Глава 1. Самое главное впечатление
– Добрый день, меня зовут Яна Пчёлкина, я претендую на место переводчика в вашей фирме! – бодро выпалила я и с досадой помотала головой: – Нет, это фигня. Добрый день, меня зовут Яна Пчёлкина, пришла на собеседование на вакансию переводчика… Блин, как же они представляются-то?
Я бежала от остановки к зданию фирмы, пытаясь составить в голове первую фразу, но получалось плохо. Однако… Надо было больше почитать про собеседования, сейчас в интернете можно найти всё, что нужно! Но нет. Я же с головой и в пучину! А это мой самый первый раз, если говорить об устройстве на работу!
Конечно, я не лучший вариант… Институтов не заканчивала, работала секретарём на семейной фирме… Ну, пока не психанула и не уехала на поиски лучшей жизни. Но у меня есть самое главное, что требуется переводчику! И вообще, я идеальна для того объявления, которое прочитала на сайте поиска работы. Я идеальна, и точка…
Точку в моих мыслях поставил мощный удар под зад, от которого я полетела вперёд – к счастью, не на асфальт, а на клумбу! На клумбу с, мать их, розами!
Я девочка простая.
Я выросла в деревне.
Думаю, я смогла обогатить словарный запас простого и ясного русского языка того, кто меня сбил с ног, на десяток-другой выражений! Потому что, когда мне удалось встать и с возмущением рассмотреть слепого жопорукого идиота, я увидела молодого мужчину в элегантном костюме с очень удивлённым лицом. Я бы сказала даже – обескураженным. А что, я ещё и не так могу!
Мужчина вцепился обеими руками в руль самоката и стоял, как дурак, не двигаясь. А я выбралась из клумбы, морщась, и набросилась на него:
– Как хорошо, что тебе прав не дали! Иначе блондинки за рулём тебя б освистали!
– Мне дали права, – медленно ответил он. – Ты в порядке?
– В полнейшем! – ядовито сказала я, осматривая погибшие колготки и покрытую землёй юбку. – Если не считать, что собеседованию писец! Как я пойду в таком виде предлагать услуги переводчика?
– Я могу компенсировать, – мужчина нацепил на лицо маску безразличия и холодной отрешённости, полез во внутренний карман пиджака, достал дорогое портмоне… Кровь бросилась мне в лицо:
– Компенсировать! Компенсируй себе мозги, придурок! И заодно проверь зрение у хорошего офтальмолога, а не у коновала!
Фыркнув, я отвернулась от него, постаравшись сделать это с максимально независимым и оскорблённым видом, и заковыляла ко входу в офис. Слава всем святым, что не сломала каблуки! Так-то ещё не всё потеряно, но без каблуков я выглядела бы совсем хреново.
Сначала на меня пялились два охранника, когда я прошла через рамку металлоискателя. Потом пялилась девица с надутыми губами и длиннющими ногтями на стойке информации. Особенно она выпучила глазищи с опахалами ресниц, когда я деловито спросила, где у них тут туалет. Но ответ всё же дала, ткнув пальцем куда-то за кадки с фикусами. Ничего, я не гордая, я найду.
В туалете, сверкавшем, как новогодняя ёлка, зеркалами и начищенной сантехникой, я стащила колготки, кое-как оттёрла юбку и полы жакета, поправила макияж и заодно пошипела на колючки, оставившие заметные следы на руках. Ещё подумают, что я наркоманка и ширяюсь в вены на кистях!
Но делать нечего. Я не привыкла бросать задуманное на полпути. Поэтому сделала покерфейс и направилась на второй этаж, где, как гласила табличка в ряду многих других, располагался эйчар-отдел.
Девица, сидевшая в стеклянном аквариуме между десятком таких же, посмотрела на меня, как на странное морское животное, вроде ползающего мужского органа – с любопытством и лёгким оттенком брезгливости. Но всё же пересилила себя и спросила тонким жеманным голоском:
– На собеседование?
– Да, – гордо кивнула я. – На должность переводчика.
– Хорошо, каким языком вы владеете?
– Языками, – поправила её. – Английским, французским и немецким в совершенстве, хуже китайским. Ещё говорю и читаю на польском и итальянском. В данный момент активно изучаю японский.
