Накануне мировой катастрофы

Введение

Тема пересмотра истории, то есть ревизии вполне сложившихся положений с позиций новых, открывшихся сведений, крайне популярна последнее время в Европе. В 1996 году в Москве вышла моя первая работа на эту тему под названием «Миф о Холокосте», в которой были кратко обобщены важнейшие ревизионистские аргументы против традиционных тезисов о судьбе евреев в Третьем рейхе. Через год в Санкт-Петербурге был опубликован русский перевод моей вышедшей в 1993 году на немецком языке книги «Der Holocaust-Schwindel» (Мистификация Холокоста) под русским названием «Великая ложь XX века». Обе работы вызвали в России и в Украине большой интерес. До этого работы по ревизионизму в вопросе Холокоста были в этих странах почти неизвестны. Поэтому возникла необходимость предложить русскоязычным читателям книгу, в которой ревизионистская аргументация представлена на уровне разработки 2005 года.

Многие люди не знают, что является объектом пристального внимания так называемых ревизионистов; они думают, что ревизионисты отрицают факт преследования евреев или даже существование концлагерей, но это совершенно не так. Ревизионисты оспаривают три основных пункта судьбы евреев во время Второй мировой войны: а) существование плана физического истребления еврейского народа; б) существование «лагерей уничтожения», снабженных газовыми камерами; в) традиционное число 6 миллионов еврейских жертв. Эти три пункта являются составляющими так называемого «холокоста» – так в Древней Греции называли всесожжение жертв.

Мною избрана для данной работы форма беседы между приглашенным в вымышленный московский институт немецким лектором, знакомящим аудиторию с ревизионистской позицией по Холокосту, и русскими студентами, которые имеют возможность задавать лектору любые критические вопросы. Этот оживленный обмен репликами облегчает читателю восприятие сложной, отягощенной эмоциями и одновременно табуированной темы.

Мной использовано около 5 % текста из книги Гермара Рудольфа «Доклады о Холокосте» (Germar Rudolf. Vorlesungen über den Holocaust, 2005). Само собой разумеется, я сделал это с разрешения Рудольфа.

Глава I
ФАКТЫ, КОТОРЫЕ ЗАСТАВЛЯЮТ ЗАДУМАТЬСЯ

Д-р Фридрих Брукнер, немец, специалист по европейской истории XX века, приглашен читать лекции в Московском институте изучения современной истории имени И.А.Соловьева. Он выступал перед русскими студентами, которые владеют немецким языком и хорошо знакомы с историей и политикой Германии. Его цикл лекций посвящен спорным вопросам истории Германии периода Второй мировой войны. Первая лекция состоялась в понедельник, 16 января 2006 года.

Небольшой эксперимент

Ф. Брукнер. Дамы и господа, я хотел бы сердечно поприветствовать вас на этой первой лекции. Как вам известно, в следующие дни мы будем рассматривать особенно тяжелую с эмоциональной точки зрения область новейшей немецкой и европейской истории. Чтобы дать представление о неоднозначности темы, к которой мы обратимся, я хотел бы начать изложение с небольшого эксперимента.

Могу я спросить, кто из вас особенно хорошо умеет обращаться с компьютером и без труда читает по-английски?.. Да, девушка в голубом платье? Простите, как вас зовут?

Студентка: Валентина.

Ф. Брукнер: Прекрасно, Валентина, пройдите, пожалуйста, в соседний кабинет, где стоит компьютер, войдите в Интернет, осуществите поиск с помощью системы «google.com» две первых записи под рубрикой «Lebensborn» и распечатайте их. Большое спасибо…

Пока ваша коллега распечатывает эти тексты, я хотел бы объяснить остальным, о чем идет речь.

