000
ОтложитьЧитал
Глава 12
Пора уходить
Звонок визора раздался, когда Воеводин закончил ухаживать за клумбой; территорию коттеджа он с великим удовольствием облагораживал сам.
– Включи, – скомандовал он домовому, снимая тонкие рабочие перчатки.
Над плоским блюдом хозяйственного киба вырос виом связи.
– Доброе утро, – сказал появившийся в виоме Людвиг Ван Бреевен, министр юстиции Объединённого Правительства Европы.
Министру исполнилось семьдесят девять лет, он и выглядел на все семьдесят девять: морщинистый, с пепельно-седыми прядями волос, худой, печальный. Хотя при этом старик обладал острым молодым умом, быстрой реакцией и креативным мышлением. Воеводин знал его почти пятнадцать лет и всегда поражался энергии, заключённой в этом немощном с виду теле. Неизвестно, догадывался ли Ван Бреевен об истинной профессии Воеводина, однако консультантом был отменным.
– У нас уже десять часов, – сказал командир «Сокола», ответив на приветствие.
– У нас восемь, – сказал Ван Бреевен; жил он в Брюсселе. – Мне доложили, что ты меня искал, Стефен.
– Есть предмет для разговора.
– Не соблаговолишь навестить старика в его скромном жилище? Сегодня мне не хочется шляться по гостям.
Разговор шёл на английском, но слово «шляться» голландец произнёс на русском.
Воеводин улыбнулся.
– Буду у тебя через полчаса.
Бреевен кивнул, и виом погас.
Воеводин не спеша собрал инструмент, умылся, переоделся в обычный гражданский уник с эмблемой пенсионной службы, какое-то время размышлял, не воспользоваться ли спецтранспортом. Официально он имел право пользоваться гаражом муниципальных властных структур – как гражданин с высоким социальным статусом: двенадцать лет назад он был мэром Брянска. То, что он в настоящее время является советником Службы безопасности, не говоря уже о руководстве «Соколом», было известно лишь паре человек в высших эшелонах федеральной власти.
«Контроль», – мысленно вызвал он встроенную в коттедж систему наблюдения, контроля и анализа внешней обстановки.
«Горизонт чист, – доложил инк контроля. – Потоки внимания в пределах фона».
Это означало, что никто не интересовался коттеджем советника, в том числе – с орбитальных станций и спутников, никто специально не следил за его передвижением с помощью микроустройств типа «нанокомар».
– Охрана, машину.
Плавно уехала вниз створка личного гаража, наружу выскользнул флайт «Мазда» цвета «брызги шампанского».
Воеводин залез в кабину, за ним ловко шмыгнул витс охраны, и флайт взял курс на метро города. Через несколько минут Воеводин со спутником вылезли из флайта на площадке аэропаркинга у центрального метро Смоленска. Ещё через минуту они вышли из метро Брюсселя.
Ван Бреевен жил в обычном жилом модуле многоэтажной башни, хотя как министр имел право на коттедж. Квартира его и в самом деле не поражала роскошью, но и аскетическим её убранство назвать было нельзя: стандартная пятикомнатная урбанада, в меру уютная, без особых изысков и излишеств. Современные интерьерные решения были поразнообразней.
Воеводин пожал руку хозяину, вышедшему встретить его в официальном унике правительственного чиновника.
– Куда-то собрался?
– Предлагаю позавтракать в нашем ресторанчике. Мы там бывали.
– Помню, «Дольче» называется, так? Я не голоден, но составлю компанию.
Они поднялись на верхний этаж здания с круговым панорамным окном, через которое открывался великолепный вид на город и его окрестности.
Ван Бреевена здесь знали, и официант, с виду – живой человек, предложил им столик у окна.
– Наверху есть места? – спросил министр.
– Там молодёжь гуляет, – ответил официант виноватым тоном.
Ван Бреевен поиграл бровью:
– Так рано?
– Ещё с ночи остались. Кто-то из них выиграл в казино, вот и празднуют.
– Посмотрим.
Они поднялись на крышу здания, превращённую в летнюю веранду ресторана.
