– Мерзость, – едва слышно донеслось от Фри.
Стеф почти не разобрал ее речи. Все поглотил настойчивый звон, заполнивший голову при взгляде на богомерзкую тварь. Это было хуже сплита. Хуже чего угодно. Она распадалась, была полупрозрачной. Но продолжала свой путь к ним.
Протектора тошнило, атмосфера давила вниз. Он терял последнюю внятную мысль от приближения монстра. Но все же выхватил кинжал.
Стефан оттолкнул Фри подальше и вонзил лезвие в тварь – та даже не заметила. Стефа тряхнуло. Нагрянувшая боль усиливалась, выжигала нутро. Поглядев вниз, он увидел, что скрепленные зелеными нитями пыльные частицы вонзились в его правый бок, прошли насквозь. Плоть не разорвали, и все же Стефан поперхнулся кровью.
Он рухнул на землю, утратив последние силы – они просто выскользнули прочь, оставив пустую оболочку. И жуткую боль под ребрами.
А затем – мешанина образов.
Взрыв Света и чьи-то крики. Ярко-оранжевые огни, стремительно кружащие повсюду.
Стефан наблюдал за происходящим без мыслей, ощущая лицом холодную хвою. Она пахла тленом. Как и Стеф. Тленом вонял целый мир.
И даже та темнота, в которую он в конце концов соскользнул.
Может, это была смерть. Или просто потеря сознания. Стефан порой с трудом различал эти состояния. Оба липкие, отвратительные. Потому что терял себя полностью. Ни мыслей, ни ощущений.
Это ли и есть Обливион?
Но каждый раз Стефан всплывал на поверхность – тяжело и неохотно. Его выбрасывало на берег живых с залатанными ранами.
И, как всегда, он открыл глаза, едва понимая, что происходит вокруг.
Фри была совсем близко, сидела вплотную. И говорила с кем-то за пределами видимости. Повернуть голову оказалось титанически трудно.
Новый человек был совершенно один. Кто же справился с той тварью? Никто бы не сделал этого в одиночку, ведь…
Наконец Стефан заметил синюю форму и символ созвездия Круга Тринадцати. Он ее знал. Многие слышали об этой протекторше, но лишь редкие были с ней знакомы.
И Стефану сегодня крупно повезло. Ее так давно не было в Соларуме.
Сильнейшая протекторша.
– Похоже, ты все еще с нами, дорогой, – улыбнулась Рыбы, заметив, что Водолей очнулся.
Стеф вновь провалился в беспамятство. Бок продолжал болеть.
Глава VIII
Аннигиляция
Протекторы быстро разбили небольшой палаточный пункт, где оказались исследовательская аппаратура и руководство в лице Паскаля, Ханны и Дана, который хоть и не был одним из Тринадцати, но возрастом выигрывал у всех остальных.
– Пять тысяч восемьсот семьдесят один житель, – сказал Паскаль. – И это только примерное число.
– Значит, продолжаем поиски, – серьезно ответил Дан, кивая. – Пока не найдем хоть что-то.
– Ты здесь не начальник. – Скорпион холодно прищурился.
– Ты тоже, потому давай не вступать в конфронтацию и будем работать как профессионалы.
Паскалю, видно, не очень нравилась идея работать с Даном на равных, но через силу он кивнул. Благодаря ему в пункте царил спартанский порядок, все работало как часы. Скорпион напряженно взирал на обновляющиеся документы с данными, упершись руками в стол.
– Утройте исследовательские группы за счет всех прохлаждающихся в Соларуме адъютов и ускорьте спуск вниз, – приказал он стоящему неподалеку Лебедю. – Установите причину случившегося в кратчайшие сроки.
Паскаль удалился, а я как можно незаметнее покинул пункт следом. И смотрел по сторонам с потерянным видом. Остальные работали над чем-то важным: на площадке бурлило броуновское движение, адьютам и протекторам не требовалось даже командование, все знали, что им следует делать, – настолько хорошо были отточены системы при работе в чрезвычайных ситуациях. Коул пока не появился – сказал Дану, что придет позднее. Но что могло быть важнее… такого?