«Born» – древнее немецкое слово, обозначающее «источник», таким образом «Lebensborn» – это «Источник жизни». Так называлась организация, основанная в 1936 году под эгидой рейхсфюрера СС (по-немецки «Schutzstaffel», «отряд защиты») Генриха Гиммлера и дававшая матерям-одиночкам возможность рожать детей в приютах, где после родов государство заботилось о матери и ребенке. Матерей побуждали выходить замуж за отцов своих детей, но поощрялось и усыновление их другими отцами. Эта организация финансировалась СС и в соответствии со своей идеологией ставила определенные условия приема в приют: оба родителя должны были быть здоровыми, арийского происхождения и не иметь судимостей.

Еще во время войны пресса «союзников» (воевавших против Германии стран) начала целенаправленно распространять ложные сведения об этой организации. Эти приюты называли «борделями СС», «гиммлеровскими фабриками детей» и «центрами онемечивания детей, увезенных из оккупированных областей».

20 октября 1947 г. в г. Нюрнберге начался один из так называемых «дополнительных процессов» против национал-социалистических организаций, которые американцы проводили единолично, т. е. без участия советской, британской и французской сторон. Один из этих процессов («Дело VIII. Главное расово-колонизационное ведомство СС») был направлен против организации «Лебенсборн».

Первый пункт обвинения касался преступлений против человечности, заключавшихся в увозе иностранных детей, а также в том, что у работниц, угнанных с Востока в Германию, отнимали грудных младенцев для их уничтожения или онемечивания.

Второй пункт обвинения приписывал обвиняемым разграбление общественной и частной собственности в Германии и на оккупированных территориях.

Третьим пунктом обвинения стояла принадлежность к преступной организации.

10 марта 1948 г. после 5-месячного интенсивного следствия, допросов свидетелей и изучения документов американский военный трибунал в г. Нюрнберге вынес следующий приговор руководству зарегистрированного союза «Лебенсборн».

Его руководитель, штандартенфюрер СС Макс Золльман и его ведущие сотрудники были оправданы по первым двум пунктам обвинения и осуждены только по третьему пункту за принадлежность к СС, как одной из организаций, объявленных Международным военным трибуналом преступными. При этом обвиняемая Инге Фирмец, заместительница руководителя главного отдела А, была оправдана по всем пунктам.

По поводу обвинения, будто «Лебенсборн» увозил иностранных детей в Германию с целью их онемечивания, американский военный суд постановил:

«Большинство этих детей, которые каким-то образом вступили в контакт с «Лебенсборн», были сироты, дети этнических немцев. Из доказательного материала явствует, что «Лебенсборн» по возможности избегал принимать в свои приюты (иностранных) детей, у которых еще были родственники. «Лебенсборн» доходил до того, что, когда документов было недостаточно, проводил обширные дополнительные исследования, чтобы установить идентичность детей и выяснить, есть ли и у них еще родственники. Если обнаруживалось, что один из родителей ребенка жив, «Лебенсборн» не прибегал к усыновлению, как в случае с детьми-сиротами, а разрешал только помещать ребенка в немецкую семью после того, как эта семья подвергалась проверке с целью выяснить ее репутацию и пригодность для заботы о ребенке и для его воспитания»^[1].

Американский военный суд, задача которого заключалась в том, чтобы выдвинуть против организаций СС как можно более тяжелые обвинения, достоверно установил, что «Лебенсборн» был не чем иным, как благотворительной организацией. Прекратились ли после этого слухи о «борделях СС», «заведениях для выращивания арийского потомства» и о «краже иностранных детей»? Никоим образом. Через полтора десятилетия после окончания войны режиссер Артур Браунер, еврей по национальности, снял фильм под названием «Лебенсборн», который, по его словам, «пролил беспощадный свет на одну из самых мрачных глав истории Тысячелетнего рейха». В этом фильме, в частности, есть сцена, где оберштурмбаннфюрер СС выступает перед группой полуобнаженных красоток из БДМ (Союза немецких девушек).

«Подруги, вы действительно национал-социалистки? От всего сердца?» – спрашивает он.