Здесь и в самом деле расположилась пёстрая молодёжная компания. Почти все столики под зонтиками были заняты. Но не это остановило Ван Бреевена и его гостя. Молодые люди, одетые в немыслимые цветные блузоны, прозрачно-мигающие платья, шорты и скуфии – по последней моде, вели себя не просто свободно, а непристойно свободно! Они сидели друг у друга на коленях, лежали на столах, танцевали в центре площадки, кричали, смеялись, пили, курили, и воздух был насыщен цветными дымками и сладковато-приторными запахами, от которых кружилась голова.
Несколько пар целовались, причём как парни с девушками, так и парни с парнями. Ещё несколько молодых людей имитировали любовь, прижимаясь друг к другу и скользя руками по разгорячённым телам.
Ван Бреевен и Воеводин переглянулись.
– Первый раз вижу тут такое, – проворчал министр озадаченно. – Прошу прощения.
– Это уже давно стало нормой, – сказал Воеводин. – Даже у нас, в России, моральные институты работают плохо.
– Пойдём вниз.
Они спустились в ресторан, сели у прозрачного, практически невидимого окна. Официант возник рядом как привидение. Всё-таки он был всего лишь вифом21, а не живым человеком.
– Что прикажете?
– Уберите ту компанию, наверху. Чёрт-те что у вас творится!
– Извините, это не в моей компетенции. Они никому не мешают, ведут себя тихо.
– Тогда подожди немного, мы тебя вызовем.
Официант исчез.
– Успокойся, Людвиг, – сказал Воеводин. – Не делай резких телодвижений. Это бесполезно, всё равно что воевать с мельницами. Нужны иные меры.
– Меры давно разработаны, только их никто не выполняет. Самое плохое, что дети от такой псевдолюбви не рождаются. Население Европы поддерживается только за счёт миграции с юга. Ты заметил? Разнополых пар среди них меньше, чем однополых.
– Скорее всего это трикстеры. Мужикам вообще, судя по всему, грозит вымирание. Игрек-хромосома, благодаря которой мы рождаемся на свет, неуклонно теряет гены. Вот почему всё чаще рождаются гермафродиты и трикстеры, представители третьего пола. Уже можно вести речь о стастистике. И этот процесс идёт везде, мой друг. Просто в Европе это заметней. Вы стали слишком изнеженными и мягкотелыми, чтобы поддерживать порядок.
– Ты прав, – согласился старик. – Мы настолько сильно привязаны к благам цивилизации, что малейшее изменение климатических условий или текущего статуса приводит к нервным срывам. Уровень рождаемости в Европе сведён к нулю. Мы уже на восемьдесят процентов азиаты. Которые, кстати, тоже воспитаны желанием пользоваться всеми ценностями цивилизации, не давая ничего взамен.
– Это закономерный процесс. Наши расы уходят, на их место приходят более жизнеспособные, пассионарные народы.
– К чёрту их пассионарность! Они точно так же поддерживают распущенность, помноженную на дремучую дикость.
– В первую очередь европейцы виноваты в падении нравов сами. Разложение общества достигло таких масштабов, что это позволило пришлым народам без усилий расправиться с вами. Они же ненавидят вас в силу слишком большой разницы в уровне культуры. Беспорядочные половые связи и религиозные предрассудки всегда становились главными причинами крушения цивилизаций в прошлом. Вспомни Рим, Византию, Афганистан, Ирак, Соединённые Штаты.
– Штаты ещё держатся.
– Да какое там – держатся! – махнул рукой Воеводин. – Они погрязли в сытости и конформизме, их внутренние отношения настолько формализованы, что ни о каком выживании речь не идёт. Они уже никогда не поднимутся до уровня мирового жандарма. Вот Китай поднимется, верю.
Ван Бреевен стал печальным.
– Завидую вам, русским. Вы ещё можете заставить себя жить не хлебом единым, а главное – рисковать. Мы уже потеряли это качество.
– Мы не заставляем себя рисковать, – улыбнулся Воеводин. – Мы так живём испокон веков. Но давай не будем углубляться в философские дебри. Что случилось, что ты мне позвонил?
– Пришла пора уходить, – пробормотал Ван Бреевен как бы про себя, поднял голову. – Жизнь неумолима. Стефен, скажи пожалуйста, ты должен знать, Джона… убили?