Девушка поперхнулась, уставившись на меня, и смотрела долго-долго. Видимо, считала языки. Спросила бы – я бы подсказала. Семь. А в планах ещё группа балканских языков, они вообще простые. Особенно после польского…
Эйчар молчала, и мне показалось невежливым первой что-то говорить. Поэтому я терпеливо ждала. И наконец девушка очнулась:
– Эм, хорошо. Я хочу взглянуть на ваши хм-хм дипломы.
– У меня их нет, – удивилась я. – Но я думала, вы дадите мне тестовое задание… Чтобы проверить, так сказать, на практике… Я знаю, так делается.
– Вы издеваетесь, – убеждённо ответила она. – Спасибо, успехов в поисках работы и удачного дня.
– Подождите! – воскликнула я. – Вы думаете, что это шутка? Нет, я правда владею всеми этими языками!
– Доказательством владения языком может служить исключительно диплом высшего учебного заведения. А у вас их нет.
– Я изучала языки самостоятельно! Я запоминаю до сорока новых слов в день!
– Очень рада за вас, – с издёвкой ответила эйчар и кивнула на дверь: – Выход там же, где и вход.
И уставилась на экран компьютера, тыкая в клавиатуру. Демонстративно так. Что ж… Значит, не судьба. Значит, надо найти какие-то курсы, чтобы получить заветную бумажонку с печатью.
Я встала, стараясь не стукнуть стулом, и вышла в коридор. Правильно мне мама говорила: как ни старайся, выше себя не прыгнешь! А ещё она говорила: где родился, там и пригодился. Это она обычно говорила, скручивая пробку на бутылке водки. Но я не хотела пригождаться в магазине сельхозтоваров, где моё знание языков никому нафиг не нужно. Я хотела работать в столице, а не в глубинке Алтайского края. Жить в квартире с хорошим ремонтом и новой мебелью, а не в хрущёвке с родителями, братом и двумя бабушками…
Нет, я, конечно, люблю свою семью такой, какая она есть. Но терпение каждого человека имеет строго ограниченные пределы.
Ладно, не всё ещё потеряно.
Я прорвусь, или я буду не я.
На лестнице разминулась с небольшой, но эффектной группой. Маленькие узкоглазые люди, все поголовно в костюмах и с кожаными портфелями, некоторые в очках, многие с телефонными гарнитурами на ушах. Китайцы озабоченно переговаривались, и я машинально отметила – они ищут обещанного им переводчика, а также туалет и дирекцию. А ещё я услышала несколько новых слов, смысл которых был мне неясен.
– Простите, а что означает «пу дзан»? – обратилась я к коренастому лысому китайцу, который оказался ближе всех ко мне, на его родном языке. Мужчина вздрогнул, покраснел, машинально отгородился от меня портфелем и произнёс с запинкой:
– Прошу меня извинить, госпожа, мы не знали, что здесь кто-то понимает китайский. Наша переводчица, к сожалению, сегодня утром заболела и была вынуждена остаться в гостинице, а нас никто не встретил на входе. Надписи здесь только на русском, которым никто из нас не владеет. Не могли бы вы нам помочь?
– С большим удовольствием покажу вам, где находится туалет, – улыбнулась я. – Но сама не знаю, как искать директора.
– Мы были бы вам весьма признательны, если бы вы спросили и узнали, госпожа!
Как можно было устоять перед умоляющими лицами трогательных потерявшихся иностранцев? Не говорить же им, что меня не взяли на работу!
– Хорошо, прошу вас следовать за мной.
Пока уважаемые члены делегации, весьма довольные и радостные, справляли нужду в туалете первого этажа, я подошла к стойке информации и спросила:
– Скажите пожалуйста, как мне найти дирекцию и проводить туда китайцев?
– Могу я узнать, что это за группа? – осведомилась девица, набирая номер на внутреннем телефоне.
Обернувшись к лысому китайцу, я задала ему тот же вопрос. Он ответил:
– Мы представляем компанию «Грейт Пан Компани».
Оказалось, что «моих» китайцев давно ждут, очень волнуются, и не один раз звонили в гостиницу, где их не нашлось. Я согласилась проводить делегацию до дирекции на пятом этаже, а дальше решила умыть руки, ибо диплома у меня нет и руки саднят, и надо зайти в аптеку за антисептиком, а ещё подумать о прививке от столбняка.
