на мать.
– А что папа? – не поняла она меня. – Отсыпается вон, напраздновался вчера…
Я бегом кинулась в спальню, не слушая дальнейшее мамино бухтение.
– Папа… – я рухнула на колени рядом с кроватью, где сладко храпел пьяный отец и прижалась к самому родному мужчине. – Папа! Я так по тебе соскучилась… Мне так много надо тебе сказать…
– Тоня, ты что, все-таки пила вчера? Это папа тебе налил, да? Ты себя странно ведешь, – мама зорким наблюдателем следовала за мной по пятам. – Зачем ты к отцу полезла? Дай ему проспаться, потом все выскажешь.
– Нет, мам, все замечательно. Я трезвая. Правда! Хочешь дыхну? Это я новому дню так радуюсь, – расплылась я в счастливой улыбке кидаясь с объятиями к матери. – А Юрка правда звонил? Давно? Ты же отпустишь меня погулять?
– Все-таки Юра… – хитро заулыбалась мама, понятливо меняя тему. – Ты же говорила, что он урод, что ненавидишь его, плакала вчера, что бровь тебе разбил.
– Нет. Юрка – он самый лучший. Правда-правда. А бровь он нечаянно разбил, когда на горке катались. Не удержал просто. Я сама виновата, – закружилась я по комнате, подпрыгивая от переполнявшего меня счастья.
Пожалуйста, пожалуйста. Пусть этот сон не заканчивается. Пусть я успею его увидеть.
– И все-таки ты сегодня странная, Тоня, – покачала головой мама, уходя на кухню.
Я долго плескалась в ванной, пытаясь вспомнить все события почти позабытого дня. Почему именно этот день? Неужели он стал переломным?
– Тоня, там Олег пришел, говорит вы договаривались вместе на каток идти.
Блин. Олег. Как я могла забыть?
Я раздосадовано хлопнула мокрой ладонью по стене. Тогда, пятнадцать лет назад, а точнее позавчера, катаясь на горке, я, жутко разозлившись, что Юрка мне подставил подножку и уронил на лёд, согласилась пойти на каток с красавчиком Олегом из 11 Б. Но… неужели уже тогда? Мы ведь только познакомились… и вообще, я думала, что ему нравится Ася…
– Тоня? – снова поскреблась в дверь мама. – Что мне ему сказать? Ты скоро?
– Да, мам. Иду. Пусть подождет в моей комнате, – обреченно выдавила я, закутываясь в халат. Поговорить с Олегом придется прямо сейчас.
Разговор вышел странным. Учитывая, что еще вчера я-прошлая стояла в обнимку с Олегом у подъезда, не решаясь поцеловаться, а сегодня я-нынешняя заикаясь объясняет, что мне нравится другой.
Олег обозвал меня дурой, швырнул на кровать принесенный мне подарок и разозленный ушел громко хлопнув дверью.
У меня странное ощущение, что я снова все делаю не так.
Ася зашла через час после Олега. Я только успела привести себя в порядок. Румяная, счастливая, с горящими нетерпением глазами и довольной улыбкой, она торопилась поделиться новостями о прошедшей новогодней ночи. Ее-то родители отпустили гулять с друзьями, а я оказалась заперта в тесном семейном кругу. В прошлое сегодня мы с ней разминулись, и она тогда сильно обиделась, так сильно, что не разговаривала со мной до весны, а я даже успела обзавестись новой подругой.
Сейчас же мы весело болтали, закрывшись в комнате и доедая остатки вчерашнего, испеченного мамой, торта.