Адъюты в большом количестве прочесывали местный лес – густой и хвойный, пугающе тихий. Я ждал прохладного воздуха, но тут так тяжело дышалось, словно через забитый нос. И атмосфера – легкая и ледяная. У меня мурашки от нее бежали. Тревога не уходила, настолько неправильным чувствовалось все вокруг. Остальные это тоже ощущали, я-то знал наверняка. Пугающе и неотвратно, и главное – никто не понимал, что же такого случилось, чтобы вызывать такой трепет. Что-то совершенно неуловимое, как пыль кошмаров под веками. И в то же время реальное, разверзшееся передо мной огромным каньоном.
Километры почвы исчезли. Я видел дно – гладкое и отполированное почти что до зеркального блеска, – но противоположный край трещины терялся далеко впереди. Мой взгляд блуждал от разлома к лесу, к покрытым голубоватой дымкой горам и затем – к ясному небу. Такому оскорбительно чистому и солнечному, будто оно и не заметило смерти всех этих людей.
Асфальтированная дорога обрывалась, как ножом отсекли. На заржавевших цепях тоскливо покачивался дорожный знак, обозначавший въезд в городок. Его название уже не имело никакого смысла – Соларум все равно сотрет его из памяти человечества. Я повернул голову к почти единственному свидетельству того, что в этом месте жили люди. Невысокая каменная ограда и часть сохранившегося двора. Сам дом исчез, как и все вокруг, а вот этот кусок каким-то чудом спасся, выстоял. Застрял во времени. Там даже был лакированный стол с раскрытой книгой на нем. Возможно, некто читал здесь, но забыл что-то в доме, удалился всего на минуту. Если бы человек находился чуть ближе к дороге…
– Ты новенький, верно?
Я взглянул в лицо незнакомки, стоявшей на самом краю разлома чуть в стороне. Она принялась стряхивать с плеча еловые иглы, и оружие за ее спиной слегка загремело – меч и небольшое копье. Форма протекторши с самого начала показалась мне странной. Похоже, одна из прежних версий. Подол сюртука длиннее, на поясе перевязь из серой ткани, к ней прикреплены все нужные сумки и загнутые клинки. На голове капюшон, край которого венчался острым серебряным ромбом. Шея укрыта темным платком, которым протекторша, судя по всему, обычно закрывала нижнюю часть лица. Рукава с узорчатыми вставками, сапоги так вообще с заостренными стальными носами.
На этой форме погон с созвездиями не имелось, а вот знак заставил меня поразиться.
– Чего молчишь? Или язык проглотил? – усмехнулась она.
Рыбы. Круг Тринадцати.
Рамона.
Та, о силе которой травили байки. Говорили, ее квинтэссенция была даже внушительнее, чем способности Сары.
– Так это ты спасла Стефа и Фри?
Фри второпях успела мне рассказать обо всем, пока Стефана волокли в Лазарет. То, с чем они были не в силах справиться вдвоем, Рыбы одолела в одиночку.
Кожа Рамоны была цвета светлой карамели. Густые каштановые волосы и необычайно длинные черные ресницы. Острые губы, подбородок с ямкой и пробуждающий в памяти образы римских статуй нос. А глаза – бледно-серые, холодные цветом, но горячие душой. Она была ровесницей Коула – не младше двадцати пяти, невысокая и крепко сбитая. Лицо покрывали мелкие шрамы.
– А! – оживилась она. – Да, вовремя я, правда? Водолея, конечно, помотало, но вроде жив-здоров. А ты все-таки кто? – Тут ее острый взгляд скользнул к моим погонам, она охнула. – Так ты новый Стрелец?
– Э, да…
– Приятно познакомиться! – Рыбы схватила мою руку и начала трясти ее с утроенной силой. – Как давно ты с нами? Долго же меня в Соларуме не было, столько пропустила! Ох, пустая старая голова, совсем забыла представиться!