Делала ли я прививку от столбняка, и если делала, то когда?
Гуськом мы поднялись на пятый этаж. Я впереди, как предводитель, за мной – цепочка тихонько переговаривающихся одинаковых китайцев. Кабинет директора оказался за солидными массивными дверьми, а приёмная – открытая и солнечная – радовала взгляд сочетанием светлого дерева, стекла и перфорированного металла. Из-за стойки выскочила женщина лет тридцати, и вид у неё был совсем заполошный. Она принялась кланяться китайцам, перепутав их с японцами, жестами приглашая гостей пройти куда-то за внутреннюю дверь, между делом шипя мне:
– И где вы шляетесь?! Мы уже эту делегацию с собаками ищем! У директора инфаркт будет!
– Э! – ответила я с достоинством, пропуская делегатов в переговорную. – Я вообще никакого отношения не имею…
– Идите и переводите! – отрезала она, подтолкнув меня за локоть вслед за китайцами. – У нас и подарки приготовлены, как положено, презентацию сто раз проверили, чтобы сбоя не было, так что займитесь своими прямыми обязанностями!
– Да я же не…
Но мне не дали продолжить, и я оказалась в переговорной с полдюжиной китайцев и полдюжиной русских, которые были мне все незнакомы, кроме одного. Молодой мужчина в элегантном костюме и, к счастью, без дурацкого самоката, стоял рядом с главой делегации, но смотрел не на него, а на меня.
– Ой-ё… – пробормотала я, попятившись. Но двери оказались закрыты. Возможно, секретарша даже держала их снаружи, навалившись всем телом.
Главкитаец обернулся ко мне и спросил на своём родном языке:
– Госпожа ведь не оставит нас без переводчика? Эти переговоры очень важны для обеих компаний.
– Я бы с радостью согласилась, уважаемый господин, но я пока ещё не работаю на данную фирму, – ответила я, тщательно подбирая слова.
– Вы переводчик группы?
Русские слова хлестнули слух, и я взглянула на мужчину, сбившего меня перед собеседованием. Вот же…
– А вы директор? – с улыбкой спросила в ответ, чтобы китайцы не поняли ничего по моему лицу. – И нет, я проводила делегацию из чистого сочувствия, а теперь мне пора…
– Будете переводить, – отрезал мужчина. – Вам заплатят.
Широко распахнув глаза, я старательно проглотила все те истинно русские слова, которые внезапно оказались у меня на языке, и кивнула, обратившись к китайцу:
– Прошу вас, уважаемый господин, вы можете начинать разговор, я переведу.
Мне подсунули распечатку имен и фамилий участников с обеих сторон, и я не удержалась – прочитала, как зовут директора с русской стороны.
Георгий Асланович Возников.
Гоша, блин…
– Итак, господа, для нас большая честь принимать вас сегодня в офисе нашей молодой, но стремительно развивающейся компании…
Я переводила.
Я взмокла, как мышь под метлой, но старательно переводила в обе стороны, следя лишь за тем, чтобы не спутать, к кому на каком языке обращаться. Если не знала какого-то китайского слова – витиевато извинялась и просила пояснить. Мой язык, как орган тела, окончательно онемел (не голоса лишился, а окостенел, несмотря на отсутствие в нём костей), а голос слегка сел. Но я гордилась собой, как никогда, поскольку переводила быстро и правильно.
Ближе к концу даже стала бросать на Гошу, то есть, господина Возникова, победоносные взгляды. Какой-то частью мозга, не участвующей в переводе, думала мстительно: вот так вот, а твоя эйчар меня выставила вон! А ещё я думала, что глупо не иметь в штате хотя бы переводчика английского, ведь китайцы знают этот язык практически в совершенстве…
А ещё…
Промелькнула мысль, что обязательно надо попрактиковаться в китайском, ведь компьютерной программы мне явно мало. И начинать учить иероглифы, а не только на пиньине или палладице писать и читать. Ведь китайцы скоро захватят мир, начав с России…
После обмена традиционными подарками, после прощальных слов и рукопожатий, когда китайцы, довольные, как стадо слонов, гуськом потянулись на выход, я решила, что и мне пора смываться из этого дурдома.
Задом, задом, главное, чтобы никто не заметил!
