По воле разума и чувств. Санкт-Петербург – Хельсинки: два кафедральных православных собора

© Санкт-Петербургский государственный университет, 2016

* * *

Предисловие

Автор решился привлечь внимание читателей к двум во всём, казалось бы, известным соборам – во имя иконы Казанской Божьей Матери в Петербурге^[1] и Успения Пресвятой Богородицы в Хельсинки (оба принадлежат Православной церкви). Из всех блистающих своей каменной красой храмов Санкт-Петербурга и его пригородов только Казанский собор декорирован лишь отечественным (в границах XIX века) природным камнем. Это же относится и к Успенскому собору в Хельсинки.

На этих двух примерах автор вновь обращается к исследованию по своей традиционной теме – раскрытию художественного и духовного смысла использования камня как декоративного материала. Здесь петрография, минералогия, химические составы фаз и пути их кристаллизации отступают на второй план, а историческая судьба, мастерство художника и зодчего, требования и вкусы заказчика – эти сплетения событий, намерений и эмоций – материализуются в конкретных архитектурных формах. Первой теме посвящена специальная историко-материаловедческая монография автора о Казанском соборе (Булах, 2012а) и минералогические статьи о пудостском камне и известковых накрывках на нём (Булах, 2012в; 2014а; 2014б), предназначенные реставраторам. Вторую тему автор пытается раскрыть в этой книге. В ней много необычного о камне как художественном материале и его использовании как некого носителя замыслов заказчика и архитектора. Созданию книги содействовало то, что в 2012–2014 годах Институт наук о Земле Санкт-Петербургского государственного университета был одним из ответственных исполнителей российской части международного проекта «Эффективное использование природного камня в Ленинградской области и Юго-Восточной Финляндии» (SE424 South-East Finland-Russia ENPI CBC Program 2007–2013; руководители – Е. Н. Панова и Х. Луодес). Хотя общая цель проекта носила научно-производственный характер, его вводный раздел назывался «Природный камень в архитектуре городов». Историко-художественный аспект этой части работы постепенно вывел её за рамки технического задания проекта и побудил автора к созданию предлагаемой книги.

Среди читателей автор видит людей разных профессий и интересов, иногда с совсем противоположными подходами к форме описания фактов и событий. Для историков камень предстаёт как нечто схоластическое из загадочного мира гранитов и мраморов, но их приходится упоминать в текстах книг и статей. Для искусствоведов часто оказывается легче красочно описать камень и наградить яркими эпитетами те же граниты и мраморы, нежели верно истолковать реальную природу камня и смысл его использования как художественного материала. Для геологов всё сводится к петрографической классификации, химико-минеральному составу горных пород и геологическому возрасту их образования. Реставратор оперирует показателями технических свойств камня.

Выбор верного пути реставрации требует комплексного подхода для выяснения анамнеза «больного» объекта (Фитцнер, Хейнрихс, 2005), т. е. для воссоздания полной картины его замысла, истории его создания с использованием целенаправленно отобранных художественных средств и материалов и, наконец, истории его бытования до начала реставрации. Именно с этих позиций мы подошли к своему исследованию камня в архитектурном убранстве Казанского и Успенского соборов.

Можно надеяться, что в кругу читателей обязательно окажутся студенты. Поэтому в книге есть материал, адресованный ещё молодому и недостаточно эрудированному человеку. Он выделен курсивом. По той же причине автор стремился написать книгу предельно простым и по возможности ярким языком^[2].

Работая над книгой, автор посетил все описанные в ней места, кроме Ямусукро. Он не раз приезжал в Финляндию, это было важно для сбора материалов и, что не менее ценно, для обретения должного душевного настроя при работе над книгой. Особо интересными и полезными были встречи с финским геологом, ныне пенсионером г. Б. А. Салтыковым. В далёкое дореволюционное время его родители вывозили своих детей из Петербурга на лето на дачу под Терийоками. В 1917 году они остались на зиму, пережидая революционные события в городе. Так семья оказалась за пределами своей страны, испытала все трудности жизни бывших русских подданных, ассимилировалась. Появился гражданин Финляндии Борис Аркадьевич Салтыков. Общение с ним во многом помогло автору, в частности дало возможность взглянуть на некоторые страницы истории глазами русского финна. Немало полезных сведений автор получил за годы знакомства с коренным финном, тоже гео логом, г. Вейкко Лаппалайненом. Е. Г. Панова и Х. Луодес содействовали нашей работе в Финляндии в 2012–2014 годах. Автор благодарен также архимандриту Александру (Фёдорову), Владимиру Николаевичу Середнякову, Владимиру Васильевичу Гавриленко, Михаилу Александровичу Иванову и Анатолию Александровичу Золотарёву за прочтение рукописи, замечания и советы, Елене Евгеньевне Поповой за предоставленную ею возможность ознакомиться с некоторыми материалами Горного музея и, конечно же, своей жене Виктории Викторовне Кондратьевой за заботы и помощь во всём. Автор признателен редактору книги Григорию Борисовичу Ерусалимскому за творческую работу над рукописью вместе с автором.

