World Of Warcraft: Военные преступления

Посвящается экстраординарному историку Шону Коупленду – за его неизменную доброжелательность, оперативные и крайне полезные консультации, нескончаемый энтузиазм и поддержку моей работы. Спасибо, дружище!

Christie Golden

WORLD OF WARCRAFT: WAR CRIMES

© 2019 by Blizzard Entertainment, Inc. All Rights Reserved.

War Crimes, Diablo, StarCraft, Warcraft, World of Warcraft, and Blizzard Entertainment are trademarks and/or registered trademarks of Blizzard Entertainment, Inc., in the U.S. and/or other countries.

All other trademark references herein are the properties of their respective owners.

* * *

Пролог

Дренор.

Родина орков и единственное место, которое Гаррош Адский Крик мог назвать домом. Он родился в покрытом зеленью Награнде, самом красивом месте Дренора. Именно там он пережил эпидемию красной оспы и склонил голову, стыдясь деяний своего отца, легендарного Громмаша Адского Крика. Гаррош винил его в том, что Дренор оказался во власти демонической магии, и даже стыдился носить имя Адского Крика до тех пор, пока Тралл, вождь Орды, не рассказал всю правду: пусть отец и принял проклятье первым, но именно он пожертвовал жизнью, чтобы положить ему конец.

Дренор… Гаррош не был здесь с того момента, как, исполнившись гордости и неистовой любви к Орде, отправился защищать Азерот, свой новый дом, от ужасной напасти – Короля-лича.

И вот теперь он, наконец, смог вернуться.

Однако этот Дренор мало напоминал прежний, пульсирующий энергией Скверны, населенный малочисленными и больными дикими зверьми. Нет, то был прекрасный мир его детства.

На мгновение Гаррош замер, повернувшись к солнцу, и глубоко вдохнул. Его легкие наполнились чистым свежим воздухом, а могучие плечи, покрытые такими же татуировками, как у отца, горделиво распрямились. Невероятно… просто невероятно.

И тут произошло нечто странное. Прямо на глазах у Гарроша из пустоты, из воздуха нереального Дренора, который вовсе не должен был существовать, возникла фигура отца. Громмаш Адский Крик улыбался, и кожа его была коричневой.

У Гарроша перехватило дыхание. На мгновение он перестал быть вождем, героем Орды, могучим воином и превратился в юнца, встретившего давно умершего родителя, которого не рассчитывал увидеть вновь.

– Отец! – вскрикнул Гаррош и упал на колени, пораженный видением. – Я вернулся домой, в наш родной мир. Прости, что сомневался в тебе!

На его плечо легла рука. Гаррош поднял взгляд на лицо Грома и продолжил, не в силах остановиться:

– Я совершил столько подвигов в твою честь. Меня любят в Орде. Мое имя вселяет ужас в сердца народов Альянса. Ты… ты это знаешь? Скажи, отец, ты гордишься мной?

Гром Адский Крик открыл рот, чтобы ответить, но тут откуда-то послышался металлический лязг, и видение исчезло. Гаррош Адский Крик проснулся, готовый к бою, как и всегда.

– Доброе утро, Гаррош, – послышался приятный голос. – Твой завтрак готов. Пожалуйста, сделай шаг назад.

Приди его тюремщики на мгновение позже, и Гаррош узнал бы ответ на вопрос, мучивший его всю жизнь. Вот бы придушить этого раздражающе спокойного пандарена, который прервал его сон!

Гаррош, одетый в робу с капюшоном, встал с лежанки, укрытой мехами, отошел как можно дальше от металлической решетки и восьмиугольных окон камеры, сияющих фиолетовым, и стал ждать с невозмутимым выражением лица. Волшебница в длинной мантии с цветочным узором сделала шаг вперед и начала читать заклинание. Свет в окнах померк, и она отступила, пропуская двух абсолютно одинаковых пандаренов-близнецов. Один из братьев пристально следил за Гаррошем, а другой протолкнул в отверстие между полом и решеткой поднос с чашкой чая и выпечкой. Затем он встал и подал знак Гаррошу, предлагая забрать еду.

Орк не сдвинулся с места.