Ее душа беспощадно жарила мою кожу. Повсюду темнели скалы и ревела лава. С черного неба дождем сыпали мелкие монеты. Из ярких оранжевых потоков вырывались огромные каменные руки, испещренные огненными трещинами. На камнях нацарапаны рисунки, едва разборчивые, они покрывали все видимые стены и пол. Центр души – наполовину скрытая под магмой голова женщины. Ее оставшийся на поверхности сапфировый глаз смотрел прямо на меня.
Рыбы пафосно положила руку себе на грудь. Было в этом жесте что-то подозрительно знакомое.
– Рамона Мария Ласерда да Коста, – лаконично назвалась она. – Можно просто Рамона. А ты у нас?..
– Максимус Луцем. Лучше, конечно, Макс.
– Максимус! – воскликнула Рамона, и я тут же пожалел, что так просто выдал ей полное имя. – Да еще и Луцем. Странное имя. Откуда ты родом? – И прежде чем мне удалось ответить, она взмахнула рукой, словно открывая мне прекрасную картину. – Я сама из города Порту, что на северо-западном побережье Португалии. Неподалеку от Лиссабона. Ну, в масштабах Земли уж точно недалеко. Прекрасный город, такой солнечный, яркий! Море всегда отличное. Но в тысяча пятисотых там было не столь вдохновляюще, не рекомендую, особенно не в правление Жуана Третьего, этот дипломат никогда не интересовался, что творится в его собственных владениях!
Рамона рассмеялась и хлопнула по моему плечу, словно мы были старыми друзьями.
– Ты знаешь, что произошло тут? – Я кивнул в сторону кратера, стараясь сменить тему. – Это могла быть вакуумная воронка?
– Совершенно нет. Воронка оставляет специфические следы. А здесь – вообще ничего. Даже Света или Тьмы.
Верхушки деревьев зашумели под напором нагрянувшего ветра. Я вдохнул поглубже принесенный им чистый воздух. С веток обильно сыпалась жухлая хвоя.
– Они умирают, – заключил я, глядя на растения. – Эфиры ушли. Их забрали, да?
– Тут будет мертвая зона. Придется восстанавливать.
– И следов никаких, верно? Ни заоблачников, ни чего-то другого.
Ну а чего я ожидал? Что мы найдем сохранившиеся зеркала для изучения отражений? Место у черта на рогах, адъютам и так пришлось пару километров топать от ближайшего транзитного круга, чтобы донести сюда новый, взамен уничтоженного.
Погибло несколько тысяч человек. Я впервые столкнулся с таким на работе. Да, полтора года назад из-за прибывших за Антаресом эквилибрумов умерли десятки тысяч приземленных, но я не стоял прямо перед мертвым местом. Не ощущал этой давящей пустоты, отчаянно пытаясь найти глазами хоть что-то, что было обязано оставаться на твердой земле. Но в итоге обнаруживал лишь пропасть.
– Будем работать, – заверила меня Рамона.
И пошла в сторону палатки. Я последовал за ней.
Мы вернулись к остальным как раз вовремя. Пока Дан склонился над объемной проекцией местности, Рамона как ни в чем не бывало подступилась к протекторам.
– Итак, ничего, – возвестила она, встав на самом видном месте и уверенно положив руки на пояс. – Надеюсь, в этот раз вы проявили больше инициативы и труда, чем обычно, и удивите меня хорошими новостями и вашими возросшими способностями. И кто-нибудь здесь делает чай? Буду по гроб ему благодарна. Зеленый, с долькой лимона, если найдете.
Все изумленно вытаращились. Дан поднял голову, замерев.
– Ты?..
– Кого я вижу! – влез Паскаль.
Уж кого-кого, а наблюдать его в добром расположении духа было непривычно. Рамона широко улыбнулась Скорпиону.
– Паскаль! До сих пор живой!
– Думала, что я так просто помру? Не дождешься.
Он крепко обнял ее в приветствии. Рыбы только и смогла выдавить:
– Когда это ты стал таким широким и крепким?.. Ты же был мелкий, как тумбочка!