«Да!» – радостно кричат девушки.

«Благодарю вас, подруги. Если я сейчас занесу вас в список, то вы будете обязаны родить для фюрера ребенка».

В поспешной готовности девушки подходят к столу, чтобы записаться в список для размножения.

Писатель Эрих Керн заметил по этому поводу:

«Этот фильм демонстрировался практически по всему миру. На основе него американцы, шведы, французы, англичане, датчане, голландцы, итальянцы, а также индусы, арабы и негры, короче, все народы мира, составили представление о сути немцев и, прежде всего, о немецких женщинах»^[2].

Тем временем возвращается Валентина с результатами своих поисков в Интернете. Ф. Брукнер спрашивает ее, что она нашла с помощью поисковой системы «google.com».

Студентка: Первый текст взят с сайта «Jewish Virtual Library». Я перевожу его с английского:

«Проект «Лебенсборн» был одним из самых ужасных нацистских проектов. […] Цель этого Общества заключалась в том, чтобы давать возможность «расово чистым» девушкам возможность тайно рожать детей. Ребенка потом передавали органу СС, который заботился о его воспитании и усыновлении […] С 1939 года один из самых страшных аспектов деятельности «Лебенсборн» заключался в увозе «расово ценных» детей с оккупированных территорий […] Все делалось для того, чтобы эти дети забыли своих родителей и отказались от них. […] Детей, которые сохраняли враждебность к нацистской идеологии, часто били. Большая часть их была в конечном итоге депортирована в концлагеря (прежде всего, в г. Калиш в Польше) и уничтожена»^[3].

Ф. Брукнер: Большое спасибо. А теперь прочитайте нам, пожалуйста, выдержку из второго текста, взятого с сайта «shoa.de».

Студентка: «Гиммлер (…) приказал своим солдатам забирать в оккупированных странах, таких, как Польша, Франция и Югославия, и увозить с собой с целью онемечивания каждого ребенка с «арийской внешностью». Они хватали светловолосых, голубоглазых детей прямо на улице или отбирали их у родителей, прикрываясь лживыми обещаниями».

Ф. Брукнер: Спасибо, Валентина. Дамы и господа, кто из вас мог бы сказать нам, какую цель я преследовал, ставя этот небольшой эксперимент?

Студент: Вы хотели показать на этом примере, сколь живучи исторические мифы.

Ф. Брукнер: Совершенно верно. Прошло 57 лет с тех пор, как американский военный трибунал оправдал «Лебенсборн» по всем пунктам, а неуклюжая пропагандистская ложь военного времени продолжает распространяться. И хотя вы не найдете больше ни одного сколько-нибудь серьезного историка, который защищал бы подобную ложь, в СМИ и, к сожалению, в школах продолжают рассказывать эти сказки.

Еще один, не менее показательный пример. Кто из вас уже слышал или читал, что немцы во время Второй мировой войны делали мыло из трупов убитых заключенных?

Студент: Нам рассказывала об этом учительница истории. Мне это показалось странным, и я не очень-то поверил.

Ф. Брукнер: Такая критичность ума делает вам честь! Выдумка об этом мыле тоже относится к пропаганде военного времени и первых послевоенных лет. На Нюрнбергском процессе, например, один из вызванных советским обвинителем свидетелей утверждал следующее:

«В феврале 1944 года проф. Шпаннер передал мне рецепт изготовления мыла из человеческого жира. Этот рецепт предписывал кипятить два-три часа в 10 л воды 5 кг человеческого жира и 500–1000 г едкого натра и потом охладить полученную смесь»^[4].

Вокруг этого мыла разрастались все новые слухи. Утверждали, например, будто штамп «RIF», который стоял на немецком армейском мыле и был сокращением слов «Reichsstelle für industrielle Fettversorgung» (Имперский центр промышленного обеспечения жиром), означал на самом деле «Rein jüdisches Fett»: «Чисто еврейский жир».

