Чёрный пес для белой госпожи

Глава 1. Филимон Африканский

Наши дни. Россия.

Провинциальный город

Уже неделю дома напряженная обстановка. Лариса с Димой на повышенных тонах поговорили, обменялись претензиями. Дело шло к разводу, но «маму Лену» хотели подготовить к такому повороту. Сегодня Лариса нарочно отпросилась с работы пораньше, чтобы успеть помочь свекрови на кухне. Сегодня у Димочки юбилей – тридцать лет. Он сначала в баре с друзьями отметит, а вечером планируется семейный ужин в тесном кругу. Надо успеть настругать Димочке любимые салатики и жаркое.

Со свекровью у Ларисы сразу были натянутые отношения, а после двух лет брака ноги просто домой не идут. То есть в трехкомнатную квартиру Елены Викторовны. Строгая женщина. Не захотела отпускать сына на съемное жилье, говорит, зачем вам такие расходы, лучше копите на ипотеку. А с чего, спрашивается, копить? Димочка уже год ищет достойную вакансию, для чего сутками копается в телефоне, но пока результата нет.

На заводе шумно и грязно, начальники неприличными словами ругаются, в офисе скучно и нельзя долго на компьютере играть, доставщикам еды приходится много двигаться, а зарплата пшик и нет ее. Сложно-сложно устроиться в жизни тонкой мужской натуре.

Лариса познакомилась с Димой, когда он в составе рабочей бригады устанавливал кондиционеры в их книжном магазинчике. Дима тогда руку порезал, и Лариса его умело забинтовала, а потом он еще раз приходил – выбрать маме исторический роман. Но это был предлог для встречи, потому что в квартире Елены Викторовны и так целый шкаф всяких романов остался от бывшего мужа, кто бы их еще читал.

Сначала Ларисе казалось, что она попала в культурную семью, где по выходным суп из фарфоровой супницы наливают, боялась не вписаться в атмосферу, но оказалось, что в доме есть только один культ – любимого сынка Димочки.

Лариса согласна была мужа уважать, просто ей хотелось иногда и в свой адрес приятности получать. Первое время Дима красиво ухаживал – цветы, шоколадки, комплименты, а когда стали жить вместе с «мамой Леной» расслабился и стал, как бы это сказать… жаднее немного, что ли. Например, намекнул, чтобы Лариса половину своей зарплаты выделяла на общий стол и коммунальные услуги, а то маме одной тяжело.

Ларисе не привыкать к трудностям, у нее родители рано из жизни ушли, бабушка ее воспитывала и учила стойко встречать любые испытания. А всего сильнее советовала беречь семью и не рвать сгоряча по живому. Вот Лариса второй год и присматривалась к Диме, надеялась на позитивные перемены и вдруг поняла, что не может больше жить с этим человеком в одной комнате, спать в общей постели. Холодно, неуютно. И Дима стал задерживаться по вечерам. Иногда до утра.

И вот стол накрыт, жаркое стынет, салаты вянут – Димы все нет. Мама Лена волнуется, начинает Ларису упрекать.

– Раньше он всегда домой спешил в этот день, знал, что я его жду. Посидим вдвоем и никого нам больше не нужно. А сейчас у него друзья, подозрительная компания… Извини, Лара, я не понимаю. Он изменился после женитьбы не в лучшую сторону. Я думала, он станет серьезнее, но что я вижу? Еще больше ребячества и легкомыслия.

– Разве я в этом виновата? – удивилась Лариса.

– Ты не мотивируешь его двигаться вперед, – сурово сказала Елена Викторовна. – За каждым успешным мужчиной стоит энергичная женщина. Поначалу мне казалось, ты возьмешь его в руки, встряхнешь и поможешь пробиться повыше. У тебя, конечно, есть характер и запросы высокие, но ты никак на Диму не влияешь. А теперь мальчик вообще из дома бежит. Этот факт меня беспокоит. По-моему, вы оба допустили ошибку.