– Когда будет казнь? – спросил он без выражения.

– Твоя судьба еще не решена, – ответил один из близнецов.

Гаррош хотел разбить поднос с едой о решетку или, что еще лучше, сделать неожиданный выпад и стиснуть шею ухмыляющегося тюремщика прежде, чем волшебница успеет среагировать, однако вместо этого спокойно подошел к мехам и сел на них.

Волшебница активировала сдерживающий фиолетовый барьер, и три пандарена удалились, поднявшись по пандусу. Дверь за ними захлопнулась.

Твоя судьба еще не решена.

Что, во имя предков, это означает?

1

– Здесь так спокойно и красиво… Как это место может служить тюрьмой для подобного негодяя? – размышляла вслух леди Джайна Праудмур по пути к Храму Белого Тигра.

Вместе с синим драконом Калесгосом, предводительницей следопытов Верисой Ветрокрылой и королем Варианом Ринном она ехала в повозке, запряженной миролюбивым яком с чисто вымытым пушистым мехом. Как и подобает транспорту для высоких персон, изнутри повозка была украшена шелковыми подушками ярких цветов, однако пассажиры все равно то и дело чуть подпрыгивали, когда колеса попадали в выбоины на дороге.

– Он не заслуживает таких почестей, – согласилась Вериса и посмотрела на Вариана. – Ваше величество, зря вы не позволили Го’элу его убить. Это чудовище не заслуживает ничего, кроме смерти, и даже такая кара за его ужасные поступки была бы слишком милосердной.

Слова предводительницы следопытов были резкими, но Джайна не могла ее за это винить. Более того, она полностью разделяла чувства Верисы. Именно на Гарроше Адском Крике лежала ответственность за разрушение… Впрочем, нет, это слово казалось слишком мягким и не отражало весь ужас поступка. На нем лежала ответственность за хладнокровное уничтожение города-государства Терамор. Сотни смертей за какую-то жалкую секунду – и все это на его совести. Бывший вождь Орды обманом заманил несколько лучших генералов и адмиралов Альянса в Терамор, где они планировали военное наступление, предполагавшее честную битву. Однако вместо этого Гаррош сбросил на город мана-бомбу, усиленную артефактом, украденным у рода синих драконов. Все живое в радиусе взрыва погибло. Джайна покачала головой, пытаясь избавиться от ужасных воспоминаний о смерти близких. Отныне Джайна Праудмур больше никогда не сможет называть себя правительницей Терамора.

Легкое прикосновение к руке вернуло ее в настоящее. Джайна подняла взгляд на синего дракона Калесгоса, который стал ее единственной опорой в этом кошмаре. Если бы он не прибыл в Терамор, чтобы просить Джайну о помощи в поисках Радужного Средоточия, они бы вряд ли сблизились. Так, война подарила Джайне возлюбленного, а у Верисы отняла любовь всей ее жизни – архимаг Ронин, который носил титул главы Кирин-Тора до Джайны, принял удар мана-бомбы на себя, пытаясь ослабить силу взрыва магией. Он буквально втолкнул Джайну в портал, чтобы спасти ей жизнь. Трагедию в Тераморе пережили только она, Вериса и ночная эльфийка Шандриса Оперенная Луна.

Предводительница Серебряного союза так и не оправилась (и вряд ли когда-нибудь оправится) от потери. Вериса всегда была сильной и чистосердечной, но теперь каждое ее слово сочилось ядом, а в душе царили горечь и ненависть, холодная, словно льды Нордскола. Хвала Свету, лед таял, когда она обращалась к своим сыновьям-близнецам Гирамару и Галадину.

Еще недавно Вариан не сумел бы сдержаться и впал в ярость, услышав, что Вериса открыто осуждает его решение. Теперь же он только сказал в ответ:

– Как знать, возможно, твое желание скоро исполнится, Вериса. Вспомни, что пообещал Тажань Чжу.

