Приключения Гинча

Отношения мои с Александром Грином сложные и в течение моей жизни сильно менялись. До сих пор помню с каким восторгом на заре моего детства я прочитал романы «Дорога никуда» и «Золотая цепь», само собой очень понравились и "Алые паруса. Я был романтиком и след от этих книг остались во мне навсегда, причем абсолютно неважно, помню ли я сюжет первых двух книг, главное это чувство, которое до сих пор живет во мне, это как музыка прекрасной песни и солнечный луч на твоей постели, когда в далеком детстве ты только просыпаешься ясным летним утром. Помню, что следующий роман Грина «Бегущая по волнам» у меня не пошел, книга читалась долго и трудно, и , кажется, я ее так тогда и не дочитал, хотя точно в этом не уверен. С огромным интересом читал в детстве рассказы Грина, но с возрастом они забылись, так что только уже много лет спустя я их как бы читал заново и получал уже удовольствие не от всех или же получал удовольствие смешанное. У Грина очень ломаный язык, и насколько я знаю, он это делал намеренно, из желания быть непохожим на всех, обязательного и неукротимого желания выделиться из общего ряда любой ценой даже в ущерб гладкой плавной речи и ясно излагаемым мыслям. Не знаю, нравился ли этот ломаный язык с путаными мыслями Александру Твардовскому, но думаю, что нет, помня слова поэта по другому поводу «Вот стихи, а все понятно». Как ни странно, самым любимым, я даже его перечитывал, у Грина стало для меня уже в зрелом возрасте произведение, которое нельзя назвать чисто художественным, так как оно относится к жанру мемуарной литературы, хотя многие биографы считают что в нем много вымысла, это, конечно же, «Автобиографическая повесть» Грина, написанная прозрачным прекрасным языком и которая читается как приключенческий роман. Таким образом, повторюсь, с Грином у меня все сложно и тем не менее, время от времени, меня начинает грызть тоска по Грину, и тогда я читаю опять чтонибудь чисто гриновское, что еще не читал и чувствую как наслаждаюсь и одновременно плююсь от текста, предложений и мыслей гриновских героев, очень сложных, дерганых, нервических натур. Иногда я ими восхищаюсь, иногда презираю, иногда жалею, иногда хочу убить. Вот точно так же я презирал и Гинча, героя слабого, истеричного, самовлюбленного, эгоистичного, с мелкой трусливой душонкой, пустившегося в разврат, пьянство, азартные игры, вламывающегося в чужие дома, озлобленного и ненавидящего весь белый свет, из-за наглости которого девушка покончила с жизнью, выбросившись из окна, а этому герою на ее самоубийство абсолютно наплевать, он занят только собой, своими собственными переживаниями. Радует только одно: в этом произведении Грин беспощадно относится к своему герою, своему альтер-эго, видно как он бичует в себе свои собственные недостатки. Рассказ или повесть скорее, написана в ранние годы творчества Грина. Позднее он научился во многом справляться с теневой стороной своей души и натуры, пусть и не до конца, но во многом стал чище и лучше и в значительной степени благодаря именно своей душевной работе над собой. Часть этой работы наглядно проявилась в повести «Приключения Гинча».

Очень понравился фантасмагоричный Петербург, описанный в этой повести. Молодой человек приезжает из провинции в Петербург, и вроде бы ничего фантастического в его похождениях нет. Ничего сверхъестественного не происходит, все события, люди, интерьеры вполне себе обыкновенны. В самом деле, что же тут необычного для Петербурга – игорный дом, заурядные знакомства, рестораны, собрание литераторов, блуждание по улицам, магазины, трактиры, извозчики, моросящий дождь по мостовой, гостиницы, мгновенно вспыхнувшая страсть при первом взгляде на прекрасную незнакомку, и даже самоубийство девушки и, конечно же, холодные манящие воды Невы. Но всё это закручивается, прямо завихривается в какой-то сюрреализм. Этот фантасмагоричный город поглощает героя полностью, он отрешается и от прошлого и от будущего. Реализм каждого по отдельности события, перетекающего из одного в другое, превращается в сюрреалистическую картину.