Лариса с тоской посмотрела на спелые гранатовые зернышки, украшавшие салат с копченой курицей и сыром. К еде никто не притронулся, Димочку ждали. Будучи уставшей и голодной, Лариса ответила грубовато:

– Елена Викторовна, вообще-то я всегда хотела, чтобы рядом со мной по жизни шел сильный и уверенный мужчина. Который всего сам умеет в жизни добиваться и меня сможет поддержать.

– О, да-да-да… чтобы носил на руках, подарками осыпал, – ехидно улыбнулась Елена Викторовна. – А за какие заслуги? Что ты из себя представляешь, скажи на милость? Ладно, хорошенькая, аккуратная. Но ты в наш дом пришла с двумя дорожными сумками…

– С ними же и уйду, – гордо ответила Лариса, поднимаясь со стула. – Вот только бутерброд съем. Я хлеб и красную икру на свои деньги сегодня купила. Не беспокойтесь, и Диме останется, когда изволит явиться.

Кусок не лез в горло, но Лариса мужественно дожевала тост, почувствовала себя почти сытой и пошла в комнату собирать вещи. Разборки с мужем можно на утро перенести. Димочка не в первый раз уезжает гулять с друзьями. Но забыть о том, что дома ждут и переживают близкие люди – это последняя капля!

Все-таки на душе мышки скребли. Маленькие такие, милые землеройки. Они жили под крыльцом бабушкиного дома. Лариса вспомнила юность в сельской местности, вспомнила заботливого отца, пока его болезнь не скрутила… Теперь родных нет, жилья своего нет, придется после развода снова искать угол.

Сдерживая слезы, Лариса рванула дверцу шкафа, чтобы свою сумку достать и обнаружила, что она книжками набита. Точно! Дима собирался макулатуру сдавать, хоть какие-то доходы. Пока Лариса сумку освобождала, совсем загрустила, села на пол, прижала к груди первый попавшийся потрепанный том и бросила взгляд на икону в углу – память о бабушке.

Правда, папа говорил, что это не икона, а лубочная картинка, но бабушка верила, что она может заветные просьбы исполнять – самые горячие, слезные. Когда на душе неспокойно, в любые чудеса поверишь. Жаль, дерево и металл почернели от времени, не разберешь, кто изображен.

«Главное, он все видит и слышит! Верь и не бойся ничего», – учила бабушка.

Вот Лариса и обратилась к неведомому святому угоднику с просьбой.

– Пожалуйста, очень тебя прошу, пусть у меня будет свой большой дом в живописном месте. И пусть найдется мужчина, который меня сильно-пресильно полюбит, станет носить на руках, заботиться всячески. И…

Лариса смущенно усмехнулась своему порыву.

– И чтобы ему со мной было хорошо.

Тут она вытерла мокрые щеки и прочитала название книги «Хижина дяди Тома». Старенькое советское издание. На обложке темнокожий дядечка в шляпе с мотыгой в руках. Лариса убрала книги обратно в шкаф, потом залезла на диван, достала с полочки икону.

– Ну, что ж, придется и тебе на новое место переселяться.

Когда провела ладонью по черному металлу, почудилось, что образ прояснился, явив худое вытянутое лицо с удлиненными к вискам глазами. Те смотрели будто живые, а тонкие, поджатые губы внезапно растянулись в лукавой улыбке.

«Померещилось, наверно…»

От страха Лариса быстро перевернула икону и потерла деревянную основу. В первый раз смогла прочесть прежде неразборчивые буквы:

«Филимон Африканский, покровитель путешественников и разлученных возлюбленных – во всех мирах и временах».

– Разве бывают такие иконы? Папа был прав – лубочная подделка.

Но металл под пальцами вдруг стал нагреваться, старое дерево задымилось – Лариса громко чихнула и закрыла глаза, – неудержимо клонило в сон, тело, словно тряпичное, сползло с дивана на пол.

«Что со мной происходит…»

В комнате послышался лукавый мужской смешок, и странный голос произнес с восточным акцентом:

– Хотела дом и сильного мужчину – сделаю, что смогу. Да после не жалуйся. Возможности мои невелики.