– Нет! – воскликнул Дан.
Все оторопели с его злобы, сгустилась тишина. Рамона удивленно уставилась на Дана, а затем внезапно повеселела. Она чрезвычайно обрадовалась ему, быстро оказалась возле протектора и стиснула его в объятиях. Сам же Дан стоял столбом.
– Как жизнь, дружок? – спросила она, отстраняясь и хлопнув его по ребрам. – Так здорово видеть, что ты в порядке! Все-таки смог усвоить кое-что, раз выжил! Не видела тебя с самого конца Первой мировой!
– Ты тогда еще снисходила до нас. Зачем вернулась?
– Ты о чем? Как я могла не прийти? Тут же такое…
– А что ты делала все эти годы? Скажешь, что охотилась, да? Твои появления в Соларуме за последние лет пятьдесят по пальцам одной травмированной руки пересчитать можно. И даже историю с Антаресом пропустила.
– Ты делаешь из мухи слона. Опять разнылся, что ж такое. Ты же сам знаешь, что мне удобнее работать подобным образом!
– В отрыве от товарищей? Просто очаровательно. Ты и сейчас своей дорогой пойдешь?
– Ну, раз я встретила вас, то почему бы и не зайти на огонек? – Рамона широко улыбнулась, стоя почти вплотную к нему. – Хочу увидеть всех! Тисуса, Маркуса…
Тут Дан грубо оттолкнул ее, на лице возникло отвращение, точно коснулся грязи.
– Маркус мертв. Ты не пришла на его похороны, хотя появлялась после. И ты бы знала об этом, если бы интересовалась хоть чем-нибудь, кроме себя самой. Ты вообще пропустила множество отпеваний. Иди в Соларум, поинтересуйся, кто из них уже давно в урне. Уверен, ты откроешь для себя много нового.
Рамона обомлела, но, собравшись, серьезно произнесла:
– Прекращай винить меня во всем. Это тебя недостойно.
– И все-таки расскажи, что здесь случилось, – сухо напомнила Ханна, заодно меняя тему. – Ты появилась очень вовремя, явно знала, что должно произойти. И где ты была раньше?
– Дела, всё дела. Никак не могла выбраться к вам в Соларум. А тут так знатно бахнуло, что я не могла пройти мимо, не посмотрев. К тому же опасность переросла в такие масштабы, что одна я в жизни не управлюсь. Тебя я, кстати, тоже рада видеть, дорогая. Приятно знать, что столько из вас еще в живых. Здорово, что вы тут, потому что у нас назревают нешуточные проблемы. То, что вы видите, эта аннигиляция – не первая. Были и другие.
– Тогда я бы хотел послушать, с вашего позволения. – Коул прибыл как нельзя кстати, мы немедленно расступились, чтобы пропустить его в образовавшийся кружок.
Он показался мне бледнее обычного. От Змееносца веяло холодом – не таким, как местная погода, а настоящим, крепким, способным заморозить самые жаркие источники. Но все же при виде Рамоны он встал как вкопанный. Я даже не мог разобрать сложную комбинацию эмоций, отразившуюся на его лице, но зато прекрасно ощутил то, что буквально лилось из его души. Трепет. Почему он так беспо- коился?..
– Коул!
Рамона легким шагом приблизилась к нему, но Змееносец резко отгородился от нее ладонью.
– Попрошу без нежностей, – процедил он. Не дав Рамоне слова, он оглянулся к расселине. – Не станем отвлекаться. Так были другие места? Где и когда? Почему ты не сказала нам?
Рамона развела руками:
– До этого не случалось человеческих жертв. Никакой информации получить не удалось, а зачем отвлекать вас лишний раз от работы?
– Погибли люди! – ожесточился он. – О чем ты только думала?! Ты была обязана сказать нам, чтобы мы расследовали каждое дело!