Я была уже в дверях приёмной, когда услышала голос директора.
– Лида, а где переводчица?
– Так с группой ушла, – ответила ему секретарь.
– Догони! – последовал резкий приказ.
Фу, как некрасиво! Разве так разговаривают с сотрудниками? Нет, просто прекрасно, что меня сюда не приняли. Я найду себе место поприятнее.
– Так они уже ушли же…
– Лида, в чём проблема? Догони и верни! Немедленно!
Я мышкой шмыгнула на лестницу, лихорадочно соображая, как скрыться от преследования на высоких каблуках, и нырнула в дверь четвёртого этажа. Сотрудники фирмы смотрели на меня удивлёнными глазами, но я всегда умела делать покерфейс, поэтому просто затаилась, ожидая, пока Лида пробежит мимо, дробно стуча подошвами по лестнице. Когда секретарь добралась до первого этажа, я вышла из укрытия, отряхнула юбку и с гордым независимым видом пошла на выход.
Всё же правду мне говорили: в этих крупных фирмах работают сплошные сумасшедшие.
А я найду себе что-нибудь поменьше, поспокойнее, пусть и по деньгам поскромнее, зато без головной боли.
Почувствовать воздух свободы мне не дали. Вот уже рамка металлоискателя, вот стеклянные раздвижные двери, вот она – улица… Но сзади меня схватили за руку и развернули на сто восемьдесят. Лида!
– Пожалуйста, пойдёмте, Георгий Асланович просит вас вернуться.
Блин!
– Спасибо, меня не интересует!
Я попыталась вывернуться, но женщина держала меня цепко, умоляющим взглядом стараясь вызвать жалость. Не поддаваться, не поддаваться!
– Пожалуйста!
– Да отпустите меня уже, – возмутилась, но Лида жалким шёпотом попросила:
– Умоляю! Он же меня уволит!
– Господи, за что?
– Невыполнение поручения!
– Вы серьёзно?
– Абсолютно! Пожалуйста, у меня дети… Двое…
Ага, мальчик и тоже мальчик.
– Дети – это святое, – пробормотала я, сдаваясь под напором сочувствия. И чего я такая бесхребетная уродилась? – Но только на две минуты!
– Хорошо-хорошо! – обрадовалась Лида, живенько утаскивая меня к лифту. – Главное, что я вас вернула!
Угу, она вернула, и хоть трава не расти. А мне отдуваться, чтобы мама её детей не осталась без работы…
Господин Возников ждал в кабинете. Туда меня втолкнула, совершенно не считаясь с моими чувствами, надеждами и желаниями, секретарша Лида. Я оглядела солидную обстановку, отметила многочисленные кактусы в горшках (некоторые даже цветущие) и (внезапно!) беговую дорожку у стены, а потом храбро взглянула директору фирмы прямо в глаза.
У Возникова они были неуловимо восточные. То ли разрез, то ли яркость тёмной радужки, то ли длинные ресницы – эти глаза выдавали родословную, как и отчество. Осетинские горцы или черкесские князья? К такому мужчине не самокат нужен, а ахалтекинский скакун, сабля на боку и папаха…
– Проходи, садись, – сказал Гоша будничным тоном, и видение всадника на горячем коне исчезло, оставив лишь раздражение. Чего это он мне тыкает? С места не сдвинусь. Пусть так с сотрудниками обращается, а я тут не работаю. Я вообще была милой с китайцами, а не с этим… нарушителем ПДД!
– Вы хотели что-то спросить или уточнить? – осведомилась, постаравшись подпустить в голос как можно больше холода.
– Да. Какие языки знаешь?
Вопрос был задан небрежно и фамильярно. Господи, как же он меня раздражает!
– Китайский, английский, французский, немецкий, итальянский, польский, японский.
Я перечислила и заткнулась. Всё? Можно быть свободной?
Оказалось, нельзя. Гоша прищурился, окинув меня оценивающим взглядом с ног до головы (искал, наверное, место, куда поместились все эти языки), и спросил:
– Сколько тебе платят в агентстве? Я дам больше. Можешь начать завтра.
– Не могу, – вежливо отказалась. – Извините, меня не интересует ваше предложение.
– А меня интересует твоя кандидатура. Назови сумму, за которую ты перейдёшь работать ко мне.