I. Казанский собор в Петербурге

Летом 2011 года на фасадах Казанского собора появились строительные леса, что предвещало его очередную реставрацию. Они заслонили собой западный (со стороны Казанской улицы) и северный (со стороны Невского проспекта) портики собора и внешнюю часть дуговой колоннады (вкл., ил. 1а). Эти события и последовавшая частичная реставрация фасадов и колоннады широко освещались средствами массовой информации. Им посвящена специальная историко-материаловедческая монография автора о Казанском соборе (Булах, 2012а) и минералогические статьи о пудостском камне и известковых накрывках на нём (Булах, 2012в; 2014а; 2014б), а также раздел в специальной монографии (Булах, Маругин, 2013), адресованной реставраторам. В 2012 году был выполнен новый цикл обновления фасада (со стороны канала Грибоедова; вкл., ил. 1б – г). После очередного перерыва работы по реставрации собора были частично продолжены в 2015 году (вкл., ил. 1д).

При обсуждении хода и качества реставрационных работ основное внимание фиксировалось на пудостском камне, которым облицован собор. И неизменно вставал вопрос: зачем и почему был избран именно этот пористый известняк, залегавший близ Гатчины? В дискуссиях инженеры и химики-реставраторы неверно истолковывали ячеистость пудостского камня в первую очередь как следствие его разрушения в городской среде и полагали, что её надо скрыть под слоем извести во избежание последующих разрушений камня. Другой ложный, на наш взгляд, тезис реставраторов состоял в том, что пудостский камень был якобы лишь формообразующим материалом. Предавалась забвению также сама идея создания собора и предназначенная пудостскому камню художественная роль в его облике.

Замысел графа Северного

В 1781 году Их Императорские Высочества Павел Петрович и его супруга Мария Фёдоровна отправились под именами графа и графини Северных (дю Нор) (рис. 1) из Петербурга в далёкое путешествие. Отъезд задержался до осени, до 19 сентября, из-за того, что их детям – трёхлетнему Александру, будущему императору России, и двухлетнему Константину – прививали оспу.

Путешественники были молоды и энергичны, Павлу Петровичу – 27 лет, а его супруге Марии Фёдоровне – 22. До принятия православия её звали София Мария Доротея Августа Луиза Вюртембергская.

Рис. 1. Граф и графиня Северные. Портреты Великого князя Павла Петровича и Великой княгини Марии Фёдоровны. И. Пульман, 1782-1787 гг., (с оригинала П. Батони, 1782 г.)

В пути супружескую пару сопровождали друзья и свита. Позади осталась ещё совсем маленькая по европейским масштабам русская столица с деревянными в своём подавляющем большинстве постройками и плохо замощёнными улицами. В начале Невской першпективы, у Зелёного моста через Мойку, возвышалось над другими примечательное каменное (кирпичное) здание, кстати дошедшее до нас, – Строгановский дворец. У Екатерининского канала стояла тоже каменная, но с деревянными куполом и звонницей церковь Рождества Пресвятой Богородицы (рис. 2). Она была выстроена по велению и на средства Анны Иоанновны и освящена 13 июня 1737 года. В ней хранилась святыня Дома Романовых и России – Казанская икона Божией Матери. Проект собора приписывается М. Г. Земцову Однако В. В. Антонов и В. К. Шуйский пишут, что его авторство ждёт своего подтверждения, в архивных материалах фигурирует имя ученика Земцова И. Я. Бланка (Антонов и др., с. 16).

Граф и графиня Северные посетили Псков, побывали в Киеве (он был в те времена недалеко от границы России; рис. 3) и 10 ноября 1781 года добрались до Вены. Там они оставались до 24 декабря, занятые матримониальными и дипломатическими делами Романовых, а затем направились в Венецию, Неаполь, Рим. В Вечный город они прибыли 12 февраля 1782 года, через пять месяцев после начала своей поездки.

Рис. 2. Вид Невского проспекта с церковью Рождества Пресвятой Богородицы на заднем плане: а) гравюра Г. А. Качалова по рисунку М. И. Махаева (старая надпись под рисунком: Проспект Непской перспектипной дороги от Адмиралтеиских триумфальных ворот к востоку); б) гравюра Бенуа. Строганов дворец в нач. XIX в.

Рис. 3. Карта Европы. 1794 г.

