Повелитель мух

Когда я только начал чтение, я все ждал, что скоро появятся мухи. Тысячи мух. А Хрюша (один из героев романа, толстый мальчик в очках), будет ими повелевать. Но чем дальше я читал, тем сильнее росло мое недоумение прочитанным. Мух не было. Вообще! Даже ни одного, самого маленького и дохленького комарика, что уж говорить о стремительных жирных жужжащих насекомых. Дойдя до середины книги, я испугался, что пропустил момент, когда в тексте появляются мухи. Перелистнул случайно сразу несколько страничек, и мухи, противно кривляясь и исполняя в воздухе самые вульгарные па, проскочили мимо моего сознания незамеченными.Пришлось начинать чтение заново. Увы, мух я так и не обнаружил. А на единственном слипшемся развороте, который я пропустил, было описано, как ребята поймали свинью (не путать, пожалуйста, с Хрюшей – главным героем романа, похожим на очкастую свинью) и начали её убивать. Свинья, это конечно хорошо, но ведь книжка-то про мух, а не про свиней. Иначе ее следовало бы назвать «Повелитель свиней».В общем, с тяжелым сердцем, пришлось продолжить чтение. Поначалу я даже чувствовал себя немного обманутым и даже хотел вернуть книгу в магазин, но вдруг понял хитрость автора. Видимо, он спрятал мух в самом конце книги. Оставил, так сказать, на десерт, как самое сладкое блюдо. И как я только раньше не догадался! Живо перелистал страницы и начал читать последние. Какое-то время я даже не мог понять смысл прочитанного, буквы сами собой превращались в упитанных мух, они ползали по бумаге, то и дело взлетая в воздух и кружась возле лампы, так что приходилось ловить их и возвращать на место.Однако, постепенно я осознал, что и в конце книги мух не было. Ужасное открытие, Голдинг вновь обошел меня. Наверняка он спрятал мух где-то в предпоследней четверти текста. Что ж, я начал все сначала, буквально прочитал книгу от корки до корки. Конечно, я был страшно разачарован. Много пил, старался забыться. Я отрекся от Голдинга, спалил его чертову книжку прямо у себя на балконе. И вот, когда я уже был на краю гибели, на меня снизошло озарение. Я понял, что и Ральф, и Хрюша, и свинья, и все дети, все люди на земле (даже я) – ничтожные насекомые, мухи, сосущие кровь у мира. И где-то там, в глубине, нами кто-то управляет, отдает команды, использует нас для выполнения своего странного плана некое существо – повелитель мух. Кто он? Что ему нужно? Нам никогда этого не понять.

Когда-то, много лет назад, я сидел за компьютером и играл в очень популярную игрушку «Max Payne». Так вот, где-то на середине игры, главный герой сталкивался с веселым сумасшедшим, который реализовывал свои дурные намерения, выкрикивая странно звучащие басурманские имена. Будучи ребенком любознательным, я не мог не узнать, что это за парни: Люфицер, Лилит (девочка, ест детей), Бафомет и Вельзевул. И в голове очень четко отложилось, что Вельзевул (он же Бааль Зевув) в не совсем корректном переводе с иврита и означает «повелитель мух». Так что, когда я взял-таки в руки роман джентльмена Голдинга, я начал ДОГАДЫВАТЬСЯ уже с самого начала. А теперь не для протокола. Люди – редкостные уроды (далее РУ). Если принимать этот тезис за аксиому, можно быстро прийти к следующему умозаключению, что дети – это уроды, которые еще не выросли (далее – маленькие уроды, или МУ). Ну, милые, да, вызывают у большинства людей разные формы умиления и чего-то там еще, в чем я не очень разбираюсь. Но, в сухом остатке, если абстрагироваться от эмоций, то получаются на редкость бесполезные и тупые создания, которые мало чем отличаются от зверей. Затем следует физическое и интеллектуальное развитие, у кого-то интереснее, у кого-то грустнее: у кого-то вырастает большая грудь, у кого-то нет, кто-то скучает за интегралами Фурье, кто-то не может написать фамилию математика без ошибок. Идея в том, что все это интересно и забавно наблюдать в каком-то единичном представлении. Если всех этих людей закинуть на тот же остров, то, поверьте мне, все будет по Голдингу – много крика, много визга, «а дай я подую в рожок», «у меня болит животик» и так далее. Поэтому разница между МУ и РУ существует достаточно условная. Вельзевулу, простите, насрать на возраст, его дело шептать на ушко «глотку режь» и все, делов то. Кому предыдущий абзац показался оскорбительным, или если кто-то обиделся за свое чадо, которое сейчас какает на вашу собаку – то есть короткая лайт-софт-версия (кстати, вы заметили что у Голдинга на острове нет ни одной девочки?). История пока не дала ясного ответа на то, что же важнее, грубая сила или интеллект, но забавный парадокс – когда носители этих, так скажем, умений оказываются вместе в стрессовой ситуации, то, почему-то, вместо логичного математического сложения этих умений получается чуть ли не деление. И та ситуация, что самому умному парню проломили череп, а самый сумасшедший стал Вождем не должна удивлять. Более того, очень показательно, что единственный товарищ, который пытался сочетать в себе все хорошее, в итоге чудом остался жив. Волей случая, что как бы намекает.Кто там, кстати, у нас сейчас министр образования? Передайте этому парню, чтобы роман сэра Уильяма Голдинга включили в школьную программу. Все равно никто в школьном возрасте не понимает Замятина. А тут детки смогут на себя все экстраполировать, про себя отметить, кого из толстяков закошмарили бы, кто бы лидером стал. И вообще, именно в таком возрасте и становится относительно понятно, кто на что из детишек готов. И вы будете заранее знать, что с тем задумчивым парнем, кто с серьезным видом монтирует из школьного унитаза на втором этаже компрессионую канальную бомбу, ехать на Кипр не стоит. Ну а вообще, кого мы обманываем, в каждом из нас есть что-то этакое. Вот только называть это какими-то мистическими названиями я бы не стал – слишком романтично. Говна много, это да. И вопрос только в том, когда все это хлынет наружу. Ваш CoffeeT

