ГЛАВА 1
– Мариночка, хорошего вечера, – проворковала Карина Павловна от двери и с довольным видом пристроила на округлое плечо потертую черную сумку. Я хмуро проводила женщину взглядом, с раздражением покосилась на настенные часы и с тоской уставилась в экран компьютера.
Очередной вечер на работе…
Тоска тоской!
Мысленно застонав, я встала, чтобы заварить себе то ли шестую, то ли седьмую за сегодня кружку кофе, и сыпанула в чашку две с горкой ложки сахара.
Только и радости, что никто меня сейчас не видит и ни одна из дам не посмотрит на меня с осуждением за этот сахар. А еще за блюдце с печеньем и конфетками.
– Тоска тоской, – уже вслух произнесла я, садясь на свое место и с отвращением глядя в поднадоевшие таблицы.
Работы предстояло еще много. И самое обидное, что большая часть этой работы даже не моя! Просто начальник решил, что за отсутствующую по болезни Леночку должна отдуваться именно я, как единственная в нашем отделе безропотная овечка. Против монументального квартета, трудившегося в фирме более десяти лет, даже шеф боялся слово сказать. И в итоге наши грозные дамы целыми днями чаевничали, обсуждали диеты, мужей, детей и внуков, а на нас с Ленкой смотрели так, будто это мы отлыниваем от работы.
Очень хотелось уволиться, но данная фирма оказалась единственной, где на работу взяли двух девушек без опыта, сразу после института. Зарплата не радовала, коллектив тоже, я все больше и больше приближалась к гастриту и депрессии, но увольняться – не вариант. С неполным годом рабочего стажа меня вряд ли возьмут еще куда-то, а если и возьмут, то придется уезжать в другой город и пытаться налаживать жизнь там.
– Хотя кого я обманываю?..
Даже здесь, в родном городе, вся моя жизнь крутилась между домом и работой. Самой себе я напоминала маленького хомячка, что бесконечно бегает в своем колесике внутри большой пластиковой клетки. Где-то за пределами есть другой мир, но хомячок не в силах вырваться из своей клетки, хотя у него есть зубы, чтобы перегрызть пластиковые прутья.
Повздыхав, я выпила кофе, съела печенье и заполнила несколько сотен ячеек в таблицах, чувствуя, что вот-вот расплачусь, заливая клаву горькими слезами.
Ужасно хотелось нормальной еды, увидеть солнышко и пообщаться с мамой. Но мамы не было. И дома меня никто не ждал. И по возвращении домой максимум, что я получу, – пельмени из пачки, спешно зажаренные на только что вымытой сковородке и съеденные тут же, с хлебом и сметаной на издыхании. А в кошельке денег так мало, что я едва протяну до аванса. И еще нужно думать, как распорядиться авансом, чтобы выделить хоть немного на оплату электричества и коммуналки.
Мамы не стало год назад, и в этом странном сером мире я осталась одна. Город был сер, будни – печальны, будущее казалось унылым продолжением этих будней.
Из-за учебы и последовавшей за ней работы у меня не оставалось времени на друзей, и те как-то незаметно исчезли из моей жизни. Даже подруги, которых я считала настоящими, пропали из виду. С соседями по дому я почти не пересекалась – из-за того, что работала я на другом конце города, выезжать приходилось рано, а возвращалась, естественно, очень поздно. И на работе общения с людьми не получалось – выслушивать истории наших монументальных дам мне надоело уже через неделю, а грузчики и курьеры на складе посматривали на меня так, что мне совершенно не хотелось даже подходить к ним. Ленка болела половину времени, а после этого больничного ей предстояло известить начальство о беременности.
Одна. Всегда одна. И некому мне помочь.
Я открыла браузер и вкладку социальной сети, убеждаясь, что за целый день никто из знакомых не прислал мне ни единого сообщения. Да даже многочисленные фотографы и мастера маникюра обходили меня стороной.
– Как же мы похожи, правда? – спросила я у аватарки, изображавшей героиню из мультфильма «Золушка». – Мы обе ждем появления в нашей жизни феи-крестной, что приоткроет для нас дверцу в удивительный и волшебный мир, где можно встретить прекрасного принца… найти свое место в жизни… получить так обещаемое на все праздники счастье. Хоть глоточек!