После того как Вариан остановил Го’эла (в прошлом – Тралла, бывшего вождя Орды и нынешнего главы Служителей Земли) и не дал ему замахнуться могучим Молотом Рока, судьба Гарроша оказалась в руках пандаренов – народа, которому доверяли и Альянс, и Орда и который пострадал от действий орка не меньше остальных. Тажань Чжу, глава Шадо-Пан, заверил всех, что Гаррош предстанет перед судом и справедливость восторжествует. И вот теперь орк был заточен в темнице под Храмом Белого Тигра, где его стерегли день и ночь. Два дня назад лидеры фракций получили сообщение, переданное гонцом небожителя Сюэня: «Ждем вас в моем храме. Там решится судьба Гарроша».

И ничего больше.

Для всех лидеров Альянса сообщение было одинаковым. У подножия холма, по пути к храму, Джайна видела, как некоторые из них садились в такие же украшенные повозки. Королева-регент Мойра Тауриссан, одна из трех правителей дворфов, спорила с невозмутимым пандареном, раздраженно указывая на повозку. Очевидно, такой транспорт не подходил ее королевскому величеству.

– Нет, – между тем ответила Вериса. – Мы не знаем, что произойдет. Ясно лишь, что все это важно для небожителей. Почему нельзя просто долететь до храма? Зачем тратить время и трястись в этой повозке?

– Мы здесь по их приглашению, – сказал Кейлек. – Если они готовы ждать, пока мы доберемся таким способом, значит, и нам стоит проявить терпение. До храма не так далеко.

– Терпение истинного дракона, – ответила Вериса.

– Это моя сущность, – невозмутимо произнес Калесгос, совершенно не обидевшись на замечание.

«Да», – подумала Джайна. Она была рада тому, что Калесгос не изменяет себе, хоть им двоим еще во многом следовало разобраться.

Джайна попыталась устроиться поудобнее на расшитых подушках, чтобы насладиться неторопливой поездкой по извилистым тропам. Пандария – спокойный край невероятной красоты. На вишневых деревьях распустились розовые соцветья. Ветер качал ветви, и лепестки кружились в воздухе.

Дорога, между тем, устремилась вверх. Показались первые ворота к храму, построенные с особым изяществом, – их охраняли статуи белых тигров. Повозка продолжала путь, а воздух становился все холоднее. Джайна радовалась теплу жаровен, расставленных вдоль дороги, и плотнее куталась в плащ. На земле сперва виднелся лишь тонкий слой снега, а затем, когда они поднялись выше, появились сугробы. Джайна ощутила нечто похожее на просветление и вдруг все поняла. Она прекрасно знала, что, читая заклинание, важно не терять концентрации и помнить о своей цели. И вот теперь небожители, кажется, давали им всем возможность войти в похожее состояние разума, но по-своему. Неторопливая поездка в гору, живописные пейзажи, красота и покой – все это позволяло Джайне и ее спутникам забыть о повседневных делах и к моменту прибытия очистить разум. Она вдохнула воздух, наполненный легким ароматом цветков вишни, и постаралась прогнать лишние мысли.

Они с Калесгосом сидели спиной к остальным, поэтому Джайна не видела, как зло скривилось красивое лицо Верисы и как сжались губы Вариана, когда повозка остановилась около первого веревочного моста. Движением, отточенным до автоматизма, Вериса потянулась к поясу и тут же сжала руку в кулак, вспомнив, что их попросили не брать в храм оружие.

– А эти что здесь делают? – прорычала она и тут же ответила на свой вопрос: – Впрочем, Гаррош их бывший вождь. Им тоже следует присутствовать при оглашении приговора.

Джайна развернулась и, оглядев двор храма, удивленно распахнула глаза: она слишком хорошо помнила тактику Гарроша в Тераморе, когда вождь собрал лучших стратегов Альянса в одном месте. Однако, кажется, лидеры Орды получили приглашения наравне с лидерами Альянса. В том числе и синекожий тролль Вол’джин, новый вождь и противник Вариана. Будет ли он лучше своего предшественника? А может быть, хуже? Имеет ли это хоть какое-то значение? Даже бывший вождь Тралл, которого теперь все называли данным при рождении именем Го’эл, не смог обуздать страсть Орды к насилию, хоть и пытался.

Джайна тут же нашла его взглядом среди других. Рядом с Го’элом стояла его жена Аггра с крошечным свертком в руках.

Это был их сын.