Я не люблю детей, и никогда особо не питала к ним слабости. Даже сама будучи еще ребенком, я относилась к младшим скорее с раздражением. Капризничают, мешают общему делу, хныча там, где можно и потерпеть, и тупя там, где можно и напрячь голову, и все потакают этому, просто потому что "они маленькие". Я искренне не понимала – и что? Если эти ваши маленькие ничего не могут, пусть сидят в стороне и не путаются. Если могут, пусть будут наравне со всеми.Сейчас я, наверное, все-таки стала подобрее. Но за некоторыми исключениями все равно детей не люблю. "Цветы жизни" они разве что потому, что кожа еще не обезображена признаками увядания, влиянием городской среды или подростковыми прыщами. А внутри – жестокие зверята, которые понимают только собственную боль.Много про эту книгу сказано, что она не про детей, а про звериную сущность всех людей, которая так легко вылезает наружу вдали от цивилизации. А мне кажется, ни один зверь не способен проявлять жестокость просто так, для развлечения. Кидать малышу песок в глаза, например. Или швырять в него же камнями, и не целиться только потому, что запреты взрослых еще не потеряли свою силу. Больше ничего не мешает. Ни-че-го.И ни один зверь не будет рубить сук, на котором сидит. Дети в кульминации спалили весь лес, вместе с плодовыми деревьями и, вероятно, дикими свиньями – единственным источником мяса на острове. Перед этим на охоте они нашли логово свиней и напали на единственную кормящую матку – потому что самая толстая и это веселее всего. В процессе ранили поросенка и даже не вспомнили о нем. Возможно, и даже почти наверняка некий Зверь проснулся бы и во взрослых людях, потерянных в океане. Но. Любой взрослый, до какого бы дикарства он ни опустился, отвечает за свои слова и поступки. Не перед другими – перед собой. Дети же, заигравшись, могут сделать что угодно. Даже убить своих же товарищей. Сначала – из забывчивости и безответственности. Потом – в горячке сумасшедшего танца, подпитанного страхом. И наконец – абсолютно осознанно убить самого беспомощного и мучать несогласных по праву сильного. И это абсолютно ничего не оставляет в их сознании, за редким исключением. Можно говорить что угодно, делать что угодно – все это игра, все сиюминутно и понарошку. Моральные границы, взрощенные обществом взрослых, рушатся до абсурдного легко, потому что еще чужды человеку, еще не осознаны им. Достаточно раскрасить лицо, чтобы не стыдиться – и убивай ради веселья. Вот что страшно.И честно говоря, я думала, что разумность все-таки победит. Что рано или поздно даже до самых твердолобых дойдет, что нужно повзрослеть и начать отвечать за себя. Я думала, что упущенный корабль, что погибший в первом пожаре маленький мальчик вразумят Джека с его охотничьими замашками.. Не-а. Пристыженные, дети только быстрее сбрасывают с себя всякую ответственность, чтобы больше никто не мог заставить их чувствовать неприятный стыд.И редкие разумные ребята, как оказываются, тянут непомерную для себя ношу, потому что вынуждены тянуть из болота не только себя, но и бестолковых товарищей. Это слишком тяжело. Раз или два они горюют, что нет ни единого взрослого – уж они бы, взрослые, и костер не бросили, и дисциплину вернули, и.. Но взрослых нет.В конце концов даже Ральф становится безумным загнанным зверем. Кстати, интересно, как он колеблется: то и дело едва не поддается искушению свести все к игре, поддаться желанию веселиться, добывать мясо, поддаться страху – и усилием заставляет себя вспомнить, что нужен дым, что нужен костер, что нужно как-то спасаться. Когда появляется человек – все бешенство и дикарство заканчивается мгновенно. Ральф называет себя главным – и никто ему не возразил, хотя секундой ранее Ральф был совсем один, и он был загнанной на охоте жертвой. Игра кончилась – пришел взрослый. В книге еще много интересных эпизодов и мотивов, над которыми стоит подумать, но пока я остановлюсь. Добавлю только, что книга действительно страшная. Именно тем, с какой легкостью разумность побеждается дикарством и звериностью, как легко страх стирает в порошок логические доводы, а упоение своей силой сводит на нет уважение к чужой жизни.