Рис. 4. Собор Св. Петра в Риме. Гравюра Дж. Б. Пиранези. 1750-е годы

Собор Св. Петра в Ватикане (рис. 4) был уже знаменит в то время. Его полное обновление началось в 1506 году по воле папы Юлия II. Точнее, собор называется так: Большая Базилика ди Сан Пьетро в Ватикане. Он воздвигнут на том месте, где во времена, наступившие после официального признания христианства Святым Равноапостольным императором Константином Великим, над гробницей св. Петра была построена в 340-360-х годах первая базилика. Потом она достраивалась и перестраивалась и, наконец, в 1500-х годах, начала постепенно уступать своё место новому собору. Часть старых стен вписана в новое величественное здание. В центр площади перенесён так называемый обелиск Нерона (рис. 5), в своё время доставленный в Рим из Древнего Египта.

Святой Пётр (Симон, Шимон) впервые увидел Иисуса Христа на Галилейском море (озере), когда вместе с братом Андреем ловил неводом рыбу^[3]. Они сразу поверили Христу и стали его учениками, первыми из двенадцати его апостолов. Пётр сопутствовал Христу на всех путях его земной жизни. Вместе с Иаковом и Иоанном был на горе Фавор, где произошло преображение Христа. После его распятия Пётр проповедовал и совершал великие чудеса в разных странах. В 37 году основал вместе со св. апостолом Павлом православную церковь Антиохии. Это была одна из старейших христианских общин. Она объединяла верующих, живших на севере римской провинции Сирия вблизи города, теперь называемого Антакья и ныне находящегося в Турции. С 43 года Павел проповедовал в Риме и, видимо, был первым епископом в истории римской церкви.

Рис. 5. Установка обелиска Нерона перед собором Св. Петра. По рисунку Доменико Фонтана. XVI в.

Император Нерон в своих гонениях на христиан и в досаде на апостола Петра за обращение в христианство двух любимых жён, приказал заключить его в темницу и потом казнить. Незадолго до этого по просьбе верующих Пётр пошёл было ночью вон из Рима, чтобы спастись; но в то время, как он выходил из города, ему в видении явился Господь, входящий в Рим. «Господи, куда Ты идёшь?» – спросил Его апостол. «Иду в Рим, чтобы опять быть распятым», – отвечал ему Господь. Пётр понял, что удаление его не угодно Господу, и возвратился в город. Здесь он был схвачен воинами, заключён в темницу и через несколько дней предан казни.

Св. апостол Пётр был распят на перевёрнутом кресте в 64 году (по другой версии – в 67-68 годах), вниз головой. Так было сделано по его просьбе, ибо он считал себя недостойным принять смерть подобно своему Господу. Обелиск Нерона, как символ мученической смерти апостола, передвинут при сооружении собора Св. Петра и установлен перед ним. Такой же обелиск – реплика обелиска в Риме – был задуман перед Казанским собором в Петербурге.

а)

б)

Рис. 6. Горельефы на панелях Врат рая во Флоренции: а) № 1 (Сотворение Адама и Евы – Грехопадение – Изгнание из Рая); б) № 8 (Иосиф продан купцам – Обнаружение золотой чаши в мешке Вениамина – Иосиф открывается своим братьям)

В 1939 году под собором Святого Петра обнаружили пол первоначальной базилики Константина, а ещё глубже – усыпальницы II века. В них нашли останки, по всем признакам принадлежащие мужчине, захороненному ещё в I веке. Тело было завёрнуто в тонкую шерстяную пурпурную ткань, вышитую золотом. На штукатурке имелась надпись, её перевели с греческого так: «Внутри находится Пётр»^[4].

Если суметь перенести себя из реальности в мир иллюзий, то можно вообразить, что св. Пётр (купол собора – его голова и митра, сам собор – его плечи) словно бы обнимает идущих к нему прихожан своими по-отечески распахнутыми руками (это два крыла колоннады). Собор привлекал к себе внимание, поражал. Его вид натолкнул цесаревича на мысль о создании в Петербурге церкви с такой же колоннадой, обелиском и площадью перед ней. Уже будучи императором, он назначил для неё место на Невском проспекте, рядом с церковью Рождества Пресвятой Богородицы, которую предстояло снести после возведения нового собора. Так и было исполнено.

В Санкт-Петербург, названный в честь св. Петра, словно бы перенесён по воле Павла I собор, стоящий в Риме над останками этого первого епископа христианской церкви. Особое значение Казанского собора подчёркивается тем, что это первый в Петербурге храм, полностью облицованный декоративным камнем^[5]. Павел явно видел его одной из архитектурных и духовных доминант центра своей столицы. Но ему не было суждено осуществить других преобразований её облика, кроме создания Михайловского замка и Мальтийской Капеллы.