– Так лучше, – разглядывая стекающую в слив ярко-голубую воду, решила Лиззи.
– Родная, может не стоило… – начал было дядя, без предупреждения влетая в ванную. Увидев цвет волос племянницы, Эдвард подавился концом фразы, выпучил глаза и нервно хихикнул.
– Все так плохо? – без особого интереса к результату своей затеи спросила девушка.
– Ну… – пробормотал мужчина. – Ин… Интересный цвет. А какой был указан на упаковке?
Лиззи кивнула на две пачки краски, валявшиеся на полочке. Одна обещала изумрудную зелень, а вторая – яркость сапфира.
– Ты стала похожа на русалку, – дипломатично ответил Эдвард. – Знаешь, у них чешуйки голубые, бирюзовые и серебристые… И у каждой они складываются в уникальный рисунок, по которому их и различают между собой.
– Значит, я получилась пятнистая? – хихикнула Лиззи, ни капельки не расстроившись.
– Нет, очень мило. Правда! – заверил дядя.
Девушка закончила полоскать волосы и быстро промокнула их полотенцем, прежде чем взглянуть в зеркало. Результат оказался не так плох, как она подумала, но теперь Лиззи определенно больше напоминала русалку, чем обычную слабенькую волшебницу, всем достоянием которой были длинные светло-русые волосы и покладистый характер.
– Отлично, – сама себе сказала девушка, трогая мокрые пряди и представляя итоговый цвет на подсохших волосах. – Теперь никто не скажет, что я какая-то… простая.
Всхлипнув, девушка почти упала на пол и разрыдалась.
Ей очень хотелось изменить себя настолько, чтобы больше ни на грамм не походить на ту девушку, которая последние три года верила в глупую сказочку.
Больше трех лет она жила с человеком, которого считала своей истинной любовью, подстраивалась под его желания, перекраивала себя, чтобы соответствовать. Даже стиль в одежде поменяла, когда Влад обронил, что ему нравятся женственные и нежные девушки. Она не перечила, училась, работала, создавала уют в квартире, делала ему подарки на свои деньги, а себе вечно во всем отказывала. И когда он тратил что-то только на себя, покупая дорогие вещи, – помалкивала и принимала все, как должное. А еще верила, что он любит ее так же сильно, как она его.
Вот только не любил…
– Лиззи, ты странная, – смеясь заявил он ей. Неужели это произошло только вчера?
Три месяца он провел в командировке, а потом вернулся сквозь арку междугороднего портала в обнимку с какой-то тоненькой томной девицей. Он запретил Лизавете тратиться на визиты, велел не встречать по возвращении, но она приехала и увидела.
– Ты мне нравишься. Чаще всего. Мне с тобой комфортно. И я хочу жить с тобой дальше. Но неужели ты не понимаешь, что ты для меня слишком пресная?
Слова ранили, но самодовольная улыбка мужчины, который уверен в этих словах, – куда больше.
Пресная, скучная… Удобная. Глупая…
Лиззи кидала вещи в чемодан и не могла понять, какие слова говорил он, а какие она шептала себе под нос. Влад до последнего не верил, что она уйдет, но Лизавета ни секунды не сомневалась. Даже если бы уйти пришлось на улицу. Она собрала только самое необходимое, бросив почти все те аккуратные девичьи платьица, которые покупала и носила эти три года. Какой же дурой она себя чувствовала!
Благо ей не пришлось уходить в неизвестность – через час она уже пила чай на дядиной кухне, потеснив многочисленные книги и приборы. А еще через пару часов, разложив вещи в шкафу и вытащив из кладовки то, что оставила перед переездом к Владу на хранение, валялась на перестеленной гостевой кровати и планировала будущее.
Первым делом она наказала себе больше никогда не носить всех этих нежных тряпочек невнятного цвета, в которых сама себе теперь напоминала олененка с ветвистыми рогами. Из запыленных чемоданов были извлечены узкие черное брюки, ботинки на толстой подошве и старенький любимый свитер крупной вязки. Но и в этих вещах Лиззи все еще напоминала себе олененка Бемби, поэтому на следующий день в ближайшем магазине была прикуплена кое-какая косметика и две пачки взятой, не глядя, цветной краски.
Но бунт не удался. Даже с не особо ровно нарисованными стрелками и наплевательски покрашенными волосами Лиззи осталась слишком уж безобидной и мягкой. К тому же теперь еще и походила на увеличившуюся до человеческих размеров феечку из сказки.
– Ничего, – утешила себя девушка. – Постепенно я избавлюсь от этого несчастного вида. Через три дня закончится зима. Я ведь волшебница, а маги верят, что весна – начало всего нового. Я потеряла три года, но это не страшно. Мне всего двадцать два. Я еще слишком молода, чтобы о чем-то жалеть.
