Карьерист

Можно было бы, пожалуй, ограничиться в описании сути этого рассказа автора «Гуттаперчевого мальчика» характеристикой ее основного действующего лица, заключенной лишь в паре строк, передающих, однако, все: Ягозин не столько служил собственно, как делали его товарищи, сколько всегда состоял при ком-нибудь и всегда скорее в качестве приближенного, домашнего человека, чем чиновника. Но хочется все же порассуждать над тем, как до такого лебезения, причем нередко бессознательного – ведь вряд ли бы Ягозин мог бы сознаться в том, что ведет себя определенным образом специально, скорее он искренне верит, что так живут все, докатываются люди. Почему лебезения? А достаточно просто обратить внимание на пересказанную встречу с Ягозиным его бывшего друга, когда занимающий пост во всех подробностях расписывал особенности обращения к вышестоящему начальству с целью получения службы – здесь нужно делать паузы, вот на этом моменте понизить голос, тут принять смиренное выражение, и ни в коем случае не выдавать свой бас – голос, которым обладать «не пристало». Конечно, наблюдая за судьбой Ягозина, мы видим, что это крайне эффективная метода – не служа по сути, он постоянно находился в процессе подъема по карьерной лестнице. Однако, где во всем этом был он сам, его личность? Голос смени, привычки скрой, характер трансформируй – чтобы соответствовать, быть удобным.Жажда признания без проявления личности – это, к сожалению, реально существующий парадокс. Спрятав себя, а потому закономерно довольно быстро прекратив слышать собственные потребности, человек выслуживается перед другим, чтобы его приняли – желая, чтобы приняли таким, каким он есть, но при этом закапывая истинного себя в угоду тому, от кого ждет признания. Достижений много можно так приобрести, но стоят ли они того и вообще ценны ли, если при этом утрачено собственное Я…