Знаете, как оно бывает? Войдёшь в помещение, где находятся люди, и вдруг поймёшь, что не можешь находиться с одним из них в относительной близости. Даже в одном городе. Беспричинно. Просто, потому что бесит.
Вот и Гоша Возников меня выбесил. И глазами своими, и самокатом, и кактусами, но главное – тыканьем и железобетонной уверенностью, что я, высунув язык и виляя хвостом, соглашусь на его великолепное предложение.
Улыбнувшись, я ответила:
– Две тысячи долларов.
– Согласен, – тут же бросил он, а я добавила обиженным голосом капризной девочки:
– В день!
– Издеваешься?
– Нет. Меня не интересует данное предложение работы в вашей фирме. Всего хорошего и удачи в поисках переводчика.
Это было невежливо, но я просто развернулась и вышла из кабинета, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть великолепной дверью из массива дуба. Или сосны. Впрочем, надо было хлопнуть, чтоб уж наверняка меня больше не захотели здесь видеть.
От центра до моей рабочей окраины с хрущёвками доехала, точнее, дотряслась на маршрутке за полтора часа. От остановки шла медленно, чтобы прийти в себя после городского транспорта и распрекрасных москвичей, даже поздоровалась с соседками, сидевшими на лавочке у подъезда. Поднявшись на шестой этаж по лестнице, поскольку лифт был в ремонте с того момента, как я снимала комнату в доме, остановилась перед дверью и сунула руку в сумочку.
Похолодела.
Распахнула сумку, перебирая содержимое. Кошелек и телефон на месте, косметичка есть, даже сложенный зонтик есть и набор маленьких гаечных ключей с отвёртками… А вот ключей нет.
Я посеяла ключи от квартиры!
Глава 2. Когда мечты (не) сбываются
Всё, теперь мне полный здец. Как теперь в комнату попасть, ведь хозяйка уехала к дочке в Питер на две недели?! Допустим, от квартиры ключ есть у Галки, а вот от моей комнаты…
Прислонившись спиной к стене, я застонала. Теперь только вспомнить, где я могла выронить связку ключей… Или в маршрутке вынули? Нет, не могли! Тогда бы и телефон с кошельком увели… Думай, Яна, думай! Хотя…
И думать долго не надо! Когда в розах валялась, тогда и выронила, тут к гадалке не ходи!
Опять возвращаться в центр. И молиться, чтобы никто не свистнул мои ключики… Я даже представила, как они, бедненькие, лежат на клумбе, на сырой земле, плачут, зовут меня!
Ничего не поделаешь.
С тяжким вздохом я собралась, оторвалась от стены и пошла на выход. Соседки у подъезда проводили меня странными взглядами, и я услышала шёпот за спиной:
– Во, видели? Пришла и ушла!
– Ага, ага, вторая смена…
– Точно, проститутка.
О, а я думала, что в Москве бабки другие, не такие, как у нас в городе! Оказывается, все одинаковые… Ну и бог с ними, сколько мне придётся прождать маршрутку? И есть хочется… Кофе бы попить хотя бы! Решено, найду ключи и зайду в какую-нибудь кофейню, как барышня, посижу, порадуюсь. А если не найду, утоплюсь в Москве-реке. Потому что хозяйка пробудет в Питере ещё неделю как минимум, а спать под мостом прохладно…
Два часа мне понадобилось, чтобы добраться снова до центра, поскольку пробки и забитые маршрутки. Выбравшись из Газели слегка помятой и накрученной до предела, я очень сильно постаралась, чтобы не сорваться на бег и спокойным шагом дойти до бизнес-центра. Клумба! Вот она!
Я покрепче ухватилась за сумку, чтобы ещё чего-нибудь не выронить, и наклонилась над цветами. Вот тут я упала. Ещё вмятины от коленок остались! Где же мои ключики?
Розы кололись, не желая подпускать меня к сокровищам, хранящимся под кустами. Пришлось пожертвовать зонтиком. Отодвинув ветки, я вгляделась в землю. О, что-то блеснуло! Уж не моя ли связка? Но до неё никак не дотянуться! Чёрт, слишком далеко!