Воеводин понял, о ком идёт речь. Мысленно приказал терафиму включить систему аудиозащиты. Теперь их никто не мог подслушать.
– Убили, Людвиг. Почему тебя это интересует?
– В последнее время новостные каналы пестрят сообщениями о внезапных смертях вполне здоровых людей. Технари, учёные, правительственные чиновники… теперь вот сотрудники спецслужб.
– Джон Ву был не простым сотрудником.
– Что происходит, Стефен?
Воеводин помедлил, глядя на панораму Брюсселя двадцать четвёртого века: старинных зданий было много, а высотных зданий мало.
– Людвиг, что тебя держит в Европравительстве? Привилегии, слава? Привилегий у тебя и без того хватает, а слава тебе не нужна. Уходи, пока не поздно.
– Ты не ответил на вопрос.
– Я всего лишь советник Службы безопасности.
Ван Бреевен усмехнулся.
– Вот и ответь мне как советник. Правда, что начинается очередной корпоративный передел мира?
Воеводин выслушал мысленное сообщение бригады сопровождения:
«Горизонт чист. Полевая обстановка нормальная. Потоки внимания в пределах фона».
Это означало, что разговаривающими в ресторане никто не интересовался.
– Ну, это вряд ли. Что за фантазии? Сам же говорил, что и европейцы и американцы погрязли во грехе, им не до передела. А исламское движение лишь поддерживает свою структуру, ему не нужен захват власти в глобальном масштабе.
– Китайцы?
– Китайцы действительно амбициозны и устремлены к «гегемонии пролетариата», но при этом они понимают, что открытая экспансия чревата непредсказуемыми последствиями. Их самолюбие тешит то обстоятельство, что их держава занимает одну из ведущих позиций в мире.
– Они слишком бесцеремонно присваивают себе территории на других планетах, астероиды и даже целые планеты у других звёзд.
– Мы слабеем, друг мой, и на наше место приходит иная сила. Но уверяю тебя, китайцы здесь ни при чём. Хотя рядовые жители Поднебесной и могут поддерживать…
Ван Бреевен подождал продолжения:
– Что поддерживать?
– Экспансию, Людвиг, – тихо, но твёрдо сказал Воеводин, глядя в прозрачные глаза старика. – Нас атаковали. Когда мы опомнились и поняли, в чём дело, многие оказались на той стороне. В том числе и высокие должностные лица. Они есть и в вашем Правительстве, и в спецслужбах. Поэтому уходи. К тебе придут и предложат работать на них добровольно. Если не согласишься, в твоё сознание внедрят спецпрограмму, отчего ты станешь зомби, либо… убьют. Как убили Джона.
Ван Бреевен поник, провёл рукой по щеке, словно стирая невидимую слезу.
– Примерно так я это себе и представлял: захват… Кто они?
– Не знаю, – честно ответил Воеводин. – Служба работает, но результатов пока мало. В наших рядах также окопались агенты Вируса, которые пресекают все попытки анализа ситуации.
– Вируса?
– Так мы назвали агрессоров.
– Ради чего они всё это делают?
– Не поверишь, – раздвинул губы в усмешке Воеводин. – С их подачи и начала реализовываться программа строительства Суперструнника. То есть по сути пятнадцать лет назад.
Ван Бреевен удивлённо посмотрел на собеседника:
– Зачем им Дженворп?
– И этого я не знаю, – вздохнул Воеводин. – Хотел бы знать. Но все события развёртываются вокруг него. Больше я ничего не могу сказать.
Ван Бреевен пригорюнился.
– Значит, и вправду пора уходить.
– Завтракать будем?
– Что? Ах, да… конечно… официант, – позвал министр.
Воеводин выключил скремблер.
– Официант!
У стола возник вежливый молодой человек.
– Яичницу из трёх яиц, – сказал Ван Бреевен, – с ветчиной и зеленью, кефир, горячие булочки. – Он поколебался немного. – И принеси-ка, данскер, водки.
– Марка? – спросил официант.
– «Русский размер». Граммов сто… нет, двести.
– Вам? – посмотрел виф на Воеводина.
– Творожное консоме, горячее молоко, – заказал он.
– Водка?
– Не надо.
Официант исчез.