– Какой смысл? Я работаю лучше, чем вы все вместе взятые, и ты сам это знаешь, милый. Если я ничего не нашла, то вы бы и подавно не справились. Вы даже аномалий не заметили! А толпой вы могли спугнуть это нечто.
– О да, потрясающе! – озлобился Дан. – Не спугнули настолько, что умерли тысячи людей. Блестящая стратегия! Здесь ты просто превзошла саму себя.
– На самом деле я почти поймала его.
– Его? – хмуро переспросил Коул, направляясь к карте-проекции.
Рамона закивала и отстранила его. Она свернула проекцию в глобус.
– Да, были и другие места. – Рыбы щелкнула по Японии, Индонезии, Мексике, Сахаре и лесам Амазонки. – Но это было далеко от людей. Просто мертвая земля. Первую точку я нашла случайно при частичной зачистке мерзкой котловины сплитов в так называемом японском Лесу самоубийц. К тому моменту эфиры отсутствовали порядка пяти дней, да и яма была не такая большая, как здешняя. Я обратилась к местному дозорному пункту, чтобы узнать, не засекали ли они чего-то подобного рядом. Оказалось, что поблизости ничего не нашлось, зато в другой точке земного шара как раз назревала схожая аномалия. Вы сами не замечали этого, потому что Тьма не перевешивала Свет, а для Соларума это значит порядок. Оба эфира просто умирали вместе. Я пришла в первое место вскоре после случившегося. С тех пор каждые полторы недели происходила аннигиляция пространства. И я подбиралась ближе к этому существу раз за разом.
– И как же оно выглядело? – спросила Ханна, глядя на глобус.
– Как человек, милая, как же еще? Сегодня он был в Мельбурне. Впервые приблизился к людям. Из-за этого я совершила ошибку – полезла к нему раньше запланированного, чтобы не допустить жертв. А он исчез, забрав с собой лишь кусок стены здания.
– Ты его разглядела? – подал голос Паскаль.
– Нет, он казался размытым из-за своей энергии. Она его распирает, это видно. И в конце концов происходит выброс.
Коул поднес руку к подбородку.
– Что насчет его эфиров?
– Сегодня я их просматривала, – ответила Рамона. – И их просто нет. Они исчезли отовсюду на километры. Ни в земле, ни в воздухе, вообще нигде.
– С мощной, как ты заявляешь, энергией? Невозможно. – Коул указал в сторону расселины. – Такое может создать только манипуляция, а от них всегда остается эфирный след. Иначе от чего она работала?
– А все-таки это правда. Ни Света, ни Тьмы. Ничего после взрыва. Понятия не имею, что это было, но я его спугнула. Существо уже в Мельбурне готовилось высвободить энергию рядом с людьми. И что-то подсказало мне, что оно не остановится, найдет новое людное место. Так все и оказалось. Оно переместилось сюда.
– Что ты хочешь сказать? – прищурился Змееносец.
Рамона мягко улыбнулась:
– Ты правда настолько недогадливый? У нас осталось полторы недели до нового появления.
– И чем бы эта чертовщина ни была, она уже принялась за людей, – произнес я и с сомнением обернулся к Коулу, по-прежнему пребывающему в глубокой задумчивости. – Есть хоть какие-то идеи? Встречались ли прецеденты за небесами?
– У эквилибрумов встречалось что угодно, – тихо прогудел он. – Нужно спросить у них. Но первым делом я пошлю людей проверить все отмеченные Рамоной места.
– Зачем? – Она удивленно заморгала. – Там уже нет следов.
– За это тебе отдельное спасибо. Но они пойдут и проверят правдивость твоих слов.
– Да что вообще с тобой происходит? Когда ты успел стать такой недоверчивой недотрогой?
– Как раз за эти десятки лет, пока тебя не было с нами, – грубо отрезал Змееносец, повернувшись к остальным. – Вы – продолжайте изучать местность. Ханна, отправляйся в Соларум, передай адъютам, чтобы исследовали планету на предмет отклонений, обнаруженных Рамоной, которые она тебе в точности опишет в мельчайших подробностях. Раз уж она смогла находить нужные места, то следы есть, верно? Как и схема выявления новых. Когда мы выясним, что искать и как, эта тварь не должна пройти мимо нас. На Земле уже был Антарес; не хватало еще одного эквилибрума, способного принести с собой апокалипсис.