Глава 2. Голубоглазый ангел

1861 год. США. Штат Мэриленд

Поместье Броуди

В последние дни хозяин словно с цепи сорвался, хотя за двадцать лет Плутон изучил его повадки вдоль и поперек. Сейчас был случай особый. В доме скоро появится женщина.

– И какого черта я должен содержать бедную родственницу? – вслух возмущался Сэмюель Бод, комкая в руке письмо от поверенного из Инстона. – Я не видел сестру с тех пор, как дуреха вышла за какого-то проходимца и уехала с ним в Россию продавать розовое мыло дикарям. Теперь она благополучно скончалась и поручает мне заботится о дочери. Российская Империя… Ты слышал о такой, Плутон?

– Нет, масса Бод, – покорно отвечал тот.

– И зачем моя покойная матушка учила тебя читать и писать! – с театральным отвращением произнес Сэмюель.

– Чтобы я мог проверять ваши счета, масса Бод, – невозмутимо отвечал Плутон. – И должен прямо сказать, дела в поместье идут неважно. Вы не выплатили мистеру Гленну прошлый долг, а уже умудрились заложить треть будущего урожая.

– В твоих советах я не нуждаюсь. Запрягай самую скверную нашу клячу и езжай на пристань.

– Вы поручаете мне встретить миссис Лору? – удивился Плутон. – Не лучше ли послать кого-то из белых…

– Нет, именно ты! – со злым торжеством подытожил Бод. – Я хочу, чтобы племянница сразу поняла, здесь с ней никто не намерен церемониться.

– Но как я узнаю миссис Лору? – сомневался Плутон.

– Понятия не имею. Моя сестрица Маргарэт красотой не блистала. Должно быть, и дочка в нее пошла. Такая же узкозадая коротышка. Адвокат пишет, что Лоранс Уайт после развода имеет расстроенное здоровье и осталась без гроша в кармане. Она думает, у меня табачные плантации, значит, я купаюсь в роскоши? Как бы не так… Надеть рубашку похуже и не вздумай помыться перед дорогой. Пусть сразу поймет, что оркестра в ее честь и званого ужина я не стану заказывать. Ну, чего ждешь, проваливай! А я пока велю Молли приготовить комнату наверху.

В доме с утра царила суматоха. Темнокожие служанки обсуждали скорый приезд неведомой племянницы хозяина. Вдруг миссис Лора окажется такой же сварливой и злобной, как мистер Бод. Начнет придираться к еде и наводить новый порядок в комнатах. Совсем не будет житья в поместье.

Из распоряжений хозяина Плутон только взял лошадь и повозку похуже, а что касается одежды, так рубашка и штаны и так были потрепанными, чтобы менять их на откровенные лохмотья. Дорога до пристани заняла больше часа, по обе стороны от сухой колеи простирались поля с душистым табаком – основная статья доходов мистера Бода, дальше пошли высокие заросли кукурузы соседского поместья.

Плутон сильнее стал понукать лошадь, говорят, мистер Гленн вернулся из города, чтобы лично следить за установкой машины по лущению початков. Мистер Гленн – ветеран битвы за Бурские холмы. Одноглазый монстр, который держит в страхе всю округу.

До войны он был дружен с мистером Бодом, оказывал ему покровительство – вместе выпивали и ездили в городской бордель, но сейчас между ними лишь долговые расписки и деловые расчеты. А еще несколько вопросов, касающихся Плутона. Но об этом лучше не вспоминать. И так на лбу выступила испарина, а старые шрамы заныли, будто перед дождем.

Когда дорога свернула под тень буковой аллеи, Плутон вздохнул с облегчением. Плантации богача Гленна остались позади. С реки потянуло желанной прохладой. Два пароходных гудка известили о начале разгрузки. Спуск к причалу был забит рабами с тяжелыми корзинами товаров из Вирджинии. Свистели бичи, по изможденным черным телам струился пот. Управляющие бранились и до хрипоты спорили с наемными рабочими-ирландцами.