Белокурая девушка с картинки взирала на меня с оптимизмом. Я ее оптимизм не разделяла. И уже давно. Во всех сказках главной героиней была милая, очень добрая и невероятно красивая девушка. По какой-то причине она становилась изгоем среди своего круга. Мачехи, сводные сестры, просто злобные тетки… Ведьмы… Все героини страдали от унижений и происков сказочных антагонистов, но у девушек всегда находился какой-нибудь помощник, друзья-гномы, добрая тетушка-фея. Чайник, чашки и подсвечник, в конце концов! И прекрасная милашка-героиня получала свой кусок пирога за доброту, красоту и щедрость.
– Вот только в жизни не бывает добрых фей. Будь ты хоть трижды самая добрая, самая милая и самая красивая, все равно тебя ждет мешок с фасолью и серые будни до скончания твоего века!
В печали закончив с работой, я выключила компьютер, перемыла составленные на подносе в кухоньке грязные чашки и отправилась домой. На улице стемнело, но подобное перестало меня пугать уже очень давно. А в своих вытянутых джинсах и свитере, с завязанными в хвост волосами и очками на носу я – даже в темноте, даже маньяка! – не привлеку.
Я шагала по тротуару, планируя, с какой начинкой выберу пельмени на ужин и успею ли забежать в маленький магазинчик у метро, когда из переулка вынырнула машина, ярко светя вперед фарами.
«Вот он какой… свет в конце тоннеля для серой мышки», – еще успела подумать я, прежде чем зажмуриться от ослепительно яркого света.
***
Уж не знаю, сколько была без сознания, но в себя я пришла от того, что кто-то довольно грубо меня вертел, будто я была куклой.
Где я?
Я была слаба настолько, что сил не хватало даже на то, чтобы открыть глаза. В ушах звенело, тело ощущалось сплошной ноющей болью. И голоса надо мной лишь ухудшали ситуацию.
– Вы сможете ей помочь? – с надеждой спросил какой-то мужчина. Голос я не узнала, хотя говоривший явно испытывал беспокойство.
– Ваша цветочная светлость, я не могу ничего обещать, – хрипло ответила ему женщина, – но я очень постараюсь. Сделаю все, что в моих силах. Но вы должны пообещать мне кое-что.
– Все что угодно! – с готовностью ответил мужчина. – Дочь – мое сокровище. Ради нее я сделаю все.
О чем это он?!
Отца я помнила смутно. Он покинул нас с мамой, когда мне едва исполнилось десять, и ни разу за последующие годы не искал со мной встреч. Слабо верится, что произошедшая со мной авария заставила безответственного родителя раскаяться и примчаться в больницу.
Нет. Быть такого не может! В моем телефоне среди контактов самым близким была троюродная сестра, с которой мы уже пару лет не разговаривали. Номера отца там никогда не было.
– Если вы не против, ваша цветочная светлость, я бы хотела побыть с миледи наедине какое-то время, – прохрипела женщина. – Мне необходимо сосредоточиться, такую сложную магию нельзя творить при посторонних.
– Да-да, конечно, – тут же ответил мужчина. – Бесси, Лиззи, заканчивайте скорее.
Меня приподняли и осторожно опустили на мягкую кровать, укутав по самый подбородок тяжелым пуховым одеялом. Мне моментально стало жарко и душно, на лбу выступила испарина, но я не могла воспротивиться и освободиться из пухового плена.
«Что все же происходит? – попыталась сообразить я. – Где я? Неужели… Неужели я очутилась в другом мире в теле какой-нибудь… м… как там сказали? Миледи? Я стала важной особой?»
Хотелось рассмеяться собственным глупым фантазиям, но тело не слушалось.
Через пару минут послышался стук каблучков по паркету и деликатный скрип закрываемой двери. В повисшей гнетущей тишине я слышала лишь собственное дыхание.
Где же эта женщина? Она еще здесь?
Еще через минуту вновь зазвучали удаляющиеся шаги, словно незнакомка решила проверить, не подслушивает ли кто-то под дверью. Вернувшись к кровати, она нахально устроилась на ее краю, почти придавив своим объемным задом мою руку, и довольно прошипела, до боли сдавив мой подбородок.
– Какая славная мордашка. И папочка, готовый на все ради дочурки. Прелесть! Какая же прелесть! Мне несказанно повезло!