Самым обидным оказалось не то, что Влад ей врал и изменял, а то, что она не чувствовала боли из-за расставания. Душа совсем не болела. Лиззи будто и не любила его больше.
«А любила ли вообще или мне тоже было удобно в этих отношениях?»
И один, и другой вариант наводили на неприятный вывод, что девушка потеряла эти три года на Влада, но виновата сама. Стоило просто разобраться в себе – и она бы сама ушла от парня давным-давно, не причиняя себе боли знанием о его изменах.
– Ах, если бы я могла отмотать время назад, – прошептала Лиззи, глядя в потолок и осознавая истинную причину своих страданий.
– Девочка, не переживай, – отмахнулся дядя. – Забудь! Ты совсем еще ребенок. И ничего не случилось. Это лишь опыт. И только.
Лиззи невольно хихикнула. В опытах дядя понимал больше, чем кто-нибудь другой. Эдварда Вайца знал весь свет магической науки. Его статьи печатались и перепечатывались в толстых солидных журналах. Его разработки массово внедряли. Но только близкие знали, что знаменитый ученый порой проводил сотни или даже тысячи опытов, прежде чем его очередная разработка начинала действовать.
От научного института Вайцу досталась просторная двенадцатикомнатная квартира, которую переоборудовали таким образом, чтобы известный ученый мог творить, не выходя за пределы своих владений. Это было единственным требованием самого Вайца, не желавшего сидеть в институтских лабораториях.
Другому человеку магическое сообщество подобного самодурства не простило бы, но Вайц считался драгоценностью, гением, светилом. Ему прощали все: и характер, и непомерные требования, и гонорары за статьи. С ним мирились, ему потакали, его восхваляли. Но не теряли надежды вытащить знаменитого ученого на какую-нибудь конференцию или в лабораторию, где каждый из его коллег сможет лично увидеть мастера в деле. Но пока все было безрезультатно. Вайц сидел дома, проводил опыт за опытом, ворчал на соседей, умудрявшихся слышать взрывы и стуки даже сквозь специальную звуко- и магоизоляцию, и одно за другим отправлял в корзину многочисленные приглашения.
– Спасибо, – искренне сказала Лиззи и порывисто обняла родственника. – Спасибо, что пустил меня к себе.
Дядя не переносил не только незнакомцев, он и близких видеть не особо хотел, но для племянницы всегда делал исключение. Лиззи не знала, как объяснить подобный выбор Эдварда, но только ее дядя всегда встречал приветливой улыбкой, с удовольствием соглашался на ее предложения поесть вместе и только ей дозволялось заходить в рабочую часть квартиры.
– Оставайся, – предложил дядя. – И забудь этого проходимца! Я тебе всегда говорил!..
Лиззи улыбнулась, чмокнула родственника в щеку и прошмыгнула мимо. Ей не хотелось слушать про Влада. Она и так знала, что дядя скажет.
Три года назад, когда девушка жила у дяди, приехав из родного города, Вайц часто советовал Лиззи одуматься и не переезжать к Владу. И почему она его не послушала? Они ведь так неплохо жили вместе! Лиззи не совала нос на лабораторную половину (заходила только иногда в его отсутствие), поливала дядину бегонию и готовила завтрак, который Эдвард проглатывал с радостью голодного волка.
– Я знаю, – похлопав родственника по руке, прервала словоизлияния Лиззи. – И ты всегда был прав.
– Ты из Вайцев! – напомнил дядя. – Ты унаследовала от своей матери многие наши черты, а мы не простая семья.
Лизавета рассмеялась и пояснила свою реакцию:
– Дядь, не простой у нас только ты. Изобретатель, светоч, знаменитость. Остальные члены семьи самые обыкновенные.
– Нет, – не согласился он. – Я всегда говорил и еще раз повторю, что в нашей семье кроме меня есть еще одна выдающаяся личность. И это ты. Если бы три года назад ты не забросила свои проекты ради того, чтобы изображать покладистую возлюбленную для этого никчемушника, сейчас бы достигла огромных высот! У тебя ведь стипендия была. И не простая! Все видели, что ты перспективная. И так себя угробить!
Дядя продолжил говорить, но Лиззи не обиделась и не стала его останавливать. Удивительно, но слова родственника не расстраивали, наоборот, хотелось все вернуть, доказать окружающим, что потерянное время не имеет значения. Три года! Всего три года!
– Я еще смогу все наверстать, – заверила девушка, вспомнив, что вместе с вещами три года назад перенесла в дом Вайца несколько коробок своих записей. Там были все ее задумки, исследования, дневники, конспекты опытов. Достаточно вернуться к этому – и она что-нибудь сделает. Надо только взяться как следует.