Высокий рост позволил Плутону без помех осмотреть окрестности, но белой пассажирки со слугами и чемоданами не было видно. Пришлось расспрашивать людей у самого причала.

– Я ищу белую леди… племянницу мистера Бода. Она должна приехать сегодня из Дундака.

Помощник кочегара с «Кэролайн» равнодушно махнул рукой под навес, где ждали отправки бочки с табаком. Плутон повернул шею в указанном направлении и остолбенел. На одной из бочек сидел печальный Ангел в мятом белом одеянии. Точь-в- точь будто с цветной картинки из Библии, которую мистер Бод разрешил оставить у себя.

Девушка с ангельской внешностью испуганно озиралась вокруг, ее маленькие нежные ручки крепко сжимали соломенную шляпку с поникшими розочками. Рядом валялись два пыльных саквояжа и чемодан.

На ватных ногах Плутон приблизился к девушке и сипло спросил:

– Миссис Лора Уайт – это вы? Мне велено доставить вас в поместье Броуди.

– Куда доставить? – тихо спросила она, с нескрываемым ужасом глядя на Плутона снизу вверх.

– К вашему дяде – мистеру Сэмюелю Боду, – во рту у Плутона пересохло.

Мысль о том, что Ангел поселится в хозяйском доме, наполнила его душу небывалым смятением.

– Значит, к дяде… – глухо повторила миссис Лора. – Он же богат, да? Огромный коттедж, огороды и ферма – все имеется?

– В последнее годы поместье терпит убытки, но мы надеемся на новый урожай, – растерянно сообщил Плутон.

Меркантильный интерес Ангела его чуточку покоробил. Неужели за сказочной внешностью скрывается лишь расчетливая белая самка, которая станет требовать наряды и украшения, заставит хозяина продать парочку лучших рабов, возможно, даже детей.

Даже хорошенькую дочурку Молли… Сэмюель Бод иногда трепал ее по щеке и совал в темную ладошку сладости. Молли спала только с ним, Бод не мог не понимать, чей это ребенок.

На лице миссис Лоры появилось унылое выражение. Она закрыла лицо руками и тихо застонала:

– Ну, почему именно сюда? Почему сюда-а? Верните обратно!

Плутон сочувственно вздохнул.

– Вы устали в дороге. В повозке есть вода, хотите пить? Жара скоро спадет. Нам пора двигаться дальше.

– Куда? – с отчаянием воскликнула миссис Лора. – К твоему дядюшке?

– К вашему дядюшке, – терпеливо поправил Плутон.

– Простите, вы у него служите или в рабстве находитесь? – она вдруг прямо посмотрела в его глаза, вызвал внезапную дрожь во всем теле.

Опустив голову, несколько мгновений Плутон обдумывал суть вопроса. Потом ответил с расстановкой:

– Матушка мистера Бода привезла меня из Кентукки. После смерти миссис Глории я принадлежу ему, как и прочее имущество.

– И много у мистера Бода рабов? – в голосе миссис Лоры слышались раздраженные нотки и сдержанный всхлип. – Вот прямо сейчас на эту дату… Кстати, какое сегодня число? Год, месяц – доложите, как следует.

– 19 июня 1861 года, – сказал Плутон, поглядывая, как узкий носок белой туфельки нервно постукивает по чемодану. – В имении Броуди сейчас пятьдесят восемь цветных мужчин и тридцать шесть женщин.

– Значит, мы в Америке. Что это за штат? – отрывисто спросила миссис Лора.

– Мэриленд, – не скрывая удивления, отвечал Плутон.

«У нее измученный вид. Должно быть, она долго добиралась сюда из другой страны, не спала несколько ночей, волновалась и плакала. Оттого и вопросы странные задает».

– Это на севере или на юге? У вас сейчас нет никакой войны?

Плутон потер мокрый лоб широкой ладонью, пожал плечами, обдумывая ответ:

– Я знаю, что Мэриленд на карте выше Луизианы. И два года назад на Бурских высотах мы дрались с голландцами. Мистер Бод получил травму колена, а мистер Гленн потерял левый глаз. Но сейчас все спокойно, хвала Господу!