Паскаль, уже что-то записывающий в энергласс, сказал:
– Мы обязаны найти существо и уничтожить, прежде чем оно навредит Земле и нашей репутации.
– Тебя серьезно волнует репутация? – удивилась Рамона.
– Звезды могут перестать нам доверять, – ответила за него Ханна, на что Паскаль великодушно кивнул. – Отобрать свободы, увеличить слежку. Я согласна. С подобным следует разобраться, и быстро.
– За полторы недели, – добавил Скорпион, постукивая пером по стеклу энергласса. – Меня не волнует, как мы это сделаем. Результат обязан быть. Это наша работа.
– А еще нужно как-то доложить об этом Сириусу, – вздохнул я. – Только… мягко. Может, он посоветует, что делать дальше.
Я постарался как можно скорее скрыться в лесу, чтобы переварить случившееся и, возможно, обнаружить что-нибудь полезное. Но вместо этого через какое-то время я вышел прямиком к Ламии. Она стояла перед огромной мертвой сосной, запрокинув голову. Рядом в хвое валялась ее рабочая сумка, но протекторша о ней позабыла. Так странно было видеть ее просто созерцающей, а не погруженной в работу с головой.
– Есть что-нибудь? – спросил я, привлекая внимание.
– В том-то и дело, что нет, – спокойно сказала Ламия, не отрывая взгляда от неба. – Ни эфиров, ни животных.
– Мне казалось, что отсутствие чего-либо – это уже находка для тебя. Где еще ты можешь наблюдать такое?
Она не ответила, и я подошел ближе.
– Что-то не так?
– Все вокруг нынче… такое необъяснимо странное.
– Но это ведь хорошо? – уточнил я и тут же осекся. – В смысле для тебя как для ученой. Не для тех тысяч людей.
Ламия покачала головой.
– Да, но я не уверена, что должна с этим делать. Честно говоря, я уже ни в чем не уверена.
– Это как-то связано с тем, что ты просила у меня помощи?
– А? Да нет, выбрось из головы, – отмахнулась она, бодро подхватывая на плечо сумку. – Посмотри-ка лучше сюда, это интересно.
Странная смена тона, но я, в принципе, привык. Ламия обошла ствол дерева, открывая мне другую его сторону. Там кора практически полностью облезла, древесину испещряли большие кольцеобразные отметины – от корней до верхушки.
– А напротив – место происшествия. – Ламия указала в сторону расселины, скрытую деревьями. – Эти борозды новые. Я обнаружила подобные еще в нескольких местах, даже на камнях.
– Последствия аннигиляции?
– Похоже. Но я в жизни такого не видела. Почему они разбросаны точечно, а не по всему вокруг?
– Я тоже задавала себе этот вопрос, – донесся голос Рамоны.
Оказавшись рядом с нами, она незамедлительно пожала Ламии руку. Я облегчением отметил, что смущала она не только меня одного.
– Ты ведь наш новый ученый? – с интересом спросила Рамона.
– Новый? – поперхнулась Ламия. – Я тут с двадцатого века!
– Вот и я о чем. Так у тебя уже есть какие-то мысли по этому поводу?
– Только то, что отметины оставляет энергия, высвобождаемая субъектом.
– Да, но каким образом? Что это за сила? Если не Свет и не Тьма.
– Думаю, больше я смогу сказать, оказавшись в Манипуляционной.
Рамону не очень-то устроил ее ответ, но она ухмыльнулась.
– Раньше с кольцами было иначе, – сообщила она. – На всех остальных объектах я наблюдала их лишь внутри ям. Маленькие совсем. А здесь их разметало по всей площади.
– Должно быть, тварь становится сильнее или агрессивнее, – предположил я.
