О писателях-самоучках

Очень любопытная статья, в которой автор, анализируя более четырехсот рукописей «писателей из народа», присланных ему в 1906-1910 годах, делает выводы о различии между интеллигенцией и простонародьем....полная и явная разница настроений: в литературе печатной – настроение покаянное, подавленное, анализирующее и пассивное, в литературе писанной настроение активно и бодро. …как велика разница настроений в литературе признанной и в этих тонких книжках, написанных простыми, искренними людьми, которые знают жизнь непосредственно.… Если сопоставить эту их тяжкую жизнь и бодрые голоса с истерическими, капризными выходками признанных литераторов, «уставших от сложности и напряжённости современной», как они заявляют, если это сравнить – станет понятно враждебное отношение демоса к интеллигенции.Писатель-самоучка настроен идеалистически – как и следует демократу молодой страны; писатель же интеллигент – скептик, пессимист и нытик. Один ряд людей в самых тяжёлых условиях и положениях упрямо ищет и находит нечто ободряющее, человечье; другой – явно склонен ощущать мрачное, подчёркивать скотское и зверское.Весьма занятно увидеть, какие люди пытались стать писателями или прославиться своими стихами, что их волновало и какую цель они преследовали, высылая Горькому свои сочинения. Тут есть выдержки из писем крестьян, солдат, рабочих, сапожников, дворников, проституток, политических ссыльных, студентов, торговцев, даже сестры милосердия, священника и полицейского. Очень интересно читать их соображения, ведь чаще всего подобные мысли масс до нас не доходят, они не прославленные деятели или литераторы, чтобы оставить след в истории. И, конечно, мнение Горького, то, как он это трактует, какие дает комментарии – весьма занимательно изучать, так что рекомендую это небольшое произведение всем любителям истории, интересующимся дореволюционной эпохой, которую показывают нам классики литературыЦитатыГруппирую выдержки из писем, в которых проповедь уважения подчёркнута как побудительный мотив к писательству:С а п о ж н и к:"Мне хочется вызвать в людях уважение к самим себе, потому что по моему наблюдению над ними они куда лучше, чем думают друг о друге."Повесть написана очень плохо, а в письме, приложенном к ней, автор, несколько неожиданно, объясняет свою тему и цель так:"Надо говорить человеку не только о том, что он плох, да почему он плох, а что хорошо в нём и почему хорошо."Писал для специалиста в деле знакомства с жизнью, чтобы через вас внушить людям: пора нам, русским, иметь одну родную сердцу мысль или, как называется, идею, которая всех бы нас собрала во единое. Это надобно внушать прежде всего: человек не игрушка, не на забаву друг другу родились мы."Забота о человеке, желание вызвать к жизни человеческое, проповедь уважения к человеку – мотивы вполне ясные у пятидесяти трёх человек.Т р е т и й:"Я рабочий, необразован, но я стремлюсь к чемуто, к чему и сам не знаю, а бедность и необразованность прижимают меня к земле и не дают мне возможности выбиться на путь и привести в исполнение мои мечты. Поверите или нет, что я иногда отказываю себе в пище, чтобы приобрести хорошую книжку и часто бывает, что у меня нет денег даже на марку.Политический с с ы л ь н ы й:"Чувствую, что действительно во мне есть какая-то искра, которая, при умелом раздувании, может обратиться во что-нибудь большее… К чему-то рвется душа, к чему-то высокому, светлому, порывается, а кругом скользко, скользко и, обессилев, опять ползешь вниз, чтобы снова кинуться в другую сторону. И вот в этих поисках хорошего светлого и кидается, кидается человек из стороны в сторону, да и сядет в самую что ни на есть грязную лужу…"Р а б о ч и й:"Хотя я и обещал сам себе не писать пока стихотворений, но – не могу утерпеть, что-то невольно тянет меня к перу и я пишу – не для того, чтоб сочинять, а чтобы душу свою вылить в звучных строках, поделиться тоской своей сердечной с кем-нибудь."Из общей массы рукописей – а их записано мною 429 – только 67 рассказов и 6 пьес посвящены революционным темам. Революционное настроение главным образом выражается в стихах, и здесь оно – преобладаетСледующий за этим и самый значительный, на мой взгляд, факт отрицательное отношение к интеллигенции. Это отношение нередко принимает формы убийственно враждебные и злые. В общем тип интеллигента рисуется как тип барина, привыкшего командовать и пинать, слабовольного, всегда плохо знакомого с действительностью и трусливого в момент опасности....