Что… происходит?
Я попыталась открыть глаза, но не смогла. А ситуация становилась все более и более странной. И пугающей.
Женщина еще пару секунд повертела мое лицо, как вещь, словно поворачивая его к свету, чтобы лучше рассмотреть. А потом встала и отошла к окну. Прошуршали, задергиваясь шторы, а через несколько минут к легкому аромату лаванды примешался какой-то тяжелый отвратительный запах, словно женщина подожгла в бочке испачканные краской тряпки.
Стоило мне всего пару раз вдохнуть эту вонь, как я стала задыхаться. Захрипела, забилась под одеялом, хотя до этого думала, что совершенно обессилила. Перед внутренним взором замелькали неоновые блики. Я тихо завыла, по щекам из-под закрытых век заструились слезы.
– Да, – прохрипела женщина, – получится. Уже завтра я займу это тело. – Она вновь сжала мой подбородок и довольно впилась в кожу ногтями. – И никто не узнает, а я получу свежее молодое тело. И стану первой красавицей Зеленого королевства! Дочерью цветочного герцога! Да!
Что за бред? О чем она? Какая еще красавица? Какое королевство?
Не подозревая о моем недоумении, неизвестная женщина довольно погладила меня по щеке и, наклонившись, запечатлела на губах ледяной поцелуй. На миг меня обдало приторным ароматом увядших роз.
Господи, да что же это такое?!
Будто услышав мой вопрос, кто-то наверху меня пожалел, и сознание потухло, унося меня в блаженную темноту.
ГЛАВА 2
«Приснится же!» – подумала я, переворачиваясь на бок и откидывая одеяло.
Вес одеяла показался незнакомым, как и ощущение наволочки под щекой. Когда у меня появилось шелковое постельное белье?
Мысленно хмыкнув, я разлепила веки и посмотрела перед собой. Черный шелк озадачил. Как и черные волосы, разметавшиеся по этому шелку.
– Неужели кошмар продолжается? – спросила я вслух и охнула, услышав свой хриплый голос, похожий на карканье вороны.
На голос той самой женщины, что мне приснилась…
Я села и нервно оглядела себя.
– Быть этого не может!
Я была одета в черную ночную рубашку, украшенную черным кружевом, а под ней скрывалось… незнакомое и весьма ветхое тело.
Я попыталась вскочить, но внезапно изменившаяся оболочка не желала действовать с привычной мне прыткостью. У меня даже закружилась голова от несоответствия действий привычной для мозга скорости.
Но вот я поднялась с кровати и осмотрелась, ища зеркало. И не сдержала пару грубых словечек, подслушанных у грузчиков. Вместо моей маленькой спальни и даже вместо больничной палаты, где мне, по идее, следовало находиться, я стояла посреди огромной залы, в центре которой на возвышении торчала необъятная кровать.
– В черной-черной комнате… черная-черная кровать! – выдохнула я, когда все известные мне ругательства оказались исчерпаны.
Кровать и правда была черной. Черной, лакированной. Четыре витых столбика поддерживали черный бархатный балдахин с черной бахромой и черными же кисточками. Кровать устилали черные шелковые простыни, черные наволочки покрывали подушки. И даже пододеяльник был черен, как вороново крыло. Кровать высилась на черном каменном пьедестале, который черными каменными ступенями спускался вниз к черному блестящему полу. Стены из темно-серого камня поднимались к черному блестящему полотку, окна закрывали не плотно задернутые черные бархатные шторы. Кроме кровати в зале было несколько дверей и необъятный туалетный столик, уставленный темными бутылочками, с придвинутым к нему креслом.
Нервно икнув, я подошла к зеркалу, ступая по холодному полу босыми ногами, которые больше походили на лапищи хоббита, и, стараясь контролировать эмоции, взглянула на собственное отражение.
И все равно не выдержала. Вскрикнула. По залу эхом прокатился противный звук моего собственного голоса.
Из зеркала на меня смотрела женщина преклонных лет с длинными черными волосами. Кожа цвета воска походила на измятый бумажный пакет, длинный нос кривился клювом, второй и третий подбородки свисали на грудь, а сама грудь… Я ощупала себя, убеждаясь, что оная часть моего тела закономерно свисала почти до пупка. Приподняв подол ночной рубашки, я воззрилась на кривые морщинистые ноги с выпирающими коленками. На руках когтями красовались длинные кривые черные ногти.