Джайна слышала, что Го’эл стал отцом. До нее также доходили слухи, что Аггра беременна вновь. Раньше ее непременно пригласили бы подержать младенца на руках, но те времена давно прошли. Голубоглазый Го’эл оглядел толпу и встретился с ней взглядом, однако Джайна сразу же отвернулась, не в силах вынести нахлынувшие злость и горечь.

Чтобы отвлечься, она переключила внимание на таурена Бейна Кровавое Копыто, возвышавшегося над всеми прочими. Бейн был единственным из лидеров Орды, кроме Го’эла, кого она могла назвать другом. Гаррош сперва убил его отца, Кэрна, а затем подстроил нападение тауренов из племени Зловещего Тотема на Громовой утес. Не дождавшись поддержки от Орды, Бейн обратился за помощью к Джайне, и та с радостью помогла ему одолеть Магату. Таурен не остался в долгу и предупредил ее о готовившейся атаке на Терамор. Разумеется, Бейн предполагал, что это будет обычная битва. Он ничего не знал ни об украденном Радужном Средоточии, ни об ужасающем плане Гарроша. Джайна считала, что долг был уплачен.

Она разглядела в толпе и других лидеров: Лор’темара Терона, предводителя эльфов крови, с которым недавно, пусть и нехотя, вела переговоры, и мерзкого торгового принца гоблинов Джастора Галливикса в привычном нелепом цилиндре.

Как только Джайна и ее спутники вышли из повозки, их поприветствовал пандарен в традиционной одежде монахов.

– Дорогие гости, – произнес он, – мы вам рады. В этом храме пройдет первая мирная встреча всех правителей Азерота. Обещаете ли вы придерживаться правил и не вступать в конфликт?

– Мне казалось, мы собрались ради правосудия, – начала Вериса, но Джайна коснулась ее руки, и та замолчала.

После убийства мужа Вериса тянулась к Джайне. Казалось, только нынешней главе Кирин-Тора было под силу усмирить ее жгучую ненависть к Орде.

– В наших сердцах нет мира, – обратилась к монаху Джайна. – Только боль, ярость и жажда правосудия, как и сказала Вериса. Тем не менее я обещаю, что не стану применять силу.

Все остальные ответили похожим образом, хотя Верисе, кажется, это далось нелегко. Затем пандарен пригласил их проследовать по шатающемуся веревочному мосту и огромной парадной лестнице, ведущей на арену.

У входа в храм стояла пандаренка Аиса Воспевающая Облака, присоединившаяся к Альянсу одной из первых. Ей кланялись все входящие, в ответ получая полный радости взгляд. Аиса обосновалась в Штормграде некоторое время назад, и с тех пор Джайне так ни разу и не удавалось с ней увидеться.

– Я знала, что вы придете, – сказала Аиса, поклонившись каждому из путешественников. – Спасибо.

– Аиса, – обратился к ней Вариан, – не могла бы ты объяснить, что происходит?

– Я знаю только, что на эту мирную встречу были приглашены лидеры Альянса и Орды. Августейшие небожители приняли какое-то решение, – ответила пандаренка. – Прошу вас, храните молчание в храме. Встаньте рядом со своими соратниками слева, в центральной части. Небожители прибудут совсем скоро.

Мелодичный голос Аисы звучал выше, чем обычно, выдавая напряжение и волнение. Плохой знак, но все прибывшие лишь согласно кивнули.

Джайна тихо спросила:

– Здесь ли Цзи?

Аиса в ответ даже покачнулась. В отличие от нее Цзи Огненная Лапа стал первым пандареном, вставшим на сторону Орды. Их пути разошлись, но затем Гаррош ополчился на Цзи и едва не казнил его. Двое пандаренов были очень близки, это очевидно, но никто не знал, как их отношения развивались сейчас.

– Он здесь, – ответила Аиса. – Мы ценим каждую секунду, проведенную вместе.

Больше она ничего не сказала, а Джайна решила не давить. Она надеялась, что суд откроет Цзи глаза и тот осознает: Орда – плохой союзник.