– Конечно, – согласился Эдвард. Многочисленные опыты приучили его к тому, что никогда нельзя отступать, ведь даже после тысячи неудачных попыток может случится одна верная. – Именно этим и займись пока меня не будет. А про этого… забудь!
Лиззи кивнула.
– Я и хотел бы остаться, но не могу. Первый раз в жизни меня загнали в такие условия, что нет возможности отказаться. Придется прочесть несколько лекций… Я вернусь через три дня! Продуктов в доме нет, но я оставлю тебе денег. Поливай цветок. Не ходи в лабораторию.
Последние слова дядя договорил уже из своей спальни, где на стуле покоился раскрытый чемодан. Встав у порога, девушка наблюдала, как Эдвард с недовольным видом кидает в него носки, брюки и рубашку. Поцокав, Лиззи вошла в спальню и принялась перекладывать вещи и искать носкам пару.
– Все будет хорошо, – заверила она его.
– Конечно! – согласился Эдвард, не замечая манипуляций племянницы. Вряд ли заметит и по прибытии на место. Лиззи слишком хорошо знала родственника, такие мелочи его никогда не волновали. Эдвард Вайц нередко выходил из дома в разных носках, причем любил носки цветные, так что всегда эпатировал окружающих своим видом, от чего его начали считать эксцентричной личностью. Но правда заключалась в том, что знаменитый магический ученый, изобретатель и исследователь был… дико рассеянным человеком.
Через полчаса хозяин квартиры умчался вниз, к такси, которое должно было доставить его прямиком на станцию порталов, а оттуда Вайц собирался переместиться в городок на севере, где года два назад было открыто новое месторождение магоемкой руды. Открытие было невероятным и радостным, но его омрачила гибель одного из боевых магов, участвовавших в зачистке территории. Из-за этого на некоторое время разработка была приостановлена. И только год спустя маги-владельцы взялись за дело, а потом построили новый исследовательский центр, а при нем – небольшой университет. И теперь им удалось всеми правдами и неправдами заманить дядю к себе, пообещав выделить ему некоторое количество выплавляемого металла для его новой установки.
Оставшись одна, Лиззи некоторое время просто стояла в холле и обдумывала свои дальнейшие действия. На миг ее посетила идея о мести, но потом девушка быстро ее отбросила. И сама этому удивилась.
Как странно. Ей совсем не хотелось портить Владу жизнь, словно мести заслуживал лишь тот человек, который еще хоть что-то значит.
– Месть – расточительное занятие, – прошептала Лиззи, пальцами разбирая спутанные пряди.
Подсохшие волосы теперь отливали яркой бирюзой, вызывая улыбку. Плакать все еще хотелось, но девушка заставила себя вздернуть нос, улыбнуться собственному отражению и отправиться инспектировать дядины запасы продовольствия. – Уж чай-то у него всегда есть. И лимон! Лимон – единственный фрукт, который дядя признает.
На захламленной пыльной кухне единственным чистым предметом, естественно, оказался чайник. За ним выстроились в ряд жестяные баночки с чаем. А вот лимона в холодильнике не оказалось. Как и какой-либо чистой посуды.
Поцокав при виде целой горы пустых коробочек из-под еды на вынос, Лиззи наскоро все собрала и вытащила на площадку, где с упоением пошвыряла разные виды мусора в соответствующие трубы мусоросборника: приятный поток воздуха и сам норовил утянуть пустые пластиковые бутылки, банки и коробочки в нужные ячейки.
– Ой! – весело вскрикнула соседка, проходя мимо. – Лизавета! Я тебя и не узнала. Тебе так шел твой родной цвет волос. Сейчас точно русалка!
– И вам доброго дня, тетя Розалия, – тихо фыркнув, поприветствовала девушка.
– Ты надолго к дяде? Останься у него подольше, деточка! – взмолилась соседка. – Ничего не хочу сказать… Шума мы не слышим. Но вонь! Лизавета, вонь! Он ведь что-то там жжет. И мусор постоянно воняет. Ты бы присмотрела за ним, а?
– Я теперь к нему надолго, – заверила Лиззи.
– О. Вот и славно, – обрадовалась соседка и, подмигнув девушке, поспешила вниз. – Тогда еще увидимся.
– Конечно, тетя Розалия.
Перебрав остальной хлам на кухне, Лиззи вымыла чашку и ложку – пока можно было обойтись и этим – и заварила себе крепкого черного чая из запасов Вайца. И уже с чашкой в руке отправилась дальше бродить по дядиной квартире, рассматривая то, чего не видела в прошлый свой визит. Эдвард, конечно, велел ей не заходить в лабораторию, но в тайне от него Лиззи нередко наведывалась в его рабочую зону, просто ничего там не трогала, а только смотрела.