Воеводин посмотрел на задумчиво-горестное лицо министра.
– Водка, с утра?
– Хочу отключиться, – скривил губы Ван Бреевен.
– Почему именно «Русский размер»?
– Ваша водка лучшая в мире, а «Русский размер» мне посоветовали друзья. Утверждают, что она самая чистая и мягкая, а самое главное – после неё не болит голова.
– Если пить в меру.
– Я всегда пью в меру. Но ты меня разволновал, Стефен. Неужели всё так плохо?
– Не всё, – улыбнулся Воеводин. – Мы ещё живы, а значит, ещё можем изменить мир к лучшему.
К столику подплыл плоский киб с заказом, ловко расставил блюда, налил из небольшого пузатого графинчика водку в стаканчик. Возникший как привидение официант спросил:
– Что-нибудь ещё?
– Спасибо, ничего.
Ван Бреевен взял изящный стаканчик двумя пальцами.
– Может, выпьешь со мной? Как там у вас говорят? За здоровье?
Воеводин качнул головой:
– Мне ещё клумбу чистить надо.
Министр понимающе усмехнулся, опрокинул в рот стаканчик. Подержал водку во рту, проглотил. Глаза его стали круглыми.
Воеводин подал ему ломтик хлеба.
– Занюхай.
Ван Бреевен поднёс хлеб к носу, просипел:
– Настоящий русский размер! Мозги как сквозняком продуло! Как вы это пьёте?
– Закалка, – пожал плечами Воеводин. – Есть поговорка: пока русский пьёт, боги делают за него дела.
Ван Бреевен посидел немного, прислушиваясь к своим ощущениям, жестом приказал официанту налить ещё. Киб исполнил приказ.
– Ещё раз будем здоровы.
Графинчик опустел.
Глаза Ван Бреевена затуманились, на щеках выступил румянец.
– Жить хочется, честное слово! Закажу себе домой пару бутылок. Буду рекомендовать «Русский размер» всем родичам, кто ещё не пробовал.
Они принялись за еду.
Ван Бреевен завёл было речь о воспитании детей, но сбился и ушёл в себя. Видно было, что он опьянел.
Позавтракали в молчании. Воеводин помог министру спуститься вниз, в квартиру, усадил на диван.
– Мне надо идти, Людвиг.
– За клумбой ухаживать? – расплылся в хитренькой улыбке Ван Бреевен.
– Дела. – Воеводин пошёл к двери, оглянулся. – Звони, если понадоблюсь.
– Значит, ты считаешь, что Вирус уже пятнадцать лет строит Дженворп? – вдруг совершенно трезвым голосом спросил старик.
Воеводин пристально посмотрел на него.
– Никому об этом ни слова, Людвиг! Стоит им узнать, что мы догадываемся о положении дел, нас не пощадят.
– Не волнуйся, советник, я не враг ни тебе, ни себе. Буду думать, что делать дальше.
Воеводин вышел.
Каждый уровень здания имел угловую площадку для посадки лёгкого личного транспорта. Руководителя «Сокола» ждал мощный «Хаммер», в котором смирно сидели трое оперативников бригады сопровождения.
– Прицепите к нему «эшелон», – сказал Воеводин, залезая в кабину «Хаммера». – Он человек дальновидный и вряд ли позволит сболтнуть лишнее, но лучше исключить случайности.
Рослый командир группы отдал распоряжение. Через минуту рядом сел спортивного вида «Порш» с двумя молодыми людьми. Парни помахали руками – это были оперативники бригады поддержки, – и «Хаммер» взлетел. Уже когда аппарат подлетал к метро Брюсселя, позвонил Грымов:
– Степан Викторович, на Руслана было организовано нападение.
Воеводин раздул ноздри.
– Он жив?!
– Всё в порядке, парень реактивный, да и нападение больше смахивает на предупреждение инспектору ФАК. Если бы они хотели его убрать, запустили бы нанокиллера. Наши ребята занялись выяснением обстоятельств инцидента. Сам Руслан никого не видел.
– Хорошо, продолжайте подстраховывать его. Он там как бельмо в глазу у агентов Вируса. Его не оставят в покое.
– Подстрахуем.
– «Ра» молчит?