– Куда меня занесло… – в отчаянии прошептала миссис Лора, раскачиваясь из стороны в сторону.

Между тем неподалеку начал собираться народ. Поверенные местных плантаторов таращились на хрупкую белую девушку, перед которой смущенно застыл большой темнокожий раб. Многие знали Плутона, потому не спешили вмешиваться. Просто глазели на светлые волосы и нежные черты лица незнакомки, любовались, оценивающе щелкали языком.

– Нам пора ехать, – грубовато напомнил Плутон.

Ему показалось, что липкие взгляды надсмотрщиков пачкают нежный образ печального Ангела.

– Да-да, – обреченно прошептала Лора.

Она пыталась мужественно принять случившуюся катастрофу с перемещением во времени, наверно, следовало даже посмеяться над тем, как быстро и причудливо исполнилось желание о домике на природе. Только вот смех мог получиться наполовину с рыданьями, а реветь на глазах у толпы любопытных мужиков было бы глупо.

Придется ехать к дядюшке-рабовладельцу, а там выяснится, что никакая она ему не племянница – и что тогда делать? Ага! Лариса воспрянула духом от внезапной догадки. Наваждение с Америкой прошлых лет всего лишь урок от святого Филимона.

Придется ей денек перетерпеть неудобства, посмотреть, в каких лишениях жили люди на другом конце земли, перестать жаловаться на собственную судьбу и загадать другое желание. Филимон Африканский непременно вернет ее в двадцать первый век.

Там Лариса мирно расстанется с Димой и «мамой Леной», найдет новое жилье, сменит работу, может, даже и город, станет самой позитивной девушкой по Вселенной. После такой передряги захочется горы свернуть!

А пока надо хорошо сыграть роль гостьи в Мэриленде, познакомиться с мистером Бодом, имение его посмотреть. Здоровенный темнокожий мужчина показывает на изгородь, где привязана лошадь.

– Я возьму ваши чемоданы, миссис Уайт. Идите за мной.

«Значит, Лора Уайт – вот как зовут племянницу дяди Сэма! Надо запомнить на всякий случай».

– А как ваше имя? – обратилась она к провожатому.

– Я – Плутон.

– Это прозвище? – недоверчиво уточнила она.

– Так меня назвали при рождении.

– Понятно. А сколько вам лет?

– Теперь должно быть уж двадцать восемь, – после коротких мысленных подсчетов равнодушно сказал Плутон.

«Я думала, тридцать! А получается, он лишь немного старше меня».

– А сколько лет мистеру Боду? Он женат, у него есть дети? А белые слуги есть в доме? Город далеко от поместья? Вы выращиваете хлопок или тростник?

Плутон не привык к долгим расспросам и потому отвечал сухо. Живой интерес красивой белой леди смущал его, заставлял тщательно подбирать слова. Миссис Лора смотрела на него с опаской и, вероятно, брезгливостью. Почему она путешествовала одна? Где ее горничная? Такие девушки не должны ездить без охраны.

– Эту повозку за мной дядя прислал? – с нескрываемой усмешкой спросила Лариса. – Ничего лучше не нашлось? Она же рассыплется по дороге.

Плутона пронзил стыд за старую колымагу и дряхлую подслеповатую Хару с проплешинами на впалых боках. Он же отправился на пристань встречать бедную родственницу мистера Бода из дикой страны, а не милого Ангела. Если б он знал…

– Можно мне воды? – попросила миссис Лора.

Плутон заметил, что ее голос окреп, в нем появились даже веселые нотки. Протягивая ей фляжку, Плутон старался не коснуться случайно тонких белых пальчиков. Ему ни разу не приходилось так близко стоять возле белой девушки. Мисс Глория – совсем другое дело, и ее пожилые подруги тоже. К тому же миссис Глория давно пребывает на небесах, храни Господь ее добрую строгую душу!

– Спасибо! – Лариса вернула фляжку, поморщившись.

