Воспоминания о блокаде

Эта книга родилась из рукописи, датированной 1979-м годом. Публикация такого текста в в советское время было невозможна, поэтому историк, писатель и музейный работник Владислав Михайлович Глинка писал «в стол», в надежде, что когда-нибудь «Воспоминания» издадут. Это и произошло, благодаря титанической работе его племянника Михаила Глинки, который скомпоновал, отредактировал, с огромным трудом разбирая сложнейший почерк своего дяди.Книга состоит из двух примерно равных частей. Первая половина представляет собой непосредственно воспоминания, начиная с марта 1941 г. и заканчивая январём 1944 г. Мемуары не являются дневником – хронологический порядок в целом соблюдается, но в тексте постоянно встречаются отступления, размышления о тех или иных современниках. Главной целью было показать не только страдания автора и его семьи, но и дать своего рода социальный и культурный срез того времени, особенно первых, самых тяжёлых месяцев блокады. Глинка пишет, что ленинградская интеллигенция не имела возможности жить и выживать; вообще – данная категория граждан, в отличие от ушлых, быдловатых и подобных субъектов, наподобие женщины-управдома, для которых не было ничего святого, фактически была обречена. И всё же, как в некоторых моментах описывает автор, даже благородным и бескорыстным поступкам может найтись место на войне. С одной стороны, на чёрном рынке (удивительное дело, но всеобщий голод и чёрный рынок с какими-никакими продуктами сосуществовали), при обмене, вместо муки Глинка получил мешок с опилками, лишь сверху присыпанный миллиметровым слоем. С другой стороны, совершенно незнакомые военные отдают семье автора свой паёк совершенно бескорыстно.Я уже читал прекрасные воспоминания о блокаде Д. Каргина, поэтому о каких-то фактах и событиях уже знал. И всё же здесь также открывается ужасная картина блокадных будней – горящие Бадаевские склады, люди, падающие на землю от истощения, мародёрство и, к сожалению, каннибализм (пусть крайне редко и как исключение, но всё же). И это чудо, что Глинка не только выжил, сохранил рассудок (а многие не выдерживали), но смог воспроизвести всё это, сохранив объективность.Вторая половина книги снабжена комментариями и/или краткими биографиями тех многочисленных людей, о которых упоминал Владислав Михайлович на своих страницах. Далее следуют воспоминания современников о самом Глинке. Составитель книги посчитал необходимым внести данный пласт информации для полноты восприятия. Как пишет Михаил Глинка, не менее важным было показать не только ЧТО происходил, но и КТО были сам человек и его окружение. Вторая часть прекрасно дополняет общую картину. Кроме того, книга обильно снабжена фотографиями, тем самым приближаясь к формату фотоальбома. Изображена не только повседневная жизнь блокадного Ленинграда, практически каждая персоналия, встретившаяся в тексте, не оставлена без фото.Замечательная книга, которую рекомендую прочитать всем любителям истории.

Собственно, понятно – воспоминания о блокаде. А также, в некоторой степени, о предвоенном и послевоенном времени, касательно сотрудников Эрмитажа… Основной текст – неоконченные и недоработанные мемуары. Плюсом идут развернутые комментарии (тоже в формате мемуаров) родственника автора и коллег, знакомых.Впечатления сложные и неоднозначные. Много каких-то спорных моментов… Но в любом случае, как мне кажется, очень полезный материал для понимания многого в сложившейся обстановке…

Захотел узнать что-то, о самой длительной блокаде в современной истории. И в руки попала эта книга. Оформлено все же не как дневник, а полноценная автобиография, все же племянник постарался, и восстановил записи дяди, добавляя уже найденную после войны информацию.В основном книга об интеллигенции Ленинграда, которая не захотела или не успела эвакуироваться.Понравилось, что В.Глинка описывал людей, как мне показалось правдиво, не скрывал симпатии или неприязни к своему руководству, знакомым и незнакомцам. Как и в любом огромном людском горе, вам встречаются и хорошие люди, которые готовы поделиться последним, и плохие, которые это последнее и заберут. Но такова людская натура.Все же книга запала в самое сердце: бесконечный голод в блокадном городе, самая холодная зима в истории, взаимовыручка, нескончаемые смерти, и попытки сохранить историю для дальнейших поколений. Возможно не лучшая книга о блокаде, но задевает за самое живое.