– Молчит.
Воеводин выключил мобильник.
«Хаммер» сел у кристаллической глыбы брюссельского метро.
Глава 13
Бай-бай
Расследованием инцидента в транспортном отсеке антенного терминала занялась Служба безопасности, но Руслан не ждал от следователей каких-то откровений. В любом случае вычислением личности нападавшего должны были заняться агенты Вируса, поэтому ждать результатов не стоило. С другой стороны, можно было попытаться вычислить киллера по степени воздействия инспектора ФАК на структуры строительной компании, чем Руслан и занялся. Каково же было его удивление, когда первыми отреагировали на возникшую проблему работники клуба «Бай-Бай».
В жилой зоне Руслана встретила очаровательная блондинка в унике с эмблемой компании обслуживания – веник в красном круге, – кокетливо улыбнулась:
– Вы Руслан Горюнов, инспектор ФАК?
– Инспектор, но не «фак», – улыбнулся в ответ Руслан; заговорила блондинка на английском.
– Меня зовут Марлен, я уполномочена передать вам предложение моего шефа.
– Передавайте, – кивнул Руслан. – А кто ваш шеф?
– Директор клуба «Бай-Бай».
Руслан пристально посмотрел на блондинку:
– По-моему, мы с вашим шефом обо всём договорились.
– Всё-таки ознакомьтесь с предложением. – Девушка протянула Руслану блестящую пуговку флэшки.
Заворчал терафим:
«Это небезопасно! Не бери!»
Руслан и сам почувствовал некую ауру тревоги, окружавшую красавицу, однако вынужден был играть свою роль инспектора до конца.
– Хорошо, прочту. – Он небрежно сунул флэшку в карман уника.
– Не хотите побывать у нас в гостях? Мы примем вас по VIP-классу.
– Возможно, я найду для этого время.
– Не пожалеете, – обещающе улыбнулась блондинка Марлен. – Будем ждать.
Покачивая бёдрами, она удалилась походкой топ-модели. Фигура у неё была потрясающая.
Интересно, подумал Руслан, кто она шефу «Бай-Бай»? Секретарша, помощница, любовница? Или всё вместе?
Он спохватился, поспешил к себе в номер, заперся и воткнул пуговку флэшки в гнездо на вириале персонального инка.
– Открой.
Инк послушно развернул запись.
Перед Русланом соткался из воздуха безликий силуэт мужчины (синтезированный «призрак», не имеющий никаких примет), зазвучал басовитый мужской голос:
– Инспектор, мы могли бы договориться. Вы закрываете глаза на деятельность клубов развлечений на территории коммунальных зон Дженворпа, мы переводим на ваш счёт некую сумму.
Руслан невольно усмехнулся, хотел спросить: о какой сумме идёт речь? – но голос продолжил:
– Речь идёт о сумме с шестью нулями. Если наше предложение вам понравится, в баре вы найдёте Марлен. Всего самого наилучшего.
Мужчина без лица замолчал.
И тотчас же флэшка превратилась в струйку дыма, самоликвидировалась. Руслан не успел даже сказать инку, чтобы тот записал сообщение в память.
«А могла быть и бомба!» – проворчал бдительный терафим.
Руслан тоже подумал об этом. Если уж кто-то решил по-настоящему устроить охоту на чересчур настырного инспектора ФАК, то следовало ждать от него любых пакостей.
В бар он не пошёл. Его ждал господин Фердинанд Херциг, неожиданно пожелавший принять инспектора в своей резиденции.
Рабочий модуль главного конструктора Суперструнника мало чем отличался от других модулей, в том числе от кабинета Ярославы. Но во время своего первого посещения Херцига Руслан больше внимания уделял хозяину кабинета, теперь же предпочёл незаметно осмотреться и выявил множество мелких деталей, неплохо подчёркивающих характер владельца. По ним он и составил примерный психотип учёного, разработавшего теорию «вакуумного квантового кристалла».
Психологи назвали бы носителя такого психотипа «экстравертным логиком». Люди подобного склада, с одной стороны, стараются поддерживать деловые отношения с коллегами, с другой – замкнуты, неконтактны, уверены в своей непогрешимости и ориентированы лишь на формальное общение.