– Нет, это все кошмар, – прохрипела я и ущипнула себя за дряблую руку у сгиба локтя. Но боль в руке подсказала, что для кошмара все слишком реально. – Нет, нет, нет!
Я еще раз взглянула на себя. Глаза старушки наполнились слезами.
Хотя нет. Глаза были моими.
Я с болью и подвываниями вгляделась в привычнее серые глаза с чуть заметной прозеленью.
– Что же это такое? Что произошло? Где я? Что случилось?
Хотелось заметаться из стороны в сторону, но в нынешнем теле я смогла лишь с кряхтением шаркать по залу, мимо зеркала и обратно, то и дело рассматривая свое отражение.
Да, я и прежде не могла бы считаться красавицей, но тогда я хотя бы была собой, а не какой-то чужой старой теткой!
Хрипя и кашляя от переизбытка эмоций, я подошла к ближайшему окну и, как смогла, раздернула шторы. В глаза мне ударил яркий белый свет. Через пару секунд, когда глаза привыкли, я смогла разглядеть, что высокое окно ведет через стеклянные двери на широкий балкон.
Пришлось возвращаться к кровати и искать обувь. Пусть тело у меня чужое, но холод, которым тянуло через плотно закрытые окна по полу, я ощущала. Не хватало простудиться!
Черные комнатные туфли – кто бы сомневался! – нашлись у кровати с другой стороны, и я наконец смогла выйти на балкон. И тут же задохнулась от дикого холода, окутавшего меня со всех сторон. Шелк мгновенно прилип к телу, по коже пробежала волна мурашек, но, глядя с балкона вдаль, я ничего этого не замечала.
Если еще пару минут назад я верила, что смогу найти объяснение произошедшему и даже как-то вернуть все назад, то увиденное мгновенно отрезвило.
Впереди, насколько хватало глаз, все укутывали снег и лед. Голубоватые ледяные скалы возвышались до самого горизонта, занесенные снегом деревья торчали посреди нетронутого белого покрова. Голубая лента замерзшей реки пересекала долину.
И посреди этого белого и голубого как сосулька возвышался заледеневший замок…
Я перегнулась через край и задрала голову, убеждаясь, что и правда нахожусь в замке. Лед укутывал резные барельефы, колонны и многочисленные высокие арки оконных проемов. Снег покрывал каждый выступ и каждую впадинку.
– Да что это такое? – воскликнула я, возвращаясь в зал и плотно прикрывая стеклянные двери. – Что это за место? Это же не замок снежной королевы, я надеюсь?
Мне никто не ответил, а я пошла проверить остальные двери в зале, игнорируя высокие двустворчатые двери, явно ведущие наружу. Туда я еще успею. Нужно сначала хоть как-то разобраться в ситуации.
***
Честно говоря, я ожидала, что за ближайшей дверью увижу изнанку декораций и окажется, что надо мной кто-то подшутил. Жестоко подшутил! Но за первой дверью оказалась безразмерная ванная комната. Практически целый салон красоты в отдельно взятом доме… нет, замке.
В этой комнате все было белым и серебристым. И настолько чистым, что глаза заболели от рассыпающихся от каждой сверкающей поверхности бликов.
Если бы я была собой, то расчувствовалась бы. В этой ванной комнате уместилась бы вся моя квартира. Здесь был огромный серебристый туалетный столик с овальным зеркалом, широкая оттоманка на витых белых ножках перед ним, обитая белоснежным атласом. Немного вычурная, но вполне современная раковина с кучей всевозможных стеклянных баночек на полках перед ней. На белой стене над умывальником висело еще одно зеркало в серебристой овальной раме. В огромном белом шкафу ожидали ряды безупречно черных халатов такой мягкости, что захотелось тут же закутаться в один из них. А всю дальнюю часть комнаты занимал разделенный надвое небольшой бассейн. Вода в одной его половине оказалась прохладной, а во второй – теплой.
– Если бы не обстоятельства, я бы наверняка визжала от радости, – прокряхтела я, трогая костлявой ладонью с увеличенными суставами теплую воду. – Прыгала бы, смеялась, а потом долго и с удовольствием валялась бы в воде.