Студент: Но это же полная чепуха! При сокращении слов «Rein jüdisches Fett» вторая буква была бы «йот», а не «и».

Ф. Брукнер: Для пропаганды «ужасов нацизма» законов логики не существует. К числу самых ретивых распространителей этой легенды о мыле принадлежал «охотник за нацистами» Симон Визенталь, который в 1946 году писал:

«В последнюю неделю марта [1946 года] румынская пресса опубликовала единственное в своем роде сообщение. В маленьком румынском городке Фолтичени со всей торжественностью и с соблюдением всех погребальных церемоний состоялось захоронение на еврейском кладбище 20 ящиков мыла […] На ящиках стоял штамп RIF – «Чисто еврейский жир» […] В конце 1942 года впервые появилось это ужасное слово: «Транспорт для мыла»! Это было в Генерал-губернаторстве [оккупированная, но не присоединенная к Германии часть Польши. – Прим. пер.], а фабрика находилась в Галиции, в г. Бельзеце. На этой фабрике с апреля 1942-го по май 1943 года были использованы в качестве сырья 900 000 евреев […] С 1942 года в Генерал-губернаторстве точно знали, что такое мыло RIF. Цивилизованный мир может не понять, с каким наслаждением нацисты и их жены в Генерал-губернаторстве смотрели на это мыло. В каждом куске мыла они видели еврея, который заколдован, и поэтому из него не сможет вырасти второй Фрейд, Эрлих или Эйнштейн»^[5].

Студент: Это смешно. Но вы точно уверены, что такого мыла не существовало?

Ф. Брукнер: Это подтвердили два находящихся вне всяких подозрений главных свидетеля, а именно: Шмуэль Краковский, директор архива израильского мемориала Холокоста «Яд Вашем», и ведущий израильский историк Холокоста Иегуда Бауэр. Оба они в мае 1990 года однозначно заявили, что такого мыла никогда не существовало^[6]. Иными словами, речь идет о классическом случае пропаганды. Тем не менее, эта сказка столь же регулярно всплывает в СМИ, как чудовище озера Лох-Несс. И во Франции на еврейском кладбище в г. Ницце до сих пор стоит памятный знак с надписью: «Эта урна содержит мыло из человеческого жира, которое немцы Третьего рейха делали из трупов наших депортированных братьев»^[7].

Минное поле

Ф. Брукнер: То, что мифы о «человеководческой ферме «Лебенсборн», о мыле из еврейского жира и т. п. сознательно удерживаются в общественном сознании, хотя они развенчаны всем сообществом историков, объясняется не в последнюю очередь тем, что господствующий на моей родине, в ФРГ, политический и общественный климат крайне затрудняет их публичное разоблачение.

Как известно, ФРГ претендует на звание «самого свободного государства в немецкой истории». Политики Германии повторяют до изнеможения, что наше государство извлекло уроки из опыта двух тоталитарных моделей на немецкой земле: Третьего рейха и ГДР, – поэтому высоко ставит права человека, особенно – право на свободное выражение своего мнения. Статья 5 нашей Конституции действительно гласит о гарантии свободы мнений и исследований, но на практике все выглядит иначе.

Писатель Мартин Вальзер, имя которого вам, вероятно, известно, однажды очень метко заметил, что в Германии тот, кто касается определенных тем, как бы вступает на минное поле. Как на настоящем минном поле мы должны на каждом шагу следить, чтобы не наткнуться на мину, так в Германии при публичных и даже приватных дискуссиях приходится заботиться о том, чтобы не нарушить ряд «табу».

К числу самых тяжких нарушений «политкорректности», которые можно совершить в Германии, относится, например, мнение, что у нас уже слишком много иностранцев и что иммиграцию надо остановить. Хотя по экономическим причинам – у нас сегодня шесть миллионов безработных, если считать людей, работающих не полный день, – это требование вполне разумно, его выдвижение считается неприличным; того, кто это сделает, сразу объявят «ксенофобом» и «правым экстремистом».