Херциг снова рассматривал объёмное изображение какой-то сложной установки, медленно вращавшейся вокруг оси: виом занимал чуть ли не половину кабинета, – и заговорил с гостем не сразу.
– А, это вы, инспектор? Проходите, присаживайтесь. Могу угостить зелёным чаем.
– Благодарю вас, господин Херциг. Если вы хотели только напоить меня чаем…
Автор проекта оторвался от созерцания вращавшейся конструкции, глянул на Горюнова.
– Мне сообщили, что вы попали в неприятную историю.
– Да, в меня стреляли, – сообщил Руслан.
– И что же?
– И не попали.
Херциг сдержал улыбку, хотя в глазах его запрыгали весёлые искры.
– Рад, что всё закончилось благополучно. Вы знаете, кто это сделал?
– Пока нет, но надеюсь узнать. Расследованием занимается Служба безопасности, так что волноваться нечего.
– Что ж, рад, что вы уцелели. Каковы ваши впечатления от нашего шедевра?
– Грандиозная машина! – честно признался Руслан. – Даже самые большие земные ускорители смотрятся на его фоне как игрушки.
– Ну, это не совсем ускоритель и даже совсем не ускоритель.
– Всё равно Суперструнник выбьет из вакуума целый ливень всяких элементарных частиц, для чего и создавались ускорители.
– По большому счёту вы правы. Значит, вы уже освоились и включились в работу. Есть проблемы?
– У кого их нет? – пожал плечами Руслан. – Мне даже предложили закрыть глаза на кое-какие нарушения, пообещали заплатить.
– Вот как? – удивился Херциг. – Кто же это у нас такой смелый? Неужели мои инженеры?
– Нет, это сопутствующие структуры. Не хотят тратиться на цивилизованную уборку мусора.
Херциг улыбнулся.
– Я уже расстроился. Кто же вам не побоялся сделать такое предложение? Если не секрет, конечно.
Руслан сделал вид, что колеблется.
– Вам я могу сказать: это клуб «Бай-Бай».
Херциг фыркнул, покачал головой.
– Неужели в наше время ещё возможны подобные ситуации? Ведь если информация о подкупе должностного лица всплывёт, этими негодяями займутся правоохранительные органы. Вы не боитесь, что они… м-м, прибегнут к угрозам?
– Не боюсь! – сделал решительное лицо Руслан. – Я здесь и поставлен для того, чтобы навести порядок.
– Ну-ну, – сказал Херциг скептически. – Благородная задача. Если понадобится моя помощь – обращайтесь смело. У меня масса хороших связей в разных инстанциях, в том числе и в криминальной полиции.
– Спасибо, господин директор! – щёлкнул каблуками Руслан, чётко повернулся, вышел.
Херциг проводил его задумчивым взглядом. Вероятно, он окончательно укрепился в своём мнении, что инспектор ФАК недалёкий человек.
Сам же Руслан остался весьма доволен своим поведением. Он и должен был выглядеть перед всеми прямолинейным солдафоном, отстаивающим буквузакона.
Подумав, как распорядиться полученной информацией, он всё-таки заглянул в бар.
Блондинка Марлен сидела у стойки в одиночестве и потягивала через соломинку коктейль. Увидев Горюнова, она игриво помахала ему рукой.
Руслан огляделся, подошёл.
Несмотря на рабочее время (хотя в принципе на Суперструннике отсчёт времени условен, люди работают круглосуточно), в баре сидели группами, по двое и поодиночке многие работники стройки разных профессий. Среди них были и женщины, явно относившиеся к профессионалкам лёгкого поведения. Но Руслана больше заинтересовали какие-то молчаливые личности в тёмнокоричневых комбинезонах, сидевшие парами в разных углах зала. По-видимому, это были охранники бара либо спутники Марлен. Не витсы – живые люди. И все они были опасны, судя по их ауре.
– Присядете? – шлёпнула Марлен ладошкой по высокому стулу у стойки бара; обслуживали бар также живые бармены.
– Благодарю, нет времени, – отказался Руслан официальным тоном. – Передайте своему боссу, что я буду строго следить за соблюдением правил и строго карать за нарушение экологических законов.