– Как вариант. Верю, что Манипуляционному отделу будет проще простого разобраться во всех загадках, которые мы здесь нашли. Особенно раз там работают такие свежие, обучающиеся и пытливые умы.
Рамона с воодушевляющей улыбкой похлопала нас по плечам и удалилась, скрывшись в лесу.
– Звезды, какая же она болтливая, – буркнула Ламия.
Я с усмешкой покосился на нее.
– И это ты говоришь?
– А что я? Я довольно милая и лаконичная, разве нет? – Она шумно вздохнула. – Пожалуй, нужно продолжить работу. Слушай, будь другом, принеси капсулы для исследования грунта. Их уже должны были доставить.
– Это те, которые взрываются через раз? – уточнил я, уходя.
– Ну всего дважды было!
Ее запал освежил голову, я даже смог начать обдумывать ситуацию и ее дальнейшее развитие. Мне казалось, что правильным вариантом было бы задать вопросы Сириусу, а также провести собственное расследование. Естественно, в Архиве. А если там не нашлось бы нужных сведений, то имелась возможность отправиться в Юниверсариум Аргентиона – в поселении заоблачников наверняка имеется более актуальная информация.
Я остановился в небольшой низине, чтобы перевести дух и оглядеться. Лес стремительно желтел, будто не начало лета, а глубокий октябрь, промозглый и мрачный. Тишина продолжала напрягать.
И тут сквозь нее раздался свист. Он вспорол застойное молчание, заставив меня обернуться. Никаких протекторов. Да и никакого движения тоже. Пока вдруг вдали, среди стволов, что-то не дернулось.
Прежде чем обдумать все как следует, я бросился в погоню. Конечно, я поступил безрассудно – но как можно было упустить хоть что-то при такой катастрофе? Мы могли бы получить сведения!
Я скатился со склона, цепляясь за ветки и спотыкаясь о булыжники. Силуэт, который до этого я не упускал из виду, вдруг пропал, оставив меня стоять на пятачке чистого от деревьев пространства меж крупных валунов. Сучки хрустели под ногами, ветер шумел в кронах, а я стоял, пытаясь уловить хоть единое движение.
Внезапно из-за особо большого и покрытого мхом валуна показался человек.
– Я же говорил, что явится!
Меня переклинило от изумления. Этот мелкий падший, застрявший в подростковом возрасте. Йорген. Бывший протектор под созвездием Кота. Полтора года назад он вместе с Греем и остальными пытался меня прикончить.
В следующий миг кто-то уже приставил лезвие к моему горлу.
– Давай только тихо, – спокойно, но твердо произнес женский голос прямо над ухом. – Нам не нужно, чтобы ты пострадал.
– Так это были вы?! – со злобой прошипел я, чувствуя, как мерцающее серебро вдавливается в кожу. – Это же так логично.
– Поспешно выводы строишь. – Йорген зашаркал по хвое. – Думаешь, самый умный тут?
– А теперь ты нас спокойно выслушаешь, – приказала падшая, второй рукой стискивая мое плечо. Краем глаза я мог разглядеть лишь ее загорелую кожу и черные перчатки. – Хочешь верь, а хочешь нет…
Резким движением я отбил клинок, схватил падшую за запястье и со всей силы перекинул через себя, спасибо тренировкам. Ее душа разлилась перед глазами. Я словно оказался под толщей воды, на дне моря, куда с трудом доходил свет. Вокруг проплывали мелкие серебристые рыбешки, они ловко огибали мечи, воткнутые в илистое песчаное дно. Тысячи ржавых лезвий. А в центре всего этого – кости огромного неведомого существа со множеством рогов. Его череп казался больше деревенского дома. Скелет призрачно сиял голубым светом.
Падшая ударилась так, что кинжал вылетел из рук. Она зашипела от боли, а я сделал быстрый шаг назад, уже решая, что пора поджигать светозарный огонь.
– Даже не пытайся оружие сделать, – предостерег Йорген. – Нуль-поле.
– Снова, – выплюнул я. – Как и тогда, на реке, да? Вы по-другому и не умеете.
