000
ОтложитьЧитал
– Роман Буянович, не изберут они сейчас, я ж говорю, после акции во Владике не изберут, рейтинги..
– Паша, ты достал со своими рейтингами. Ей Богу. Навести надо порядок, Ваня распустил их всех, сдал под конец.
– Роман Буянович, мы же с вами взрослые люди. Вы знаете, о ком я говорю тоже. Фросю я может и уговорю. А семья не готова. Я вам уже объяснял. Им надо разморозить активы, эта вся катавасия затянулась и все хотят обкэш и ездить как раньше, не в Крым. У всех дети, бизнес.
– Дети, бизнес бля. А у меня штыки, ты понимаешь?
– Роман Буянович, ну какие штыки? Послушайте. Им же похер, куда бежать, штыкам этим вашим. Их народ презирает. Они ещё во времена Иван Иваныча распоясались. А теперь им что мешает? Будет разбой и месиво.
– Молчите? Ну смотрите, план такой. Мы ставим Погладина, он презентует наши интересы. Вы остаетесь при своих и мы как минимум ещё лет пять работаем без геморроя.
– Никитенко, когда тебя в первый раз вышибли из Правительства, я тогда подумал, что ты бесхребетный навозный жук. Знаешь, что я сейчас думаю? Молчишь? Ну слушай. Я думаю, что они там зажрались в своей семейке, они там все в своём говне перемазались и потеряли ориентиры. Неженки чертовы. А ты и есть тот самый навозный жук, что тащит их говно дальше. Только отрастил себе хребет немного. Но он тебе не поможет. Я возьму наступлю на жука и все, баста.
– Зря вы так, Роман ..
– Я с тобой разговаривать больше не намерен. Ты меня понял.
– Пал Григорич, звали?
– Звал. Принеси мне чаю с мёдом. Орешки там ещё эти у тебя были вкусные. И зови Капустина. План Ц
***
– Все по местам! Встать с кроватей. Канальный, в комнату для переговоров.
– Какую комнату?
– Переговоров. Быстрее.
– Угу. Иду. Торопите так, товарищ начальник, что случилось?
– Быстрее я сказал. Без разговоров
– Угу. Как без разговоров, раз я в комнату для переговоров иду.
– Канальный, молчать.
– Молчу.
– Павел Григорьевич, осуждённый Канальный по вашему требованию.
– Да-да, спасибо. Здравствуйте, Андрей, садитесь.
– Здравствуйте-здравствуйте! Какие люди. Я даже не подготовился, вы уж меня простите. У меня тут из гардероба не много вещей.
– Вижу, вы духом не падаете.
– А чего мне падать? Я уже на дне, да и новость какая хорошая, одним подонком меньше стало. Вы слышали же?
– Андрюша, давайте без этого, я по делу. Вы садитесь.
– Так и вы садитесь, Пал Григорич.
– Да, давайте вместе сядем и поговорим, как взрослые люди.
– Давайте. Я вас слушаю. С чем пожаловали?
– Новости вы читаете, это хорошо..
– Я их не читаю, я слушаю, по вашему в том числе указанию. Первый канал наше всё.
– Да-да. Так вот вопрос вот в чем. Я перейду сразу к делу. Мы готовы рассмотреть возможность вашего освобождения при новых обстоятельствах, но нам нужны некоторые гарантии.
– Вот те на. А как же все уголовные дела против меня? А доказательная база? Как же вы все это измените?
– Андрей, хватит ехидничать. Я вам говорю, что готов обсуждать ваше освобождение, но мне нужны гарантии, что вы не будете совершать глупостей и примите определенную можешь поведения.
– Какую же такую модель?
– Вы понимаете, конечно, что к власти вас никто не допустит, вы неудобный человек, Андрей, а у власти находятся только удобные люди. Поэтому если вы хотите жить и жить на воле, то вы примите роль умеренной оппозиции.
– Умеренной оппозиции. Хм. Это как?
– Вы не будете более заниматься активными расследованиями, мы сами будем вам давать информацию. У вас будут люди, пусть, но ваша доля голосов до 12%. Понимаете?
– А почему не до 13%?
– Потому что до 12 – расчетное число. Какая разница? Главное, что вы будете новым оппозиционным блоком, но умеренным, без перекосов и переворотов, мы дадим вам целых 12% голосов и вы сможете влиять на часть вопросов. Мы все хотим изменить ситуацию сейчас, но и удержаться от резких движений. Вы понимаете? Почему молчите? Это лучшее предложение, которое вы можете получить. Поверьте мне, 12% – это максимум, изначально было 5.
– Пять?
– Да.. ну? Что скажете?
– Скажу, Пал Григорич, что это не по закону.
– В смысле не по закону? Сколько голосов вы хотите?