Есть и еще более строгие табу. Приведу один впечатляющий пример, чтоб вы поняли, о чем идет речь. 3 октября 2003 года Мартин Хоман, депутат ХДС (Христианской демократической партии) в немецком бундестаге, выступая по случаю национального праздника на секции ХДС в городе Нойхоф, указал на руководящую роль евреев в формировании идеологии коммунизма и участие в красном терроре^[8]. Он сказал, в частности:

«Из семи членов большевистского Политбюро в 1917 году четверо были евреями: Лев Троцкий, Лев Каменев, Григорий Зиновьев и Григорий Сокольников. Неевреями были Ленин, Сталин и Бубнов».

Студентка: Как сын еврейки Бланк, Ленин по еврейским религиозным законам тоже был евреем.

Ф. Брукнер: Благодарю за подсказку, мне этот факт известен. Цитирую дальше:

«В 1924 году из шести руководителей Компартии Германии четверо, т. е. две трети, были евреями. В Вене из 137 ведущих австро-марксистов 60 % составляли евреи – 81 человек. Из 48 народных комиссаров в Венгрии (в 1918 году) 30 были евреями».

Далее Хоман указал на то, что убийство царской семьи также было организовано евреем Свердловым и исполнено евреем Юровским и что в 1934 году 36 % сотрудников ЧК – на Украине даже 75 % – были евреями. Все это подтвержденные документами факты, на которые ссылались уже многие авторы. Во втором томе книги Солженицына «Архипелаг Гулаг» помещены, например, фотографии шести ведущих создателей большевистской системы концлагерей. Все шестеро были евреями.

Студентка: Но это не значит, что все евреи были коммунистами или что все они причастны к красному террору!

Ф. Брукнер: Именно это и сказал Хоман. Коллективной вины, по его мнению, не бывает: ни коллективной вины немцев за Холокост, ни коллективной вины евреев за преступления большевизма. Но это не помешало Паулю Шпигелю, председателю Центрального совета евреев в Германии, заклеймить речь Хомана как «худший случай антисемитизма за последние десятилетия» и подать в суд на депутата ХДС. Немецкие СМИ сразу же развязали невероятную кампанию травли Хомана, бесстыдно извращая смысл его высказываний. Ему приписывали, будто он назвал евреев «преступным народом», хотя он, напротив, утверждал, что не бывает «преступных народов». А когда бригадный генерал Рейнхард Гюнцель похвалил выступление Хомана, настал и его черед: его уволили из бундесвера.

Такая истерическая реакция на высказывания, которые опираются только на доказанные исторические факты, показывает, что мы в Германии действительно вступаем на минное поле, когда затрагиваем определенные темы. Табу № 1 – это комплекс тем «Евреи – Третий рейх». Так же совершенно нежелательны реплики, которые прямо или косвенно могут способствовать снятию вины с национал-социализма.

Студент: Но это совершенно нормально, учитывая деяния национал-социалистической диктатуры! Неужели вы хотите реабилитировать Гитлера и его режим?

Ф. Брукнер: Встречный вопрос: считаете ли вы, что, например, ложь о мыле из человеческого жира следует рассказывать и дальше, чтобы не снимать вины с Гитлера и его режима? Нацист ли я, если вместе с израильскими специалистами по Холокосту Шмулем Краковским и Иегудой Бауэром утверждаю, что это мыло – изобретение ангажированных журналистов?

Студент: Нет, не считаю.