– Да, не умеем! – злобно воскликнула падшая, потирая ушибленную голову. Ее невероятно густые каштановые волосы оказались заплетены в толстую, доходящую до поясницы косу. Сама девица была в кожаной куртке и темных джинсах. Она щурилась от боли. – И в последний раз ее используем, потому что запустить больше ее никто не сможет!
– Истратили все ресурсы? – Я все обдумывал, как подать сигнал своим, и не понимал, почему падшие не держат меня на мушке, а просто ведут беседу. Неужели где-то здесь еще одна ловушка?..
– Нет, – фыркнул Йорген. – Обновлять поле умела лишь Шакара. А она сейчас не то чтобы в состоянии.
Тут я даже о побеге забыл и уставился на падшего во все глаза.
– Что с ней?
Падшая встала, вся в пыли и мелком мусоре, подобрала кинжал и посмотрела на меня, на этот раз без злобы. Глаза – черные, как две дыры, – пожирали полностью все, включая свет. Я узнал ее, давно уже изучил всю их свору. Она была Прометеем. Карла Эстебан, сбежавшая к предателям вместе с Греем.
– Если пойдешь с нами, то увидишь, – заявила она со всей серьезностью.
Я выждал секунду, пять – и прыснул со смеху, настолько нелепым казалось это предложение. Но Карла не расценила это как шутку. Не дожидаясь моего ответа, она продолжила:
– Не усложняй дело, Максимус, это в наших общих интересах. Даю слово, тебе не навредят.
– Слово? – Я поперхнулся. – Чтобы я доверился вам, падшим? Вы совсем рехнулись? После того как вы, твари, только что убили пять тысяч человек…
– Это были не мы, – резко отрезал Йорген, хмурясь. – А Грей.
– Тогда вы тоже в этом виноваты! – рявкнул я. – Он один из вашего серпентария!
– Больше нет, – покачала головой Карла. – Грей ушел от нас.
– Предатель в квадрате.
– Который вздумал нарушить весь баланс на планете! И мы в полном дерьме, так же как и вы, протекторы! Нет времени на сопли, Максимус, пойми, мы тебя не тащим силой только потому, что хотим показать мирные намерения. В этот раз всё по-другому.
– И что же я получу с этого?
– Информацию о Грее, – ответила Карла. – Ты же хочешь поквитаться с ним? Мы тоже. И мы одни не справимся.
Меня пробрало. Это так по-идиотски – просто ни с того ни с сего довериться им? Падшие творили зверства над протекторами и приземленными. И с чего я должен был поверить, что та аннигиляция – не их провалившаяся операция?
И все же в прошлые разы, когда я был им необходим, падшие действовали агрессивно. А теперь попытка в мирный разговор.
Узнать, где Грей, и добиться от него ответов… Но такой риск…
– Какие гарантии, что я не окажусь на столе у Шакары в очередной раз или не буду просто вами прирезан?
– Хотели бы мы тебя зарезать – уже бы сделали, – пояснил Йорген. – Ты сам охотно к нам в руки идешь, ноль проблем. А что до Шакары… она тебя не тронет.
– К тому же, – произнесла Карла, – она сама сказала, что только тебе и доверит все наработки.
Словно молния пробила меня насквозь. Шакара. Ее лицо вновь появилось передо мной. Холодное, недвижимое, точно маска. Вытаскивающее из сознания самые мрачные воспоминания.
– Чего она хочет? – Я едва узнал свой голос, настолько он был тих.
– Просто поговорить, и всё, – заверила меня падшая. – Почему-то она уверена, что ты единственный сможешь помочь.
– Она не говорила почему?
Йорген неразборчиво выругался и сказал:
– Да какая, блин, разница? Сама пояснит тебе. Мы и так несколько месяцев потратили, этот выродок уже мог сотворить что-нибудь еще. И чем дальше, тем сложнее его будет отловить. Он не остановится. Нам нужна твоя помощь, святоша, а тебе – наша. Ты идешь с нами или нет?