– Не, я не об этом. Вы вор. Вы и я, мы это оба знаем. У вас в планах обкэш и гарантии на западе замаячили.
– Андрей, я попрошу..
– И я попрошу, Пал Григорич. Вы вор. И все ваши друзья, которые делают мне такое щедрое предложение, тоже воры. Воры и жулики. Вы даже подумать не можете, что дела могут делаться честно, что бывает ещё воля народа. А может, вы, кстати, и подозреваете как раз о воле народа и поэтому пытаетесь меня на корню сломить, обезопасить. Но вы как будто не знаете, что я договариваться с подонками не буду.
– Андрей, мне кажется, вы сейчас не поняли. У вас есть всего две опции. Первая – мое щедрое, как вы выразились, предложение. И вторая – смерть. Буянович готов развязать кровь. Я этого лично не хочу, да и мало кому это на руку, Андрей. Но тогда вы точно не жилец. Там уже всем все равно будет – никакого политеса. На что вы мёртвый сможете повлиять, а, Андрей? Ни на что. От вас мокрого места не останется. И дети ваши с семьей. Подумайте и о них. Я предлагаю вам реальную возможность влиять на жизнь людей, пожалуйста, в умеренных рамках. Но это же все процесс переговоров. Прекратите из себя Чегевару корчить, мы все уже поняли, что вы политик-романтик. Но давайте от романтики ближе к делу. Вот реальность, я с вами предельно честен. Реальность такова, что у вас есть шанс не только остаться в живых, но и изменить жизнь к лучшему. Вы же юрист, давайте трезво мыслить. Не надо со мной играть в эти игры на камеру. Тут камер нет никаких. Это не шоу и не ютьюб ваш.
– Вас послушать, Пал Григорич, так вы меня прям спасаете.
– Андрей, вам надо подумать. Но недолго. У вас есть время до пятницы. В пятницу мне нужен всего один ответ: да или нет. Передадите через Василия. Василий, зайдите.
– Павел Григорьевич.
– Василий, Андрей Алексеич до пятницы должен принять решение. В этот период он не должен более работать как остальные заключенные, у него появляется возможность делать все, что он хочет. За исключением телефона. Это никак, Андрей. Надо принять решение самостоятельно. Как только он примет решение, вы должны тотчас со мной связаться, ясно?
– Так точно.
– Хорошо. Андрей. До пятницы. Сейчас не надо, не отвечайте, подумайте, у вас целых сколько? Часов 40 почти. Это много. Вы умный человек, вы примите верное решение.
– Пал Григорич?
– Да?
– Я хочу жену увидеть.
– Без глупостей, Андрей. Один час, но без привата и передач, Василий с вами будет. Василий, уяснили?
– Да, так точно.
– Я на вас рассчитываю, Андрей. Это может стать отличным началом вашей реальной политической карьеры. Вы подумайте.
– Вася, а что, новичок закончился?
– Не понял.
– Не, ничего. Куда мне сейчас?
– Эээ. Свободное время.
– Отлично. Я книжку свою пойду почитаю тогда. Когда можно жену увидеть?
– Узнаю.
***
.. прорвались на территорию мэрии. Они были вооружены молотками, камнями, палками и другими подручными средствами. Наш корреспондент ведёт прямой эфир от здания мэрии, куда стягивается омон.
– Да, Лариса, это Павел Нагатовный, я нахожусь у здания мэрии. За моей спиной сейчас вы можете видеть как стягивается омон практически со всех сторон. Нашему оператору не позволили снимать ближе, стоят кордоны, мы видим, что помимо ОМОНа присутствуют люди в штатском, так называемые агенты известной службы. О! Что происходит? На моих глазах вон там справа идёт колонна людей, скандируют. Сложно разобрать, что они кричат из-за шума представителей правопорядка. Они кажется кричат «мы здесь власть». Да. Да, именно так, Лариса, они скандируют «мы здесь власть». Неизвестно пока, сторонники ли это Канального или просто люди недовольные приняли эту речевку и теперь скандируют ее.
– Павел, а вы можете оценить, много ли людей движется? Большая от это колонна?
– Сложно оценить. Человек около трёхсот, думаю. Видно, что в основном молодые люди. У некоторых что-то в руках..
– Я слышу кричат «свободу»?
– Да кричат «мы здесь власть» и «сво.. Лариса, я вижу, как наперерез колонне побежали силовики. О! Ничего себе, из колонны выбегают люди навстречу силовикам и кидают в них что-то. Это дымовые шашки, что-то тяжелое. Мы стараемся подойти поближе. Стоит шум. Очень громко.. вот отсюда попытаемся снять, летят предметы, не очень понятно, что именно кидают. Я вижу, что силовики уносят несколько своих, у одного течёт кровь. Это настоящий рукопашный бой. Боже.
– Павел, я слышу выстрелы? Или мне показалось?