почти совершенно отсутствует подражание. Единственный писатель, техника которого, видимо, влияет на самоучек, – это Андреев, но и подражания ему, будучи очень обильны у студентов и вообще у лиц интеллигентных профессий, – не часты у рабочих и крестьян. В моём материале их – семь, все они являются попытками неудачными и чисто внешними: авторы берут манеру Андреева начинать фразу союзом "и" и безуспешно пытаются придать языку однотонный, гипнотизирующий ритм, свойственный стилю Андреева.Р а б о ч и й:"С трудом достанешь растрепанный журнал, придешь с работы и читаешь до света. Вот – свисток и в голове свисток, а на душе – тоска; что вынес я из книги?.. Мутное что-то."Очень жутко и больно отмечать рядом со стремлением «человека страшной жизни» к благам культуры его скептицизм и недоверие к интеллигенции. Иногда приходится выступать в совершенно не свойственной мне роли защитника обижаемой интеллигенции, но это не укрощает людей.Приезжают люди из ссылки и рисуют отношения между ссыльными интеллигентами, с одной стороны, крестьянами и рабочими – с другой, такими красками, что невольно хочется кричать:"Дурное – от человека, а человек смертен, хорошее – тоже от него, но оно никогда ещё не умирало вместе с ним! Хорошее цените выше, ему помогайте жить и расти!"«Богоискательство» – течение, столь нашумевшее в Петербурге, – не отразилось ни в одной из рукописей, бывших у меня в руках.Анархизм тоже не отражён.И разве не весело читать, например, такие филологические изыскания захолустного елатомского человека:"Просиживаю ночи напролет, изучая русский язык, и чувствую, как душа растет. Читаю слово – свет. А в голове сами собою являются слова: сведать ведать – свет – дать? совет?.. совесть?.. И как будто открываются тайны жизни."Вот сестра милосердия:"Вижу, что это непростительно – плохо знать свой родной язык, и решила взяться за него самым серьезным образом. Если бы вы знали, сколько за это время написано и уничтожено мною. Ночью пишу, а утром рву. И учусь в то же время, изучаю девять предметов, чтобы сдать за четыре класса гимназии. Трудно, но все одолею. Живет правда на свете!"Встретил младшую, но уже тридцатилетнюю, сестру, она жила по публичным заведениям, из которых ее часто выгоняли за невозможное пьянство и держали только из жалости… Сестренка моя горемычная. Красавица, гордость и радость моя бывшая. Что осталось от тебя… Что осталось от нашей семьи… В моем кармане хранилось письмо из Барнаула с извещением, что брат чуть не сгорел от вина, а пьянствующую сестру муж избил до полусмерти, выдергал волосы, выбил зубы и проломил скулу молотком… Ух ты! Что это?.."…И, когда после таких стихов «человека страшной жизни» прочитаешь жалкое признание культурного человека, который с печальной, некрасивой, а может быть, и мстительной откровенностью прокажённого обнажает гниющие язвы свои:"Я прожить, как мудрый, не умею,Умереть, как гордый, не могу,Перед жизнью я сгибаю шею,Уступаю моему врагу.Я живу без знания и веры,В нестихающей вражде с собой;Позади кошмары и химеры,Впереди нелепый, дикий бой -"становится жутко за страну, где интеллигенция почти через каждое десятилетие аккуратнейшим образом с головой погружается в болото фатализма и приходит к самобичеванию и самооплеванию, ошибочно именуя это неизящное занятие самоусовершенствованием.Но близок яркий день: заря уже горит,Идет великая, свободная Россия!В это надо верить, ибо – это говорят те самые люди, которых отцы и деды ваши пятьдесят с лишком лет будили и звали:"Идите к свету, к разуму, правде и красоте!"Вот – идут.Студент:"В журналы не пройдешь без протекции или не надев на себя хомута партийности; я обращался в два, но бонзы, сидящие там, столько же понимают в искусстве, как я в китайской грамоте или в стихоплетениях В.Иванова."Такие выходки очень часты, и нередко начинающий писатель из так называемой «культурной среды» производит очень тяжёлое впечатление, – не столько своей развязностью, сколько полным незнанием русской литературы.Мне кажется, что в выборе тем всего сильнее сказывается разница между настроением интеллигента и «писателя из народа».Рабочий пишет о том, как грубый, пьяный сторож изменяется под влиянием молодёжи: перестаёт бить жену, взял сына из мастерской и отдал его в школу, а сам начал читать книги.Студент, ссыльный:Молодой студент, лесник, весёлый малый, хороший пропагандист и оратор, приехал на лето к дяде, мельнику, и там спивается в компании дяди, урядника, волостного писаря и попа.Крестьянин:Учительница, легкомысленная барышня, дворянка, кокетничает с попом, попадья плачет. Приезжают в село власти собирать подати, продаётся крестьянский скот, худоба; плач и рёв, учительница раздаёт свои деньги, умоляет станового прекратить продажу, он смеётся, она его обругала. Её прогнали, уезжая, она трогательно прощается с крестьянами, справедливый старик Кемсков провожает её словами:"Ничего, не стыдись, за добро твоё тебя гонят, ничего, горлинка".