Ф. Брукнер: Я им действительно не являюсь, равно как не становлюсь автоматически коммунистом, когда утверждаю, что число жертв, приписываемое многими антикоммунистами большевистскому режиму, завышено. Иногда приходится читать, что жертвами террора Ленина и Сталина стали 60 миллионов человек. Тот, кто, опираясь на архивные материалы, доказывает, что подлинное число гораздо меньше, не становится от этого приверженцем Ленина или Сталина и не оправдывает красный террор, а просто исправляет историческую ошибку. Надеюсь, мы едины в этом мнении? Я не слышу возражений и, следовательно, могу сделать вывод, что по данному вопросу разногласий между нами нет.

Студент: Господин Брукнер, вы регулярно бываете в России и хорошо понимаете по-русски. Считаете ли вы, что в России, так же, как в Германии, есть табу, нарушение которых может повлечь за собой печальные последствия? И если да, то какие?

Ф. Брукнер: Вероятно, нет ни одного общества, которое обходилось бы без табу, и ни одной страны, где не вспыхивали бы споры при высказывании определенных мнений по историческим или политическим вопросам. Из практики могу судить, что так обстоит дело в России, например, с тезисом, согласно которому вторжение немецких войск в СССР в июне 1941 года было превентивной мерой и вермахт тем самым только предупредил советское наступление.

Студентка: Да, этот тезис защищает эмигрант, который под псевдонимом Виктор Суворов написал ряд книг, в частности «Ледокол». Но представители официальной исторической науки крайне низкого мнения об этом «Суворове», потому что его утверждения документально не подтверждены.

Ф. Брукнер: Я читал только одну книгу Суворова – «Ледокол» и согласен с вами, что она имеет скорее беллетристический, чем научный характер. Правда, тезис о нападении как превентивной мере защищают и более серьезные авторы, такие как недавно умерший военный историк Иоахим Хофман^[9], но я не хотел бы сейчас вдаваться в подробности по этому вопросу, потому что он не имеет ничего общего с тем предметом, который мы вскоре будем рассматривать. Я думаю сейчас совсем о другом. В России почти все историки и большинство населения отвергают тезисы Суворова. Запрещены ли его книги по этой причине?

Студент: Ничего подобного, их можно купить почти в любом книжном магазине.

Ф. Брукнер: Это и есть главная проблема! Тезис о превентивном нападении в вашей стране можно свободно обсуждать, а в Германии подобные вопросы современной истории – нет, на них объявлено «табу».

Дамы и господа, я хотел бы сказать правду: в вашей стране сегодня гораздо больше свободы слова, чем в моей. В Германии такой доклад я не смог бы прочитать публично ни при каких обстоятельствах – это сразу же повлекло бы за собой судебное преследование.

Студентка: Честно говоря, нас это удивляет.

Ф. Брукнер: В ближайшее время у вас будет еще много поводов удивляться. Удивление вызовет у вас, к примеру, статистика, которую я хотел бы вам предложить. Это данные высшей официальной организации ФРГ – Ведомства по защите Конституции, которое подчинено федеральному МВД. Они показывают весь размах политических преследований в якобы «самом свободном в немецкой истории государстве». В них фигурируют т. н. «пропагандистские преступления», то есть преступления по политическим мотивам, но не связанные с насилием.

С 1994 по 2004 год, т. е. за 11 лет, в ФРГ были возбуждены 117 344 судебных дела по политическим мотивам, в том числе 101 310 против «правых экстремистов», 6807 против «левых экстремистов» и 9227 против «иностранных экстремистов», таких как приверженцы сепаратистской курдской партии ПКК. Эта статистика выглядит следующим образом^[10]:

Студент: Но вы сами подчеркнули, что статья 5-я немецкой Конституции гарантирует свободу слова. Как же возможны при этом политические преследования? На какие параграфы вообще опирается юстиция, когда устраивает политические процессы?

Ф. Брукнер: Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что и Конституция бывшего Советского Союза гарантировала свободу мнений. От теории до практики часто – как от неба до земли. Основой для политических процессов у нас служат, прежде всего, § 130 и 131 свода уголовных законов. Первый из них карает «натравливание народов друг на друга», второй – «разжигание ненависти». И то, и другое – очень расплывчатые понятия, и часто крайне трудно понять, за какие высказывания будут преследовать, а за какие – нет. Но факт есть факт: в ФРГ постоянно идут политические процессы и в наших тюрьмах сидят политические заключенные.