Храм Белого Тигра был огромен. На просторной арене, располагавшейся в его центре, под надзором самого Сюэня проходили тренировки монахов-пандаренов, которые стремились стать мастерами боевых искусств. Несмотря на внушительные размеры, храм не производил на посетителей гнетущего впечатления. Возможно, потому что сюда приходили посмотреть не на смерть, а на проявление мастерства.

Вход на арену располагался в южной части храма, прямо напротив огромного трона, освещенного стоявшими по бокам жаровнями. В западной, северной и южной частях висели знамена. Пол был украшен узором из шести внушительных бронзовых кругов. Седьмой круг с небольшими углублениями имел больший диаметр и располагался посередине. Зал освещался яркими фонарями, висевшими на потолке, и лучами солнца, пробивавшимися через открытые двери.

Многие уже заняли свои места. Сын Вариана, принц Андуин, шагнул навстречу прибывшим и обнял отца. Джайна была рада, что напряжение ушло и теперь они относятся друг к другу с теплотой, ведь еще недавно Вариан и Андуин переживали трудные времена. Андуин пробыл в Пандарии дольше остальных. Он многозначительно приложил палец к губам, и все согласно кивнули.

Молча они подошли к верховной жрице Тиранде Шелест Ветра, представительнице народа ночных эльфов, и Шандрисе Оперенная Луна, генералу армии Часовых. Мудрый лидер дренеев Велен, друг и учитель Андуина, склонил голову в знак приветствия. Принц встал с ним рядом, а остальные разместились неподалеку. Генн Седогрив, король Гилнеаса, вошел в зал вместе с Главным механиком Гелбином Меггакрутом. Вслед за ними прибыли три правителя королевств дворфов: Мойра Тауриссан, Мурадин Бронзобород и Фалстад Громовой Молот.

Седогрив предстал в обличии воргена, что говорило о многом. С одной стороны, он стремился показать представителям Орды, что некоторым народам Альянса не чужды первобытные инстинкты, а с другой, демонстрировал союзникам, что не стыдится своей природы.

В правой части арены собрались лидеры Орды. Джайна разглядывала их, поджав губы. Го’эла сопровождал его старинный друг и советник Эйтригг, а также еще один старейшина орков, с которым Джайна была хорошо знакома, – Варок Саурфанг. Его сын Дранош погиб у Врат Гнева, был воскрешен Королем-личом и вновь убит, на этот раз навсегда. Под маской закаленного в битвах воина Варок скрывал горе отца, оплакивавшего любимого сына.

Джайна услышала судорожный вдох Верисы и проследила направление ее взгляда.

В Храм Белого Тигра вошла еще одна участница суда над Гаррошем. Ее можно было бы принять за эльфийскую лучницу, стройную и грациозную, если бы не болезненный сине-серый оттенок кожи и горящие неугасимым красным пламенем глаза.

То была Сильвана Ветрокрылая, Темная Госпожа Отрекшихся и сестра Верисы.

2

Для Бейна Кровавое Копыто Пандария была вторым местом после Мулгора, которое дарило покой и разуму, и сердцу. Будучи воином, он уважал мастерство и искусность тех, кто сражался в храме Сюэня. Но все же Бейн никак не мог избавиться от внутреннего беспокойства.

Многие не согласились бы с этим утверждением, однако первыми из народов Орды от рук Гарроша пострадали таурены. Они до сих пор оплакивали смерть великого Кэрна Кровавое Копыто, горячо любимого отца Бейна. Бейн не сомневался, что из честной битвы, какой и должна быть Мак’гора, Кэрн вышел бы победителем. Вождь Кровавое Копыто погиб не от мощного удара, а от яда, нанесенного на топор Гарроша без ведома последнего.

Однако Гаррош знал, что Магата, та самая шаманка, которая «благословила» его оружие, была предательницей своего народа. Не стоило доверять той, кто не чтит своих корней! Так из-за коварного замысла погиб благороднейший представитель племени тауренов. Хоть Гаррош и не был повинен в этом предательстве, его дальнейшее падение во тьму, которое привело к ужасающим злодеяниям, казалось неизбежным. За уничтожением Терамора – событием, до сих пор преследовавшим Бейна в кошмарах, – последовало нападение на Вечноцветущий дол, что также сильно задело таурена, глубоко почитавшего Мать-Землю.