С тоской оглядев все роскошество чужой жизни, внезапно ставшей моей, я отправилась осмотреть остальные скрытые помещения. За второй дверью оказался самый настоящий туалет, только с множеством мелких дополнительных удобств, вроде еще одной раковины, зеркала и полудюжины пуфиков. Сам фаянсовый друг был сделан в виде цветка и прятался в дальней части небольшой комнатки за небольшой ширмочкой.
– Ну хоть так, – не преминув воспользоваться удобствами, проворчала я.
А за последней дверью мне открылась гардеробная. Вдоль стен в два ряда шли шкафы, полные нарядов всех оттенков синего, зеленого и черного.
– Какой ужас, – только и смогла прохрипеть я, разглядывая однотипные платья с объемными юбками и торчащими вверх жесткими воротничками, как у ведьм в фильмах и мультиках.
Закончив, я вернулась в спальню и с кряхтением забралась обратно на кровать. Тело ныло так, будто я весь день бродила по горам то вверх, то вниз. А я ведь едва ли больше пары сотен метров преодолела. Как же так?
И что делать дальше?
Если отбросить всю фантастичность момента, то выходит, что я каким-то образом оказалась сначала в теле неизвестной мне девушки, а потом какая-то женщина поменялась со мной телами, и я очутилась в странном замке посреди заснеженной горной долины в теле той самой злокозненной незнакомки? Бредово. Но это единственное вменяемое объяснение всему, что со мной произошло за последние сутки.
И значит…
И это значит, что машина, мчащаяся на меня, не привиделась? Это вышло на самом деле?
– Может я на небесах? – спросила я как можно тише, хотя все равно вышло противно. – Или в аду. Это больше похоже на ад. Я снова одна. И теперь еще отвратно выгляжу.
Я невесело рассмеялась.
Хотелось получить ответы на тот хаос вопросов, что роился в голове, но мне было страшно даже открывать высокие двустворчатые двери. Мало ли что там меня ожидало. Я пока не знаю ни своего нынешнего имени, ни статуса. Ни даже места, где оказалась.
– Как бы узнать ответы, не выходя при этом из этой комнаты? – жалобно прохрипела я, таращась на свои отвратительные длинные ногти, покрытые черным, чуть облупившимся лаком.
– Вообще-то, я м-м-могу дать ответы, – раздался мелодичный голос откуда-то сбоку.
Я нервно глянула в ту сторону, но никого не увидела.
– Кто здесь? – сдавленно прошипела.
– Я в зеркале, – все тем же голосом ответили мне.
Я поднялась и с опаской спустилась вниз, к туалетному столику. Из чуть затуманившейся зеркальной глади на меня смотрел величественный полосатый котяра с густыми усами. При виде меня он чуть прищурил зеленые глазищи, от чего только еще больше стал похож на Чеширского Кота.
– Вы… – промямлила я, чувствуя, что перед глазами вновь начинают скакать неоновые пятна, а сознание готово ускользнуть и на время дать мне передышку.
– Здр-равствуйте, не пугайтесь, – деликатно произнес кот, подплыв почти вплотную к поверхности. – Я не вам-м-м не вр-раг.
– Очень на это надеюсь, – сдавленно прошептала я, опускаясь в кресло. Сердце шумно бухало в груди и очень хотелось воды.
Будто по команде, на свободном от косметики пятачке столешницы возник высокий серебряный бокал. Я тут же его схватила и нервно опустошила в пять больших глотков, даже не заметив, что вода совершенно ледяная. Сердце продолжало бухать, как ненормальное. Кажется, только сейчас до меня по-настоящему дошло, что все это не сон и не кошмар. И даже не глупый розыгрыш.
– Вы не Злея, – внезапно сказал кот, продолжая меня рассматривать.
– Злея? – хрипло переспросила я. – Так зовут ту, в чьем теле я сейчас нахожусь?
– О! – выдохнул кот, и зеркало затуманилось чуть сильнее. – Значит, я не ошибся. Удивительно!
– Вам – может быть, но я будто в кошмаре нахожусь, – призналась я мрачно. – Не понимаю ни где я, ни что случилось, ни как вернуться назад. И есть ли это «назад».
Кот задумался, плавая в зеркале, как в большом аквариуме.