Прикинув расстояние до потеряшки, я аккуратно встала на колени на плитку тротуара, оперлась зонтиком в рыхлую землю клумбы и потянулась рукой к ключам. Ещё чуть-чуть, буквально пара сантиметров… Сейчас… Схвачу…
За спиной раздался задумчивый и до боли знакомый голос:
– По-моему, я это уже сегодня видел.
Похолодев, в последнем рывке подцепила колечко связки ключей и представила, как выгляжу для прохожих – задница кверху, одна нога балансирует в позе потягивающейся кошки… Кто меня так уже видел сегодня? О нет! Только не он!
Стадии принятия неизбежного я прошла за две секунды, впрочем, не до конца. От отрицания до гнева, и на нём застряла. Аж закипела, пока вставала. А встав и повернувшись лицом к лицу к Гоше, бросила ему сердито:
– Да вы не только жопорукий и слепой, но ещё и необразованный хам!
– Почему необразованный? – удивился он, наморщив лоб.
– Ага, значит, против хама не возражаете? – ехидно спросила.
– Возражаю, – возразил Гоша и помотал головой, опершись на руль самоката. – То есть… Я хотел бы узнать, почему ты считаешь меня необразованным хамом.
– Потому что образованные и вежливые мужчины обычно девушкам помогают, если видят, что у тех проблема.
Я отряхнула коленки, сжимая в ладони найденные ключики, а Гоша коротко улыбнулся:
– Девушки обычно просят о помощи. Но ты отлично справилась сама, как я вижу.
– Хамло, – фыркнула я, бросив ключи в сумку и развернувшись на сто восемьдесят, чтобы идти на остановку и больше никогда в жизни не видеть этого придурка.
– Как тебя зовут? – услышала за спиной. Бросила, не оглядываясь:
– Яна.
– Яна, я приглашаю тебя в кафе на деловой разговор.
Резко остановившись, я закрыла глаза и выдохнула. Господи, прости…
– Идите вы… в бухгалтерию со своим деловым разговором! – обернулась, упёрлась взглядом прямиком в тёмные, будто подведённые карандашом глаза. Прищурилась. – Я не буду на вас работать, меня это не интересует!
– Хорошо, я понял. Теперь хочу понять, что я сделал не так.
Он словно решил соглашаться со мной во всём. Но я чувствовала подвох. Не может тут не быть подвоха!
Не пойду никуда.
– Нет уж, спросите у своей секретарши лучше.
– Спрошу. Завтра. А сегодня хочу, чтобы ты мне рассказала.
– А до завтра никак? Не доживёте? – съязвила, а сама прямо почувствовала вкус кофе во рту. И запах свежей выпечки… Да и живот отозвался в тон мыслям – тоненько забурчал.
– Не доживу, – снова согласился Гоша. Или это называется по-другому? Надо погуглить.
Директор фирмы «Проект-П» сложил самокат, превратив его в доску с колёсами и ручкой, сказал мне:
– Здесь неподалёку есть кофейня…
– Я буду за себя платить сама! – перебила его. – Я в состоянии.
– Рад за тебя, – сухо отозвался Гоша. – Но у меня совершенно нет лишнего времени, поэтому давай поторопимся.
Я вскинула голову, как непослушная коза бабки Тани, и зашагала в указанном направлении, не дожидаясь, пока о-о-очень занятой бизнесмен, не дай бог, предложит мне локоть.
Действительно, кофейня оказалась в двух шагах от бизнес-центра, на первом этаже стеклянного небоскрёба. Украшена она была огромными вьющимися лианами, оплетающими всё помещение по периметру. Кое-где в кадках тянулись к потолку пальмы и фикусы, а в одном из углов виноградная лоза образовала нечто наподобие беседки. Именно туда, под сень самых настоящих листьев, пахнущих летом, увлек меня Гоша, оставив самокат у входа.
Мы сели, я взяла меню, чтобы заказать пару пирожных к кофе, и подняла удивлённые глаза на своего спутника:
– Простите, пожалуйста, будьте любезны объяснить, куда вы меня привели?
– В кофейню, – спокойно ответил Гоша и обратился к официантке: – Пожалуйста, саган-дайля и морковные сырники.
– Это что? – ткнула я в карту. – Авокадо? Безглютеновый хлеб? Сырники без творога и без яиц? А в чае есть чай?
– Не во всяком. Рекомендую попробовать фруктовый, например, облепиховый. Очень полезно!