Вечноцветущий дол, невероятно красивое место, полное жизни и гармонии, было создано самими титанами. После победы над древней расой могу ворота в город запечатали. Вход хорошо охранялся, и представители Орды и Альянса получили доступ к этой территории лишь недавно. Бейн с горечью осознавал, что Гаррош, ослепленный жаждой власти, почти сразу же ее разрушил, стерев с лица земли то, что хранилось нетронутым на протяжении тысячелетий. Оказалось, что Вечноцветущий дол не так уж и вечен. Несмотря на то, что окончательная победа над ша принесла с собой надежду на возрождение и новую жизнь, от некогда прекрасного места остались лишь воспоминания.

Бейн доверял небожителям. Он не сомневался в их мудрости и честности. Тогда откуда это волнение?

– Однажды я сказал Гаррошу, что он будет знать, чья стрела пронзит его черное сердце. У тебя тоже на него зуб. Или клык – кому что ближе.

Бейн вздрогнул. Вол’джин подошел так тихо, что тот даже не услышал его шагов.

– Ты прав, – согласился Бейн. – Отец всегда учил следовать идеалам чести и справедливости. Это плохо сочетается с тем, что я надеюсь сегодня увидеть.

Вол’джин кивнул.

– Как говорят на Хмельном фестивале, вставай в очередь, – усмехнулся он. – Но, если мы хотим начать все с чистого листа, придется поступать так, как говорит Вариан. Гаррош всем причинил много боли. Если сделать из него мученика, остальные орки выйдут на тропу войны. Каким бы ни было решение небожителей, противоречить ему не стоит.

Бэйн взглянул на Го’эла, Эйтригга и Варока Саурфанга. Го’эл взял у Аггры своего сына Дурана и теперь бережно и крепко держал его на руках. Бейн знал, что бывший вождь Орды, потерявший своего отца на войне, принимает активное участие в воспитании ребенка. Эта картина тронула таурена и напомнила о Кэрне, который всегда был рядом. Отцы и сыновья… Гром и Гаррош, Кэрн и Бейн, Го’эл и Дуран, Артас и Теренас Менетилы, Варок и Дранош Саурфанги. Еще одно напоминание от Матери-Земли: некоторые связи настолько сильны, что несут в себе или великое добро, или страшное зло.

– Надеюсь, ты прав, – сказал Бейн Вол’джину. – Го’эл сделал Гарроша вождем, и Саурфанг очень зол на него из-за этого.

Вол’джин пожал плечами:

– Это же орки. Честь для них не пустой звук. Я бы лучше волновался из-за нее. В Темной Госпоже злости хватит на всех. И она, и ее ненависть сотканы изо льда.

Бэйн взглянул на Сильвану, стоявшую в гордом одиночестве. Большинство лидеров прибыло на встречу в сопровождении видных представителей их народов. Бейн взял с собой Кадора Облачная Песня, шамана, который поддержал его в самые темные времена, и Перита Штормовое Копыто, своего доверенного скорохода. Сильвана же нигде не появлялась без валь’кир, нежити, которая когда-то служила Артасу и теперь присягнула на верность ей. Но, похоже, на этот раз королева Отрекшихся решила, что обойдется без мудрых советов, ведь ей, великой и яростной Темной Госпоже, не нужно разрешение, чтобы увидеть смерть Гарроша.

Бейн бросил взгляд на другую сторону арены. Там собирались представители Альянса. Он заметил юного Андуина и леди Джайну, с которой некогда сидел за одним столом – это воспоминание вызвало у Бейна грустную улыбку. Рядом с ней стояла смутно знакомая высшая эльфийка, на этот раз живая. Скорее всего, то была Вериса Ветрокрылая, сестра Сильваны и пропавшей Аллерии.

Похоже, сегодня призраки прошлого будут терзать всех присутствующих.

В дверях возникли четыре фигуры, освещенные солнцем. Бейн хотел услышать вердикт, а потому ждал небожителей. Но при их появлении мех на его руках все равно встал дыбом, и на душе вдруг стало легче. Сердцем вождь тауренов чувствовал, что появившиеся на арене создания – Августейшие небожители, однако узнать их в нынешнем обличии было непросто. Прежде божества Пандарии предпочитали воплощаться в животных, но на этот раз, вероятно, сделали исключение.