– Вы отказываетесь? – не поняла Марлен. – От такого выгодного предложения?! Неужели я вам не понравилась?
– Я трикстер, – сказал Руслан серьёзно. – Всего хорошего.
Брови блондинки взлетели на лоб. Она не сразу нашлась, что сказать в ответ:
– Мы найдём… для вас… э-э… варианты…
– Спасибо, не надо, – повернулся к ней спиной Руслан и направился к выходу из бара, отметив боковым зрением общее движение парочки мрачных парней в коричневых униках. Они явно следили за блондинкой, являясь её телохранителями или исполнителями поручений.
В своём жилом модуле Руслан просмотрел свои записи, провёл дополнительный анализ всех встреч и сделал вывод, что агенты Вируса себя почти ни в чём не проявляют. Заподозрить в пособничестве Вирусу можно было всего трёх-четырёх человек: китайца Сю Синьцзы, помощника Херцига Жозефа Поллака, пограничника Мешема и… саму госпожу Ярославу Тихонову, руководящую стройкой. Контакты всех служб замыкались на ней, из чего следовало, что она контролировала большинство руководителей, имела возможность влиять на каждого, встречаться с кем угодно в любое время суток и получать инструкции от эмиссаров Вируса. Если только сама не являлась эмиссаром.
Последняя мысль испортила настроение настолько, что Руслан не сразу избавился от противного ощущения предательства. Хотя, опять же, он отлично понимал, что не имеет никакого права осуждать бывшую жену в её привязанностях. Мало того, ему всё больше хотелось встретиться с ней в неформальной обстановке и поговорить по душам. Тем не менее он переборол желание немедленно позвонить ей и вместо этого, проверив поисковой системой костюма наличие в квартире подслушивающих и подсматривающих устройств, позвонил Ивану Грымову:
– Иван, добрый день. Есть новости от шефа?
– Он сказал, что тебе нужна консультация по Суперструннику.
– Хотелось бы побеседовать со специалистом.
– Тебя ждёт доктор физматнаук профессор Всеволод Шапиро. Запомни номер. – Грымов продиктовал адрес видео. – Что-нибудь ещё?
– Как идёт расследование того дурацкого нападения в антенном узле?
– По косвенным данным, это был китаец Синьцзы.
– Как вы узнали?
– Не узнали – вычислили. У нас есть видеозапись перемещения всех транспортных средств у Суперструнника в тот день. Камеры зафиксировали два флайта класса «Пассат»: один твой, второй принадлежал астроному.
– Значит, он не астроном.
– В том-то всё и дело, что астроном. И у него действительно имеется сертификат доступа на стройку в качестве консультанта. Кстати, давал разрешение на привлечение китайца лично Жозеф Поллак.
– Понял, до связи.
Руслан задумчиво скушал мятную пастилку зубного чистильщика (зубы очищал специальный нанофаг). С китайцем надо было что-то делать. Но он не должен был знать, что контрразведка взялась за него всерьёз.
«Поговорю с ним вечером, – решил Руслан. – Посмотрим, что он будет петь».
На звонок Руслана профессор Шапиро ответил тотчас же.
Это был мужчина в летах, с буйными полуседыми волосами и с глазами давно ушедшего в себя анахорета. Чем-то он походил на Альберта Эйнштейна в старости.
– Слушаю вас.
– Меня зовут Руслан Горюнов, и мне нужна консультация. Вас предупредили?
– Можете прилететь ко мне сейчас?
– Где вы живёте?
– В Минске, бульвар Славянского Союза, жилой комплекс «Алые паруса», десятый уровень, модуль триста тридцать. За полчаса успеете добраться?
– Даже раньше.
– В таком случае поторопитесь, у меня мало времени, в одиннадцать у меня совещание в Коллегии.
– Хорошо, ждите.
Руслан запер дверь и рысью направился к транспортному отсеку. Через пять минут он выходил из метро Минска, сел в свободное такси форд-класса и вскоре вышел из него на площадке жилой башни, действительно издали напоминавшей корабль с алыми парусами.
Профессор Шапиро жил в стандартной трёхкомнатке, превращённой им в библиотеку старинных книг и одновременно в научную лабораторию. Была ли у него жена, Руслан не знал, но, судя по отсутствию уюта и захламленности квартиры, Шапиро жил один.