Студент: Сколько?

Ф. Брукнер: Я не могу назвать вам точную цифру, так как официальной статистики нет, но полагаю, что несколько сот. Число ежегодно возбуждаемых политических дел не позволяет сделать вывод о числе политзаключенных, потому что, во-первых, не каждое дело доходит до суда, во-вторых, не каждый процесс заканчивается осуждением и, в-третьих, большинство обвиняемых отделывается штрафами или условным осуждением.

Студентка: Можете ли вы привести несколько конкретных примеров политических преследований в Германии?

Ф. Брукнер: Конечно. Пример первый. Газета «Франкфуртер Рундшау» 4 июля 2001 г. сообщила, что один человек за частное письмо журналисту, в котором он написал, что здоровый народ должен защищаться от «вторжения нежелательных иностранцев», был оштрафован на 21 500 марок. Этот человек настоятельно просил журналиста не публиковать его письмо, но журналист, тем не менее, сделал это, в результате чего против автора письма сразу возбудили уголовное дело за «натравливание народов друг на друга», которое закончилось обвинением и приговором. Отметим, что этот человек не требовал изгнать из Германии вообще всех иностранцев, а выступал только против «нежелательных иностранцев», например, преступников.

Второй пример касается автора национальных немецких песен Франка Реннике и его жены Уты^[11]. Франка Реннике обвинили, в первую очередь, за его «Песню об изгнанных с родины», в которой речь шла о судьбе восточных и судетских немцев, изгнанных после Второй мировой войны с родины. Чтобы конкретно показать вам, за что сегодня в ФРГ можно угодить под суд, я приведу вам две строчки из этой песни. Она начинается так:

 
Над трупом малыша мать горестно сидит;
Он, как и многие, был голодом убит.
Из тех, кто в спешке покидал родной порог,
Кто видел горе на обочинах дорог?
 

Через несколько строф Реннике выступает против заполонения Германии чужеродными элементами:

 
Как будто вымер мой родной народ,
Творит, что хочет, чужеземный сброд,
И сотрясают наши небеса
Гортанные, чужие голоса.
 

За эту песню Франк Реннике был приговорен к 17 месяцам тюрьмы условно; его жена У та, которая участвовала в распространении его творчества, получила пять месяцев условно. К тому же суд конфисковал многочисленные компакт-диски и кассеты Реннике и 36 000 евро, полученных от их продажи.

Третий пример. Гораздо суровей, чем супругов Реннике, суд покарал Адриана Прейсингера, который распространял компакт-диски с так называемой музыкой «правых». В конце 2002 года земельный суд в Дрездене приговорил его к трем годам тюрьмы, причем срок не был условным^[12].

Эти примеры дают представление о том, какими могут быть последствия нарушения требований «политкорректности». Но последовательней всего юстиция ФРГ выступает не против критиков засилия инородцев, не против авторов нежелательных песен и производителей компакт-дисков, а против т. н. «ревизионистов», которые ставят под сомнение расхожие представления о Холокосте во время Второй мировой войны.

Студентка: Но какой разумный человек может ставить под сомнение Холокост? Ведь есть неоспоримые доказательства преследования евреев в Третьем рейхе. Тот, кто отрицает эти очевидные факты, может руководствоваться только злонамеренными мотивами, чтобы снова открыть дорогу национал-социализму. Я вполне могу понять, за что в Германии преследуют таких лиц: нельзя допустить, чтобы нацизм снова поднял голову.