Красный Журавль Чи-Цзи, вселяющий надежду, выбрал облик стройного эльфа крови с длинными алыми волосами и сложенными за спиной крыльями, которые Бейн сперва принял за золотистый плащ. Сюэнь, Белый Тигр, хозяин этого храма, воплотился в человека с волосами и бледно-голубой кожей, украшенными узором из черных и белых полос. Мощь небожителя проявлялась в каждом плавном движении. Черный Бык Нюцзао предстал перед смертными в обличии таурена, что приятно поразило Бейна. Голубоглазый небожитель повернул голову, увенчанную белой гривой, и осмотрел присутствующих. При каждом шаге звон его сверкающих копыт рождал эхо. Бейну показалось, что мудрая Нефритовая Змея Юй-лун сделала самый неожиданный выбор, представ в облике пандаренского детеныша. Стоило ему так подумать, как Юй-лун посмотрела на него своими лиловыми глазами и улыбнулась. «Истинная мудрость», – решил про себя Бейн. Нефритовая Змея воплотилась в нежное и милое создание, к которому тянутся все вокруг.

Четыре небожителя направились в северную часть арены, где обычно восседал на своем троне Сюэнь. Разум Бейна очистился. Он ощутил покой, которого в последнее время так не хватало. Он выдохнул и на мгновение закрыл глаза, испытав благодарность хотя бы за то, что небожители почтили это место своим присутствием.

Все замерли в ожидании вердикта.

Однако небожители молчали. Вместо этого они повернулись к миниатюрной фигуре, только что вошедшей в храм.

Вновь прибывший был одет в кожаную броню с изображением рычащего белого тигра на правом плече. Из-за широкополой шляпы и повязки, скрывавшей лицо, его было непросто узнать, но все собравшиеся и так понимали, кто это. Тажань Чжу, глава монахов Шадо-Пан, неловко поклонился, скривившись от боли, и подошел к кругу в центре арены с грацией, которую было бы трудно ожидать от пандарена его возраста и комплекции. Он поклонился вновь, на этот раз каждому из четырех молчаливых небожителей, а затем оглядел присутствующих.

– Добро пожаловать! Сегодня я буду говорить от лица небожителей, – начал Тажань Чжу. – Мы рады каждому и смиренно приветствуем вас от всего сердца. Прошу, оглянитесь вокруг. Никому в этом мире еще не доводилось наблюдать такую картину. Сегодня сюда прибыли и лидеры Орды, и те, кто представляет народы Альянса. Ни у кого из вас нет оружия. Кроме того, я распорядился, чтобы в храме было размещено подавляющее поле – оно не позволит использовать магию и ту энергию, которую вы называете Светом. Вы собрались здесь по одному и тому же поводу, но вам доводилось объединять усилия ради общей цели и раньше. Прошу, окиньте взглядом своих преданных друзей и достойных врагов.

Сначала Бейн посмотрел на Андуина, прекрасно зная, что на его лице не увидит ненависти. Затем – на грозных дворфов и покрытого шерстью Генна Седогрива. Вериса стояла, стиснув зубы и сжав миниатюрные, но сильные руки в кулаки. Бейн перевел взгляд на Джайну и подумал, знает ли волшебница, как легко прочесть на ее лице грусть и гнев. Созерцание затягивалось, и Бейн заметил, что одни расслабились, а другие начали проявлять нетерпение. Такая картина наблюдалась и в рядах Орды, и в рядах Альянса.

Тажань Чжу продолжил:

– Под нами в тщательно охраняемой темнице содержится пленник, чью судьбу вы жаждете узнать. Гаррош Адский Крик.

После этих слов Бейн замер и шумно сглотнул. В воздухе ощущались напряжение, ярость, страх и нетерпение. Но безмятежный монах не торопился.