Вода была теплой, с привкусом кожи и металла. Теперь следовало взобраться в повозку, – ее спущенная ступенька показалась хлипкой, но Лариса храбро приподняла подол, ухватилась за бортик и… чуть не свалилась на землю, потому что дощечка под ногой переломилась пополам.

Плутон едва успел подхватить леди за талию и перенести на сиденье. Он бы и раньше предложил помощь, мистер Бод всегда опирался на его плечо, взбираясь на повозку или слезая с нее.

Но миссис Уайт могло бы возмутить такое предложение. Она казалась воздушной и невесомой, чистым Ангелом, до которого и дотронуться страшно. Вот и сейчас она смотрит с неудовольствием, бледное личико покраснело.

– Долго нам ехать?

– Больше часа, мэм, – буркнул Плутон, чувствуя, как волны жара прокатываются от лица до колен.

Чтобы не упасть, миссис Лора только что ухватила его за шею и слегка задела кожу длинными ноготками. То место все еще горело, как от ожога. Плутон быстро прижал шею рукой. Так ведь заметила…

– Ой, прости, пожалуйста! Я тебя сильно царапнула?

На ее щеках горел румянец – она стала еще краше, когда виновато улыбнулась и потянулась к нему, чтобы посмотреть. До боли закусив нижнюю губу, Плутон отрицательно помотал головой и вскочил на козлы. Руки его дрожали, дыхание участилось.

Сгоряча он излишне жестко стегнул Хару, и та жалобно всхрапнула, дернув повозку вперед. Позади раздалось испуганное восклицание миссис Уайт. Плутон не стал оборачиваться.

Ему хотелось только одного – скорее добраться до дома и скрыться с глаз белой госпожи. Может, со временем он привыкнет, станет почтительно желать ей доброго утра и опускать взгляд, а потом прятаться где-нибудь за угол и смотреть, не упуская ни единого жеста, ни единого движения светлых бровей, ни тени улыбки.

«Голубиные глаза…» Теперь Плутон понял, что означает эта фраза из Библии.

У миссис Лоры были именно голубые – голубиные глаза. И розовые, блестящие губы. Вспомнив ее губы, Плутон зажмурился, стиснул зубы и еще раз неистово хлестнул бедную Хару. Повозка подпрыгнула на ухабе и задребезжала по камням у обочины.

– Ты пьяный? Ты что творишь? – кричала позади миссис Уайт. – Дороги не видишь, мы же на дерево налетим! Святой Филимон, пожалуйста, верни меня обратно! Я больше жаловаться не буду, я помирюсь с Димкой, стану слушаться маму Лену. Пожалуйста, только верни поскорей назад! Я тут быть не хочу-у-у…

Плутону показалось, она плачет. Он ослабил вожжи и судорожно развернулся к девушке.

– Миссис Лора, что мне сделать для вас?

Она размазала по лицу слезы и шмыгнула носом.

– Можешь ехать потише? У меня и так голова болит. Еще жарко и платье тесное, невозможно дышать. Дурацкое платье!

– Да, мэм, конечно…

Он немного отдышался и уже спокойнее повел лошадь, как в спину ему полетел новый вопрос:

– Эй! Ты слышал про такого святого, как Филимон Африканский? У вас есть какая-то церковь его имени или часовня?

– Нет, – сказал Плутон после короткой паузы. – Я не помню такого святого в Библии. Ничего не слышал о нем. Может, мистер Бод знает.

Он дал себе зарок больше не поворачивать голову, но тщательно прислушивался к тому, что происходит позади. И напрягся, расслышав слово, похожее на «задница».

Ангел сердится? Ангел умеет ругаться грубыми словами?

– Простите меня, миссис Лора, – с искренним раскаянием произнес Плутон, на что прозвучало небрежное:

– Ты не виноват, это я влипла по самые уши. Ну, ничего, может, все обойдется к утру. На что мне еще надеяться в вашей табачной дыре? Скажи, а мистер Бод – добрый человек? Он хорошо относится к слугам, в смысле, к цветным гражданам?

Плутон поперхнулся, прежде чем удалось сложить внятный ответ.