Дама:Рассказывает о даме же, которая после нескольких лет на революционной работе – поносит революцию, своих товарищей и всю жизнь за то, что она, героиня, потеряла время любить.Крестьянин:Священник доносит на крестьян, приехала власть, двоих расстреляли, священник, спустя некоторое время, служит о них панихиду, Христос с креста смотрит на него косо.Священник:Деревенские парни добыли пороху, начинили им крынку и взорвали клеть лавочника; при взрыве оторвало ногу его тётке, старухе. Потом один из парней выдаёт виновных, шестерых увозят в тюрьму. Написано очень зло, со многими текстами из самых сердитых пророков.Крестьянин:Взяли парня в солдаты; на войне оторвало ему ногу; возвращается он домой в деревню и узнаёт, что любимая им девушка развращена, хозяйство разорено, мать умерла, отец спился. У него – орден за храбрость, но работы он не находит и, хромой, становится вожаком слепых, – слепых в буквальном смысле.Эмигрант, партиец:Солдат, возвратясь с войны, поступает в стражники и терроризует свою деревню.Семинарист рассказывает, как удачно он, гостя у попа, ухаживал за деревенскими девушками,а рабочий весело повествует о том, как, живя в ссылке в глухой деревне севера, он устроил кооперативную лавку.Иногда – но не часто! – эти рассказы наивны, их досадно читать, идеализм слишком слащав, паточен, но – вспомнишь условия, в которых всё это пишется, и с великим уважением поклонишься этим далёким, новым, стойким людям.Надо почувствовать то, что лежит под их наивными рассказами, понять, чем вызваны эти длинные, неуклюжие повести, написанные трудным почерком, разбирать который устают глаза, и тогда станет ясна крепкая вера этих духовно здоровых людей в торжество добра, разума и правды.А рядом с этими малограмотными рассказами приходится читать плоды творчества людей грамотных – становится тяжко, тошно, досадно, и простите! – нестерпимо хочется говорить обидные, злые слова.Пишут о том, как туп, грязен и скотоподобен русский мужик; читаешь и поражаешься тем малым знанием жизни и людей, той духовной нищетой, которую обнаруживает автор.Просишь – почитайте Муйжеля, Подъячева, Крюкова, – они современники ваши, они не льстят мужику. Но посмотрите, поучитесь, как надо писать правду!Обижаются и отвечают: не учите!Я же никогда не учил и не учу, я только рассказываю, а иногда советую.Само собой разумеется, что мерзость надо обличать, и если мужик зверь, надо сказать это, если рабочий говорит:"Я – пролетарий!" тем же отвратительным тоном человека касты, каким дворянин чудесных рассказов А.Н.Толстого говорит:"Я дворянин!" – надо этого рабочего нещадно осмеять, но – всё надо делать прежде всего – любя, а затем – знаючи!А творятся все эти скептические повести разочарованными людьми – без любви, без знаний, без таланта.Однажды, между прочими вещими словами, Лев Николаевич Толстой сказал:"Что такое талантливый человек? Это прежде всего человек, который любит. Вот, посмотрите, все влюблённые – талантливы, когда влюблены".У людей моего круга опыта – нет любви, нет знаний жизни и – ужасное отношение к русскому языку.С другой стороны, напомню, что я пишу в дни, когда возможно шесть изданий книги, в предисловии которой автор, призывая к «созидательной работе», предлагает внести «во глубину России мир, свет и знание», а в тексте книги говорит устами одного из героев, явно сочувствуя ему:"Если бы у нас в уезде вздёрнули трёх-четырёх…"И приводит такой диалог:"– Послушать вас – народ, выходит, совсем зверь.– Помноженный на скота.– Господа, не обижайте скотов и зверей. Мужик куда гаже."Раньше на такие книги не обращали внимания, а ныне – влиятельной газетой, в которой пишут люди культурные, – злая и тёмная книга эта признана за верное отражение действительности.А простые русские люди начинают смотреть глубоко вдаль, а не только себе под ноги, как смотрели раньше; вот что, например, пишет один «отец из глухой деревни»:"Сам уж буду жить по-собачьи, недосыпая, недоедая, а дети мои поживут! Увидят, узнают, оценят все лучшее в жизни – науку, искусство, людей – дальних и ближних, и пусть построят – новое."Мы живём в стране, где слой интеллигенции опасно тонок, – может быть, отчасти поэтому она и неустойчива столь жалобно; мы живём в стране, где всякий серьёзно думающий, любящий, желающий работать человек должен быть ценим высоко, – надеюсь, это не нуждается в доказательствах.И мне кажется, что именно сейчас, после 1905 года, интеллигент должен бы с великим и особенным вниманием присматриваться к росту новых идей, новых сил в массе «потревоженного» народа – в той почве, которую его отцы в течение долгих лет пахали «плугом ума», к росткам той пашни, на которой они, с великим трудом, сеяли «разумное, доброе, вечное».Она, посеянная, даёт всходы – ибо никакая энергия не пропадает бесследно.свернуть