– Вам сказали, что сегодня решится судьба Гарроша Адского Крика. Это правда, небожители не лгут. Однако они не рассказали всего. После обсуждения и медитации небожители решили, что не должны судить Адского Крика единолично. От его действий пострадали не только жители Пандарии, – Тажань Чжу прижал лапу к животу, куда не так давно вонзилось лезвие Кровавого Воя. – А значит, вы тоже должны участвовать в принятии решения. Вина Гарроша Адского Крика не вызывает сомнений, и, тем не менее, мы проведем честный и открытый суд с участием представителей Орды и Альянса, который определит его судьбу. Быть может, приговор окажется более мягким или же будет отменен вовсе.

В зале стало шумно. Бейн не мог определить, кто кричал громче – Орда или Альянс.

– Суд? Он хвастался своими злодеяниями!

– Гаррош заслуживает смерти! Он стольких убил!

– Давайте судить всю Орду!

– Мы и так знаем, что он сделал. И весь мир знает!

Сюэнь едва заметно прищурился.

– Тишина в моем храме! – его чистый голос звенел, словно колокол, и разил, как острый меч.

Никто не осмелился ослушаться этого приказа. Удовлетворившись результатом, небожитель кивнул Тажаню Чжу, чтобы тот продолжал.

– Августейшие небожители понимают, что Гаррош Адский Крик совершил чудовищные, кошмарные злодеяния. Я повторяю: его вина не подлежит сомнению. Однако нам необходимо решить, каким образом его наказать. Гаррош должен понести ответственность. Вопрос в том, какую именно. И решить это мы можем только через суд. Именно поэтому вам, представителям Орды и Альянса, а также всем прочим, кому есть что сказать, будет предоставлено слово.

– Но судьями, присяжными и палачами в любом случае будут небожители? – подал голос Лор’темар Терон. Бейн сразу понял, что терпение эльфа крови на пределе и он не в восторге от перспективы «командной работы».

– Нет, Лор’темар, друг мой, – ответил Тажань Чжу. – Небожители и в самом деле вызвались быть присяжными, но в остальном ты не прав. Я возьму на себя благородную роль фа-шуа, то есть судьи. Небожители мудры и хотят добиться истинной справедливости, как и многие из вас, с кем мне выпала честь познакомиться. Согласно древним законам Пандарии, Орда и Альянс должны будут выбрать тех, кто выступит в роли защитника и обвинителя соответственно.

– Вы ведь сами сказали, что он виновен, – вмешалась Вериса. – Зачем нам нужны защитник и обвинитель?

– Защитник будет просить смягчения приговора, а обвинитель, разумеется, станет требовать ужесточения. Вы вольны выбирать тех, кто возьмет на себя эти роли. При этом противоположная сторона может один раз воспользоваться правом вето.

– Я налагаю вето на этот суд! – рявкнул Генн Седогрив. – Гаррош Адский Крик – настоящий мясник. Он повел Орду против наших народов. Если вы хотите провести суд, так давайте не будем мелочиться и призовем к ответственности всех лидеров Орды. Некоторые из них смотрели на злодеяния своего вождя сквозь пальцы, другие присоединились к его армии, а иные, – он бросил полный ярости взгляд на Сильвану, – даже развязали свою собственную войну!

Его поддержал целый хор голосов. Бейн с грустью отметил, что в числе согласных оказалась и Джайна.

– Это займет немало времени, – спокойно заметил Тажань Чжу. – Не всем из нас уготована долгая жизнь.

– Альянсу тут вообще нечего делать, – выплюнул Галливикс. – Гарроша должны судить представители Орды. Только так пострадавшие от его действий получат достойную компенсацию.

– Денежную компенсацию, надо полагать? – невесело усмехнулся Меггакрут.

– Да, это было бы вполне уместно, – подтвердил Галливикс.

Тажань Чжу вздохнул и жестом попросил всех замолчать.

– Лидеры Орды и Альянса должны вынести свое решение. Вождь Вол’джин, король Вариан Ринн, согласны ли вы с предложенными мной условиями?

На мгновение тролль и человек встретились взглядами, затем Вол’джин кивнул:

– Небожителям судить проще, чем нам, участникам событий. А ты, Тажань Чжу, уже доказал свое благородство. Лучше получить право высказаться, чем смириться с уже готовым решением. Орда согласна.