– Проходите в кабинет, – сказал он, пожимая руку гостю; одет профессор был в атласный зелёный халат с красными драконами, – я сейчас.
Он скрылся в туалетной комнате.
Не зная, чем отличаются комнаты модуля, Руслан наугад заглянул в одну из них, увидел смятую широкую кровать, объёмный снимок – витейр голой женщины на стене, смущённо оглянулся. В туалетной комнате лилась вода. Хозяин приводил себя в порядок. Руслан ещё раз глянул на женщину: ничего фигурка, красивая, лицо только подкачало, интересно, жена это или кто ещё?
Он прошёл чуть дальше по коридорчику, заглянул в другую дверь и увидел светящийся виом посреди комнаты, в котором мерцала какая-то сложная схема, не то инженерная конструкция, не то математическая формула. Здесь тоже стояли полки с книгами, валялись коробки разного размера, стол был загромождён аппаратурой, и воздух в комнате представлял собой смесь запахов, больше присущих какому-то заводу, нежели жилому помещению.
Вошёл Шапиро с полотенцем через плечо, сгрёб хлам на диванчике в сторону, бросил полотенце на спинку старинного стула.
– Садитесь. Что вас привело ко мне?
Ни чаю, ни кофе он не предложил.
– Вы знаете, что строительство Суперструнника заканчивается?
Шапиро кивнул:
– Конечно, знаю.
– Мне хотелось бы поговорить об идее создания генератора «суперструны». С чего всё началось?
Шапиро слегка оживился.
– Это было давно.
– Я знаю, пятнадцать лет назад.
– Пятнадцать лет назад начался монтаж первых секций Дженворпа, сама же идея создания возникла лет на пять раньше. Что именно вас интересует?
– Идею подал Херциг?
– Федя Херциг разработал теорию «вакуумного кристалла», если вам это о чём-то говорит. Тогда же коллеги заговорили о пределах возможностей суперколлайдеров, существующих ускорителей элементарных частиц. Ни один коллайдер не мог преодолеть барьер энергий десять в пятнадцатой степени эвов.
– И Херциг предложил построить Суперструнник, который смог бы возбудить «суперструну», свёртывающую пространство в линейную структуру из множества чёрных дыр.
Шапиро озабоченно посмотрел на Руслана:
– Вы физик?
– Нет, я заканчивал Воронежский институт промышленных технологий. Но увлекаюсь космосом.
– Понятно, говорите вы складно. Тогда зайдём с другой стороны, космологической. Вы в курсе, как возникла наша Вселенная?
– Специально изучал этот процесс. Мне и самому было интересно в нём разобраться. Само рождение называется Большим Взрывом, и длилось оно ничтожную долю секунды. По-моему, эта цифра близка к десяти в минус тридцать третьей степени.
– Приблизительно, – кивнул Шапиро с благостным видом.
– Затем последовала фаза гипербыстрого – его называют инфляционным – расширения, которая длилась, опять же, ничтожные доли секунды.
– Десять в минус десятой степени секунды.
– За инфляционной шла фаза расширения с падением градиента скорости, которая длилась почти восемь миллиардов лет. А около шести миллиардов лет назад снова началась фаза ускоренного расширения.
– Совершенно верно, молодой человек. Она длится и сейчас. В результате мы живём в эпоху вырождения континуума, «скатывания» пространства к двумерности, о чём мало кто знает. Длиться эта фаза будет, по расчётам Херцига, более ста миллиардов лет, по моим же – не более двадцати.
– Почему такое большое расхождение? – хмыкнул искренне заинтересованный Руслан.
– Он тоже не учитывает вырождения мерности, – улыбнулся Шапиро. – В теории «вакуумного кристалла» этой гипотезе нет места. Его теория вообще притча во языцех, поскольку базируется на спорных принципах и новых понятиях, таких, как «квадруполь» – кватернион безмассовых зарядов, «сглаживание бозонного поля», «дискретная геометрия», «сферическая деформация вакуума» и тому подобное. Но он хорошо владеет дискуссионной методикой и смог отстоять свою идею перед Мировым Научным Советом.
– Совет решил строить Суперструнник?