– А вы едите и пьёте только то, что полезно?
Мне отчего-то стало смешно. А ведь мне говорили, что есть такие прикольные люди на самокатах и с бородой, которые питаются фалафелем и пьют черничные смузи! Я не верила. А вот он – прямо передо мной, правда, борода ещё не отросла. Но при таком питании обязательно скоро отрастёт. По пояс…
– Мы – то, что мы едим, Яна. Скажи мне, почему ты не хочешь работать на меня?
Я подняла брови и со смехом спросила:
– Назовите мне хотя бы одну причину работать на вас!
– Хорошая зарплата и полный соцпакет.
Он оглядел меня, докуда достал взглядом, и добавил серьёзно:
– Ты ведь приезжая, у тебя есть регистрация?
– Есть.
– Лучше работы ты не найдёшь.
– Вот ещё! Конечно, найду. Главное – хорошо искать.
Он покачал головой:
– Очень сильно сомневаюсь. Да и кому нужны ВСЕ твои языки? Максимум английский плюс ещё один. А вот я собираюсь ехать во Францию и в Италию на международные салоны. И китайцы намерены сотрудничать с нашей фирмой…
Он смотрел так пристально, что я невольно смутилась. Предложение, конечно, шикарное. Получи я его в тот момент, когда беседовала с эйчаром, прыгала бы до потолка. А сейчас… Поздно, батенька, поздно! Печень вырезали, говорить не о чем.
Я переждала, пока официантка расставляла заказ на столике, и ответила Гоше – твёрдо и почти сердито:
– Знаете что? А я вас понимаю. Хотите сэкономить? Это правильно! Пришлось бы нанимать двух-трёх переводчиков, а тут такая возможность! Но я вам скажу прямо уже в который раз: меня не интересует ваше предложение, не интересует ваша зарплата и ни в коем случае не интересует ваш полный соцпакет! А всё потому, что нежелание работать с таким резким, невоспитанным и сухим типом, как вы, перевешивает чашу весов. Так что оставляю вас с чаем без чая и ужасно полезными морковными сырниками, и всего хорошего!
Захлопнув меню, чтобы получилось погромче, будто точку поставив, я встала и, не оборачиваясь, вышла из кафе.
Потом я, конечно, пожалею об этом.
Но пока что, в этот самый момент, я чувствовала себя неотразимой, победительницей, валькирией! Как я его припечатала! Как я его сделала!
Пожалела я почти сразу, как только вошла в квартиру. Снимала я всего одну комнату и право пользования общей кухней и ванной с туалетом. Во второй комнате жила хозяйка, а в третьей – ещё одна девушка, Галка из Серпухова. Она была здесь дольше, чем я, всё знала, поменяла несколько мест работы и теперь хотела устроить меня в своё агентство по подбору домашнего персонала. Но, к сожалению, не агентом, а домашним персоналом. Сама Галка работала приходящей домработницей в трёх семьях и постоянно показывала безделушки, которые ей дарили хозяева. А денег, денег давали немерено! В общем, не будь у меня амбиций, давно бы работала поломойкой.
А вот сегодня мне очень захотелось наступить на горло своим амбициям.
Моя полка в холодильнике словно говорила с упрёком: «Э, дева, положи хоть сосиску, тут тоска зелёная, и даже мышь не может повеситься, потому что я стеклянная!» А денег осталось совсем немного. Нет, еды-то я куплю. Кофе тоже. А потом? Ведь я почти месяц ищу работу переводчика… И ничего. Дура я была, что не приняла предложение Гоши, то есть, Георгия Аслановича, так сказать, Возникова, хоть он и неприятный тип. А обратного пути нет, точка-то вышла звонкой!
Я скинула туфли и села на табуретку. Надо в магазин сбегать… Или ну его нафиг сегодня? Завтра схожу… Откинув голову к стене, закрыла глаза. Прав был папа. Ничего у меня не выйдет.