Вот и теперь, переступая с ноги на ногу, девушка рассматривала просторное помещение, прежде бывшее тремя отдельными комнатами. Изначально это была самая продвинутая домашняя лаборатория, но постепенно Вайц настолько захламил помещение, что оно стало напоминать пещеру безумного дракона: стекла окон покрывали причудливые разводы копоти, каких-то разноцветных и переливающихся жидкостей, слизь и даже потеки сплава нескольких металлов; не менее грязным был пол, куда падало и сыпалось все, что не умещалось на длинных массивных столах; ну а на столах теснились дядины эксперименты, и только он мог понять, что из гор хлама является завершенным проектом, а что – неудачной попыткой.
С прошлого визита Лиззи лаборатория не сильно изменилась. Разве что в дальней части, рядом с дверью в хранилище и библиотеку, появилась странная арка из какого-то белого материала, плотно обвитая проволокой с нанизанными на нее кристаллами.
– Дядя решил построить новый вид порталов? – удивилась девушка, подходя и рассматривая конструкцию. Лишь вблизи становилось заметно, что внутреннее пространство арки чуть-чуть подрагивает, как воздух над костром. Похоже, опыт дяде удался.
Похмыкав и осмотрев ближайший к арке стол, Лиззи обнаружила журнал наблюдений, где построенная дядей конструкция именовалась аркой времени.
– Правда, что ли? – не удержалась от смешка Лиззи. – Дядя решил построить портал, способный перемещать во времени?
Подобная идея хоть раз в жизни занимала разум и время каждого мага-изобретателя. Вот и дядя дошел до этой области.
Покачав головой, Лиззи направилась в библиотеку. Раз уж ей предстоит провести в дядиной квартире какое-то время, стоит набрать себе побольше интересного чтива.
– И пусть Влад катится ко всем чертям! – довольно воскликнула девушка, бродя между шкафами, полными самых разных книг.
К моменту, когда она нашла для себя дюжину интересных томиков, чай был допит. Не сильно из-з этого переживая, Лиззи оставила чашку на столике в библиотеке и, прижав внушительную стопку подбородком, направилась прочь. И только в лаборатории поняла, что переоценила свои силы. Стопка качалась, книги норовили соскользнуть на пол, Лиззи приходилось продвигаться медленно, чтобы не напороться на стулья и чтобы не снести со столов какие-нибудь странные, но очень важные штуки. Покачнувшись в очередной раз, девушка сама не заметила, как подалась к новой дядиной установке. Чертыхнувшись при виде белого материала, проволоки и кристаллов, девушка дернулась в другую сторону, но тут же потеряла равновесие и влетела попой в чуть движущееся марево внутри арки…
***
– Ох… – выдохнула Лиззи, поднимаясь с пола. – Ну и ну! Обычно я более осторожна…
Книги валялись вокруг нее, как и несколько странных штук, которые девушка все же своротила с ближайшего стола. Оглянувшись на арку в надежде, что хотя бы ее не сломала, Лиззи нервно ойкнула.
– Нету. Арки нету, – озвучила она очевидное и нервно хихикнула. – Ничего не понимаю… Только что здесь была…
Лиззи осмотрелась, хотя дядино новое творение не могло переместиться само по себе, и тут ее внимание привлек квадратик чистого стекла на одном из окон. Завороженная этим, девушка выронила оставшиеся книги и подошла к окну.
Ей не показалось. На огромном грязном окне красовался один единственный участок, сквозь который можно было увидеть кусочек улицы и дом напротив.
– Но ведь… – пробормотала Лиззи и отступила.
Ей не хотелось говорить это вслух, но она знала лишь один случай, когда в квартире Эдварда Вайца хоть кто-то хоть когда-то мыл окна.
И это была она сама.
Три года назад.
Как раз за пару дней до того, как Лиззи окончательно переехала к Владу, она надумала отблагодарить дядю за то, что позволил жить у себя. Но он поймал ее в самом начале помывки окон, так что она успела отдраить лишь небольшой кусочек.
– Неужели…
Этого не могло быть, но это было единственное разумное объяснение.
– Или же у меня зрительные галлюцинации! – воскликнула Лиззи, возвращаясь к окну и трогая чистое стекло пальцами. На пыльном подоконнике все еще красовался круглый оттиск от ведра, которое девушка принесла с собой. – Я в прошлом? Я реально в прошлом?
Несколько минут Лиззи тупо пялилась перед собой. Новость казалась безумной, нереальной.
– Отомри, – приказала себе девушка через некоторое время. – Ты не та, кого может напугать или поставить в тупик что-то подобное. Не стой. Сделай что-нибудь.
Слова подействовали.
Первым делом стоило удостовериться в правильности догадки. Проще всего, конечно, было спросить, но Лиззи тут же отмела эту идею. Она не может сообщать хоть кому-то, даже дяде, что она из будущего. Если это так, конечно.