– Почему вы сразу со мной не заговорили, кстати? – спросила я. – Я тут уже полчаса брожу…
– Ну-у-у… я не был до конца увер-рен, что передо м-м-мной не госпожа, – привел разумный в его понимании довод мой неожиданный собеседник.
– Вы ее боитесь, что ли? – с нервной улыбкой спросила я и едва не застонала, ощутив, как лицевые мышцы с трудом поддаются непривычному действию.
– Стр-р-ранно… – Кот вновь припал к зеркальной поверхности. – Вы не знаете, кто такая Злея?
– Нет. Совершенно.
Кот хмыкнул и опять закружился, внимательно меня рассматривая и громко мурча.
– Тогда… Хм… А из какого вы кор-р-ролевства? – подумав, спросил кот.
– Королевства? – хрипло прокаркала я.
– Явно не из Зеленого, – промурлыкал кот. – Там о Злее все знают. И не из Желтого. Там госпожа тоже успела наследить. Да и не возможно, чтобы вы были из Желтого…
– Желтое? Зеленое? – выдохнула я и вздрогнула. – Котик, миленький, какие еще цветные королевства? Там где я живу… жила, нет ничего подобного!
Кот замер, опять припал к поверхности зеркала и внезапно ласково произнес:
– Спокойнее. Не нер-р-рвничайте.
– Как не нервничать? – расплакалась я. – Совсем недавно я сидела на работе, думала о всяких глупостях… Потом, похоже, угодила под машину…
Слова лились из меня потоком, и я рассказывала случайному слушателю все, что произошло со мной с того самого момента, как я зажмурилась от слишком яркого света фар. В бокале то и дело появлялась вода, и я делала передышки в своем нервном рассказе, чтобы смочить горло. Руки тряслись, и часть воды я расплескала на ночнушку, от чего та прилипла к бугристым ногам, только еще больше меня расстроив.
– И вот я тут… И выгляжу, как кошмарная старуха, хотя мне только-только исполнилось двадцать четыре! – закончила я свою короткую и печальную повесть. – И как теперь быть? Как вернуть все обратно?
Кот, весь мой рассказ провисевший неподвижно, вновь заскользил внутри зеркала и осторожно произнес:
– Ну… судя по всем-му, вы оказались в др-ругом м-мире.
Я нервно дернулась и вскрикнула от того, что спину прострелило болью.
– Я не обо всем знаю, – пробормотал кот. – Я м-могу видеть только то, что не скр-рыто от м-м-меня м-магией. Поэтом-му выводы пр-ридется делать на основании весьма скудной инфор-р-р-рм-мации и того, что случайно выбалтывала м-мне Злея, подсм-матр-ривая за др-ругим-ми.
– А вы… вы волшебное зеркало, с помощью которого можно увидеть других людей? – догадалась я.
– Да, – расплылся в улыбке-оскале кот. – Вы обо м-мне знаете?
– У нас есть сказка, где есть подобное зеркало, – пояснила я. – Значит, вы служите этой… Злее?
– Тепер-рь уже, видимо, пр-равильнее сказать служил, – поправил меня кот. – Пр-рямо сейчас я ее не чувствую, хотя точно знаю, где она находится.
– Вы знаете гораздо больше меня, – вздохнула я. – Я вообще ничего не понимаю.
– Лет пять назад Злея окончательно восстановила пр-ротив себя всех в Желтом-м кор-ролевстве, – решил издалека начать кот. – Пр-рям-мо сейчас лишь в Кр-расном кое-кто из знати не точит на госпожу зуб.
Зеркало затуманилось, скрыв кота, и передо мной возникло изображение карты. Перечисленные котом королевства располагались в центре вытянутого вдоль экватора материка. Снизу к ним примыкали изображения елочек и загадочная надпись «Вечные леса». Еще ниже были горы, а за горами часть карты украшала надпись «Зыбучие пески», а с другой красовалось размашистое «Южный океан».
– С названиями тут, видимо, не заморачиваются, – глухо прошипела я, рассматривая карту дальше. Кот все это время молчал, позволяя мне освоиться.
Слева от королевств притаился целый выводок княжеств, но я забыла название первого в тот самый миг, как прочла второе. Справа высились горы, покрытые лесами. А выше королевств лежала обширная земля, поименованная «Дикие земли».
– Этот замок стоит в Диких землях? – догадалась я.