Мама орала, плакала, заклинала никуда не ехать. Но мама у меня всегда отличалась излишней эмоциональностью, и рассказываемые ужасы столичной жизни смело можно было делить на два, а то и на четыре. А вот папа тогда не выдержал и рявкнул на неё: «Пусть едет! Пусть!» и уже тише добавил: «Ещё вернётся, когда хвост ей прищемит в Москве, прибежит к мамке с папкой обратно». Вот как вернуться после таких обидных слов? Как? Это себя не уважать. Но признать всё равно надо, что придуманных мною золотых гор и отдельной квартиры со всеми удобствами, а также престижной работы в «Москва-сити» пока не видать. А вот когда деньги совсем кончатся, у меня будет два пути: либо жить под мостом, либо хвост поджавши возвращаться домой…
Дверной замок щёлкнул, в коридоре раздалось два шлепка – Галка сбросила кроссовки, – и я услышала её голос:
– Янка? Ты дома?
– Дома, – протянула, не открывая глаз.
– О, работу нашла? Судя по тону – нет!
– Ведьма, – беззлобно отозвалась.
– Коза ты алтайская! – весело обругала меня Галка, входя и бросив сумку на стол: – Устала я сегодня, как собака!
– И ты уговариваешь меня работать, как ты, на износ!
– Э! А вот это вот?
Она открыла кошелёк и выхватила купюру в пятьсот рублей:
– Видела? Бонус! За то, что я собачку вычесала!
– Боже ты мой, – я поддержала её триумфальный тон. – Пятьсот рублей собачка, триста – котик, а если тапочки принесёшь – получишь соточку?
– Издеваешься? Ну, издевайся. А я думала, что мы с тобой купим бутылочку винца, тортик и посидим вдвоём, покалякаем за жизнь…
Галка демонстративно встала, помахивая купюрой, и я махнула рукой:
– Ладно, не фырчи, как раненый тюлень. Купим, посидим… Тем более, винцо мне сейчас жизненно необходимо.
– Не приняли? – сочувственно спросила Галка.
– Не приняли. Сначала. А потом… А нафиг! Что там с твоей работой? Ты уверена, что меня возьмут?
Галка села, хлопнув ладонью с пятисоткой по столу:
– Решилась наконец?! Отлично! Завтра пойдём в агентство, представлю тебя, и получишь работу, как няшка!
– Вот и хорошо, – пробормотала я на выдохе. Как будто только что утопила свою мечту, как слепого кутёнка, в ведре с водой. Поднявшись, протянула руку: – Давай свои денежки, пойду куплю вина, а ты сиди и отдыхай, золушка моя!
Ничего, поработаю пока руками, а там будет видно.
С утра мы с Галкой вместе поехали в агентство. В свете последних событий и особенно тоскливого вида пустой полки холодильника я была твёрдо намерена получить работу, пусть пока и временную. Потолкавшись в метро с час, оказались на шумной улице. Подружка ободряюще сказала:
– Ну вот, отсюда пятьсот метров пешочком, и мы на месте.
– Слушай, а там рекомендации не нужны? – вдруг засомневалась я. – Вдруг спросят, а я ни у кого ещё не работала…
– Не ссы, прорвёмся! Я уже год у них работаю! Ты же умеешь пыль вытирать и полы мыть? Ну и всё!
Галка вообще неисправимая оптимистка. Её любимая фраза «не ссы, прорвёмся» скоро мне сниться будет. А пыль вытирать и полы мыть я, конечно, умею. Готовить тоже, но никаких изысков… Зато домашнее. И блинчики, ах какие я пеку блинчики! Тоненькие, мякенькие, с дырочками!
Перед зданием, где располагалось агентство, я остановилась, тормознув и Галку, попыталась отдышаться. На недовольный возглас подруги буркнула:
– Погоди, волосы приглажу!
– Да всё у тебя в порядке с волосами, – нетерпеливо потянула она меня внутрь. – Главное, не делать звезду! Ты всё умеешь, всё знаешь, скромная, понятливая и исполнительная. Пошли!
Менеджер агентства, с которой меня познакомила Галка, смотрела недоверчиво. Хоть я и завязала свои роскошные волосы (блонд натюрель, не фуфлы-муфлы!) в гульку на затылке, хоть и не накрасилась, как обычно, а просто подвела глаза, хоть и пришла в балетках и джинсах, на домработницу в её глазах я явно не тянула. Мы поговорили немного о том, где я работала раньше (нигде по данному профилю), что я умею делать (паркет? конечно, натирала! стиралка? любую модель запущу и не сломаю! рубашки гладить? с детства умею и люблю!) и какие блюда диететической кухни я знаю.