Ф. Брукнер: Здесь необходимо разъяснение. Ревизионисты не отрицают преследование евреев как таковое, поскольку в данном случае речь идет действительно об очевидном историческом факте. Ревизионисты оспаривают, в основном, три главных пункта освещения судьбы евреев в Третьем рейхе: 1) существование программы систематического уничтожения евреев, 2) существование специально созданных для убийства евреев и оснащенных газовыми камерами «лагерей уничтожения» и 3) обычно упоминаемое число евреев – жертв национал-социализма – шесть миллионов.

Студент: Но как можно всерьез оспаривать это? Ведь все это тысячекратно доказано!

Ф. Брукнер: Именно этот вопрос будет предметом моих следующих лекций. В данный момент я не хотел бы вдаваться в подробности аргументации ревизионистов; займемся этим позже. Для начала я хотел бы только отметить, что преследование людей за их взгляды на вопросы истории представляет собой нарушение гарантированной немецкой Конституцией свободы слова и с логической точки зрения вообще бессмысленно. Вопросы истории должны решать историки, а не юристы. Вы согласны?

Студент: Трудно уследить за вашей мыслью. Мы просто не можем себе представить, что такое демократическое государство, как ФРГ, преследует людей за их мнения по спорным историческим моментам.

Ф. Брукнер: В этом вы глубоко ошибаетесь. 5 месяцев назад, 11 августа 2005 г, в суде первой инстанции г. Ремшейд состоялся процесс над 79-летним Эрнстом Гюнтером Кегелем, издателем небольшого журнала «Дойчланд», к тому времени уже отбывшим 15-месячный срок заключения за то, что он в одном из номеров своего журнала за март-апрель 2001 года «отрицал Холокост» и к тому же допускал нежелательные высказывания по вопросу об иностранцах. Этот номер был конфискован и уничтожен. Поводом для второго процесса над ним послужили тексты, распространенные Г. Кегелем в Интернете, а также то, что во время первого процесса он упорствовал в своем «отрицании Холокоста» и «ксенофобских взглядах», стараясь обосновывать их. Это воистину чудовищная система юстиции, которая на практике исходит из того, что обвиняемый на политическом процессе не может защищаться, не рискуя быть обвиненным заново. И в самом деле, прокурор предостерег Г. Кегеля во время его защитной речи: «Если вы и дальше будете говорить в том же духе, я вынужден буду предъявить вам новое обвинение». Приговор был вынесен в тот же день: три года тюрьмы (не условно) 79-летнему больному человеку! Одна присутствовавшая на процессе наблюдательница, которая раньше жила в ГДР, была потрясена таким бесчеловечным приговором старому человеку за одни только высказанные им мнения^[13].

Другой пример. Ныне уже умерший учитель истории д-р Ганс-Юрген Вицш был в ноябре 2002 г. осужден в Фурте на три месяца тюрьмы (не условно) за то, что он высказал мнение, что цифра шесть миллионов евреев-жертв национал-социализма преувеличена, а существование приказа Гитлера об уничтожении евреев на основе их расовой или религиозной принадлежности не доказано^[14]. Дело Вицша необычно лишь в том отношении, что обвиняемый был кандидатом исторических наук. До него сотни других ревизионистов были осуждены немецкими судами. Строгий приговор Эрнсту Гюнтеру Кегелю, к сожалению, не единичный случай. Гюнтер Деккерт, бывший председатель Национал-демократической партии Германии, за отрицание существования Холокоста провел в тюрьме почти пять лет; политолог и публицист Удо Валенди по той же причине вынужден был отсидеть 27 месяцев.

Студентка: Но то, что Деккерт был председателем правоэкстремистской НПД, доказывает, что ревизионисты – представители крайне правого лагеря политиков. Несомненно, что они стараются обелить Гитлера и национал-социалистический режим.

Ф. Брукнер: Мы скоро убедимся, что эта огульная оценка неверна. Но предположим, вы правы: все ревизионисты близки к крайне «правым». Считаете ли вы, что суды должны выносить приговоры в зависимости от политического мировоззрения обвиняемых?