Кот тут же выплыл вперед и подтверждающее ткнул в маленький черный замок очень далеко на севере.
– Зам-мок Злеи вот здесь, – сказал кот. – За непр-роходим-мыми гор-рам-ми, лесам-ми и свир-репым-ми р-рекам-ми. Ником-му не пр-реодолеть дор-рогу сюда без м-магии.
– Ну и ну… – с тоской выдохнула я. – Из одного одиночества в другое.
– Р-разр-ругавшись с пр-ринцем желтых, Злея р-решила все изм-менить, – продолжил рассказывать кот. – Для этого она р-решила пер-реселиться в одно из кор-ролевств и начать все сначала. Она выбр-рала дочь герцога Белой Р-розы из Зеленого кор-ролевства, пер-р-рвую кр-расавицу тр-рех кор-ролевств, и надум-мала пом-меняться с ней телами.
– Но я ведь не та девушка! – напомнила я коту.
– Я м-могу лишь пр-редполагать, – вздохнул кот. – Знаю лишь, что Злея см-могла пр-роникнуть в Зеленое кор-ролевство под вр-рем-менной личиной и отр-равить Беллу. Она р-рассчитывала на то, что отец девушки начнет созывать лекар-рей со всего кор-ролевства, и тогда у Злеи появится шанс остаться пр-ри девушке достаточное количество вр-рем-мени для пр-роведения р-ритуала.
Я нервно дернулась и вновь зашипела от боли в спине.
– Подозр-реваю, что что-то пошло не так, – продолжил кот. – Возм-можно, душа Беллы ушла р-раньше. Злея в спешке попыталась ее вер-рнуть и пр-росто пр-ритянула в тело девушки пер-рвую попавшуюся душу, котор-рой оказалась ваша душа, и уже с вами пом-менялась м-местами.
– А так бывает? – с сомнением спросила я.
Кот воззрился на меня удивленно, но потом ответил:
– Похоже, в вашем-м м-мир-ре нет м-магии или она очень слабая.
– Ладно, – прокряхтела я. – Значит, Злея вытащила меня из моего мира случайно, запихнула в тело этой Беллы… А потом выкинула в свое тело?
Кот кивнул.
– Вот только… – пробормотал он. – Что-то явно пошло не по плану.
– Почему? – удивилась я.
– Ну, во-пер-рвых, вы живы, – промурлыкал кот, – во-втор-рых, вы явно способны пользоваться м-магией, хотя Злея планир-ровала, что ее способности пер-рейдут в новое тело.
Я чертыхнулась и уставилась на бокал, который вновь наполнился водой.
– И что, я теперь заточена в этом теле до самой своей смерти? – с печалью спросила, ненавидя свой новый голос. – Нет, я не жалуюсь. Живой быть, конечно, гораздо лучше, чем мертвой, но из молодой девушки я стала какой-то старухой, которой… – Я поколебалась. – Которой жить осталось всего несколько лет, судя по ее виду.
– Вообще-то Злея бессм-мер-ртна, – сообщил мне кот. – Она ведь м-могущественная тем-мная колдунья.
Ну здрасте вам! Выходит, я навечно останусь кошмарной черноволосой длинноносой старушенцией?
– А обратить эти чары никак нельзя? – спросила я.
– Кажется, нет, – ответил кот, сменив направление и закружив против часовой стрелки. – Но Злея и не р-рассчитывала на то, что пр-ридется отменять чары.
– Если она такая великая волшебница, то почему просто не сделала себя молодой? – возмутилась я. – Это же наверняка проще, чем морока с переселением души?
– Да, но подобное ср-работало бы только в том случае, если бы Злея в душе была м-молодой девушкой, а она пр-рожила столько веков, что давно чувствовала себя стар-рухой, – объяснил кот.
Я вздохнула и прижала ладони к лицу. Пальцы ощутили сухую дряблую кожу. Еще и запах этот… Как можно любить аромат увядших роз?
– Значит, ничего изменить нельзя? – еще раз спросила я. – И я навсегда останусь ею?
Кот коротко кивнул. Он хотел еще что-то сказать, но я поднялась и ушла в ванную комнату. Там кот тоже появился, но я его проигнорировала, скинула ночную рубашку, не испытывая ни грамма стеснения, и забралась в теплую воду. И уже там, сидя на ступенечках бассейна, тихо разрыдалась.